Пэйтон приняла вопль за рев морской раковины и попыталась прервать звук, наугад выбросив руку над головой – да только ее рука была прижата телом Дрейка. Но как такое возможно, если это он дует в раковину?
И тут вопль перешел в слова, и Пэйтон, открыв глаза, увидела Росса, стоявшего поблизости с багровым от гнева лицом.
– Что, черт возьми, вы здесь устроили? – заорал он. – Мы неделями – неделями, слышите? – прочесывали все моря, разыскивая вас, опасаясь, что вы оба погибли – погибли! – и что я вижу? Вы вполне себе живы-здоровы. Здоровы и прелюбодействуете!
Не прижми Дрейк собой ее руку, Пэйтон попыталась бы спастись бегством. Быстро взглянув на него, она увидела, что он ни капли не обеспокоен. Напротив, он с интересом наблюдал за Россом из гамака, обхватив Пэй одной рукой: больше для того, чтобы прикрыть ее наготу, предположила Пэйтон, нежели из опасения, что Росс ее ударит.
Но Дрейк опоздал. Росс уже заметил, что она голая. И Дрейк тоже, коли на то пошло.
– Хватит лежать там, ты, мерзавец! – вопил Росс. – Вылезай из гамака и прикройся! И убери свои лапы от моей сестры!
Хотя во рту у Пэйтон было сухо, как в пустыне, она, собрав всю смелость, ответила:
– Росс, не делай из мухи слона. Мы с Дрейком просто…
– Ш-ш-ш, – Дрейк крепче обнял ее. – Позволь говорить мне, милая.
– Милая? – яростно взвизгнул Росс. – Вылезай из гамака! Слышишь меня, Дрейк? Вылезай, пока я тебя не вытащил оттуда!
– Ну, Росс, – с другой стороны пляжа подошел Рэли. – Кажется, мы их нашли. Там в кустах спрятан баркас – а вот и они! Привет, Дрейк, привет, Пэй. Рад видеть. Мы уж думали, вам крышка.
– Не подходи, – скомандовал Росс. – Стой, где стоишь.
– Почему? – забеспокоился Рэли. – Там змея?
– Ага, вроде того. – Росс снял плащ, тяжелый черный плащ, подбитый белым атласом, очевидно, братья носили траур по сестре, считая, что она пропала в море, – и набросил его на Пэйтон. Та сдвинула его с головы и сердито посмотрела на брата.
– Дрейк не сделал ничего плохого, – сообщила она. – Что ты разозлился? Вот Рэли рад меня видеть.
– Чертовски верно, – признал Рэли. – Ты не знаешь, что дома было. Джорджиана целыми днями плачет, папа расстрелял все ружейные запасы, Хадсон все время злой, как черт. Даже пить бросил с тех пор, как ты исчезла. Ни капли в рот не брал. – Внезапно до него как будто дошло: – Вы там вдвоем неплохо устроились, а?
– Неплохо? – Росс развернулся к младшему брату. – Я тебе скажу, насколько неплохо. Они голые!
Рэли разинул рот.
– Ох, Дрейк, – простонал он. – Ну скажи, что ты не…
– Почему все обвиняют Дрейка? – поинтересовалась Пэйтон. – Это я…
– Ш-ш-ш, – снова прошептал Дрейк, коснувшись ее губ кончиком пальца. Он пристроил плащ Росса так, чтобы тот полностью укрывал Пэйтон, и тихо сказал. – Твой брат Хадсон, вероятно, рыщет где-то поблизости. Может, пойдешь, поищешь его?
– Не будь дураком, Дрейк, – возразила Пэйтон. – Они хотят убить тебя.
– Чушь, – улыбнулся он. – Мы же старые друзья. Разве старые друзья станут убивать друг друга?
Она искоса посмотрела на Росса:
– Смотря в каких обстоятельствах…
– Продолжай, – бодро сказал Дрейк. Он и в самом деле был поразительно весел. Должно быть, уныло подумала Пэйтон, он рад, что их наконец-то спасли. Забавно, она и не подозревала, что он находит ее общество столь утомительным.
– Ступай, поищи Хадсона, любимая, – сказал Дрейк. – А мы поговорим по-мужски.
Пэйтон испепелила его взглядом. Поговорят по-мужски. А это тогда что такое? Как будто ее братья могут сказать что-то хоть сколь-нибудь ценное. Разве он не помнит, как сам еще недавно злился на них? Ну, по крайней мере, ей казалось, что это было недавно. Она немного потеряла счет времени. Но, тем не менее, он не должен отсылать ее прочь, словно она ребенок.
