— Поддерживаю, — согласилась Паркер. — Если ему доверяет Делани Браун, то и ты можешь довериться. Дел — маньяк во всем, что касается его автомобилей. Механик Каванаф. Я дам тебе его телефон и адрес.
— Малком Каванаф, владелец автомастерской, — добавила Мак. — Классный парень.
— Правда? Ну, может, сдохший аккумулятор — не такое уж несчастье. Я постараюсь все уладить на следующей неделе. А сегодня кто-нибудь едет в город в окрестности офиса Джека? Я точно не смогу выбраться.
— Отдашь куртку в субботу, — предложила Паркер. — Джек в списке гостей вечернего приема.
— О, прекрасно. — Эмма с отвращением посмотрела на эллиптический тренажер. — Ну, раз уж я здесь, можно и попотеть немного.
— Посмотрите на меня, — потребовала Мак. — Я уже накачалась?
— Потрясающие улучшения. А теперь поработаем над бицепсами, — скомандовала Паркер. — Я покажу тебе как.
К девяти часам утра Эмма успела принять душ, одеться и устроиться за любимым рабочим столом в окружении любимых цветов. К пятидесятилетию совместной жизни родителей дети решили воссоздать их свадьбу — прием в саду, только более пышный.
На доске перед Эммой были прикноплены копии фотографий из свадебного альбома юбиляров, ее собственные эскизы, список цветов и аксессуаров. На другой доске красовались рисунок Лорел — простой, но изящный трехъярусный свадебный торт, украшенный ярко-желтыми нарциссами и бледно-розовыми тюльпанами, — и фотография фигурки, венчающей торт и очень похожей на пару в день их свадьбы вплоть до кружевного волана на пышной юбке коктейльного платья невесты.
Пятьдесят лет вместе, размышляла Эмма, разглядывая фотографии. Множество дней и ночей и повторяющихся из года в год праздников. Рождения и смерти, споры и примирения, слезы и смех. Почему-то это казалось ей даже более романтичным, чем сказочные замки посреди пустынных болот. Пожилая пара получит свой сад. Целый мир садов.
Эмма начала с желтых нарциссов, рассаживая их в длинные, устланные мхом корытца, перемежая белыми нарциссами, тюльпанами и гиацинтами, добавляя тут и там побеги барвинка. Раз шесть она полностью уставляла цветами тележку и отвозила их в холодильную камеру. Она смешивала галлоны цветочной подпитки с водой и наполняла высокие стеклянные цилиндры, очищала стебли, обрезала их под струей воды и составляла композиции из дельфиниума, левкоев, водосбора, воздушной гипсофилы, кружевной декоративной спаржи. Сочетание растений разной высоты, соцветий нежных и дерзких оттенков создавало иллюзию весеннего сада.
Время бежало незаметно. Эмма повела затекшими плечами, покрутила головой, размяла пальцы. А теперь пятьдесят букетов невесты, пятьдесят копий того букета, что невеста держала в руках пятьдесят лет назад. Эмма смочила маленький флористический оазис, прикрыла его блестящим листом лимона, обрезала стебли разноцветных роз — даже не чертыхнулась, когда царапнула руку, — и, начиная с центра, принялась кропотливо собирать первый букет. Получилось очень красиво, весело… очаровательно.
— Осталось всего сорок девять, — произнесла Эмма вслух, устанавливая подставку с букетом в широкую стеклянную вазу, и решила сделать небольшой перерыв, вознаградить себя за утренние труды.
Оттащив мешки с цветочными обрезками к компостерному контейнеру, отчистив зелень с пальцев и из-под ногтей, Эмма устроилась в патио с баночкой диетической колы и тарелкой салата из спагетти.
Над прудом, усеянным глянцевыми листьями лилий, склонились едва зазеленевшие ивы. Парк Браунов не мог пока конкурировать с тем садом, что Эмма создавала своими руками, но еще немного — и из земли, успевшей забыть под весенним солнцем о выпавшем ночью снеге, вырвутся зеленые побеги, на деревьях набухнут бутоны, освежится листва многолетних растений. И все станет как полвека назад в Южной Вирджинии, где поженилась счастливая пара.
