Он вышел из машины и огляделся. Пыльный пятачок автобусной стоянки, ярко освещенный южным солнцем. Толстый лоснящийся татарин, торговец арбузами и дынями с голым животом, выпирающим из рубашки. Пара потемневших от времени потрескавшихся лиц крестьянок перед выложенными на землю сочными помидорами и луком. Ларек с напитками, где какой-то как и он приезжий в соломенной шляпе только что взял бутылку холодного пива.
Сергей Мартынович с чемоданчиком в руках в нерешительности стоял на самом солнцепеке. На него никто не обращал внимания. Да он и не рассчитывал на встречу. Надо было, конечно, как-то подготовиться, договориться о жилье, а не так сразу ехать. А он схватился сразу, сел на поезд (самолет он терпеть не мог) и сюда. Потянуло - не удержался, не раздумывал. Да и что его держит? Один, дети уж далече. А времени у пенсионера навалом. Только вот с деньгами не очень. Но он решил, к черту экономию. Надо наконец здоровьем заняться, артрит подлечить на горячем песке , да и с гипертонией может здесь будет полегче.
Он не был в этих местах с юности. Но помнил. Иногда ему даже виделись во сне эти серо-зеленые хребты гор, спускающихся к морю. Скалы, плеск морской волны, смех. Как давно это было! Но вот он опять видит эти склоны, и это уже не сон.
Сергей Мартынович сделал несколько нерешительных шагов к навесу. Солнце уже начинало палить его непокрытую голову. Здесь было не так жарко. Навес был большой, в глубине его что-то темнело, что он не мог сразу рассмотреть глазами ослепленными ярким светом. На него потянуло каким-то странным дымным запахом. Запах был тонкий, несильный, пахло сладким турецким табаком, сандалом, какими-то травами, анисом. Очень странный запах. Когда глаза его чуть привыкли, в глубокой тени навеса он разглядел очертания сидящей на земле фигуры. Это была, вероятно женщина. Длинные блестящие пряди темных волос падали ей на грудь. Он подошел ближе. В руке она держала зажженную трубку с длинным чубуком. Она молчала, темные ее глаза, выражение которых он не мог разгадать, смотрели на него и мимо него. Лицо ее тоже было темным, узким, но не таким изношенным и потрескавшемся как у крестьянок. Возраст не читался на нем. Перед ней ничего не было разложено. Она ничего не продавала.
- Не знаете, где здесь можно снять комнату? К морю поближе, а?
Она поднесла трубку к губам и втянула в себя дым. Струйки побежали назад по уголкам рта, змейками вылезли из ноздрей тонкого с горбинкой носа. Она кто, турчанка? Нет, не похоже. Может гречанка? Или армянка? - пытался догадаться он.
- Нет, я не армянка, - вдруг нарушила она молчание. У нее был низкий надтреснутый голос. - Зачем тебе знать это?
Он от замешательства даже не нашел, что ответить. Она спросила:
- Хочешь, я тебе погадаю?
- Так ты гадалка, что ли?
- Нет. Я не гадаю людям. Но тебе могу.
- Мне не надо. Ты видишь, я с чемоданом - комнату ищу.
Трубка продолжала дымиться у нее в руках, и Сергей Мартынович почувствовал, как этот запах будто проникает в него, туманит голову, заползает, обволакивает. Чемоданчик становился тяжелее. Она молчала, глядя куда-то в сторону. Он уже хотел идти, когда она вновь заговорила.
- Жилье? Я тут знаю одно место. Как раз у моря. Если хочешь - покажу.
Он кивнул. Хотя и не очень верил гадалке. Но никого больше не было. Она медленно поднялась и они вышли на солнце. И здесь он не смог бы определить ее возраст. Она была не высока и не низка, в выцветшем пестром платье-балахоне, подвязанном в талии. Он шел за ней по пыльной улице шаг в шаг за ее стоптанными сандалиями, мелькающими под развевающимся подолом. Улица постепенно спускалась все ближе к берегу, пока не уперлась песчаную полосу вдоль моря. Дома уже кончились.
- А где же здесь жилье? - подумал он, - уж не обманывает она меня?
- Зачем мне тебя обманывать? - сказала она внезапно обернувшись. Он замер под строгим взглядом ее темных глаз. - Осталось недалеко. Сейчас пройдем в ту сторону, - она махнула рукой в сторону холма, выходящего почти к самой воде.
