Уилл нахмурился.
– А вы не рассматривали возможность аннулировать брак – это дало бы вам шанс начать все заново...
– Через полгода после свадьбы я предложила это мужу. – Слова Вивьен были полны горечи, которую она не могла скрыть. – Вместо ответа он дал мне такую сильную пощечину, что я ударилась головой о стену, и на моей скуле две недели оставался синяк. Позже муж заявил, что мое слово – ничто против его слова и он не позволит сломать его карьеру, и я больше не упоминала о разводе. Пять лет спустя муж удалился из моего мира, и я переехала в Пензанс, чтобы навеки забыть кошмар, который именуется браком.
Лицо герцога потемнело.
– Подонок, – тихо пробормотал он.
Вивьен молча кивнула и легко сжала руку Уилла, чувствуя, что нуждается в нем больше, чем в ком-либо еще на этой земле.
Они долго сидели рядом, успокоенные дружеским молчанием, наблюдая за одинокой рыбачьей лодкой, которую подбрасывало волнами бушующего океана.
– Кто шантажирует вас? – наконец спросил герцог.
Вивьен ответила откровенно и не задумываясь:
– Гилберт Монтегю, талантливый актер, который выступал в нашем городе в этом сезоне. У него в руках находится копия записки, которую я отослала моему поверенному в делах в Лондоне много лет назад; в ней я просила прислать сведения о моем грешном муже. В записке все изложено весьма подробно, и теперь Монтегю знает мои секреты. Он угрожает раскрыть их всем, кого могут заинтересовать светские сплетни об уважаемой вдове Раэль-Ламонт. – Вивьен печально опустила глаза. – Моя судьба теперь зависит от него.
Неожиданно герцог выпустил ее из своих объятий.
– А вы не думали о том, чтобы обратиться к мировому судье?
– Конечно, думала, – усмехнулась Вивьен, складывая руки на коленях. – Но что хорошего могло из этого выйти? У меня не было доказательств его шантажа, а у него было все, что могло погубить мою репутацию. Я много и напряженно работала, чтобы создать себе твердое положение в обществе, – и вот теперь все может пойти прахом из-за этого негодяя.
Какое-то время герцог обдумывал сказанное, а затем тихо произнес:
– Я могу сделать так, чтобы его арестовали.
Вивьен покачала головой:
– Это вряд ли поможет. Нужно как-то забрать у него записку. – Ее голос дрожал от негодования. – Не могу представить, каким образом он вообще заполучил ее.
– С достаточной суммой денег и силой убеждения можно купить почти все...
– Да, но это лишено смысла. Мистер Монтегю – всего лишь скромный актер.
Уилл, прищурившись, взглянул на нее.
– Очень метко, мадам.
Вырвав пучок травы, Вивьен бросила его в собеседника, и он быстро поднял руку, отражая атаку.
– Это означает, что Монтегю либо опирается на чье-либо состояние, либо он не тот, за кого себя выдает...
– Если бы вы знали, миссис Раэль-Ламонт, как мне хочется заняться с вами любовью! – тихо произнес герцог и, откинувшись назад, оперся на локоть. – Просто смотреть на вас, разговаривать с вами так мало, когда во мне растет возбуждение необычайной силы.
Вивьен чуть не рассмеялась в ответ – уж очень ловко он изменил тему их разговора. И тут же ее тело охватил звенящий жар, и она потеряла способность рассуждать здраво. Герцог Трент обладал опасным даром возбуждать ее и наделять чувством полного удовлетворения.
– Если бы на ваших юбках не было обручей, я овладел бы вами немедленно.
– Чтобы вызвать еще один скандал? – Вивьен лукаво улыбнулась. – Ну, уж нет. Кроме того, нас хорошо видно из вашего дома, ваша светлость.
– Пустяки! У Уилсона ужасное зрение...
– А все остальные ваши слуги, несомненно, вообще слепы.
Уилл пожал плечами.
– Да, когда я им приказываю.
Ее улыбка погасла, и секундой позже она призналась:
– Вы даже не представляете, как отчаянно мне хочется вновь ощутить вас в себе...
Глаза герцога сузились.
– Вы дразните меня или говорите серьезно? Никогда в жизни я не слышал такого от леди.
Вивьен прижала палец к его губам.