На веранде главного дома появилась группа людей — потенциальные клиенты. Паркер им что-то говорила, указывая на арку и беседку. Клиентам придется включить воображение, чтобы увидеть изобилие белых роз и буйство глицинии, но Эмма подумала, что и высаженные ею в вазоны анютины глазки, и стелющийся барвинок смотрятся очень мило.
Интересно, будет ли через пятьдесят лет флористка, которая на данный момент еще даже не родилась, прилежно создавать пятьдесят букетов в память о свадьбе жениха и невесты, только планирующих сегодня свое торжество? И будут ли дети, внуки и правнуки так любить их, что захотят устроить им этот праздник?
С тихим стоном — из-за боли в мышцах, изнуренных утренней тренировкой, — Эмма закинула ноги на соседний стул, подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Остро пахло влажной землей и мульчей, весело чирикала какая-то птица…
— Нельзя так надрываться. — Эмма вздрогнула и распахнула глаза. Джек? Без единой мысли в голове она смотрела, как он выдергивает завиток спагетти из ее тарелки и бросает себе в рот. — Вкусно. Еще есть?
— Что? О боже! — Эмма в панике взглянула на часы и вздохнула с облегчением. — Наверное, я задремала, но всего на пару минут. У меня еще сорок девять букетов.
Джек сдвинул брови.
— У тебя сорок девять невест?
— Хм. Нет. — Эмма потрясла головой, пытаясь развеять окутавший мозги туман. — Пятидесятая годовщина свадьбы и копия букета невесты за каждый год. А ты что здесь делаешь?
— Приехал за курткой.
— Ах да. Прости, я вчера забыла о ней.
— Ничего страшного. У меня тут неподалеку деловая встреча. — Джек выхватил из тарелки еще один завиток. — Так как насчет салата? Я пропустил ленч.
— Да, конечно. Уж ленч я тебе точно должна. Садись. Я принесу тарелку.
— Отлично, и я не возражал бы против дозы кофеина. Неважно, горячего или холодного.
— Без проблем. — Внимательно глядя на него, Эмма поправила волосы, выбившиеся из-под шпилек. — Ты какой-то взъерошенный.
— Тяжелое утро. И минут через сорок меня ждут на очередной стройплощадке. Ты оказалась между двумя объектами, так что…
— Тебе повезло. Я сейчас вернусь.
Конечно, взъерошенный, думал Джек, усаживаясь и вытягивая ноги. И вовсе не от работы или утренней стычки с инспектором, с которой он справился бы лучше, если бы выспался, а не метался почти всю ночь в постели, пытаясь заблокировать сексуальные грезы о красотке со жгучими испанскими глазами. Любой бы на его месте выглядел взъерошенным. И только мазохист мог воспользоваться идиотским предлогом и явиться за курткой. С другой стороны, кто знал, как соблазнительно выглядит разомлевшая на солнце Эмма?
Он теперь знает. И это не избавит его от бессонницы. Необходимо волевым усилием разделаться с наваждением. Назначить свидание какой-нибудь блондинке или рыжей… несколько свиданий нескольким блондинкам и/или рыжим, и не успокаиваться, пока не удастся задвинуть Эмму обратно в «Запретную зону» и надежно там запереть.
Эмма вернулась с подносом и злополучной курткой.
Джек подумал, что именно от такой красоты у мужчин перехватывает дыхание, а улыбка Эммы — вот такая, как сейчас, — пронзает, как молния. В общем, срочно пришлось мысленно воздвигать знак «Запретная зона».
— У меня осталось немного оливкового хлеба. Очень вкусного. И я принесла холодный кофеин.
— Отлично. Спасибо.
— На здоровье. Приятно передохнуть в компании. — Эмма опустилась на свой стул. — Чем ты сейчас занимаешься?
— Несколько параллельных объектов. — Джек с аппетитом откусил огромный кусок хлеба. — Ты права. Потрясающе.
— Секретный рецепт тети Терри. Ты сказал, что одна из строек где-то рядом?
— Даже две. Та, куда я сейчас еду, никогда не закончится. Два года назад у клиентки возникло желание переделать кухню, что плавно перетекло в полную реконструкцию хозяйской ванной комнаты, которая теперь может похвастаться деревянной японской ванной, джакузи и душевой кабиной, способной вместить компанию из шести человек.
Эмма задумчиво пошевелила бровями, невольно привлекая внимание к роскошным темным глазам, и откусила крохотный кусочек спагетти.
— Затейливо.
