Зато сыном гордились за двоих, по-американски безгранично. Также безгранично любили, как любят маленьких - только за то, что они есть. Старались быть в курсе его событий, значительных - как покупка дома, и поменьше - как последняя прочитанная книга. Следили за успехами. Не забывали поддержать, подбодрить. Давали советы, просили следить за здоровьем.
Особенно Амелия. Привыкла в больнице заботиться о пациентах и перенесла эту манеру на близких. Упорно не желала признавать, что сын больше не нуждается в опеке - для нее он оставался малышом, пусть и выше ее ростом.
Доходило до смешного. Когда Марк по скайпу разговаривал хриплым от простуды голосом, мама первым делом спрашивала:
- Сынок, ты принял парацетамол?
Наказывала:
- Не сиди на сквозняке. Грей ноги. Ешь больше фруктов!
Сэмюэл обожал сына не меньше, обращался с ним сдержанно - по-мужски.
- Сын, ты позаботился о дополнительных пенсионных накоплениях? - интересовался он, готовый дать профессиональный совет.
Другого бы родительская опека раздражала, только не Марка. Наверное, в душе он был маменькин сынок, в хорошем смысле - когда человек имеет надежный тыл. Было весело ощущать себя ребенком в глазах родителей. Подыгрывал им, позволял о себе заботиться. Пусть со стороны выглядело комично - кому какое дело? Это их внутрисемейная тайна - как у мафии, члены которой скреплены не кровью, а любовью.
Когда уехал из родного штата, совершенно неожиданно начал скучать по родным. Ощутил пустоту в том месте возле сердца, которое раньше при семейных встречах наполнялось чем-то сладким и тягучим вроде клубничного сиропа.
К новому месту привыкать тяжело, а к такому амбициозному как Лос Анджелес - особенно. Иногда вечерами Марк лежал на диване, не включая ни света, ни телевизора, представлял - что сейчас делают родители? Играют в Скрэбл, смотрят «Касабланку» или танцуют танго под Армстронга? Возраст не испортил их характеров, они до сих пор влюблены друг в друга, сейчас даже сильнее чем прежде - ничего не стоит поцеловаться на многолюдной улице, устроить для двоих вечеринку с шампанским или заказать на дом курьера с букетом цветов.
Если Марк когда-нибудь женится, у него будут такие же нежные отношения с супругой.
Счастье, что родители живы, в том же доме, в том же штате - только теперь до них не двадцать минут на машине, а два часа на самолете. В принципе, разница небольшая, в случае нужды прилетят по первому зову.
Это знание успокаивало.
Наплывавшее одиночество отступало.
Вскоре оно вообще забыло к нему дорогу.
20.
Марк встретил родителей в аэропорту. Амелия придирчиво оглядела сына - не похудел ли? Для нее это был главный критерий здоровья и вообще благополучия. Если визуальный контроль проходил успешно, чаще так и бывало, спрашивала про новости.
У сына их имелось немного, пока выруливал на сто пятый фривэй, рассказал вкратце про успех в деле ювелира, похвалу Бернса, а также приобретенный недавно самоходный пылесос, одинаково эффективный на голом полу и на покрытии.
Амелия устроилась на заднем сиденье, но место на периферии ее не устраивало - чувствовала себя оторванной от общества любимых мужчин, вдобавок распирало поделиться впечатлениями от последних поездок. Она передвинулась на самый краешек, наклонилась вперед, просунула голову между передними сиденьями и без вступления спросила:
- Марк, ты знаешь - сколько раз покушались на Фиделя Кастро за всю историю Кубы?
Сэмюэл хмыкнул, Марк едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Привык к словесным эскападам родительницы, но каждый раз ей удавалось его удивить. Молча покачал головой: сейчас начнется информационный водопад, который лучше не прерывать замечаниями, не обижать маму. Пусть выскажется. Когда первый поток схлынет, они с отцом поговорят на свои темы.
- Более шестисот раз! - торжественно сообщила Амелия. - И ни один не удался. Ему подстраивали самые невообразимые ловушки. Кастро любил нырять за ракушками. В одну из них подложили бомбу, но он ее так и не подобрал. В другой раз соорудили сигару со взрывчаткой, но она не попала к адресату. А вообще на Кубе замечательные люди! Улыбчивые, благожелательные. Несмотря на бедность. Нам перед поездкой посоветовали: если хотите вкусно и дешево поесть - в ресторан не ходите.
- А куда? - вставил Марк, показать - слушает внимательно.
