Детектив вскинул голову и прищурился.
– В первую очередь это относится к миссис Раэль-Ламонт, ваша светлость.
Уилл почувствовал, как холодная влага выступила у него на шее.
– Так вы думаете, она в опасности? – сдавленно спросил он.
– Не в непосредственной опасности, потому что еще не было передачи собственности или информации. Скорее вдова – лишь средство, которое Герман избрал, чтобы достичь своей цели, получить что-то, в чем нуждается, но чем не может завладеть иным путем.
Уилл неожиданно почувствовал себя так, словно плыл в тумане, где предположения перемешались с очевидностью, теории – с фактами. Он на ощупь пробирался в темноте, приближаясь к краю смертельно опасной пропасти.
Из мрачной задумчивости Уилла вывел встревоженный голос детектива:
– Боюсь, ваша светлость, сейчас у этого человека большие преимущества перед нами: он умен, хитер и знает, что за ним следят. К сожалению, мы не можем задержать его; у нас нет доказательств того, что он сделал что-то неподобающее, тем более противозаконное. Он знает, что мы наблюдаем за ним, и, по-видимому, его это нисколько не беспокоит; он намеренно демонстрирует перед нами свое раздражающее и дерзкое поведение. Если мы с этого момента будем действовать осторожно, тщательно планировать каждый шаг, как до сих пор делал этот мошенник, он неизбежно совершит ошибку. Так случается всегда. И когда он споткнется, мы подхватим его прежде, чем он успеет от нас уйти.
Подобное заверение показалось герцогу довольно расплывчатым, но в одном детектив был прав – вряд ли Герман подозревал, что они разгадали его план. Оставалось только надеяться на Господа, что они ничего не пропустили и не забыли. Разумеется, Гастингс был лучшим специалистом в своем деле, но даже его на этот раз перехитрил человек, живущий обманом.
Уилл на секунду закрыл глаза, затем повернулся к своему осведомителю.
– Мы должны все предусмотреть на случай, если он заподозрит, что я отдаю ему подделку.
Гость прищурился.
– Вы, безусловно, правы, ваша светлость. Нам следует думать, как он, и подозревать все, что может подозревать он. Пусть нам неизвестны его мотивы и намерения, но мы тоже достаточно умны. – Детектив самодовольно усмехнулся и повторил: – Да, достаточно умны.
– Я хотел бы находиться там, когда миссис Раэль-Ламонт будет передавать сонет.
Улыбка Гастингса моментально исчезла.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
– Мы толком не знаем, каковы истинные цели негодяя. – Гастингс постучал кончиками пальцев по кожаному подлокотнику кресла. – Нам известно о нем только то, что он может ожидать этого и соответственно выстраивать свои планы.
Уилл почувствовал, как у него напряглись плечи.
– Ради чего?
– Именно это и скрыто от нас, сэр – что за мысли витают в его голове и в головах его сообщников. Исходя из моего опыта, следует продолжить играть роль, которую нам отвели, действуя с превеликой осторожностью, впитывая каждую деталь, пока предполагаемый преступник не совершит ту самую ошибку...
– А если этого не случится?
Гастингс, не колеблясь ни минуты, произнес:
– Случится непременно. Между тем мы будем наблюдать за каждым его шагом и охранять миссис Раэль-Ламонт – такова наша главная задача.
Герцог неодобрительно покачал головой:
– Мне это совсем не нравится.
– Не сомневайтесь, сэр, мой человек будет неотступно следить за ним. Уверяю вас, если подозреваемый изменит тактику хотя бы на мгновение до встречи с миссис Раэль-Ламонт, вы об этом узнаете первым.
– Что ж, ладно. – Уилл выпрямился и сложил руки за спиной. – Благодарю вас, Гастингс.
Хотя это было ясным знаком к уходу, детектив не спешил подняться. Несколько секунд он тер рукой толстый подбородок, затем произнес:
– Еще кое-что, сэр. О вдове Раэль-Ламонт.
– Да?
Гастингс быстро наклонился вперед.
– Я уже упоминал про два тревожных момента, значение которых должен был раскрыть.
– Продолжайте. – В голосе герцога послышалось нетерпение, и полные щеки гостя вдруг приобрели свекольный оттенок, вовсе не гармонировавший с его сливово-мандариновым одеянием.
