— Итак, — объявил он, открывая очередную книгу, — нам удалось увеличить урожай на южных полях.
— Не без участия леди Клэрис?.. — спросил Джек.
— Она предложила…. несколько лет назад… Видите ли, Хиджсон сеет на своих полях клевер попеременно с пшеницей. Мне показалось, что можно без особых опасений попробовать его метод. В первый год урожай увеличился на пять процентов. Во второй — на десять. И еще на пять — на третий год. Теперь мы применили ту же систему на восточных полях, и она себя оправдала.
Джек просматривал книги, не понимая, почему так раздражен. Ведь его здесь не было. В отличие от нее.
Поход в конюшни перед ленчем должен был вернуть ему утраченное настроение. Но вместо этого он выслушал панегирики, которые пел Клэрис старший конюх, и понял, что та немало знает о его лошадях, коровах, и овцах. Достаточно, чтобы приобрести уважение Кролера, известного женоненавистника. По крайней мере Джек всегда считал его таковым.
После ленча он навестил на кухне Коннимор и кухарку. Узнал рецепт необыкновенно вкусного супа, из спаржи, который, как оказалось, сообщила им… леди Клэрис.
Он изобразил чарующую улыбку и спросил о молодом джентльмене.
— Никаких изменений, — покачала головой Коннимор. — Леди Клэрис велела передать, что придет.
Улыбка мигом исчезла.
— Боюсь, не смогу с ней встретиться. Я собираюсь объехать поместье.
Распрощавшись, он вернулся на конюшню, велел оседлать Челленджера и. галопом помчался в поля. В свои поля. На своей земле. По дороге он молился, чтобы арендаторы не донимали его болтовней о леди Клэрис и ее предложениях.
Господь его молитвы не услышал.
К тому времени как повернуть к дому, Джек уже понимал, как проводит время Боадицея. И хотя внутренний голос твердил, что его инстинктивная реакция на ее действия неразумна — она не пыталась вмешиваться в его дела и ненамеренно заняла его место, — все же самолюбие было уязвлено.
Он отчего-то чувствовал себя униженным.
Нелогично, нерационально и, возможно, чистый идиотизм, учитывая личность Боадицеи, но Джек, как ни старался, не мог избавиться от столь недостойных чувств.
Он свернул на деревенскую улицу и увидел Боадицею, беседовавшую о чем-то с трактирщиком Джедом Батлером. Оба зашли в пивную, и Джек не удержался. Оставив Челленджера во дворе с сыном Джеда, он бесшумно вошел в пивную через боковую дверь. Ни Клэрис, ни Джед его не слышали. Они стояли перед длинной выщербленной стойкой, изучая ее и стену за ней. Джек навострил уши.
— Я думал, что, если разобрать эту стену, можно открыть задний салон. Мы почти никогда им не пользовались. Бетси считает, что там можно подавать еду местным парням. Они не пойдут в обеденный зал, в сапожищах и все такое, да мы им и не позволим. Летом они ставят стол во дворе, а зимой… можно сделать для них уютную столовую. Будет где поесть и выпить.
В продолжение всей его речи Боадицея медленно кивала:
— Думаю, это превосходная мысль, но…
— Леди Клэрис!
Джек и сам расслышал повелительные нотки в собственном голосе. Когда Клэрис и трактирщик испуганно повернулись к нему, он сразу смягчился и кивнул:
— Здравствуй, Джед!
— Милорд, — с поклоном ответил Джед.
Клэрис уже хотела что-то сказать, но Джек стиснул ее руку:
— Прошу простить нас, Джед, мне нужно перемолвиться словечком с леди Клэрис. Во дворе.
Откажись она идти, он бы силой потащил ее, но она немедленно повиновалась, не доставив ему даже этого малого удовольствия.
Он повел ее на задний двор, к трем каменным ступенькам, спускавшимся в сад. Несколько минут они прогуливались среди деревьев, наконец Боадицея остановилась и вырвала руку:
— Лорд Уорнфлит!
— Джек, — резко поправил он и, сжав ее запястье, потянул за собой.
Клэрис тихо охнула, но последовала за ним. Он хотел уйти как можно дальше в глубь сада, чтобы никто их не услышал.
— Если собираетесь и дальше быть со мной, можете по крайней мере звать меня по имени.
— Ч-что?
