А вдруг это был Петька?
Сашка обнял Наташу, некоторое время они целовались стоя. Потом он согнул ее назад, его руки непрерывно гладили ее, он расстегивал ее плащ, задирал короткую юбку, трогал плоский живот, туго обтянутый тонкими трусиками.
Ему хотелось снять с нее трусики, но мешали эти чертовы резинки для чулок.
И он сделал, как обычно. То есть сдвинул трусики в сторону.
И совсем потерял голову. Шепча хриплым голосом: «ну, пожалуйста, ну, прошу тебя», он бережно уложил ее на свой плащ и страстно прижался к ней, он торопливо, словно опаздывал, расстегнул свои брюки и начал тыкаться в жаркое местечко между ее бедрами, он навалился на Наташу, совсем как тот парень, что расположился невдалеке со своей девушкой, но у него, у Сашки, в отличие от того парня, ничего не получалось. Он чувствовал, что тычется то в ее живот, то в бедро, то в ткань трусиков.
Страсть его нарастала, и он разрядился, как всегда, то есть, мимо.
Да что же это такое!
Некоторое время он лежал сверху, опираясь на локти, чтоб не сильно давить на нее. Затем он откинулся и лег на спину. Сквозь ветви деревьев были заметны яркие звезды. Откуда-то издалека доносились звуки городской жизни.
Наташа села, стала поправлять одежду и вытираться платочком.
— Приди завтра ко мне, — сказал он вдруг жестким и твердым голосом.
— Хорошо. Во сколько? — тихо и покорно спросила она.
— Сразу после школы, — ответил Сашка, сказав себе: «Все! Или — или!»
Уже с утра он начал волноваться. А вдруг мать вернется с работы раньше обычного. Братан учился во вторую смену, но и он мог ввалиться в самое неподходящее время.
И презерватив. Сашка так и не разжился этой штуковиной. Можно было сделать попытку попросить у Петьки. Но как сделать так, чтобы тот не понял для чего?
И Сашка решил спереть у Петьки презерватив.
Обстоятельства снова оказались на его стороне. В этот день была физкультура. И когда все пацаны, как оголтелые, бегали по спортзалу, Сашка тихо выскочил в раздевалку, подбежал к шкафчику, в котором висела Петькина одежда и ловко и безошибочно сунул руку в верхний карман его куртки. Он чуть не подпрыгнул от радости — заветные пакетики были на месте. Сашка схватил два из них и, не останавливаясь, бросился обратно в зал, на ходу пряча добычу в карман своих спортивных брюк. Наверное, это было первое воровство в его жизни.
Но ведь для святого дела!
Домой он не шел. Он летел. Слава богу, никого не было. И первым делом он решил научиться надевать это изделие, так как хорошо помнил рассказы Петьки про то, как кто-то не так надел.
Нет, вроде все было просто и понятно. Он все время думал о Наташе, его орган задорно торчал кверху. Сашка приложил изделие к кончику и покатил его вниз.
Получилось. И что теперь? Так и ходить, поджидая Наташу?
Так сказать, «всегда готов!»
Ну, не снимать же! Потом, вдруг он порвется, когда начнешь снимать?
Жалко!
Еще возникла мысль, а цело ли изделие? Но тут он беспокоился недолго.
Наверняка цело. Пакетик-то был неповрежден. Сашка походил по дому.
Ощущение было непривычным. Словно чья-то рука крепко держит за суть.
Раздался звонок, кто-то пришел. Сашка подошел к двери.
Это была она.
О, она даже не заходила домой! Так и пришла в школьной форме.
Привет тебе, любимая! А я вот принарядился к твоему приходу!
Конечно, он так подумал, но не сказал.
Она стала разуваться, а Сашка погладил ее по спине и прошептал:
— Как хорошо, что ты пришла.
— Я не стала заходить домой, — прошептала Наташа.
— И правильно.
— Что правильно? Через час мне надо быть дома, иначе начнут искать.
— Да ну! Разве ты под таким контролем?
А сам подумал: «А мы успеем за час?»
И они пошли в его комнату. Наташа даже не спрашивала, где его мать и брат.
Все и так было ясно.
Сашка потянул ее к дивану. Они сели рядом, он обнял Наташу. Сколько раз они уже так сидели, сколько раз обнимались? Но впервые их объятия были дополнены новыми ощущениями. Во-первых, Сашка чувствовал: «Наташа знает, зачем пришла», и, во-вторых, у него была надета эта штуковина, создававшая такое незнакомое ощущение там, внизу.
— Не бойся, — прошептал он, заваливая ее на диван. Она покорно легла.
Торопливо и несколько суетно он стал раздевать ее. Нет, конечно, не догола. Расстегнул застежку платья на груди. Дальше была голубая комбинация, белый лифчик. Он стал целовать ее в шею, а сам начал гладить ее ноги выше колен.
Она не противилась.
Его сердце буйно колотилось. Неужели? Неужели сейчас?
— Приподнимись, — хрипло прошептал он, стаскивая с нее белые трусики.
Он бережно положил их на стул и припал к ее губам, лаская рукой ее бедра.
