— Не в этом же дело, — пыталась смягчить удар Наташа.
— А в чём? — включилась в разговор Вика.
— В психологии.
— Вот это придумала. У тигра своя психология. И ему диктует её желудок. Козу, конечно, жаль, но есть хочется. — Не уступала Вика.
Маринка дёрнула её за китель. "Угомонись. Хватит с неё". Но Ленке измученной не меньше нашего было не до обид, и она устало отмахнулась. А мне почему-то мгновенно представилось, каким её раскомандовавшийся слоник был в детстве. Наверное, светлым, веснушчатым, круглолицым и толстогубым с серыми неуверенными глазами. Его непременно дразнили «медведем» и «пончиком». А теперь он вырос, возмужал. Стал похожим на шкаф. Но вот побороть неуверенность серых глаз он может только строгими командами. Тут уж выбор за Еленой: принять его таким или послать туда, куда Макар телят не гонял.
Но потихоньку страсти улеглись. Гражданские привычки отступили. Мы притёрлись и уже воспринимали командование над собой нормой. А армию такой, какая она есть.
Во вторую же неделю, нашего военного проживания, произошло неприятное ЧП. У девочки из соседней комнаты пропал мобильный. Поднялся невероятный шум, нарисовалось всё какое есть начальство. Наводили шмон. Мы спешно приводили в порядок кровати. Естественно, трясли подушки, ставя их на солдатика. Лена тряханула свою не пожалев силёнок. На пол выпал мобильный. Мы метнулись все пятеро к нему. Потом, перекрестив безумные взгляды, посмотрели друг на друга. Ничего себе фокусы!
— Откуда? — расстроилась Лена.
— Офигеть вопросик.
— Кто нам его подкинул и зачем? Может, ошибся кто комнатой… — Вертя его в руках, тянула Лена.
— Да, тут почешешь макушку у какой кузькиной матери искать его хозяина. — Повертела в руках сотовый Вика. — Первое наперво, на всякий случай отключить надо.
— Зачем? — растерянно повернулась к ней, моргая Натка.
— Я, кажется, догадываюсь кто организовал нам этот геморрой. — Приложила палец к губам Вика. Она моментом стала похожа на охотничью собаку взявшую след.
— Говори.
— Нас сколько человек набрали на переводчиков?
— Одиннадцать.
— А надо было?
— Десять. Ну, может хватит задавать вопросы. Объясни.
— Вот в этом и собака зарыта. — Просипела Вика. — Одного должны отчислить.
— Вечно выдумаешь ты Вика! — отмахнулась Марина.
— Как бы не так, — упёрлась та. — Пораскиньте мозгами. Он появился здесь неспроста.
Никто и не собирался спорить об обратном. Естественно «неспроста».
— Точно, мне брат рассказывал, — вспомнила я, — у них такие мерзкие вещи тоже проделывали.
— Блин, что ж нам с ним делать-то… — взвыла Лена, качая на руке мобильный.
— Может выкинуть в окно и поминай, как звали, — полезла к окну Марина.
— Ну вы точно ку-ку! — покрутила у виска сложенной в трубочку ладошкой Вика. — У вас что мозги переклинило…
Я тоже напрочь расхаяла эту идею:
— Тю, сдурели. Шуму окном наделаем или кто, не дай бог, увидит. Сбрендили что ли…
— Что ж тогда? Слышите, уже ходят. Скоро к нам. Выходить запрещено… — паниковала Лена. — Я была бы всем очень благодарна.
— Эй, девчонки я вспомнила, мой дядя, служивший в советские времена в Германии, рассказывал, как они провозили через границу часы.
— И как? — повернулись все хором ко мне.
— В варенье. Заматывали в плёнку и опускали в банку с вареньем, — делилась воспоминанием я.
— На войне как на войне. Что ж мы стоим, бегом.
— Правильно. Бережёного сам бог бережёт.
— Ух, паразиты! — погрозила соседям через стену Лена. — У меня уже зубы сводит, как у крокодила, я б им гадам что-нибудь откусила.
Я быстро нырнула в шкаф и хлопнула дном банки с вареньем о стол. Делали всё в темпе. Образовавшуюся лишнюю массу вылили в вазочку. Получается, худо бедно подготовились.
— Они будут страшно разочарованы, — злорадно пообещала кому-то не видимому, но вредному Маринка.