— Не изображайте невинность: вам это не идет.
— Прошу прощения? — отчеканила Клэрис. — Вы, кажется, тронулись умом?
Они находились в самой середине сада, под цветущими яблонями.
— Пока еще нет.
Он по-прежнему держал ее за руку, их разделяло не более фута.
— Должно быть, вам интересно узнать, что, объезжая сегодня поместье, я постоянно слышал один и тот же припев: «Леди Клэрис предложила!» Леди Клэрис предложила это, леди Клэрис предложила то… Похоже, вы успели сунуть нос во все мои дела.
Клэрис оцепенела от несправедливых обвинений. Лицо ее застыло.
А вот Джек не скрывал раздражения.
— И.теперь, после того как я целый день выслушивал, как вам поют дифирамбы, вдруг оказывается, что вы советуете хозяину, как лучше перестроить трактир! Может, вы не знаете, что настоящий его владелец — я?! И никаких изменений не может быть внесено без моего одобрения…
— Совершенно верно, — спокойно перебила Клэрис. — Если бы вы позволили мне закончить разговор с Джедом, то услышали бы, как я объяснила, что, поскольку трактир входит в собственность поместья, теперь, когда вы вернулись, следует просить у вас разрешения на любые переделки.
Джек поспешно закрыл рот. Но слово не воробей… Невозможно взять назад все, что он только что наговорил.
Клэрис втайне гадала, как поступит Джек. Они по-прежнему смотрели друг другу глаза, но она не могла понять, о чем он думает.
Наконец он глубоко вздохнул и выпустил ее руку. Однако опасное напряжение, владевшее им, не ослабло ни на йоту.
— Леди Клэрис… — Он по-прежнему говорил сухо, почти резко. — Я буду очень благодарен, если отныне вы станете направлять ко мне всех моих людей, которые будут обращаться к вам за помощью.
Прежде чем он успел что-то добавить, она кивнула, так же коротко и резко.
— Как пожелаете, лорд Уорнфлит.
Джек даже растерялся, но Клэрис воспользовалась его замешательством и добавила:
— Простите, если я так расстроила вас, давая советы местным жителям. В свое оправдание могу сказать только то, что они очень нуждались в этих советах. Вы так долго отсутствовали, а я постоянно жила здесь. За семь лет у них вошло в привычку обращаться ко мне. К сожалению, должно пройти время, прежде чем они по-настоящему поймут, что теперь у них есть законный хозяин. Боюсь, однако, что не смогу сделать вид, будто жалею, что помогла им. Но уверяю: отныне я стану посылать их к вам.
Величественно кивнув, Клэрис отвернулась и бросила через плечо:
— Желаю доброго дня, лорд Уорнфлит. — Однако, сделав два шага, она остановилась. — Кстати, уж не обнаружили ли вы, что мои советы каким-то образом причинили вред вашим людям или поместью?
— Нет, — ответил он не сразу.
— Я так и думала, — кивнула Клэрис и, прошагав по дорожке, стала обходить гостиницу.
Джек стоял в саду, под чертовой цветущей яблоней, и смотрел ей вслед. Смотрел на ее неестественно выпрямленную спину, смотрел, как она удаляется, и видел, что, несмотря на грацию движений, все в ней кричит о нанесенной обиде.
Но он все сделал правильно. Теперь он дома. Теперь люди могут идти к нему со своими трудностями и просьбами. Этой зависимости от Клэрис нужно положить конец, а для этого есть единственный способ…
Джек снова вздохнул, поднял лицо к розово-белым цветочным облакам и выругался про себя.
Возможно, ему следовало вести себя более тактично? Возможно, не стоило терять терпение? Но им явно двигало нечто более примитивное. Стремление хищника занять территорию?
Несмотря на то что он имел полное право говорить с ней в подобном тоне, сердце отчего-то сжималось, а в ушах настойчиво звенело ее слегка презрительное, определенно холодное «лорд Уорнфлит».
Джек не переставал твердить себе, что поступил правильно, даже когда наутро, после завтрака уселся в кабинете, чтобы поработать над счетами поместья.
В дверь постучали. На пороге появился Хоулетт.
— Милорд, — смущенно начал он. — Пришла миссис Суитинс. Желает обсудить доставку цветов для церкви.
Джек непонимающе уставился на него.