— Я все ждал, когда клиентка спросит, нельзя ли расширить ванную комнату, чтобы воткнуть бассейн, но она переключила свою энергию на летнюю кухню у открытого бассейна — увидела в журнале и решила, что жить без нее не может.
— Как только остальные обходятся без летней кухни?
Джек улыбнулся.
— Ей двадцать шесть лет. Мужу пятьдесят восемь. Он ее обожает и с радостью потакает всем ее бесчисленным капризам.
— Я уверена, что он ее любит, и если может себе позволить, то почему бы не сделать ее счастливой?
Джек пожал плечами:
— Да ради бога, а я не буду испытывать недостатка в пиве и чипсах.
— Циник. — Эмма ткнула в его сторону вилкой, а потом наколола на нее салат. — Ты видишь в ней охотницу за богатым мужем, а в нем — старого дурака.
— Держу пари, его первая жена придерживается того же мнения, но лично я вижу в них клиентов.
— В любви или браке дело не в возрасте, а в самих людях, в их чувствах. Может, рядом с ней он чувствует себя молодым и полным жизни и открывает в себе что-то новое. Если бы дело было только в сексе, то зачем жениться?
— Допускаю, что женщина с ее внешностью обладает колоссальной силой убеждения.
— Вероятно, но мы проводили здесь свадьбы для множества пар со значительной разницей в возрасте.
Джек взмахнул вилкой и воткнул ее в салат так же, как это сделала Эмма несколькими минутами раньше.
— Свадьба еще не брак.
Эмма побарабанила пальцами по столешнице.
— Ладно, ты прав. Однако свадьба — прелюдия, символичное и ритуальное начало брака, поэтому…
— Они поженились в Вегасе, — перебил ее Джек с непроницаемым выражением лица.
Эмма еле сдержала смех.
— Многие женятся в Вегасе. Это вовсе не значит, что они не будут жить долго и счастливо.
— Их обвенчал трансвестит, изображающий Элвиса.
— Ты все выдумал. Но даже если это правда, подобный выбор… свидетельствует о чувстве юмора и веселом нраве, которые, между прочим, я считаю важными составляющими успешного брака.
— Да бог с ними. Отличный салат, — похвалил Джек и оглянулся на веранду главного дома, где сейчас сидела Паркер с потенциальными клиентами. — Похоже, бизнес процветает.
— На этой неделе пять торжеств на нашей территории и девичник на выезде.
— Я приглашен на субботний вечер.
— Друг невесты или жениха?
— Жениха. Невеста пугает меня до смерти.
— Боже, не буду спорить. — Эмма со смехом откинулась на спинку стула. — Она принесла фотографию букета своей лучшей подруги, но не для того, чтобы я его повторила, чего она точно не желала, потому что у нее абсолютно другой стиль. Она просто посчитала розы и сказала, что в ее букете должно быть хотя бы на один цветок больше… и предупредила, что пересчитает.
— Не сомневайся. Обязательно пересчитает. И ручаюсь, что, как бы отлично вы ни провели ее свадьбу, она найдет, к чему придраться.
— Да мы и сами поняли, но ничего не поделаешь. Приходится работать и с ведьмами, и с ангелами, и с кем угодно, но сегодня я не хочу о ней думать. Сегодня счастливый день.
Джек понял, что Эмма имеет в виду. Она словно светилась, правда, ему всегда казалось, что она излучает волшебное сияние.
— Потому что ты должна сделать пятьдесят букетов?
— Да, и еще я точно знаю, что моя золотая невеста в них влюбится. Пятьдесят лет вместе. Ты можешь себе представить?
— Я не могу представить любые пятьдесят лет.
— Неправда. Твои здания простоят и пятьдесят лет, и дольше.
— Один — ноль в твою пользу, — согласился Джек. — Но то здания.
— И с браком так же. Он строит жизни. Он требует труда, заботы, защиты. Наша золотая пара доказывает, что это возможно. Ладно, мой перерыв закончен.
— И мой тоже. Я тебе помогу. — Они поднялись. Джек с подносом, на который составил посуду. — Ты сегодня одна? А где твои феи?
Эмма открыла ему кухонную дверь.
— Прилетят завтра. И здесь будет сумасшедший дом, поскольку мы начнем составлять композиции для всех субботних и воскресных торжеств. А сегодня здесь только я, около трех тысяч роз и благословенная тишина.