Пэйтон решила, что ладно, так и быть, она пойдет искать Хадсона – но не потому, что Дрейк велел. Она сделает это потому, что в глубине души у нее такое чувство, будто Дрейку не помешает подкрепление. Судя по виду Росса и Рэли, они в любой момент готовы были пустить в ход кулаки. Мужчины иногда бывают такими дураками.
С грацией кошки Пэйтон выскользнула из гамака, запахнув полы плаща Росса. Прежде чем уйти, она смерила братьев разъяренным взглядом.
– Тронете хоть волос на его голове, – прошипела она, – и будете жалеть об этом до самой смерти.
И, гордо вскинув голову, удалилась.
Разумеется, она сразу же обнаружила Хадсона. Согнувшись в три погибели, словно он какой-то там Натти Бампо [50], он пристально изучал вчерашие следы Пэйтон на песке.
– Эй, – крикнул он. – Похоже, я кое-что нашел!
– Хадсон, – окликнула Пэйтон, и он, резко выпрямившись, уставился на нее, как на призрак.
– Пэй? – опешил он. Хадсон выглядел ужасно. С головы до ног в черном, давно не стриженый. Волосы стянуты черной лентой, но несколько прядей выбились и нимбом окружили голову. Он напоминал полоумного квакера [51], если таковые, конечно, водились. – Это правда ты, Пэй?
– Конечно я, дурак. А ты кого ожидал увидеть, Деву Марию?
– Пэй! Это правда ты!
Если бы Рэли уже не сообщил, что Хадсон бросил пить, она бы подумала, что ее средний брат навеселе. Нетвердыми шагами он приблизился к сестре. А затем, чтоб уж наверняка добить ее, сжал в объятиях, и Пэйтон показалось, что он плачет: а ведь она прекрасно знала, что Хадсон никогда не опустится до таких сантиментов, как лить слезы радости при виде ее.
– С тобой все в порядке? – спросил он, когда ей, наконец, удалось вырваться из его любящих, если не сказать больше, объятий. – Все говорили, что ты погибла. Я не поверил ни на минуту, но было на то похоже.
– Я в порядке, – заверила брата Пэйтон. – Хадсон, надо торопиться. Росс и Рэли собираются убить Дрейка.
– Дрейка? – На лице Хадсона появилось выражение еще более откровенного восторга. – И Дрейк жив? Они упорно твердили, что он погиб. Какой счастливый день! Вы оба живы и здоровы!
– Дрейку недолго осталось, если ты сейчас же не вмешаешься, – сказала Пэйтон. – Росс просто спятил. – Пэйтон потащила его за руку. – Он думает, Дрейк обесчестил меня, или что-то в этом духе, и, кажется, готов сделать что-то ужасное.
– Чушь. – Хадсон послушно шел следом за Пэйтон. – Все знают, что Дрейк никогда бы не сделал ничего подобного.
Пэйтон взглянула на него через плечо:
– Вот именно. Я рада, что хоть кто-то из вас в здравом рассудке. Вы все решительно спятили с тех пор, как я исчезла. Поторопись же, Хад. Они двое против него одного, это нечестно.
– Знаешь, – счастливо произнес Хадсон, – я собираюсь стать священником. Я заключил сделку с Господом. Cказал, что приму сан, если с тобой все будет хорошо. В белом воротничке я буду выглядеть дураком, как считаешь?
– Не пори чушь, Хадсон. В какую церковь тебя пустят?
– Думаешь? – с облегчением уточнил он. – Ну, слава Богу. Меня немного беспокоил обет безбрачия. Остальное выглядит не так уж плохо, но это…
Тут они вышли на пляж, и Пэйтон выпустила его руку. Насколько она могла видеть, Дрейк уже выбрался из гамака, как ему и велел Росс. Ему даже позволили надеть брюки. Но между ними не было и намека на разговор, который обещал Дрейк. Кулачный бой – да, но не разговор.
И все тумаки, похоже, доставались только одному: Дрейку.
Пронзительно вскрикнув, Пэйтон устремилась вперед. Грудь Дрейка вздымалась и опадала: лишь это и указывало на то, что он жив. Из рассеченной брови струилась кровь, рот был перекошен, но не потому, что он гримасничал, как часто делал, пытаясь показать, что ему не нравится какой-то поступок Пэйтон. Он не умер – пока, по крайней мере, – но был уже очень близок к этому.
Росс, завидев сестру, выпрямился и прокричал:
– Ради Бога, Хадсон, не пускай ее к нему. Нам тут только бабской истерики не хватало.