– Вы определите это сами в следующий раз, когда мы останемся наедине.
Уилл потянулся к ней и нежно поцеловал ее бархатистую кожу, потом, схватив ее за запястье, положил ее ладонь поверх своих брюк, и она не могла не почувствовать его плоть, набухшую и крепко прижимающуюся к ее руке.
– Вот как вы волнуете мою кровь, Вивьен, – очень тихо признался он. – И я всегда буду так же сильно желать вас.
Вивьен мгновенно охватила волна желания, и она инстинктивно погладила его.
В глазах герцога неожиданно зажегся голод.
– Да, – прошептал он.
Она легла на травяной склон, расправив юбки, и оперлась головой о согнутую в локте руку, а он наблюдал за ней, впившись в ее лицо взглядом, излучающим море страсти, когда она начала гладить его через одежду.
– Мне нравится прикасаться к вам, – призналась она, ощущая болезненное набухание у себя между ног, – и мне нравится, как вы смотрите на меня...
Уилл судорожно вздохнул и положил руку ей на грудь.
– Однажды, когда настанет момент, я смогу увидеть вас всю, – хрипло пробормотал он, пальцем нащупывая ее сосок сквозь муслин платья.
Ее тело ожило, словно отчаянно желая лечь поверх него.
– Да...
Он позволил ей найти свой ритм, не шевелясь, позволяя узнавать его кончиками пальцев, скользящими вверх и вниз, и ладонью, которая не прекращала ласкать его.
– Вы влажная для меня, да, Вивьен? – спросил герцог прерывистым голосом; его глаза словно остекленели от все возрастающего желания.
– Да.
– Однажды я попробую вас и там.
Она резко вдохнула.
– И как вы себя чувствуете?
– Превосходно, – прошептал он, нежно пощипывая ее заострившиеся соски через платье.
– Уилл...
– Если ты продолжишь, я скоро дойду до точки.
Она почувствовала, как у него напряглись скулы и мускулы на шее. Он все еще пытался сдерживаться.
– Я хочу этого, – сказала она с вызовом, удивляясь себе и все же продолжая держать руку на его плоти. – Если бы ты знал, как это возбуждает меня. Я хочу наблюдать за тобой.
– Господи, Вивьен... – Неожиданно он закрыл глаза и ткнулся ей в руку. – Помоги мне, любимая.
Он сжал ее грудь, и Вивьен поняла, что он близок к завершению неповторимого акта. Она, в свою очередь, наслаждалась ощущением и знанием того, что они с герцогом – единственные люди на земле, столь близкие в этот момент.
Вивьен наклонилась и нежно провела губами по его губам. В секунду откровенной, полной безрассудности, забыв обо всем, она прошептала:
– Да, я хочу этого!
Уилл был потрясен, глаза его широко раскрылись. Затем он застонал и резко, скрипнув зубами, наклонился вперед и уткнулся головой ей в грудь. Вивьен продолжала гладить его сквозь брюки, до тех пор пока он не остановил ее ладонь, прекращая движения.
Они лежали так рядом несколько минут; затем дыхание Уилла успокоилось и к ним обоим вернулся рассудок. Он все еще прижимал к себе ее руку, хотя Вивьен чувствовала, что под брюками он постепенно становился мягким.
Неожиданно она ощутила настоящее счастье, полную свободу от скованности; она может предаваться страсти, и никто не посмеет осудить ее за это. Хотя...
Неожиданно испытав приступ смущения, Вивьен отодвинулась и перевела взгляд на дом.
– Я не хочу, чтобы вы думали, будто я...
Герцог повернул Вивьен к себе и посмотрел ей в глаза.
– Я думаю, что ты прекрасна.
Она холодно улыбнулась, испытывая неудобство от своих обручей.
– Да, но... Я не хотела шокировать вас...
– Шокировать? – Он нахмурился. – Вивьен, то, что вы только что сделали для меня, – одна из самых замечательных, романтичных интерлюдий, которые я когда-либо испытывал. Если я показался вам шокированным, так это потому, что не мог поверить, как невероятно захватывающе было испытать все это, будучи полностью одетым. – Он невольно усмехнулся. – Мне бы только хотелось, чтобы на вас не было этих проклятых обручей.