Начальство своими габаритами заполнило всю комнату. Мы, не желая принимать участие в копаниях, отошли к двери. Рылись курсанты. Остальные внимательно наблюдали. Не заметить мы не могли: искали в подушках. Естественно, не нашли. Ни с их способностями. Ушли, хлопнув дверью так, что она заныла на петлях. Вскоре по коридору засновал туда-сюда народ. Мы переглянулись. Ай да мы! Отлично. Теперь дотерпеть до душа. У нас, конечно, хватало забот помимо выдворения из комнаты телефона и мы спешно все занялись ими, чтоб упаси бог не сунуться со своим мероприятием раньше времени. Дотерпев и отправившись хороводом купаться, мы отнесли мобильник в душ и оставили там на окне. Возвращаясь назад, предупредили наряд на тумбочке, что видели в душе телефон. В общем, отделались лёгким испугом. Но это происшествие имело свои плюсы — оно сплотило нас. Прикусив языки, мы обсуждение случившегося с нами отменили. Стёрли. Забыли. Гадости лучше не вспоминать.
4
А жизнь шлёпала вперёд. Вскоре для нас наступила новая полоса — начались наряды. Это пытка. По-другому не объяснишь. Уже за несколько дней до очереди настроение напрочь портится. Первый раз мы лезли из кожи злясь и усердствуя. Потом поняли, что относиться к этому явлению нужно, как к необходимости, которую нужно пережить. Сначала мы проходили инструктаж, потом нас заставляли сдать типа экзамена, дальше отправляли готовиться к нарядам: гладиться, чиститься, подшиваться и много чего учить. Вот именно такой неприятный сюрприз ждал нас. Пришла очередь идти на экзекуцию и нашей комнате.
Наташка заступила сегодня в наряд по этажу. Витка на тумбочку. А Маринку пригласили на день рождение к подружке, и её у общежития будет ждать машина. Дело за малым, выйти из него после отбоя. Она шустренько переоблачилась в переданный ей наряд, но выйти из комнаты не могла. В коридоре над распластавшейся на мытье полов Наташкой стоял, сцепив руки на груди, взводный капитан Тарасов. Она воду-то разлила, а собрать её у неё не получалось. Тряпка с неё размером. Швабра — не поднять. В розовых по локоть перчатках, поминутно сдувая чёлку со лба и отпыхиваясь от усердия, она почти довела его до белого колена. Работу, с которой любая другая справилась бы за полчаса, Натка мусолила два и сдвига никакого. Маринка запаниковала. Такими темпами, они промоют их ещё с час. Я тоже вслед за Маринкой выглянула в коридор, процесс стоял на месте. Мероприятие с мойкой полов затягивается. Пройти через взводного — абсурд. Задача. Маринка совсем скисла.
— Не паникуй, — похлопала обнадёживающе её по плечу скулящей Маринки Лена. — Надо, уйдёшь. Все задачки решаемы.
Лена молчит и загадочную из себя строит. Все ждут. Наверняка что-то необыкновенное задумала. Марина же пожала плечами и криво улыбнулась:
— Как?
— Если в дверь не можешь, то остаётся только окно. Выбор, как понимаешь, не велик.
Маринка отнеслась к наводке критически:
— Смеёшься?
Но Елена настроена по-деловому решительно:
— Ничуть. На простыне. Второй этаж. Сумочку на шею. Босоножки в зубы. Дел- то на копейку. Сделай подарок подруге и осчастливь себя. Я подержу. Надеюсь, ты не думаешь, что уроню.
Марина нерешительно мнётся:
— Да не в этом же дело.
— А в чём? — уточняет она.
— Неудобно вроде как, — пожимает Маринка изящным плечиком.
Но Елена реагирует моментально подходя к вопросу критически:
— Неудобно спать на потолке.
— Тоже правильно, — соглашается Марина. Все остальные переводя взгляды с одной на другую с любопытством наблюдали за решением проблемы.
Последний аргумент для неё был убедительным. Мы взбодрились. Соблазн. Маринка рискнула. Лена спускала, я помогала советом усердно скача за её спиной. Всё-таки это наш первый не традиционный выход в люди. Как в кино. Кажется, всё обошлось. Потому как снизу подёргали так сказать: проверка связи. Но не успели мы хлопнуть друг друга по рукам за удачу, как на пороге стояла с босоножками в руках и расстроенным видом Маринка. Называется: "Не ждали". Мы сели на свои кровати и раскрыли рты. Ёлы-палы. Многообещающее начало.