Хадсон послушно схватил Пэйтон за руку, прежде чем она успела приблизиться к Дрейку, и, перебросив через бедро, удерживал, не обращая внимания на мельтешащие кулачки и ноги.
– Пусти меня, идиот! – заорала Пэйтон. – Клянусь, я убью вас за это. Всех! Убью вас всех!
– Ох, только не ори, глупышка, – с отвращением пробурчал Росс. – Мы не собираемся его убивать. Просто преподали урок, вот и все.
Глянув на распростертое на песке тело, Хадсон отметил, что Дрейк, должно быть, и правда не в форме, раз позволил такой жирной заднице, как Росс, отправить себя в нокаут.
Оскорбленный Росс на это заявил, что задница у него не толстая, и он бы попросил Хадсона не отзываться уничижительно о его боксерских навыках, поскольку они весьма значительны.
Рэли саркастически фыркнул:
– Да брось, Росс, – усмехнулся он. – Дрейк позволил тебе избить себя. Он и руки не поднял, чтобы защититься.
Хадсон заметил, что на Дрейка непохоже позволять избивать себя, особенно такой жирной заднице, как Росс.
– Прекратите меня так называть! – разбушевался Росс. – И очень хорошо, что Дрейк не стал защищаться: я бы его тогда до полусмерти избил.
Поглядев на неподвижное тело, Хадсон заметил:
– Ну, похоже, ты и так это сделал.
– А почему нет? Он во всем сознался. И, похоже, ни в чем из содеянного не раскаивался. На моем месте ты бы сделал то же самое, Хад.
– Не сделал бы, – резко ответил Хадсон. – Дрейк всегда мне нравился, и меня не волнует, что он там натворил.
Росс пристально уставился на него, в ореховых глазах появился опасный блеск.
– Да неужели? Ладно, тогда, раз тебе так нравится Дрейк, полагаю, ты и бровью не поведешь, если я скажу, что он поимел Пэйтон.
Хадсон пришел в смятение:
– Он сделал это? Вот черт. Так, Рэли, ну-ка подержи Пэйтон минутку, я сейчас врежу пару раз…
– Даже не думай! – крикнула Пэйтон. – Хадсон, только попробуй, и я больше в жизни не завяжу тебе галстук!
– И это еще не все, – продолжал Росс, будто не слыша ее. – Ты знал, что они бегали тут голышом, как дикари, почти два месяца?
– Вранье! – закричала Пэйтон. – Прошло не два месяца…
– Всего в пяти милях от Нью-Провиденс. В пяти гребаных милях, – не унимался Росс. – Он мог положить конец нашему беспокойству несколько недель назад…
– Не мог, – закричала Пэйтон. – Француз охотится за нами. Маркус Тайлер пытался нас убить! Мы не знали, может, они еще где-то там…
– Маркус Тайлер? – раздраженно перебил Росс. – Маркус Тайлер? Маркус Тайлер не пытается вас убить. Он и та шлюшка, выдающая себя за жену Дрейка, сейчас отдыхают в тюрьме Нассау в ожидании суда по обвинению в вашем убийстве.
– Что? – задохнулась Пэйтон. – Но как…?
– Ах, да, – самодовольно заявил Росс. – Право же, такие пустяки. Как только мы заменили грот на «Мегере», это было лишь делом…
– А что с Французом? Его вы тоже схватили?
– Если бы ты дала мне сказать, я бы как раз перешел к нему. – Сердито глянул на нее брат и откашлялся: – Капитан Лафон, к несчастью, ускользнул. Однако мы…
– Вы дали ему уйти? – голос Пэйтон снова поднялся до визга. – Он же убил брата Дрейка!
– Никому мы не дали уйти, неблагодарная девчонка! Завязалась драка. Мы потеряли дюжину людей, прежде чем смогли подобраться к нему и атаковать. Я, что ли, виноват, что этот трусливый пес прыгнул за борт попытать шансов с акулами вместо того, чтобы встретить честный суд, как мужчина? Да я этому и не удивляюсь. Что меня поражает, так это то, что мы перехватили корабль Француза семь недель назад. Два месяца назад, Пэйтон. Поскольку вас в то время уже не было на «Ребекке», могу только предположить, что вы с Дрейком уже были – как вы там это называете – здесь, на Сан-Рафаэле!
Два месяца! Как такое может быть? Неужели возможно, что уже столько времени прошло с той ночи, как она вытащила безжизненное тело Дрейка из баркаса «Ребекки» и уложила на белый песок? Нет. Этого просто не может быть. Несколько недель, да. Ей потребовалось именно столько времени, чтобы сплести гамак. И Дрейк построил шалаш, чтобы защитить их от непогоды… на это тоже потребовалось время. Самое большое, месяц.