Вивьен шутливо стукнула его по груди, хотя знала, что щеки ее пылают от острой благодарности за его признание.
– Все же это смущает меня. Я была переполнена...
– Страстью ко мне?
– Да.
Герцог прищурился.
– В том, что мы делаем наедине, нет ничего плохого, пока мы оба наслаждаемся этим. Разве не так?
Она едва заметно кивнула.
– Теперь вы отдадите мне рукопись?
Он уронил руку, державшую Вивьен за подбородок, и хитро посмотрел на нее:
– Вы хорошо знаете, как ранить мужчину в самое сердце, моя дорогая. Сначала вы дразните меня, потом пытаетесь удовлетворить, а в завершение – это требование. Ну что, скажите, я должен теперь делать с вами?
Она склонилась над ним.
– Сказать правду. Вы поможете мне?
Он на мгновение задумался, затем нежно коснулся ее волос.
– Я готов помогать вам во всем до последнего вздоха.
Поняв значение его слов, Вивьен замерла. Она не могла ни пошевелиться, ни произнести что-либо в ответ, так как изо всех сил старалась сдержать слезы. Никогда еще мужчина не говорил ей таких драгоценных слов, и ни один мужчина не обещал так много.
Она скользнула пальцами по его щеке.
– Тогда давайте разоблачим Гилберта вместе, мой дорогой герцог.
Глава 14
Леди Элинор Честер глубоко вздохнула, затем чувственной походкой направилась к высокому зеркалу, стоящему около окна ее спальни чтобы критически изучить себя впервые за много лет.
Она действительно выглядела замечательно в свои двадцать шесть. С длинными шелковистыми волосами, уложенными в изящную прическу, и отдельными прядями, обрамляющими лицо легкими колечками. Ее светло-голубые глаза были окаймлены почти бесцветными ресницами, но Элинор знала, как скрыть мелкие недостатки. Она легко нанесла на ресницы немного сурьмы и искусно наложила румяна на щеки, чтобы придать им соответствующий цвет. К великому сожалению, иногда ее кожа начинала блестеть, поэтому время от времени она пудрила лицо, чтобы скрыть это.
И все же Элинор была очаровательна в глазах мужчин и привлечь их внимание к своей особе не составляло для нее никакого труда. Однако с некоторых пор она начала замечать, что весьма достойные мужчины, которых она не прочь была залучить для себя, женятся на других женщинах, и это сильно беспокоило ее. Неужели она стареет? Но Элинор решительно отказывалась умереть старой девой. В последние несколько месяцев она начала приходить к заключению, что ее ожидания насчет скорого замужества не оправдались, а поскольку деньги подходили к концу, Элинор поняла, что у нее оставалось лишь несколько разумных выходов. И постепенно у нее в голове созрел план.
Элинор снова пристально посмотрела на свое отражение в зеркале. Если подходить к делу серьезно, единственный ее недостаток – это фигура. Она была сложена как мальчик – очень худая, без намеков на округлости, но что хуже всего, природа наделила ее слишком маленькой грудью. Однако большинство мужчин это не очень-то беспокоило. К тому же Элинор Честер хорошо знала, как удовлетворить мужчину в постели, а этому качеству нет цены.
Хлопнувшая входная дверь вывела Элинор из задумчивости, и она поняла, что Стивен наконец-то вернулся домой. Накануне она получила от него записку, из которой следовало, что брат приезжает сегодня утром. Прошло немало времени с тех пор, как Стивен последний раз находился в ее имении, и все же она была готова встретиться лицом к лицу с братом.
– Элинор! – громко донеслось из холла.
Она вздохнула и закатила глаза, прежде чем, подобрав юбки, направиться навстречу Стивену, абсолютно уверенная, что он будет ждать ее в кабинете покойного отца. Именно здесь брат всегда чувствовал себя значительным и недосягаемым.
– А вот и ты, моя маленькая сестренка! – Его губы растянулись в широкой улыбке.
Элинор застыла в дверях, пораженная происшедшей с братом переменой.
– В другом месте я не узнала бы тебя, Стивен, – произнесла она с оттенком сомнения в голосе, рассматривая каждую его черточку. – Ты так переменился!
Молодой человек насмешливо поднял рыжевато-коричневые брови.