— Ты чего, бойцыца, — отмерла Лена, — плохо приземлилась что — ли?
— Наоборот, начальнику курса прямо на руки.
— Ни фига себе качели! Жестокий урок. Что ж тебе с ним так не везёт… — упала в подушки, хохоча Ленка. — Ну и что?
— Ничего, покачал на руках раздумывая, что со мной делать.
— Надумал?
— А как же. Отнёс на крыльцо и велел топать к себе. Сказал лично придёт, проверит, сплю или нет.
— А нам что с этим теперь делать?… — подбоченилась Лена.
— Красиво живём… — Развела руками я, — это уметь надо.
— Не то слово. Там капитан Тарасов за Натку полы моет. Каждая считает своим долгом посмотреть, вы ещё не ходили? — хихикнула с каким-то детским злорадством в голосе Маринка.
— Угореть можно… — Прикрыла рот ладошкой, чтоб не захихикать, я. — Без дураков что ли?
— А то. Выгляни, полюбуйся.
Нет, разглядывать мы не рискнули. Одну курсовой на руках таскает, второй взводный полы моет. Многовато! Однако, не успели, как следует обменяться мнениями и обсудить уже случившееся, как влетела рыдающая Вика. Мы к ней:
— Случилось что?
Та растирая слёзы по щекам проныла:
— Взводный с тумбочки снял.
Все благоразумно молчали, и вопрос по праву старшей влепила ей Лена:
— За что?
Поток слёз удвоился, но можно было всё же разобрать ответ:
— Забыла, как правильно отвечать…
— Ой, Вика, не бери в голову, — отмахнулась от неё, как от назойливой мухи Марина. — Бывает хуже.
Она, должно быть, имела ввиду себя и ползающую там на пузе Наташку. Но Лена не была склонна на этом успокаиваться и продолжила допрос:
— Всё? И давай на чистоту, зубы заговаривать не надо…
Выяснилось, что не всё. И причина для зубной боли была. Пошмыгав, выдала и остальное:
— Чай пила.
Лена схватилась за голову, потом грохнула себя по коленам, в общем, завелась.
— Упасть не встать. Потерпеть что ли не могла, ты б ещё самовар с собой в наряд организовала. Это армия! Армия, голова и два уха. — Выбухнув перешла к реализму:- Где ты его, краса моя, надыбала?
Вика засопела. Елена гаркнула:
— Отставить и отвечать на поставленный вопрос:
— Девчонки из соседней комнаты угостили, — раскололась она полностью.
Правда все остальные не поддерживая строгость Лены промолчали. Елена поостыла:
— Чего теперь реветь. Завтра ещё заступишь. Глядишь Наташку второй день дежурить, он не поставит. Не дурак же полы с ней два дня подряд мыть. Прикинь, настроение у него улучшится. Ты больше чай у тумбочки пить не будешь, учёная будем надеяться стала, наряд пройдёт, как по маслу.
Когда Богуш поднялся на этаж курсанток, его встретил расстроенный Тарасов. Он мыл руки после показых занятий с курсанткой Кучер и возвращался из умывальной комнаты застёгивая рукава.
— Здравия желаю, товарищ майор! — приложил ладонь к виску он.
— Как это понимать… Свистать всех наверх, не иначе. Тарасов, ты откуда такой? Что за вид?
Взводный стоял насупившись, словно боднуть хочет.
— Виноват. Прошу прощения. Полы мыл. Наряд.
Курсовой пощипал себя за губу и уточнил:
— У кого наряд?
О! Взводный с удовольствием принялся ябедничать:
— О, спросите, что полегче… Наталья Кучер. А что с ней делать, если она даже тряпку выжать не может. Ручки крючки, а тряпка со слона. Автомат на своём плече таскаю. Не дай бог упадёт, по частям собирать придётся.
Курсовой пробуя взбодрить коллегу и прекратить панические настроения, дружеским жестом похлопал его по плечу:
— Ну-ну не паникуй, автоматы у нас крепкие…
Но доведённый до нервного срыва взводный назвал вещи своими именами и выдал информацию не утаивая, без прикрас:
— Какого чёрта автомат… её. Крепким автоматом и пришибёт.
Майор, посверлив его испытывающим взором, покашлял в кулак. Обалдение не было мелким. После лёгкой заминки, поняв, что переборщил, вырулил ситуацию сам Тарасов.
— Товарищ майор. Настоятельно прошу выйти «наверх» и попросить на курс найти женщину офицера. Раз они набрали этот детсад, должны же были продумать и такой жизненно необходимый вопрос.