– Простите меня, ваша светлость, но... Кажется, вы полюбили вдову Раэль-Ламонт...
Уилл почувствовал, как запылало его лицо, но ничего не сказал; он молча ожидал продолжения.
– Видите ли, сэр, как я уже говорил, несколько моих людей работали в Лондоне по вашей просьбе и они проверили семью этой дамы.
– Да, и что?
– До сих пор мы не смогли проследить ее прошлое до брака с Леопольдом Раэль-Ламонтом, французским баронетом. Что до ее мужа, то, судя по всему, он был отъявленным приверженцем опиума и жил на весьма значительный доход с ее приданого...
– Ее приданого? – Уилла откровенно заинтриговала эта информация.
Детектив с достоинством кивнул:
– Да, сэр. Хотя ее семья не из Лондона и пока ничего не удалось о ней узнать, мы полагаем, что она весьма состоятельна.
Герцог не спеша подошел к чайному столику. Что-то в этом было не так.
– Почему же она живет так... скромно?
– Ваша светлость, по словам вдовы, ее муж умер десять лет назад, а наше расследование подтвердило, что она живет на собственные доходы.
– И что же?
– А то, что, по нашим сведениям, ее муж все еще жив, сэр, и проживает во Франции. Его смерть нигде не была зарегистрирована; следовательно, миссис Раэль-Ламонт все еще замужем.
– Все еще замужем... – Уилл почувствовал сухость во рту.
– Ну да. – Детектив не сводил глаз с герцога.
– Ничего не понимаю.
Гастингс довольно неловко поднялся.
– Вероятно, мистер Раэль-Ламонт и его жена пришли к взаимному соглашению относительно их расставания... Не имею понятия, почему этот человек отправился на родину, но это хорошо объясняет, почему миссис Раэль-Ламонт представляется вдовой и живет в Корнуолле. Видимо, им удалось расторгнуть свой брак, и теперь миссис Раэль-Ламонт распоряжается своими средствами, не подвергаясь осуждению света, но никогда не сможет повторно вступить в брак.
«Никогда не сможет повторно вступить в брак». Так вот оно что! Уже многие годы Уилл не испытывал такого опустошения – узнав о смерти жены, он был поражен гораздо меньше. Хотя, несмотря на потрясение, вызванное этим известием, он понимал, что данная ситуация никак не связана ни с ним, ни с его властью как герцога, ни с его чувствительностью как человека или его достоинством как любовника Вивьен, его потряс обман со стороны женщины, к которой он все больше привязывался.
«Никогда не сможет повторно вступить в брак».
Уилл невидящими глазами уставился в пол, в то время как детектив продолжал стоять в почтительной позе напротив него.
Прежде герцог не думал о том, чтобы жениться на Вивьен; это вообще не приходило ему в голову. Но теперь, когда оказалось, что не существует никакого выбора, он испытал горечь и разочарование от нереализованных мечтаний о нежной дружбе на протяжении всей их жизни. Значит, все это время Вивьен знала, что они никогда не будут вместе, не станут мужем и женой; она не могла не помнить об этом при каждом поцелуе, каждом нежном прикосновении, каждом взгляде на него ее прекрасных глаз. Пусть не впрямую, но она лгала ему, и для него это было больнее всего.
Неожиданно герцог выпрямился и сжал руки за спиной.
– Так вы считаете, что именно эту информацию Гилберт Герман использует, чтобы шантажировать миссис Раэль-Ламонт? – спросил он приглушенным голосом.
Гастингс нахмурился и чуть заметно кивнул:
– Именно, сэр. У него либо есть очень хорошо осведомленные источники, либо он каким-то способом получил копию документа о раздельном проживании. К сожалению, при правильном убеждении и необходимых средствах тут нет ничего невозможного.
– Понятно. – Уилл заставил себя дышать ровно, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце и заставить мозг работать. Наконец, он нашел подходящие слова. – Благодарю вас за отличную работу, мистер Гастингс. Думаю, мне не надо напоминать вам, что дело миссис Раэль-Ламонт заслуживает конфиденциальности и та неожиданная информация, которую вы обнаружили, не касается никого из посторонних.