- К простым людям. Мы так и сделали. Это потрясающе! Обязательно надо пережить, если поедешь на Кубу. Зашли в один домик, который прилично выглядел. Там нас покормили буквально за пару долларов. Вкусно и без изысков. Правда, Сэмюэл? - спросила Амелия, чтобы вовлечь в разговор мужа. - Тебе какое блюдо понравилось?
- Жареные бананы.
- Жареные бананы? Ха-ха! - хохотнул Марк.
- Между прочим, зря смеешься. Таких блюд в ресторанах не подают. Готовится очень просто. Берут недозрелый банан, режут на кусочки, кидают в кипящее масло. Потом кладут между двумя салфетками и давят. Снова обжаривают. Получаются плоские блинчики. Сладкие, хрустящие. Еще мне понравилась «Фрита де маланга».
- Фрита - понятно. Что такое маланга?
- Это их местный овощ. Белый клубень вроде картошки. Его стругают на крупной терке, чтобы получить кружочки. И тоже обжаривают. Вкус - пальцы облизать...
За полтора часа до Пасадены мать замолкла лишь на пару минут, когда заехали перекусить в японский ресторанчик. Сразу за входной дверью висела декоративное полотно с типичным ландшафтом: горы на дальнем плане, ближе - пагода, прямо перед глазами - ветка цветущей сакуры. Полотно висела низковато: чтобы пройти в зал, приходилось наклоняться.
- Специально сделано, - пояснила всезнающая Амелия. - Японцы - вежливый народ, приучены кланяться друг другу. Мы должны соблюдать традицию.
Подошла официантка, выглядевшая лет на десять-одиннадцать: маленькая, плоская, круглолицая. Записала в блокнотик заказ - три комплекта суши и охлажденные напитки. Семья рассиживаться здесь не собиралась, только перекусить. Пока ждали, разглядывая интерьер, Амелия просвещала:
- Кстати про Японию. Какой город был первоначально их столицей? Киото. Древнейший и красивейший. Сам по себе памятник. Во Вторую Мировую страны коалиции договорились его не бомбить, чтобы не разрушать храмы и другие уникальные архитектурные сооружения. Они - сокровища, имеющие общечеловеческую ценность.
- Вы недавно из Японии вернулись?
- Нет, из Индии. Марк, ты не представляешь, какая там бедность! - сказала Амелия с искренним то ли сочувствием, то ли возмущением. - Дети ходят босиком. Бездомные круглый год живут на улице. Там, конечно, тепло, но ведь никаких условий! Ни электричества - посмотреть телевизор, ни воды - руки помыть. Чудовищная антисанитария! Когда человек умирает, лежит на дороге, пока не приедет труповозка. Это же дикость в наше время...
Две девушки в одинаковых коричневых платьях с белыми воротничками как у школьниц расставили по столу тарелки с едой и соусами. Суши разных форм, размеров, с разными начинками отвлекли Амелию, и она затихла, разглядывая. Выбрала один - с ярко-желтым кусочком авокадо наверху и, ловко орудуя палочками, обмакнула в соевый соус, положила в рот.
- М-м-м, - довольно промычала, прожевала, проглотила и тут же продолжила: - С другой стороны, Индия - страна экзотической природы. По-карнавальному красочной - в Америке такую не встретишь, даже в Лос Анджелесе. Искусный народ, создавший уникальную культуру. Марк Твен говорил: «Индия - колыбель человеческой расы, мать истории» и так далее. Все верно. Их культура богата и разнообразна. Архитектура поражает утонченностью. Их древняя религия... как она точно называется, Сэмюэл?
- Индуизм, кажется.
- Точно, индуизм. Миролюбивая вера. На уровне философии. Неудивительно, что ее исповедует больше народу, чем проживает в Соединенных Штатах. Ведь там насчитывается... Сколько, Сэмюэл?
- По-моему, более миллиарда, - подсказал муж.
- Только представь себе! - воскликнула Амелия, сделала круглые глаза и на секунду замолкла, будто осознавая - сколько же это «полмиллиарда». Махнула рукой, мол - невозможно вообразить. - Перенаселение заметно на каждом шагу. По улицам наравне с людьми ходят коровы, олени, обезьяны. На дорогах полнейшая анархия. Вместо светофоров - регулировщики с бамбуковыми палками. Которые используют в качестве штрафа. Кто уж слишком нагло себя ведет - тут же получает по спине. Жуткая толкотня - в поездах, в автобусах. Даже у реки. Ой, Марк, сейчас расскажу, как мы чуть не окунулись в Ганг...
- Не мы, а ты, я и не собирался, - добродушно поправил Сэмюэл.
- Это правда. А вообще фестиваль мне понравился. Называется Кумбха-мела. Про все рассказывать не буду, слишком долго. Что меня особенно впечатлило - голые йоги, которые издеваются над собой. Накручивают пенис на палку, утверждая, что в страданиях достигают совершенства. Это надо видеть... Потом люди пошли окунаться в реку, чтобы «очиститься». И я за ними. Спасибо Сэмюэлу - вовремя остановил. Увидел проплывающие экскременты. Не понимаю, почему река так загрязнена. Ведь она считается священной. Казалось бы, люди должны сохранять Ганг в приличном виде.
- Дорогая, перестань строить из себя идеалистку. Ты же знаешь, там не все в порядке с бытовыми удобствами.
- Да, еще один показатель отсталости. Общественные туалеты стоят на воде. Содержимое тут же уносится течением. С одной стороны -естественная утилизация. Но представь, Марк, каково тем, кто живет ниже по течению! - возмутилась Амелия, отправляя в рот очередной кусочек суши. У нее отлично получалось совмещать несовместимое: рассказывать о неаппетитных вещах и наслаждаться пищей.
- А, не это главное, - бодро добавила она. - Я влюбилась в Индию. Помнишь, Сэмюэл, как замечательно нас кормили в поезде на Мумбай? Они везде добавляют ту особую приправу «кэрри» желтого цвета. Она самая популярная в азиатском регионе. Вкусно. Только если испачкаешь одежду, можешь выбрасывать, потому что кэрри не отстирывается...
- Куда ваш следующий маршрут? - спросил Марк у отца.
- Я хотел в кругосветный круиз. Амелия - побродить по Аравийской пустыне. На верблюдах.
- Интересный разброс мнений.
- В круизе мы уже были, - сказала Амелия. - Вокруг Америки. Кстати, Марк, очень советую хотя бы раз пережить проход через Панамский канал. Зрелище, которое не забудешь! Представь: корабль гигантский, проход узкий. Кажется - невозможно. Не впишется. Честно - я по-настоящему испугалась. Думала - обязательно врежемся в стену.
Сэмюэл повернулся к жене:
- Тебе же стюард объяснял: судно ведут роботы, столкновение исключено. Безопасность гарантирована.
- Да. Но все равно.
- Обошлось? - спросил Марк, глянув на мать в зеркало заднего вида.
- Даже бортом не прикоснулись! Ювелирная работа. Они и берут за нее неплохо.
- Это основная экономики Панамы.
- Точно. Знаешь, сколько стоит проход одного лайнера?
- Понятия не имею. Никогда не интересовался.
- Самые дорогие - круизные. Такие громадины, как «Норвежская Жемчужина» платят по четыреста пятьдесят тысяч долларов. Отличный источник дохода. Другие страны тоже задумали прорыть канал. Кажется, Никарагуа, а, Сэмюэл?
- Нет, Коста Рика.
- Мам, а чем тебя пустыня привлекает?
- Своей философией. - Амелия помолчала, чтобы переключиться на новую тему. - Многие думают: пустыня - пустая. Никто там не живет, потому что невозможно. Ан нет. В пустыне кипит жизнь. Только на другом уровне. Мы в прошлом году ездили в Марокко. Побывали в местах, куда возят туристов - Маракеш, мечети, дворцы и так далее. Очень красиво. Потом пригласили нас на экскурсию в Варзазат.
- Чем он знаменит?
- Крупнейшая натурная съемочная площадка. Своеобразный африканский Голливуд. Там снимали, в частности, «Игры престолов».
- А, помню. Классные пейзажи. Я четыре сезона смотрел. Потом как-то надоело. Сюжет упростился, много фантастического появилось.
- Я все сезоны смотрел. И жду продолжения, - сообщил Сэмюэл.
- Я тоже, хоть и не люблю сериалов, - сказала Амелия. - Так вот. В пустыню ехать нашлось немного добровольцев. Среди которых, естественно, мы. Там неподалеку есть деревенька берберов...
- К которым твоя мама, естественно, напросилась в гости, - закончил фразу Сэмюэл.
- Ой, Марк, я не устаю повторять. Приезжаешь в чужую страну, особенно - в бедную, непременно поговори с жителями. Посмотри на быт. Не для того, чтобы ужаснуться, почувствовать себя привилегированной расой. Для себя. Чтобы обогатиться опытом. Восхититься приспособляемостью людей. Понять их образ мыслей. Сравнить наши и их приоритеты. Может - поучиться чему-то. Знаешь, полезно над такими вещами поразмышлять.
- Чему же научил тебя житель пустыни - бербер?
- Вечным истинам. Счастье - не в деньгах. Не в дворцах. Не в драгоценностях.
- Давно известно. В чем же его счастье?
- В душевном спокойствии. В простоте. Зашли мы в гости к одному пастуху, звали Мохамед. Вернее, посидели возле жилища. Дом его - глиняная хижина, где встать во весь рост невозможно. Им и не требуется, они внутри только спят. Вся жизнь на улице. Сидим возле костра: я на пеньке. Мохамед на песке. Чай вскипятил. Разлил по стаканчикам. Рассказывает. «Я счастлив здесь. Ни о чем не беспокоюсь. Троих детей вырастил. Они в города уехали. Старший Ахмат - во Франции. К себе зовет. Мы с женой не хотим. Ни в город, ни за границу. Мне пятьдесят один, я свою жизнь прожил. Если завтра Аллах призовет, пойду к нему без сожалений». И такое блаженство на лице... Как у праведника. Жизнь тяжелейшую прожил - в труде, без привычных нам удобств. Ни на что не обижается. Не жалеет, не мечтает. Заметила я у него часы на руке. Показалось странноватым. Бессмысленным. В пустыне время неважно. Каждый день одно и то же. Часы, минуты не существуют. Года проходят незаметно. Спрашиваю - зачем? Как думаешь, что ответил Мохамед?
- Ну... чтобы вовремя верблюдов в ограду загнать? На рынок в город поспеть? Не знаю...
- Вот - у нас сразу практические мысли приходят. А он говорит - чтобы вовремя помолиться. Представляешь? Единственная тревога - не опоздать поговорить с Богом. Вот такие проблемы. Разве не любопытно? Я всегда говорю Сэмюэлу - куда бы ни приехали, обязательно познакомимся с обычаями простых людей. Вот как тебе такая мелочь. Наш бербер хоть и нищий, а оказался гостеприимным хозяином. Но. Нас заранее предупредили: в Марокко существует закон. После третьего стакана чая - уходи. Мы так и сделали. Расстались с Мохамедом лучшими друзьями.
- Я ему нашу техасскую ковбойскую шляпу подарил... Амелия, а расскажи про того предсказателя из Индонезии. Помнишь его?
- Конечно! Ой, Марк, смешно получилось... Приехали мы на Бали. Там люди духовные. Фанатичны в религии. Верят во всякие экзотические вещи. Реинкарнацию, медитацию, наличие души у неживых предметов. Очень популярны народные врачеватели, хироманты, предсказатели будущего. Пошли мы к самому известному, звали Кату. Он самый старый житель острова, сам точно не знает - сколько ему лет. То ли восемьдесят шесть, то ли сто двенадцать. Посмотрел на мою ладонь и говорит: у тебя две линии брака. Так Сэмюэл потом долго насмехался, говорил - почему скрывала, что была замужем до меня? Ха-ха-ха!
Посмеялись. Милая, ненапрягающая болтовня, Марк слушал и не вникал. Неважены слова. Важно, что эти люди есть в его жизни. Пусть редко приезжают, даже хорошо, иначе ягодный сироп в душе превратится в приторную мешанину. Два-три раза в год - самая приемлимая частота. Отличный уик-энд получится. Уик-энд мечты.
21.
Дома задерживаться не стали - это перевалочный пункт, где можно оставить вещи, ополоснуться, переодеться. Родители - люди активные, сидеть без движения не любили, запланировали целую программу, успеть бы осуществить за выходные. Завтра, уже в аэропорту, Амелия, прощаясь, обнимет сына, поцелует в лоб, скажет с сожалением:
- Два дня пролетели - незаметно как. Поговорить по-настоящему не успели. Ну ничего. В следующий раз.
И так каждый раз.
После короткой передышки семья отправилась на бульвар Голливуд совершить пробег по магазинам - по просьбе Амелии. Требовалась сумка для следующего путешествия: на длинной ручке, с отделениями для паспорта, кошелька, телефона и зонта.
Когда знаешь - чего хочешь, знаешь - куда идти. Пройдя мимо гитарного магазина и секс-шопа, Амелия свернула к дверям дорогого торгового центра, который привлек ее объявлениями о распродажах. Муж и сын отправились в отдел мужских интересов, туда, где пахло кожей - Сэмюэлу требовался ремень для брюк, заодно поглазеть на последние модели часов и летней обуви.