– Да, прошло немало времени с тех пор, как я в последний раз вступал в этот свинарник. – Он мерзко осклабился, затем тяжело плюхнулся в большое кресло с подголовником, предварительно оглядев его серую потрескавшуюся кожу. – У нас что, до сих пор нет приличной мебели, Элинор? Куда, черт возьми, уходят деньги...
– Не тебе говорить об этом, гаденыш, – перебила его сестра, чувствуя нарастающее раздражение. – Ты смылся отсюда, пропал бог знает куда и тратил столько, сколько пожелаешь. А теперь делаешь вид, будто не знаешь, куда делись деньги? Почему ты не оставил мне хотя бы немного из того, что припрятал со своим великим Гилбертом Монтегю?
Стивен громко рассмеялся и погрузился глубже в кресло, отчего гнев Элинор только усилился. Но поскольку брат сохранял контроль над ситуацией и – что более важно – над деньгами и рукописью, она не собралась без надобности сердить его. Вместо того чтобы высказать все, что было у нее на уме, она мило улыбнулась и присела на канапе напротив него, спрятав свои маленькие ножки под платьем.
– Итак, Стивен, как долго ты пробудешь с нами на этот раз?
– Пока мы не получим рукопись. – Он бросил на нее косой взгляд, и его добродушие уступило место кривой ухмылке.
Глаза Элинор невольно сузились.
– Мы?
– Надеюсь, ты не думаешь, что этот клочок бумаги принадлежит только тебе?
Некоторое время Элинор не мигая смотрела на брата, пытаясь осмыслить значение его слов; затем ее глаза расширились от ужаса.
– Ты не можешь продать рукопись! – Она почти задохнулась.
Вместо ответа Стивен весело рассмеялся, и Элинор вздрогнула, но тут же снова взяла себя в руки.
– Ты просто пытаешься рассердить меня, – уверенно заявила она, – и это так похоже на тебя. Эта рукопись моя, Стивен.
Однако он не обратил ни малейшего внимания на прозвучавшее в ее голосе предупреждение.
– Рукопись принадлежала Элизабет, но Элизабет умерла. – Он рассеянно посмотрел на свои руки.
Элинор похолодела.
– Вот именно, дорогой брат. А теперь рукопись принадлежит мне, и я хочу получить ее обратно.
– Для чего?
Этот простой вопрос застал ее врасплох. Элинор сжала руки на коленях, простодушно глядя в глаза брату и удивляясь тому, что он нисколько не постарел за последние пять лет. Да-да, совсем не изменился – такая же мразь, как и прежде.
– Тебя не касается, для чего она мне нужна.
Стивен презрительно фыркнул.
– Меня – да, – небрежно заметил он, сдувая воображаемую пушинку с рукава, – но теперь, когда за дело взялся Гилберт...
– Гилберт пусть хоть в аду горит, – бросила Элинор брату. – Сонет – моя козырная карта, и ты, черт побери, отлично знаешь это, братец.
Стивен быстро взглянул на сестру, и глаза его наполнились гневом.
– Ну-ну, это неподобающий язык для такой леди, как ты, дорогая сестрица, – вкрадчиво ответил он.
Внезапно Элинор ощутила странную смесь ненависти и холодного страха. Проклятие, ей не следовало быть такой откровенной. Если брат сейчас покинет их дом, она никогда больше не увидит ни его, ни свою рукопись, а значит, как это ни ужасно, ей придется мириться с его присутствием.
Глубоко вздохнув, чтобы справиться с волнением, Элинор покорно опустила ресницы и разгладила образовавшиеся на платье складки.
– Тебе должно быть известно, что граф Демминг коллекционирует предметы искусства...
Ее прервал искренний смех брата, и Элинор почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.
– Что здесь смешного?
– Господи, сестричка, старику как пить дать под девяносто.
Элинор поджала губы.
– Ему лишь слегка за пятьдесят, дорогой брат, и, откровенно говоря, это не имеет отношения к делу. – Она выпрямилась и сложила руки на коленях. – Он сказочно богат, и ему нужна жена.
Стивен был явно озадачен.
– Ему не нужна жена, и я очень сомневаюсь, что он желает заполучить таковую. Это человек, который, так сказать, охотится на другом конце поля.