Когда пару секунд спустя он со стоном произнес ее имя, Силия едва слышала голос, охваченная небывалым наслаждением. А потом уснула, держа на груди тяжелую голову мужа.
Она очнулась и в то же мгновение все вспомнила. В комнате было темно. Из открытых окон струился прохладный ветерок. Счастливая Силия вздохнула и потянулась, как сытая кошка.
Если бы она знала, что так будет, ни за что бы не стала отбиваться… Взгляд ее машинально скользнул по второй кровати.
Та была пуста.
Почувствовав внезапную дрожь, не имевшую никакого отношения к ночному ветерку, она порывисто села и в то же мгновение увидела на балконе темный силуэт.
Силия выскользнула из постели, натянула шелковый халат, на ходу завязала пояс и устремилась к мужу.
Наверно, он слышал ее шаги, но не шевелился. Силия тронула его за плечо, лишь тогда Флойд обернулся и посмотрел на нее.
Его лицо было лицом незнакомца.
У Силии сжалось сердце. Муж считал ее опытной женщиной, а она… Может быть, он предпочитал более умудренных?
— Флойд… Что случилось?
— А что могло случиться?
Она закусила губу, но не отступила.
— Кое-что могло. Я… разочаровала тебя?
— Потому что была девушкой?
Горечь, звучавшая в словах Флойда, заставила ее заикаться.
— И… извини…
— О Господи, за что? — вырвалось у него.
— Кажется, ты осуждаешь меня. Я ввела тебя в заблуждение.
— Нет, осуждать нужно только меня. — Он отвернулся и вцепился в перила с такой силой, что побелели костяшки. — До свадьбы мы говорили о противозачаточных… Я знал, что ты уже принимала таблетки.
— Да, я их нашла. Но некоторые женщины принимают их для других целей…
— А я без всяких доказательств решил, что если ты похожа на свою мать внешне, то должна быть такой же и в душе.
Каждый раз, когда Флойд говорил о ее матери, его голос начинал дрожать от презрения и злобы. Одного осуждения для этого было недостаточно.
— Ты ненавидел ее, — медленно проговорила Силия.
Он не ответил. В этом не было нужды.
Хотелось спросить, как можно ненавидеть совершенно незнакомую женщину, но интуиция подсказывала, что сейчас не время и не место для таких вопросов. Теперь, когда их брак стал реальностью, у нее на уме были вещи поважнее.
Она тяжело вздохнула и, нарушив молчание, спросила:
— Моя неопытность… что-нибудь меняет?
— В каком смысле?
— Ну, может быть, ты предпочитаешь женщин, которые знают, как доставить тебе удовольствие… — Она замолчала.
— Не бойся, я не собираюсь искать никого другого. Мне вполне достаточно одной женщины. Что бы ты ни думала, я не такой уж бабник и в выборе любовниц разборчив.
Силия была готова поверить ему, но она имела в виду другое и, собрав всю свою смелость, спросила:
— Женился бы ты на мне, если бы знал?..
- Глупый вопрос, — категоричным тоном отрезал он. — Хотя сначала я растерялся, но, в сущности, это ничего не изменило… — Сама не зная почему, Силия вздрогнула. — В каком-то отношении это даже облегчает дело. Теперь я научу тебя всему, что тебе следует знать, и ты будешь предана мне так, как я и не рассчитывал.
Он повернулся, взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Темнота мешала разглядеть выражение его лица, но испытываемое Флойдом желание окутало ее как черные крылья.
Когда он повел жену обратно в спальню, она шла послушно, если не охотно. Правда, едва дыша и испытывая дрожь.
Муж снова овладел ею, и на этот раз боли не было. Только взрыв безумного наслаждения.
А потом она положила голову ему на плечо и погрузилась в теплое море забвения.
Когда Силия проснулась, за окнами было светло. Флойд сбросил покрывало, его язык и губы блуждали по ее животу, чувственно изучая и щекоча пупок. Рот двинулся ниже; она ахнула и сделала попытку избежать столь интимной ласки. Но мужские руки застыли на ее бедрах, а пальцы вонзились в тело.
— Ты делаешь мне больно, — простонала она. Флойд поднял голову; в его зеленых глазах горело пламя.