Но два? Два месяца? Невозможно.
– Мы… откуда нам было знать, – промямлила Пэйтон. – Мы же не знали, что вы уже схватили сэра Маркуса и… и… и вообще, если вы думали, что мы мертвы, то с какой стати вы здесь?
– Какой-то здоровенный черный парень – не помню его имени, он служил поваром на «Ребекке», – рассказал при аресте, что вы вовсе не погибли, а оба спаслись. Вообще-то, он даже настаивал на этом. Ну мы и подумали, какого черта? Лучше самим проверить…
Кларенс! Кларенс все же сознался! Милый, добрый Кларенс.
Стоп. О чем это она? Ужасный, мерзкий Кларенс, он все рассказал, это из-за него у них теперь такие неприятности.
– Но я тебе кое-что скажу, Пэйтон, – продолжал Росс. – Прости меня Боже, лучше бы Тайлер убил вас обоих! Я бы предпочел мертвого друга этому вот развратнику, – Росс поддел распростертое тело носком сапога, – и мертвую сестру распутной девке, которую здесь обнаружил.
– Ах, ну ладно, спасибо на добром слове, Росс, – зыркнула на него Пэйтон. – Это можно устроить. Хадсон, дай свой пистолет. Лучше я вышибу себе мозги, чем буду и дальше слушать эту чушь…
– Ну, хватит, – Рэли примирительно поднял ладони. – Довольно. Никаких больше угроз, слышали? Хадсон, уведи Пэйтон. Мы с Россом ненадолго задержимся возле… э-э-э развратника.
– Ненавижу вас и презираю, – крикнула Пэйтон, когда Хадсон забросил ее на плечо. – Надеюсь, вы сгорите в аду!
– Не надрывайся, Пэйтон, – отмахнулся Росс. – Через недельку с ним все будет в порядке. До свадьбы заживет.
– До свадьбы? – эхом откликнулась Пэйтон. – Какой свадьбы? – Не получив ответа, она снова закричала – Какой свадьбы?
– Да хватит орать, – проворчал Хадсон, направляясь к морю и ожидавшей там шлюпке. – У меня барабанные перепонки лопнут.
– О какой свадьбе речь?
– О твоей, полагаю. С развратником, – пробормотал он, крепче обхватив ее за бедра. – Ты же не думаешь, что Росс удовольствуется лишь тем, что выбьет из него дух? Дрейку придется жениться на тебе, Пэй. Это единственный выход.
Глава 28
– Пэйтон, дорогая, ну попробуй съесть хоть что-нибудь. Даже загар уже не скрывает то, как ты осунулась.
Пэйтон взяла вилку и, тыча ею в яйца на тарелке, которая стояла на подносе у нее на коленях, проколола желтки и направила поток желтой жидкости к жареной картошке на другой стороне тарелки. Она представила, что яйца – это вулканы, разлившиеся желтки – лава, а картошка – Помпеи. Есть ей совсем не хотелось.
– Ты уверена, что тебе не слишком жарко? – Джорджиана взялась за простынь, которую Пэйтон натянула до подбородка в тот же миг, как жена Росса вошла в комнату. – Совершенно невозможно, чтобы ты мерзла, моя дорогая. Ведь на улице невероятно жарко.
– Я в полном порядке, – ответила Пэйтон. – Только мне не очень хочется сейчас разговаривать. С твоей стороны было очень мило принести мне завтрак, но, если ты не возражаешь…
– О, я совершенно не возражаю, – весело ответила Джорджиана. – И я понимаю твое нежелание общаться. Я просто посижу и подожду, пока ты поешь, а потом отнесу поднос вниз.
Проклятье! Пэйтон смотрела, как ее невестка взяла с подноса доставленные сегодня утром письма и начала их просматривать. Казалось, все проживающие в Нассау англичанe посетили поместье Диксонов, в ожидании суда над Маркусом Тайлером и Ребекки Уитби. Их всех, с горечью подумала Пэйтон, снедало любопытство, кто же первым вживую увидит главного свидетеля – погубленную и ну очень загорелую достопочтенную (правда, уже переставшую быть таковой) мисс Пэйтон Диксон.
– Посмотри, – Джорджиана подняла визитную карточку, позабыв к своему удобству нежелание золовки разговаривать. – Это от леди Биссон. Пэйтон, ты знала, что бабушка сэра Коннора находится здесь, на острове? Мы привезли ее, как только услышали, что вы исчезли. В смысле ты и сэр Коннор. Знаешь, она очень хотела тебя повидать.