— Леди Клэрис обычно… — стал поспешно объяснять Хоулетт.
— Нет-нет. — Джек отложил перо. — Позови ее.
Хоулетт нерешительно посмотрел на него, но подчинился.
Миссис Суитинс оказалась крупной дамой с выступающими скулами и огромным носом. Она была одета более строго и официально, чем обычно одевались провинциальные дамы ее положения: суконное пальто с меховым воротником, капор с широкой лентой, завязанной большим бантом под вторым подбородком.
Джек учтиво поднялся и приветствовал гостью самой обаятельной улыбкой, предположив, что знает, кто она такая. Он слышал от Джеймса, что фамилия нового младшего священника — Суитинс. Скорее всего это его жена. Но когда увидел ее, понял, что это мать Суитинса.
— Миссис Суитинс… — пробормотал он, показывая на стул.
— Лорд Уорнфлит.
Женщина сделала реверанс и уселась, прямая как палка.
— Чрезвычайно рада, что вы вернулись, сэр, живым и здоровым, и готовы принять на себя обязанности, по праву являющиеся вашими.
Она улыбнулась, но ее непроницаемый взгляд не могла смягчить никакая улыбка. Джек не понял, почему ее абсолютно верная по смыслу фраза вызвала такое раздражение и желание возразить.
— Насколько я понял, вы хотели обсудить доставку цветов для церкви? — начал он, изобразив самое пристальное внимание. — Боюсь, что еще не успел вникнуть в суть дела.
— Так вот, лорд Уорнфлит. — Грудь миссис Суитинс взволнованно вздымалась. — Тут я могу вам помочь. Речь идет о доставке цветов для служб по воскресеньям и средам.
Далее миссис Суитинс объяснила, что по настоянию Клэрис должна приносить цветы каждое второе воскресенье, в третью и четвертую среду месяца.
— Все намного упростилось бы, приноси я цветы по воскресеньям. А остальные поделили бы между собой среды, — добавила она. — Так гораздо легче и не придется запоминать, в какое воскресенье нести цветы.
— Что же, вполне разумно, — признал Джек.
Едва слышный голосок шептал, что вряд ли Клэрис приняла бы столь сложный график, если бы имелось решение попроще, но Джек проигнорировал его и подался вперед.
— Не вижу причин отвергать ваше предложение.
Он.подвинул к себе листок бумаги, но миссис Суитинс просияла:
— О, не стоит беспокоиться, милорд. Я сама им сообщу.
Встав, она гордо вскинула голову и снова выпятила грудь.
Внутренний голос Джека снова ожил, а вместе-с ним — инстинкты, но он твердо подавил и то и другое и проводил миссис Суитинс до двери. В конце концов, это всего лишь цветы для церкви, не что-то жизненно, важное.
Когда миссис Суитинс, пребывавшая в полном восторге от нового хозяина поместья, удалилась, Джек снова занялся делами.
Он как раз пытался разобраться с особенно сложным вопросом, когда Хоулетт объявил, что второй завтрак подан.
Джек встал и потянулся, наслаждаясь возвращением к знакомому спокойному течению сельской жизни, и как раз вышел в холл, когда затрещал дверной звонок.
Очень громко.
Хоулетт поспешил открыть. Джеку тоже стало любопытно увидеть нетерпеливого гостя.
— Я хочу видеть его милость! — донесся до него взволнованный женский голос. — Это очень важно, Хоулетт!
Что-то в интонациях незнакомки послало озноб по спине Джека. Сцены со слезами никогда небыли его сильной стороной.
— Что случилось, Бетси? — сочувственно спросил дворецкий.
— Цветы для церкви! — заплакала женщина. — Эта старая летучая мышь Суитинс заявила, что «его милость вполне с ней согласен» и что теперь она будет приносить цветы на воскресные службы! Это несправедливо! Как он мог все отдать ей?!
Джек недоуменно моргнул. Хоулетт послал ему растерянный взгляд.
Джек напомнил себе, что он закаленный в битвах воин. Мысленно смирившись с неизбежным, он подошел к двери.
Бетси увидела его и поспешно присела в реверансе.
— Милорд, я…
— Входите, Бетси, — предложил Джек, улыбаясь отработанно-чарующей улыбкой в надежде, что она подействует на жену трактирщика. — Насколько я понял, возникла какая-то проблема с цветами для церкви? Правда, мне не совсем ясно, в чем она заключается.