Курсовой потоптавшись на месте вспомнил о своей должности и звании, а самое главное — зачем он здесь:
— Должны были, но не продумали. Сам знаешь как это у нас бывает. Поэтому придётся тебе Костя потерпеть. И давай не мажь кашу по тарелке, а самую суть выдавай. В воде я и без тебя ориентируюсь.
Взбодрившийся было взводный, заныл вновь:
— А я по сути и выдаю. Сил нет. Они затрахали меня уже товарищ майор.
— В каком смысле?… Язык прикуси, — оглядевшись вокруг, не слышит ли кто, майор погрозил ему. — Думай что несёшь…
Оглянувшись, взводный, словно боясь, что его перебьют и не дадут выговориться, затараторил быстро- быстро:
— Кого набрали, я за голову хватаюсь. Как подумаю, что нас ждут летом лагеря…. меня в транс кидает. Там же гранату придётся бросать… — почти шёпотом докончил он. — Бог мой, что будет, что будет…
Курсовой деловым жестом поправил ремень и проверил на голове фуражку. Тут с плеча нельзя, дошёл парень, лучше по-хорошему.
— Ну что ты так разнервничался. Кинешь. Ей Богу как барышня…
— То есть? — опешил он.
— С ней, вдвоём, — хлопнул его по спине курсовой.
Взводный ухмыльнулся и всунул непробиваемый вопрос:
— А под танк?
Майор тихо так, вкрадчиво шепнул:
— И под танком полежишь.
— Это не армия, а рыцаря заказывали? — взорвался он.
В голосе курсового тут же зазвенели начальственные нотки:
— Не фантазируй. Не во всём же они пельмени.
У взводного аж грудь развернулась, её просто распирало от возмущения. Ох, как он завопил:
— Блин. Единственно, что у них чересчур хорошо работает — это язык. Тут уж палец в рот не клади. Откусят. Представляете — стоит в босоножках. Я её спрашиваю: "Какая обувь на вас?", а она мне: "У вас проблема со зрением?"
Курсовой спрятал улыбку в кулаке, он даже догадывался кто такое отчудил. Спохватившись, строго сказал:
— Пресекай. Ты их что, боишься что ли?
— Я?… Да я. Я рапорт напишу. С меня хватит!
Майор в темпе сунул свой кулак ему под нос:
— Я тебе напишу. И имей в виду, авансом предупреждаю, пойдёт что-то ни так, должность майора не получишь. — И спокойнее добавил:- В любом случае не стоит биться в истерике и идти на крайние меры.
А взводный принялся припоминать все ожидающие их в лагерях прелести:
— Но там ещё кросс и стрелять надо. Вы к этому готовы? Если она на груди его удержать не может, представляете, что будет из стрельбы. Горы трупов.
Курсовой озлился:
— Чушь не мели. Отстреляешься с ней как положено. Сам, в обнимку, мне учить тебя как баб обнимать, чтоб руки у них не дрожали. Всем расписаны роли и назначены исполнители. Давай без самодеятельности.
— Товарищ майор…
— Слушай, Костя, не зуди. У меня у самого разбег мыслей. Мой тебе совет: ищи золотую середину. Меня насчёт двух больших звёздочек рядом жутко предупредили и красочно расписали всю перспективу. Так что это не твои страсти по шоколаду.
— Ах, как понимаю и сочувствую. — Съязвил Тарасов.
— Не подпрыгивай. Нам, голубь мой, ненужные жертвы не нужны. Давай с оптимизмом смотреть в будущее.
— Кто против — то, только боюсь не дожить нам до него. — Притворно вздохнул капитан.
— Опять двадцать пять. Охолонись, оставь своё красноречие. Кстати, кого ты в пятую поселил?
— А что? — тут же насторожился Тарасов.
— Видишь ли, эта модная штучка дрючка из пятой комнаты чуть голову мне не сломала.
У взводного вытянулось лицо.
— Не понял, товарищ майор… Кто?
— Браун. Держится невозмутимо. Веришь, теряюсь. Не знаю на каких ходулях подойти и как рога ей обломать. В ЧП нас могла запросто вогнать не стой я под их окном.
— Кинули что — ли что-то? — осторожно спросил взводный.
— Если б. Тогда моей голове не было бы такого урону. Сама на простынях слетела. Хорошо мне на шею, а если б ушла… Где у тебя кстати дама с тумбочки?