— Тогда лежи тихо.
Мгновение спустя его рот коснулся сокровенного места, язык скользнул внутрь, заставив женщину испытать всю глубину неведомого эротического наслаждения. Силия тихонько вскрикнула, выгнула спину и потянулась навстречу, Флойд разжал руки и приподнялся.
— А теперь расслабься. Я хочу, чтобы ты почувствовала меня по-настоящему. Мне еще и не то предстоит тебе показать.
— Я не могу… — выдохнула она. Он негромко засмеялся:
— Можешь, можешь. Вчерашней двадцатипятилетней девственнице нужно многое наверстать.
Нет, это невозможно, она больше не выдержит, смутно подумала Силия, а потом все мысли исчезли под напором новых ощущений, волна за волной накатывавших на нее…
После того как они приняли душ и позавтракали на балконе, Флойд с лукавинкой в зеленых глазах спросил:
— Пойдем на экскурсию или?..
Она собралась покачать головой-ведь должен быть предел даже его неистощимым силам, но спохватилась и торопливо спросила:
— А ты?
Ничего не говоря, Флойд повесил на дверь табличку «Не беспокоить», и они вернулись в постель.
* * *
Флойд не скрывал удовлетворения и по возвращении в Сент-Катаринс распорядился оставить за ними номер еще на неделю.
Когда были сметены все препятствия, он оказался неутомимым, изобретательным и ненасытным любовником, как призналась вошедшая во вкус Силия. Он только рассмеялся и начал искусно доказывать, что может разжечь в ней ничуть не меньший аппетит.
О да, она была неопытна, но Флойд возбуждал в ней все новые и новые порывы сладострастия, и женщина с непонятной тревогой поняла, что за ее внешней хладнокровностью скрывалась страстная и чувственная натура. Такая страстная, что Силия начинала удивляться, каким образом она сумела столь долго оставаться девушкой. Может быть, нарочно подавляла в себе чувственность, напуганная примером матери? Не потому ли она так долго сопротивлялась Флойду? Или главным здесь было то, что он не любил ее?
И не любит, печально призналась себе Силия. Она даже не нравится ему.
В том, что он хочет ее, сомнений не оставалось, однако его холодность плавилась в горниле страсти, не согреваясь теплом подлинного чувства. И хотя супруг наконец дал волю страсти, Силия подозревала, что он считает свою тягу к ней слабостью и презирает себя за то, что сделал их связь чреватой еще более серьезными последствиями, чем раньше.
Каждый раз, лежа в его объятиях, она надеялась, что все переменится и что однажды Флойд посмотрит на нее с нежностью, и каждый раз убеждалась в его враждебности, хотя и тщательно скрываемой.
Никто из них не упоминал о ее амнезии, однако стремление Силии понять причину их странных отношений не только не ослабевало, но с каждым днем становилось все более мучительным.
В последнюю ночь их медового месяца она беспокойно ворочалась на двуспальной кровати. Зная, что муж тоже не спит, Силия тихонько окликнула его:
— Флойд… Ты так ничего мне и не расскажешь?
— О чем?
— О нас. Если бы я знала, чего ты хотел…
— Я думал, что уже достаточно ясно сказал об этом, — саркастически ответил он.
Женщина вздохнула:
— Я чувствую, что ты сердишься на меня, а себя осуждаешь за то, что испытываешь ко мне тягу…
Едва уловимая заминка подсказала Силии, что она попала в точку, но затем супруг насмешливо ответил:
— Разве феминистки не считают, что большинство мужчин раздражает вид женщины?
— Не помню, чтобы я была феминисткой, — возразила она.
Он промолчал, и Силия привстала, опершись на локоть, посмотрела на тонувшее в полумраке смуглое лицо мужа и безнадежно сказала:
— Я все еще не понимаю тебя…
Зеленые глаза блеснули под черными ресницами, но Флойд остался каменным.
— Многие ли могут похвастаться тем, что понимают своих партнеров?
Она заскрежетала зубами.
— Я пытаюсь понять только одно: смысл нашей связи. Разве без этого можно верить в ее прочность?
— Любой брак, даже заключенный с наилучшими намерениями, это всегда испытание на прочность.