Гастингс почтительно наклонил голову.
– Абсолютно справедливо, ваша светлость. Обещаю, что обнаруженные мной сведения не покинут стен этой комнаты.
– Хорошо.
Стук в дверь библиотеки заставил обоих поднять головы.
– Да, входите, – нетерпеливо произнес герцог.
Непроницаемое лицо Уилсона напомнило Уиллу, что ничего во внешнем мире не изменилось за последние полчаса.
– Простите, ваша светлость. – Уилсон шагнул в комнату. – Его светлость герцог Ньюарк.
Уилл с облегчением вздохнул: Колин Рамзи, один из его самых верных друзей и по совместительству специалист по изготовлению фальшивых копий, наконец-то прибыл.
Глава 16
– Его светлость герцог Трент желает повидаться с вами, мадам.
Вивьен поднялась из-за письменного стола, где провела большую часть дня, изучая финансовые счета. Она не могла как следует сосредоточиться ни на чем, зная, что герцог уже подготовил рукопись и что завтра весь этот кошмар закончится.
– Спасибо, Гарриет, пусть войдет.
Вивьен отрешенно подумала, что неплохо было бы освежиться перед его приходом, но максимум, что она успевала сделать, – это оправить шелковые юбки и пригладить несколько завитков, выбившихся из прически.
Мгновение спустя Вивьен услышала шаги, а затем появился и сам герцог. При виде его у нее перехватило дыхание. На нем был фрак, белый шелковый жилет и черный байроновский галстук; волосы аккуратно причесаны и откинуты со лба, что еще больше подчеркивало его совершенные черты и темные карие глаза.
– Ваша светлость. – Вивьен слегка улыбнулась ему.
Герцог вежливо кивнул и прошел в гостиную.
– Миссис Раэль-Ламонт.
Она бросила быстрый взгляд на экономку, которая как завороженная следовала за герцогом.
– Ты свободна, Гарриет.
– Да, мадам. – Гарриет присела в реверансе и, повернувшись, вышла, оставив их вдвоем.
Несколько секунд оба хранили молчание. Первым инстинктивным желанием Вивьен было броситься к нему в объятия, поцеловать, обнять... Но что-то ее удержало. Она тут же почувствовала разительную перемену, происшедшую в нем; это было заметно по твердой линии губ и отчужденности, проскользнувшей во взгляде.
Такой неожиданный поворот взволновал ее.
– Не желаете ли присесть? – спросила она, протянув руку и указывая на кресло наискосок от розового канапе.
Герцог кивнул:
– Благодарю вас.
Вивьен молча наблюдала за тем, как гость, повернувшись, обогнул канапе и опустился в кресло, а затем бросил простую белую папку на чайный столик перед ней. Она не сразу догадалась, что в папке содержится копия подписанного Шекспиром сонета, а когда поняла это, ей отчаянно захотелось тут же открыть ее, но она все же сдержалась. Почему-то больше всего Вивьен сейчас заботило то, что чувствовал в этот момент ее гость.
– Не знаю, что и сказать, – заметила она, внимательно изучая его лицо.
Герцог небрежно облокотился о подлокотник кресла.
– Я должен вам кое в чем признаться...
– Признаться? Мне? – Ее глаза слегка расширились.
– Почему бы вам не присесть?
Эта перемена в нем ей откровенно не понравилась, но она не подала виду.
– Что-то случилось, Уилл?
Несколько секунд он обдумывал ее вопрос, затем приказал:
– Садитесь, Вивьен.
У нее бешено застучало сердце. Она не могла придумать ничего, что могло бы рассердить его, да он вроде и не был сердит. Но откуда тогда этот тон, такой официальный...
Вивьен обошла чайный столик и села, аккуратно расправив юбки и сложив руки на коленях.
– Я собираюсь кое-что сообщить, хотя это может вам не понравиться. – Герцог встретился с ней взглядом. – Когда я закончу, надеюсь, вы все мне объясните.
Ее охватило смущение.
– Что я должна объяснить?
Опершись локтями о подлокотники кресла, Уилл сложил руки на животе.
– Вряд ли у вас есть сомнения в том, что с того момента, как вы появились в моем доме несколько недель назад с вашим необычным... предложением, я вынужден защищать себя.