Они вновь двинулись, проходя берегом и обогнув холм вышли к старой заброшенной каменоломне. Бетонные грабли ее спускались почти к самой воде. Когда-то и здесь пытались жить люди: меж их мощными стенками кое где видны были остатки дощатых сарайчиков. Но двери их были выворочены, стекла выбиты. Сергей Мартынович в сердцах уже хотел повернуть обратно, как вдруг ему открылся вид на маленький домик. Он стоял за каменоломней, укрывшись за ее бетонной громадой. Он был неказист, как и большинство местных хат, с облупившейся белой краской. Его обступили несколько старых плодовых деревьев за низеньким забором. Внизу шелестели волны, тянуло свежестью. Вокруг - ни души.
- Нравится тебе? - спросила она, поворачиваясь. Он пытался вспомнить этот домик. Тот выглядел старым и должен был стоять здесь, когда они веселой молодой компанией отправлялись мимо этой каменоломни к дальним бухтам. Но среди старых картинок его памяти не мог его отыскать.
Она толкнула калитку.
- Пойдем, посмотрим.
- А здесь есть кто-то? Хозяйка?
- Я сама покажу.
На секунду она замерла перед дверью и та скрипнув, открылась. Внутри был сумрак, только узкие лучики света пробивались сквозь затворенные ставни. Глаза его, ослепленные утренним светом, вновь отказывались видеть.
- Смотри,- сказала женщина,- вот здесь вода. А там можно спать. Она раскрыла два окошка, завешенных белой кисеей и осветилась комнатка, в которой стояла одна только просторная кровать. За окном было море, синее море. Он почувствовал, что не хочет уходить отсюда.
- Здесь кто-то живет?
- Нет, это будет все твое, если захочешь.
- А с кем мне договариваться?
- Пока можешь со мной. Это недорого тебе будет.
- Так ты хозяйка?
- Нет. Так ты берешь?
- Да, пожалуй возьму.
Она повернулась и бросила уходя:
- За деньгами завтра.
Он смотрел, как ветерок с моря шевелит кисею. Чемоданчик все еще был у него в руках. Он поставил его и огляделся. За соседней стеной был очаг и грубый стол с лавкой, умывальник, зеркальце тут же в углу. Поставив чемоданчик, Сергей Мартынович вышел наружу. Присел на старое полуразваленное кресло под навесом. Море было спокойно. Оно искрилось и переливалось белыми бликами, волна чуть слышно шуршала галькой. Ни души вокруг. Справа высились знакомые очертания скал, на горизонте серой ящерицей мыс сползал в воду. Все, как и было тогда.
Вечером он долго не мог уснуть. Короткий визит в поселок не принес ему радости узнавания. Обилие людей, их громкие разговоры утомляли его. А здесь была тишина. Он, лежа на кровати, наблюдал, как полоска над морем розовеет, постепенно теряя краски, сереет и сливается с темной водой. Но вот теперь уже внизу начинает светлеть, струиться серебряными бликами, что бросает в воду взошедшая луна.
Ему снилось, что он ступает на эту дорожку и медленно бредет, как по тропинке. Но вдруг его ноги с каждым шагом все глубже начинают погружаться как в трясину, и он не может остановиться, ни повернуть назад к берегу. Его руки онемели, и вот уже вода подступает к горлу. Перед ним оказывается вчерашняя гадалка. Ее черные волосы заплетены в длинную и толстую косу, как канат. Она бросает ему конец и смеется.
Когда Сергей Мартынович открыл глаза, было уже совсем светло. Он быстро и без обычных усилий поднялся с кровати. Привычная боль и скованность в суставах, что омрачали каждое его утро, куда-то ушли. Он чувствовал бодрость и аппетит.
В поселке он окунулся в неизбежный курортный шум.
В переулке ведущем к морю он нашел маленькое кафе почти безлюдное и заказал кофе. Долговязый официант скрылся за стойкой и пока его не было, Сергей Мартынович скользил глазами по посетителям. Его внимание привлекла одна пара за дальним столиком. Это были немолодые люди, небрежно и неряшливо одетые, с помятыми лицами. Несмотря на ранний час перед ними стояли кружки пива. Обычные завсегдатаи пивных. Но эти чем-то отличались, они держались за руки и смотрели друг на друга. Он невольно перехватил ее нежный взгляд, устремленный на спутника. Только глаза и жили на этом скомканном годами лице.
Как бы он хотел, чтобы и на него так смотрели! До него донеслись ее слова:
- Где ты был раньше? Мне так горько, что мы встретились только сейчас. Я не жила без тебя!
Сергей Мартынович допил кофе и попросил счет.
Белая кошка появилась на перилах, она взглянула на него зелеными глазами и исчезла.
Он чувствовал какую-то странную бодрость, нет скорее взвинченность, будто внутри разворачивается какая-то пружина. Видно кофе был слишком крепок для него. Нога побаливала, как всегда при ходьбе, но он не обращал внимания. Натруженные ноги не плелись привычно, а сами несли его. Куда? Он взошел быстрым шагом по взбирающейся вверх дороге и оказался на окраине, где был местный рынок. Когда-то он прибегал сюда за арбузами, за местным вином из-под полы. Что-то и сейчас казалось знакомым: медные лица лавочников, грубые прилавки из крашеных досок, пыль, жара, выкрики торговцев. Тут его застиг запах - странный, знакомый запах. Какой-то особый табак. Он оглянулся. На него бесстрастно смотрели ее черные глаза. Он узнал их. Но лицо вроде бы изменилось. Лицо будто разгладилось, а черные волосы стали еще гуще. Она это или какая другая - засомневался он. Вроде и платье похоже, но та вчерашняя была кажется ниже ростом. Она усмехнулась.
- Что, забыл какая я? Ты принес деньги?
- Да.
- Хорошо. Тебя ищет одна женщина.
- Меня? Какая женщина?
- Сказала - очень важно.
- Кто она?
- Ты найдешь ее если пойдешь сегодня вечером на улицу .... Там причал есть. В старом квартале, ты ведь знаешь где это?
- Да, конечно. А ее как мне узнать?
Она вновь усмехнулась. Тут между ними возник мальчишка с тележкой овощей, он отступил на шаг, чтоб дать дорогу. И вдруг ее уже не было рядом.
Глупо было идти встречать какую-то неизвестную женщину, да глупо было и не идти. Может, это и в самом деле что-то важное? А если неважное, так она меня не съест - рассуждал про себя Сергей Мартынович. В любом случае, прогуляюсь перед сном, даже если никто и не придет.
Как стемнело он отправился в старый квартал. Улица была узкая и кривая, с балкончиками татарских домов, нависающими на нее с двух сторон. Редкие фонари чуть подсвечивали середину, а стены домов и лестницы, ведущие на второй этаж, скрывались в густой тени. Где-то рядом должны ответвляться еще и переулочки, но в такое время могли здесь свободно ориентироваться только местные жители. Ему никто не попадался. Они кажется рано ложились спать, а отдыхающих здесь почти не было. Горели только немногие окна. И было непривычно тихо. Сергей Мартынович пожалел, что у него нет фонарика. Где-то надо было свернуть вниз, к морю. Но он никак не мог найти этот узкий спуск. Ему показалось, что в просвете между тесно стоящими домиками где-то мелькнули блики на воде, он вернулся и в темноте нащупал железные перила лестницы. Пока он медленно спускался по ней, пытаясь угадать ступени, до него донеслись голоса, сначала тихие, какая-то возня, потом хриплая мужская ругань. Он хотел было уже повернуть назад, но услышал женский крик. Кто-то бежал в его сторону, и он повернул навстречу. Одинокий фонарь на старом причале помог ему разглядеть две темные фигуры, которые быстро догоняли вырвавшуюся от них женскую тень. Один уже схватил ее за белый рукав и занес руку для удара.
- Эй, - крикнул Сергей Мартынович на бегу, - стой, сволочь!
Рука замерла на мгновение, и он налетел, отшвырнул нападавшего в сторону. Это случилось будто само собой, без больших усилий. Но тот отлетел на пару шагов в сторону и, потеряв равновесие, грохнулся на асфальт. Другая тень, тяжело топая, налетела на него. Сергей Мартынович вспомнил свои юношеские занятия борьбой и грузное тело подломившись хряснуло о землю.
- Урою тебя, сука, - крикнул первый, поднимаясь с земли. Но при этом он не делал попыток приблизиться. От них пахло табаком и перегаром. Это были два подростка и кажется, робкого десятка. Появление взрослого мужчины их видимо напугало. Не спуская с них глаз, он сделал шаг в их сторону. Со стороны улицы послышались какие-то голоса. Не переставая материться, хулиганы ретировались в темноту.
Он обернулся к женщине и протянул руку, чтобы помочь ей подняться с земли. И тут только узнал ее.
- Вера! Ты?! Ушиблась? Как ты здесь оказалась?
Она повисла на нем и расплакалась. Это была его родная сестра, которую он не видел уже порядочно лет. Даже перезванивались они редко. Вера была на шесть лет младше, так что он всегда считал ее маленькой. Но сейчас ей было уже за пятьдесят, и дети ее уже выросли. Она рано вышла замуж, уехала из их города. Последний раз они виделись лет пять назад на каком-то семейном празднике. Уже тогда она была вдовой, с печалью и заботой в глазах. Ему стало жаль ее тогда, но они простились, разъехались и свои проблемы со здоровьем отвлекли его. Он все собирался позвонить, даже встретиться, но все что-то мешало, что-то откладывало разговор. Да и она звонила нечасто. Так откуда она могла знать, что он поехал сюда? Ведь он и сам это решил в последний момент.
- Я, я к тебе приехала,- протянула она, сдерживая рыдания, все еще сотрясавшие ее.
- Да как же ты?..
- Мне подсказали... Одна женщина, на остановке. Сказала, знает тебя.
- А сюда, сюда ты почему приехала?
- Узнала, что ты здесь.
- А как?
- Длинная история. Не сейчас.
- Пойдем отсюда. Где твои вещи?
- Вещи? Вон, сумочка моя валяется, эти бандиты не добрались. Подбери ее. А других у меня нет. Жаль, мое любимое платье испачкалось...
- А где ты остановилась?
- Пока нигде. Я же только приехала.
- Так пойдем ко мне. Сейчас уже ночь почти. У меня тут домик, просто прелестный. И где бы ты осталась, если б меня не нашла?
- Но я же нашла? Мне Венера сказала, что я тебя легко найду.
- Венера?
- Эта женщина, про которую я тебе говорила.
Они медленно шли вдоль берега моря. Она слегка прихрамывала, опираясь на его плечо.
- Болит?
- Нет, ничего. Это просто ссадина.
- Мы промоем ее дома. Все не поверю, что вижу тебя вот так. Будто не наяву. Это хорошо, что ты здесь
- И мне хорошо, что нашла тебя. Когда я жила там, у себя, мне почему-то часто казалось, что мы вообще не увидимся. Что я тебе ничего не смогу рассказать. И когда я узнала, я очень спешила.
- Узнала? Как?
- Потом скажу. Мне было страшно идти на этот причал в темноте. Я была одна. Я все ждала, чего-то плохого, и вот дождалась этих...
- Да, пожалуй, это опасно встречаться в таких местах. Лучше б тебе было назвать какое-нибудь кафе, да при свете дня!
- Мне так сказала Венера. Что ты меня будешь ждать на причале вечером.
- Так она сказала? И мне то же самое...
- Главное, что мы вместе. Ты меня защитишь. Знаешь, я от тебя не ожидала такой силы, как ты его швырнул! С твоим артритом.
- Да, в самом деле, у меня же артрит, - подумал он. Он сейчас шел легко и свободно, не чувствуя всегдашней боли, расползающейся по суставам.
- Артрит меня, видимо, тоже испугался... Ну, вот и моя обитель! Смотри, какая красота!
Они остановились перед изгородью. Внизу бледно-розовая дорожка протянулась к всплывающему из воды большому лунному диску. Он был еще совсем тусклый и только едва заметно выступали в его свете черные утюги скал. Вера смотрела в темноту, оперевшись на его плечо. Он чувствовал себя ее защитником, как когда то в детстве.
При свете лампы внутри дома ее лицо показалось ему не таким осунувшимся, увядшим, как тогда, при последней их встрече. Кожа будто натянулась на лице, морщины сгладились и оно стало даже моложе. Наверное тогда, она так сильно переживала смерть мужа, подумалось ему. Она подняла глаза и улыбнулась.
- А ты здорово выглядишь, Сереженька,- совсем не похож на пенсионера. Даже как-то выпрямился, плечи шире стали. Это что, так местный воздух влияет?
- Если так, то средство сильнодействующее. Я тут только одну ночь провел. Давай посмотрим твою коленку.
Он наклонился к ней и его опять обдал ее теплый родной запах. Она поежилась, когда он дотронулся ваткой до ссадины.