— Но я даже не знаю, каковы были наши намерения…
— Твоим намерением было выйти замуж за богатого.
Хотя она знала, что Флойд не прав, его слова все еще обладали способностью обижать и ранить. Силия вздохнула, стремясь успокоиться.
— А твоим?
С мрачной насмешкой, заставившей ее вздрогнуть, Флойд ответил:
— Я не слишком совестлив, поэтому могу признаться, что всегда хотел приковать тебя к себе узами страсти и сделать так, чтобы ты не смогла уйти.
— Узы любви были бы прочнее… — Почувствовав, как напряглось era жилистое тело, она поняла, что снова попала в цель, и более уверенно продолжила: — Страсть рано или поздно проходит.
— Но, по крайней мере, она существует! — гневно возразил Флойд.
— А любовь нет?
— У меня нет причин верить в это.
— Если ты был нелюбимым ребенком, это еще не значит, что… — Она осеклась и начала снова: — Если бы ты знал, на что способна любовь…
— Но я этого не знаю. Единственное, что я знаю о любви, это как жить без нее.
В его словах слышались боль и отчаяние. Силия прикоснулась к его щеке и тихо сказала:
— Флойд, я никогда не говорила тебе о своем чувстве…
— Не пытайся морочить мне голову и уверять, что ты испытываешь ко мне что-нибудь кроме страсти и благодарности за то, что я могу обеспечить тебя.
Внезапно он опрокинул жену на спину и лег сверху.
— Я ничуть не нуждаюсь в твоем притворстве. Даже если бы ты ненавидела меня, это не помешало бы тебе наслаждаться моим богатством и принадлежностью к высшему обществу.
Сердце женщины сжала мучительная боль.
— А чем будешь наслаждаться ты? — мрачно спросила она, хотя ответ был известен заранее. Ее чувственностью и сексуальным рабством без намека на любовь или хотя бы привязанность-вот чем он будет наслаждаться.
Флойд цинично рассмеялся и раздвинул ей бедра.
— Какой смысл спрашивать?
Позже, прислушиваясь к его ровному дыханию, Силия прокручивала в уме их разговор: «…Я всегда хотел приковать тебя к себе узами страсти и сделать так, чтобы ты не смогла уйти». Но прежде чем он успел начать делать это, она сбежала… А затем Силия услышала свой голос, утверждавший, что узы любви были бы прочнее.
Но даже любя его, она все же предпочла уйти.
Почему? О Господи, почему?
* * *
Настало время возвращаться домой. Флойд, как всегда, был холоден и уверен в себе, а Силия ощущала тревогу, окутывавшую душу черным облаком. Как они будут жить дальше, что ей делать целыми днями в пентхаусе, где все идет само собой?
В самолете Флойд долго не сводил глаз с ее профиля, а потом наклонился и тихо спросил:
— Тебя что-то тревожит?
— Да нет, не слишком.
— Может быть, расскажешь? — Выражение глаз супруга подсказывало, что он все понимает.
Она заговорила о самом простом:
— Подумала о том, чем стану заниматься, когда ты будешь на работе… Подруг в Монреале у меня нет, а для забот о доме у тебя есть Патрик.
Он поднял на жену сочувствующий взгляд.
— Тебе не хочется быть неработающей женщиной?
— Нет.
— Но ведь ты никогда не мечтала о карьере, — напомнил он. — Впрочем, как бы там ни было…
— …я бесполезна, пока ко мне не вернется память, — горестно закончила она.
— Я так не говорил.
— Но это правда.
— Не думаю. — Он еще сдерживался, но с большим трудом. — Ни за что на свете я не назвал бы тебя бесполезной. В тебе столько пыла, столько желания учиться…
Он полюбовался вспыхнувшим на щеках жены румянцем и продолжил:
— Конечно, если ты мечтаешь о месте продавщицы или официантки и согласна встать в очередь на бирже труда, не думая о том, что другие нуждаются в работе куда больше твоего… — Эта резкая и обидная фраза осталась незаконченной.
По крайней мере, последние слова мужа были справедливы, однако Силия вполголоса возразила:
— Я предпочла бы быть продавщицей или официанткой, чем весь день сидеть в пустой квартире и ничего не делать.