– Защищать себя?
– Да, от любых потенциальных угроз – моему доброму имени, моим финансам, моей собственности.
Вивьен была совершенно сбита с толку.
– Я не уверена, что понимаю вас.
Герцог криво усмехнулся.
– Зато я понимаю и поэтому нанял частного детектива.
Вивьен потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать услышанное, а когда это случилось, ее глаза в ужасе широко раскрылись.
– И он следил за Гилбертом Монтегю?
Герцог продолжал пристально смотреть на Вивьен.
– Не только; и за вами тоже.
Вивьен показалось, что ее сердце остановилось. Глубоко потрясенная, она прошептала:
– Неужели это правда?
– Да, и я кое-что разузнал о вас, миссис Раэль-Ламонт, – резко заметил герцог.
Ей стало трудно дышать, и она беспомощно посмотрела вокруг себя, боясь, что упадет в обморок. Комната закружилась перед глазами Вивьен, неожиданно ее охватил жар, а он продолжал сидеть напротив, спокойно наблюдая за ней.
Вивьен попыталась подняться, но ноги дрожали, и она не знала, куда идти и что делать. Одно было ей абсолютно ясно: теперь он знает все.
Ее ладонь взлетела ко рту, а глаза наполнились слезами. Она начала любить его как раз тогда, когда все было кончено.
– Почему вы сразу не сказали мне правду?
Продолжая дрожать, Вивьен обошла канапе, по-прежнему прижимая ладонь ко рту. Минуту-другую она пыталась успокоиться и сосредоточиться, затем присела на край канапе спиной к герцогу и обхватила себя руками, словно стараясь защититься от надвигающейся беды.
– И что вы узнали? – наконец резко спросила она, бессмысленно глядя на изящные розовые цветы на обоях.
Герцог пошевелился в кресле.
– Вы все еще замужем, не так ли?
Вивьен закрыла глаза.
– Да, это правда.
– Правда? Вы имеете хоть малейшее представление, что это означает?
Как он мог спрашивать ее об этом?
– Конечно, я знаю, что это означает, Уилл, и полностью осознаю все происходящее. Но есть обстоятельства, которых вы, очевидно, не понимаете.
– Так объясните, – решительно потребовал герцог.
Глаза Вивьен неожиданно открылись, и ее охватило раздражение. Она быстро повернулась и пристально взглянула на герцога.
– Не смейте думать, что вы можете войти в мой дом с требованием объяснить вам вещи, которые вас вовсе не касаются. Я буду говорить вам только то, что сочту нужным.
Он откинулся назад, и этого было достаточно, чтобы понять, как она потрясла его этим резким и бестактным заявлением.
– Ваша правда, дорогая Вивьен, – медленно произнес герцог. – Я не могу. Ведь я не ваш муж, не так ли?
Внезапно Вивьен затрепетала от горячего неосуществимого желания. О, если бы только это было возможно...
Она прижала дрожащую руку ко лбу и снова закрыла глаза.
– Вы единственный знаете, что я никогда не была замужем в полном смысле слова...
– Боюсь, это не относится к делу. – Герцог вскочил с кресла, повернулся и, быстро прошагав к окну, стал смотреть на петунии, росшие в соседнем саду.
– Нет имеет, и самое прямое, – гневно возразила Вивьен. – Я сообщила вам ужасные сведения о моем муже, о наших взаимоотношениях, и все это – правда.
Герцог медленно повернулся к ней.
– Вы замужем, миссис Раэль-Ламонт, и это главное. Но именно этого вы мне так и не сказали. – Он говорил почти шепотом. – Не сказали до того, как позволили любить вас.
У нее перехватило дыхание.
– Позволила вам любить меня? Но разве вы сами не желали этого?
Его глаза сверкнули.
– Желал чего? Стать участником адюльтера?
– По закону, ваша светлость, это вовсе не адюльтер. У меня есть договор о раздельном проживании, подписанный Леопольдом. Как вам, должно быть, известно, это равносильно разводу.
Он в изумлении покачал головой.
– Развод? Но ведь никто не разводился!
На глаза Вивьен вновь навернулись слезы.