— Три тысячи? Ты не шутишь? Да у тебя пальцы отвалятся.
— У меня очень сильные пальцы. А если понадобится, вызову кого-нибудь на пару часов обрезать стебли.
Джек поставил поднос на кухонный стол, с удовольствием вдыхая царивший в доме аромат. Ему всегда казалось, что здесь пахнет, как на лугу.
— Желаю удачи. Спасибо за ленч.
— Не стоит благодарности.
Эмма пошла провожать его. У двери Джек остановился.
— Ты подумала насчет машины?
— Угу. Паркер дала мне наводку. Мастерская Каванафа. Я обязательно ему позвоню.
— Он хороший механик. Не тяни со звонком. Увидимся в субботу.
Джек шел к машине, представляя, как Эмма возвращается к своим розам, как сидит часами, окутанная их ароматом, очищая стебли от шипов и… ну, делая все такое, что должна делать флористка, чтобы осчастливить клиенток.
А еще он вспоминал, как выглядела Эмма, когда он нашел ее на патио: лицо обращено к солнцу, глаза закрыты, пухлые губы слегка изогнуты, как будто ей снится что-то очень приятное… и масса заколотых на затылке темных локонов… и серебряные висюльки в ушах… Он с трудом подавил острое желание наклониться и поцеловать ее. А зря. Он вполне мог поцеловать ее, а потом пошутить насчет Спящей красавицы. У Эммы отличное чувство юмора, и она посмеялась бы вместе с ним. Правда, и вспыльчивости ей не занимать, хотя она умеет сдерживаться и взрывается нечасто.
Но все это не имеет никакого значения, ведь он упустил свой шанс. Нечего думать об Эмме. Придется заглушить непозволительное вожделение роем блондинок и рыжеволосых. Друзья должны оставаться друзьями, а любовницы — любовницами. С любовницей еще можно подружиться, но только попробуй начать встречаться с подругой, как тут же ступишь на зыбкую почву…
Джек уже почти подъехал к стройплощадке, когда вспомнил, что так и не забрал куртку.
— Черт, черт, черт.
Теперь он похож на одного из тех идиотов, которые нарочно оставляют что-то у женщины, чтобы запастись предлогом для возвращения. В его случае ничего подобного.
Ничего подобного?
Черт. Кто знает?
4
В два пятнадцать в субботу Эмма инструктировала свою команду. После дневной «карибской» свадьбы предстояло преобразить дом к вечернему торжеству в стиле, который Эмма называла «Сверкающий Париж».
— Пожалуйста, разбирайте поаккуратнее. — Эмма привстала на носки удобнейших кроссовок, вообще-то предназначенных для бега. — Новобрачная просила привезти ей оставшиеся корзины, вазы и композиции — все, что не забрали гости. Бич и Тиффани, вы снимаете гирлянды и фестоны, начиная с портика. Когда закончите, дайте мне знать и переходите в дом. Динь, мы с тобой украшаем Большой зал, затем переключаемся на портик. Апартаменты жениха и невесты уже оформлены. Невеста приезжает на прическу, макияж, одевание и фотосессию в своих апартаментах в три тридцать, поэтому вход, вестибюль и лестница должны быть готовы к трем двадцати, Большой зал — к четырем, веранды, беседка и патио — к четырем сорока пяти, Бальный зал — к пяти сорока пяти. Если понадобится помощь, обращайтесь ко мне или Паркер. Полный вперед.
Эмма без оглядки бросилась в Большой зал, зная, что Динь следует за ней по пятам. Динь была абсолютно надежна, когда сама того хотела, что составляло примерно семьдесят пять процентов ее рабочего времени, и, как талантливая флористка, понимала все с полуслова, с полувзгляда. Опять же когда хотела. И еще она была такой сильной, что Эмму это даже немного пугало. Вот и сейчас Динь, крохотная, черноволосая, с ярко-розовыми в честь весны прядями, набросилась на каминные украшения как ураган.
Девушки обдирали, тянули, складывали в коробки, поднимали и перетаскивали оранжевые и белые композиции со свечами, гирлянды из бугенвиллей, кадки с папоротниками и пальмами.
Динь перебросила неизменную жевательную резинку из-за одной щеки за другую и поморщилась, сверкнув серебряным колечком в носу.