— А я нет, — коротко ответил Флойд. — Ты этого не помнишь, но я с самого начала не хотел, чтобы ты работала. Мне была нужна жена, готовая ждать моего возращения домой и по первому требованию отправиться со мной в путешествие…
— А что было нужно мне? — спросила она и мрачно добавила:-Я имею в виду, кроме богатого мужа…
— Короче, чего ты хочешь сейчас? Настоящего дома, семьи, любящего мужа, возвращения памяти…
Она беспомощно покачала головой.
— Если бы у меня был дом, за которым надо присматривать…
— Ты хочешь, чтобы я уволил Патрика?
— Нет, конечно, нет. Но если бы… — Она резко осеклась.
— Что «если бы»?
Силия собралась с духом и сказала правду:
— Я не могу считать пентхаус своим домом.
К ее удивлению, Флойд согласился.
— Я тоже никогда так не считал… Но вернемся к тому, о чем мы говорили. Тебе вовсе не придется весь день сидеть в четырех стенах, не зная, куда себя деть, потому что у меня не было намерения сразу же возвращаться на работу. Я собирался продлить медовый месяц и познакомить тебя с моими друзьями, слетать на Атлантическое побережье.
Интересно, когда это пришло Флойду в голову-до или после того, как она потеряла память, подумала Силия и спросила:
— Разве ты можешь надолго оставлять свои дела?
— В положении босса есть одно преимущество — он сам себе хозяин. У меня прекрасные служащие. Достаточно время от времени звонить или заезжать на час-другой, чтобы все шло как по маслу…
Силия промолчала, и он иронически взглянул на нее:
— Ну что, полегчало на душе?
Она неохотно кивнула. Флойд предложил только временное решение, которое на самом деле ничего не меняло. Догадавшись о мыслях жены, он взял ее за руку и продолжил:
— А в недалеком будущем я собираюсь сильно изменить нашу жизнь.
— Как изменить? — насторожилась Силия.
Муж поднес ее руку к губам и поцеловал внутреннюю сторону запястья, испещренную голубыми венами.
— Самым решительным образом.
Проходившая мимо стюардесса, заметив эту маленькую ласку, громко вздохнула и смерила Силию завистливым взглядом.
* * *
Когда хозяева прибыли домой, Патрик с достоинством поздоровался и принес на подносе два стакана фруктового сока со льдом. Затем он выразил надежду, что путешествие было приятным, и сообщил:
— Несколько раз звонила мисс Уиндхем, сэр.
— Чего она хотела? — не слишком довольно спросил Флойд.
— Просто узнать, когда вы вернетесь, — ответил Патрик. — Я сказал, что сегодня, и она попросила, чтобы вы как можно скорее позвонили ей.
Флойд кивнул с равнодушным видом. Заявив, что вечерняя трапеза будет готова с минуты на минуту, дворецкий обратился к Силии:
— Где мадам предпочитает ужинать-в столовой или на террасе?
За стенами помещения могло быть жарко и душно, но Силии больше нравилось находиться на открытом воздухе, чем в безликой столовой с кондиционером.
— Я думаю, на террасе. — Она посмотрела на мужа. — Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Иди к себе. Если хочешь, прими душ. А я тем временем сделаю пару деловых звонков.
Интересно, звонок к мисс Уиндхем тоже относится к категории деловых? — подумала уязвленная Силия по дороге в спальню, но затем приказала себе выкинуть из головы эти глупые мысли. Как можно ревновать Флойда к совершенно незнакомой женщине?
Словно желая подчеркнуть, что отныне спальня принадлежит им обоим, Флойд принес чемоданы прямо сюда и поставил у шкафа.
На чемодане Силии сидел косоглазый мишка, с которым она не пожелала расстаться. Она подняла его, чмокнула в черный бархатный нос и посадила в кресло. При этом светлый пиджак, небрежно брошенный мужем на спинку кресла, сполз на пол. Силия наклонилась и подняла пиджак. Из кармана выскользнули два паспорта и упали на ковер. Паспорт Флойда раскрылся, и женщина увидела то, что заставило ее застыть на месте.