Бетси настороженно оглядела его, но кивнула и пошла следом. Джек привел ее в кабинет, где Бетси уселась на самый краешек стула.
Джек едва успел сесть, когда в кабинет снова заглянул Хоулетт.
— К дому приближаются миссис Кзндлуик и Марта Скегс.
Миссис Кэндлуик была женой бондаря, а Марта Скегс разносила пиво в трактире.
Бетси мигом обрела некое подобие уверенности:
— Они тоже пришли из-за цветов. Должно быть, Суитинс уже успела найти их и позлорадствовать.
Джек, вздохнув, взглянул на Хоулетта:
— Проводи сюда этих добрых женщин.
Хоулетт так и сделал, но вместо того, чтобы прояснить ситуацию, предпочел слушать, как почтенные леди хором высказываются о наглости миссис Суитинс, посмевшей покуситься на их права.
Джек был готов рвать на себе волосы. Голова, казалось, вот-вот расколется. Наконец он повелительно поднял руку.
— Леди, боюсь, мой разговор с миссис Суитинс был основан на неверной информации.
Он едва не заскрипел зубами, вспомнив, что миссис Суитинс не потрудилась упомянуть о желаниях других женщин.
— Я пересмотрю решение, однако сначала хочу посоветоваться с остальными, чтобы убедиться в справедливости нового. Чтобы не совершить очередной ошибки.
Женщины, казалось остались довольны его вердиктом, потому что дружно кивнули. И хотя на щеках их по-прежнему горел румянец, возбуждение несколько улеглось.
— Кстати, о доставке цветов. Чья очередь в следующее воскресенье?
Все трое переглянулись.
— Ее, — выдавила Бетси. — Суитинс.
Джек кивнул.
— Значит, до следующей недели никаких изменений не будет. Я сам просмотрю список очередности и сообщу вам и миссис Суитинс еще до понедельника. Согласны?
— Да, спасибо, милорд, — хором ответили они.
— Мы согласны, если Суитинс не получит в свое распоряжение все воскресенья.
В глазах миссис Кэндлуик все еще пылал воинственный огонь.
Джек поднялся вместе с женщинами.
— Уверяю вас, все будет по справедливости.
Женщины, очевидно, поверили ему, потому что Бетси улыбнулась и застенчиво пожала ему руку.
Джек наконец получил возможность позавтракать. Правда, он заподозрил, что женщины считают, будто он советовался с Клэрис по этому поводу, хотя и не упоминал ее имени.
Когда он рассказал обо всем Коннимор, та пожала плечами.
— Могу я быть откровенной милорд? Видите ли, эта миссис Суитинс настоящая старая ведьма. Но поскольку она еще и мать бедного младшего священника, что ей еще делать? Но и Бетси, Джун и Марта тоже хороши! Не завидую я вам, если приходится разбирать их споры!
Джек тоже не завидовал себе, но… но до воскресенья еще три дня. К тому, времени он что-нибудь придумает.
Раненый еще не пришел в себя. Коннимор сказала, что Уиллис обещал приехать во второй половине дня.
— Не сомневаюсь, что и леди Клэрис заглянет, — добавила она.
А вот Джек в этом сомневался. Может, стоило избавить Коннимор от иллюзий? Но вместо этого он оставил экономку считать наволочки, вернулся в кабинет и снова погрузился в изучение бухгалтерских книг. Подсчеты оказались сложнее, чем он ожидал. Может, спросить Григгса?
Но как правильно сформулировать вопрос?
Сжимая ладонями ноющие виски, Джек снова попытался сложить цифры, когда в кабинет заглянул Хоулетт.
Джек поднял глаза, благодарный за вмешательство.
— Это Уоллес, милорд. Он хотел бы поговорить с вами.
Уоллес, один из арендаторов, был спокойным, невозмутимым, медлительным человеком, которого Джек знал с детства.
— Впусти его, — улыбнулся он и, когда Уоллес вошел, с улыбкой пожал ему руку.
— Мое сердце полно радости, милорд, потому что я снова вас вижу. Да еще за письменным столом вашего отца, — начал Уоллес.
Джек немного успокоился.
После обмена обычными новостями и расспросов о семье и поле Уоллеса Джек спросил: