Соблазн ей к лицу - Ширли Басби 2 стр.


Чарлз смотрел на рыжие языки пламени, и перед ним всплывало лицо Джона, его старшего брата, уже более десяти лет как покойного. Джон был опорой и поддержкой отцу; уверенный в себе, сдержанный и очень доброжелательный, он служил примером не только Чарлзу, но и Харлану…

Чарлз поднял бокал, мысленно приветствуя призрак покойного брата. «Ты был лучшим из нас», — с горечью подумал он, делая глоток крепкого напитка. Самым смелым, но погиб от руки подлого, безумного человека, Рауля. На мгновение жгучая ярость поднялась в Чарлзе, но он привычно подавил ее, сделав еще один глоток коньяку. Да, Джон погиб, но умер и его убийца. Счастье еще, что отец так и не узнал, что именно его младший сын поднял руку на старшего! Стоунгейт должен был перейти по наследству к сыну Джона, Дэниелу…

Чарлз прищурился, глядя на огонь, вновь перебирая в памяти события прошлого. Увы, недолго Дэниел владел Стоунгейтом. Сколько? Год? Два? Рауль представил неопытного, юного и доверчивого Дэниела лорду Тиндейлу, известному повесе и игроку, тем самым предрешив его дальнейшую судьбу. За короткий срок Дэниел проиграл все, что досталось ему от матери, и, не справившись с горем и позором, покончил с собой. Мог ли Рауль знать заранее, чем закончится знакомство юного графа с Тиндейлом? Или сам дьявол руководил его действиями, мостил путь в ад? Увы, эту тайну Рауль унес с собой в могилу, где бы она ни располагалась.

Чарлз снова глотнул коньяка.

Все они ушли: его отец Харлан, Джон и его сын Дэниел, Рауль и София. Чарлз остался единственным продолжателем семейного рода и теперь сидел у камина в своем фамильном особняке наедине с призраками и глубоким чувством вины, а также миллионом вопросов, которым суждено остаться без ответа.

Как он мог прожить столько лет под одной крышей с Раулем, не замечая росшего и крепчавшего в том зла? Обаяние и доброта брата были лишь красивой маской, за которой набирался сил жестокий убийца, извращенец, чудовище, чье подсознание грезило безумными, бесчеловечными идеями.

Вздрогнув от отвращения, Чарлз напомнил себе, что Рауль приходился ему всего лишь сводным братом и дурная его кровь была, должно быть, унаследована от Софии. В любом случае Рауль давно был мертв и не представлял больше никакой угрозы…

Но так ли это?

Чарлз прикончил одним глотком остатки коньяка.

Встав с банкетки, он прошел в гостиную, которая была смежной с его спальней. Он зажег пару свечей на стенах, и на пол гостиной упали два круга света. Пройдя к столу, Чарлз выдвинул нижний ящик и достал свернутый пополам конверт. Осторожно вытянув из него лист бумаги, он вгляделся в слова, выведенные ровным, четким почерком, и вздохнул. Содержание письма, увы, оставалось неизменным.

Взяв конверт и послание с собой, Чарлз вернулся в спальню, налил себе новую порцию коньяка и вновь устроился на банкетке у огня. Какое-то время он смотрел в огонь, затем с тяжелым сердцем принялся за чтение.

Это было письмо виконта Тревельяна, не то чтобы приятеля, скорее, хорошего знакомого Чарлза. Тревельян был лучшим другом Рауля, тот частенько гостил у него в Корнуолле, иногда оставаясь там на несколько дней и даже недель. После смерти Рауля Чарлз продолжал поддерживать отношения с виконтом, равно как и с другими его приятелями, тщетно надеясь, что однажды ему удастся приоткрыть завесу над тайной личности Рауля. Неужели даже они, его лучшие друзья, не видели, какой демон скрывается под маской приветливого и компанейского человека?

Послание виконта было ответом на письмо Чарлза, которое тот послал ему несколько месяцев назад, прежде чем отправился в одно из своих традиционных путешествий по Британии. Конечно, Чарлз предпочел бы побывать и в соседних странах, но война с Наполеоном отрезала дорогу на континент, поэтому он мог посетить только Уэльс, Шотландию и морским путем Ирландию. Впрочем, Чарлзу было все равно, куда ехать, — лишь бы не задерживаться слишком долго в ненавистном Стоунгейте.

Чарлз не слишком внимательно пробежал глазами лондонские новости за прошедшую неделю в пересказе Тревельяна, затем прочел о возвращении виконта в Ланьон-Холл, что в Корнуолле близ Пензанса. Тревельян высказывал предположение, что задержится в родном имении на все зимние месяцы до начала весеннего светского сезона. Судя по тоскливому тону, каким описывал виконт предстоящую зиму, однообразные будни в Ланьон-Холле заранее расстраивали этого любителя балов и пирушек. Но отнюдь не эту часть письма торопился перечесть Чарлз. Добравшись до последних абзацев, он принялся читать более вдумчиво, взвешивая каждое слово виконта, ища в нем особый смысл. И вновь в груди возник и начал расти холодный комок подозрений, который терзал его уже какое-то время.

Чарлз отставил пустой бокал. Он собирался совершить самый глупый поступок в своей жизни! Но цена наивного неведения могла оказаться слишком высокой.

Джулиан точно не одобрит поступок кузена, сочтет, что Чарлзом владеет навязчивая идея. Ну и пусть! Лучше сойти за безумца, чем всю жизнь жить в сомнениях.

Глава 2

«Должно быть, я просто схожу с ума», — думала Дафна Бомон, с трепетом взирая на темную громаду замка в отдалении. Нет, конечно, это не был замок в полном смысле этого слова, однако он совсем не напоминал размерами и очертаниями небольшой коттедж, который воображали себе Дафна и ее близкие.

Постройка явно возводилась еще во время Нормандского завоевания, хотя неоднократно перестраивалась, что позволило несколько смягчить суровые очертания. Возможно, в дневном свете замок мог даже показаться привлекательным, но теперь, в темноте и непогоде, выглядел темным, неуютным и даже жутковатым.

Тянулись минуты, Дафна, Эйдриан и Эйприл ждали в нерешительности у ворот, однако нигде не забрезжил ни единый огонек, возвещавший о том, что гостей заметили. От труб не поднимался дымок, ни в одном окне не горел свет, ни одна дверь не хлопнула. Замок с укором смотрел на путников, как будто осуждая их за вторжение. И Дафна, отнюдь уже не юная дева, а вполне взрослая женщина, стояла под сырым дождем и была готова к появлению какого-нибудь жуткого колдуна и чернокнижника в воротах Бомон-Плейс. Она содрогнулась и тотчас велела себе собраться.

Рядом с ней топталась ее шестнадцатилетняя сестра Эйприл, с другой стороны точно так же переминался с ноги на ногу семнадцатилетний брат Эйдриан. Оба были недовольны, ждали со стороны Дафны решительного шага.

Она была старше своих близких почти на десять лет. К двадцати восьми Дафна прекрасно знала, что это значит — тащить на себе груз забот о юных сиротах. Полтора года назад скончалась мать Дафны, а еще раньше — пять лет назад — на войне погиб отец, капитан полка и глава их семьи. Дафна взяла на себя опеку над младшим братом и сестренкой, и те привыкли доверять ей, полагаться на ее решения.

Дафна обещала Эйприл и Эйдриану, что их ждет увлекательное путешествие в Корнуолл, настоящее приключение, о котором они никогда не забудут. Они и так изъездили полстраны вместе с полком отца, однако так далеко в глубинку никогда не забирались.

Увы, деньги, оставшиеся в семье после смерти матери, таяли с каждым днем. Жизнь в Лондоне давно была им не по карману. Крохотная квартирка, которую Бомоны снимали почти за гроши, и та, увы, давно стала для них непозволительной роскошью.

Положение становилось плачевным, но Дафна решительно не знала, что делать. Женщину, которая приходила дважды в неделю прибраться, пришлось рассчитать сразу после смерти матери. К несчастью, Эйдриану предстоял еще целый год учебы в Итоне, и ради того, чтобы он мог продолжить занятия, пришлось продать его лошадь и отказаться от уроков верховой езды, танцев и рисования. Дафна позабыла о привычке еженедельно заглядывать в книжный магазинчик Хэтчарда за свежим романом. Расстались и с мисс Китти Кеттл, гувернанткой Эйдриана и Эйприл, давней семейной компаньонкой. Это оказалось тяжело, много слез было пролито, но было неизбежным.

Однако и эти меры не облегчили тяжелого финансового положения семьи. Средств оставалось все меньше. Как ни считала Дафна каждую монетку, как ни урезала траты на самые необходимые вещи, деньги продолжали утекать сквозь пальцы как вода. Крохотное довольствие — трастовый фонд, оставленный матерью, — почти исчерпалось. Казалось, единственным выходом для Дафны было найти работу швеи, поскольку искусством кройки она владела с юных лет. Ах, какая истерика приключилась бы с мамой, узнай она о столь недостойном способе прокормить семью! Увы, мать давно умерла и не могла осудить свою старшую дочь.

И вдруг, как гром среди ясного неба, на Дафну и ее родных обрушилось удивительное известие. Новости пришли с письмом от мистера Винтона, поверенного семьи. Это было Божественное провидение, чудо, настоящее чудо! Брат Дафны получил наследство от дальнего родственника где-то в Корнуолле — не только титул барона, дававший ему возможность отныне зваться сэром Эйдрианом, но и — что более важно — небольшое имение.

Дафна прочла письмо сначала про себя, затем, дрожащим голосом, сестре и брату. Затем послание поверенного перечитал Эйдриан. Выходило, что помимо денежных средств и поместья он получал несколько ферм, земли площадью в пять акров и множество построек, называемых Бомон-Плейс.

Ах, как танцевали они втроем по комнате, обставленной дешевой мебелью! Как плакали и смеялись одновременно! Сколько прекрасных перспектив рисовало разгоряченное воображение. Лошади для Эйдриана, личный грум и лакей. Уроки танцев, живописи и пения для Эйприл и, конечно, гувернантка…

Что пожелала для себя Дафна? Пожалуй, ничего. Ее куда больше беспокоило благополучие близких, чем свое собственное. Новая обувь для сестры, костюм для брата, хорошее питание для обоих — вот что заботило Дафну. Их благополучие в жизни было для нее важнее, чем личная жизнь.

Она была так рада переменам, что стала больше смеяться и с готовностью подшучивала вместе с Эйприл над братом, называя его «сэр Эйдриан» и раскланиваясь с ним в преувеличенных реверансах.

— Ты получишь титул, братишка! — хохотала Дафна, кидая в Эйдриана подушку. — Сэр Эйдриан, куда прикажете подать ваш завтрак?

— Немедленно прекрати! — смеялся брат. — Иначе я, как глава семьи и владелец титула, сошлю тебя в отдаленные земли… или как там угрожают бароны?

Чувство счастья пьянило. Кружило голову. Сводило с ума.

Несколько дней все трое мыли и чистили крохотную квартирку в Лондоне, готовясь к переезду. Эйфория, в которой они пребывали, давала силы для удивительных свершений. Комнаты, которые они снимали, были возвращены хозяйке даже в более аккуратном состоянии, нежели при заезде. Остатки обстановки Дафна распродала, но выручить за нее удалось сущие гроши. Дафна отправила письмо мисс Кеттл, в котором сообщала о внезапно свалившемся наследстве и умоляла присоединиться к семье в Корнуолле.

Мистер Винтон распорядился перевести на счет в Лондонском банке немного денег, чтобы покрыть расходы на переезд. Сумма показалась Дафне целым состоянием.

Эйдриан настоял, чтобы именно Дафна была распорядителем его средств.

— Да знаю я, что это мои деньги, Даффи! — восклицал он нетерпеливо. При этом брови на его лбу вставали домиком. — Но ты сама частенько упрекаешь меня в растратах. Представь, как много я могу спустить, дай мне в руки приличную сумму! А ты прекрасно ведешь счета, ты самая старшая и мудрая из нас. Я доверяю тебе, сестричка. — Он хитро прищурился. — Пусть даже ты и женщина.

Сняв со счета деньги, Дафна наняла повозку, которая должна была доставить семью и пожитки до Бомон-Плейс. Все трое покинули Лондон, полные восторгов и энтузиазма. Переезд казался им настоящим приключением.

Однако мрачное сооружение, возникшее перед путниками, едва ли выглядело гостеприимным.

Повозка уехала, оставив Дафну с близкими в быстро подкрадывавшейся темноте. Вещи в тюках и картонках, оставленные на влажной, расползшейся от дождя дороге, уже подмокали. В темных окнах огромного замка не теплилось ни единого огонька.

— Разве мистер Винтон не сказал, что в здании проживают несколько слуг? — ежась на ветру, спросила Эйприл. — Почему нас не встречают?

Тень, падавшая на ступени от портика, делала темноту у двери почти кромешной, так что Дафне с трудом удалось нащупать большое металлическое кольцо и постучать. Тяжелый, гулкий звук прозвучал, казалось, во всем здании. Не ожидавшая такого грохота, Дафна даже втянула голову в плечи и отступила назад.

— Думаю, это и покойника пробудит из мертвых, — сказала она с нервным смешком секунду спустя. Ей очень хотелось надеяться, что в глубине этого мрачного дома их ждет хоть одна живая душа.

Назад Дальше