Затем решительно, он сам удивился, как сравнительно спокойно он это сделал, он расстегнул свои брюки и сдвинул их вниз вместе с трусами. Наташа дышала жарко, резко, Сашка прижался к ней.
— Саша, Сашенька, я боюсь, — зашептала она.
— Не бойся, я надел это, — хриплым голосом ответил он.
К его удивлению Наташа скосила глаза вниз, словно хотела удостовериться в том, что он сказал. Но оказалось, она увидела другое.
— Боже, какой он огромный, я боюсь, Сашенька!
— Не надо бояться, я буду осторожен, ну, пожалуйста, ну, милая.
— Нет, нет, ты что, он не войдет в меня!
— Войдет, вот увидишь, все будет хорошо. Ну, Наташа! Ну, пожалуйста!
Ну ты ведь трогала меня, знаешь, какой он. Наташа, ну, Наташа.
Он стал раздвигать ее ноги, которые она пыталась судорожно сжать. Она же продолжала что-то лепетать про невозможность их близости, а Сашка вдруг решил, что нужно просто начать целовать ее, не давая ей опомниться.
И он припал к ее губам. Свободной рукой он гладил ее грудь, пытаясь запустить пальцы под лифчик, но последнее получалось плохо, и он сдвинул ладонь вниз на более знакомую территорию. И это подействовало.
Наташа больше не сжимала ноги. И Сашка, хмелея от предчувствия, бережно и осторожно раздвинул ее колени и лег на девушку. Лег, опираясь на локти, ему казалось, что ей будет неприятно, если он навалится на нее всем своим весом. Безумно хотелось только одного. Терпеть было невозможно.
И Сашка стал двигаться, ища заветную щелку. Он тронул место предполагаемой высадки пальцами, там было жарко и влажно. И он направил туда свой орган, своего принаряженного героя. Ему показалось, что он на верном пути, и он сделал толчок. Лицо Наташи исказила гримаса, и она всхлипнула.
— Мне больно, Сашка, что ты делаешь! Мне больно!
— Наташенька, милая, я люблю тебя, — прорычал он и толкнул снова.
— Больно, ты с ума сошел, мне же больно!
— Наташа, я сейчас, так и должно быть, Наташенька, — и он снова толкнул.
Но его не пропускали. Может, толкать надо было сильнее?
Или он не туда попадает? И еще эти ее протесты!
И он решил остановиться и успокоить ее. И, наверное, зря. Потому что в ту же минуту Наташа заплакала, заплакала горько, громко, навзрыд.
— Что с тобой, что с тобой? — испуганно спрашивал Сашка.
Он по-настоящему испугался. Слезы ручьем текли из ее глаз, и казалось, что она никогда не перестанет плакать. Господи, что делать, как ее успокоить?
Все его желание, весь его любовный пыл вмиг улетучился, и, словно жалкая сосиска, свисало его достоинство в сморщенном чехле резинотехнического изделия.
— Наташа, Наташа, не плачь, ты что, я ведь ничего не сделал.
Она же захлебывалась от слез. Сашка не мог знать, что это нервный срыв.
Но он поступил верно. Он перестал ее успокаивать и просто лег рядом, заботливо одернув подол ее коричневого форменного платья.
Он лег рядом и стал легко гладить ее по плечу, и удивительно, но она вдруг затихла. Ему даже показалось, что она уснула, так как она почему-то повернулась лицом к стене и закрыла глаза. И что теперь делать?
Что делать?
Глава 9
Спасение, как это часто бывает, пришло неожиданно.
Перед самыми весенними каникулами мать, получив почту, быстро разрезала конверт и стала читать письмо, затем она радостно сообщила, что к ним в гости едет ее двоюродная тетушка со своей дочкой. На неделю. Сашка видел пару раз эту тетку и каждый раз удивлялся, что она слишком молода, чтобы быть в таком родстве с его матерью.
Дело в том, что тетка была лишь на два года старше его матери. А ее дочь была старше Сашки всего на полгода. Сашка смутно помнил эту девочку, лет семь назад они с матерью были у них в гостях, и он видел ее. Еще бегали вместе по парку, помнится, там были какие-то аттракционы.
Ну, едут так едут. Особого значения этому Сашка не придал.
Он жутко переживал свои неудачи на любовном фронте. Даже кореша по туалетному ликбезу заметили его состояние, и Петька заботливо спросил:
— Чет ты, Санек, как в воду опущенный? Или Наташка не дает?
Знал бы Петька, как он был близок к истине!
Дома мать постоянно спрашивала, что это с ним, не болит ли чего?
В конце концов она решила, что ему недостает витаминов, и заставила его есть в безмерных количествах молодую редиску и морковку со сметаной.
Положение усугублялось тем, что Сашка решил, что Наташа его разлюбила и отдает предпочтение Димке из десятого класса. На вечере, посвященном окончанию третьей четверти, она несколько раз танцевала с Димкой, а Сашка стоял среди тех, кто не танцевал. Обида и ревность разрывали его сердце.
И он ушел с вечера.
Еще в прихожей он понял, что гости прибыли. Об этом красноречиво свидетельствовало красное девчачье пальто и серый женский плащ.
И смешная шапочка.
Сашка молча продефилировал в свою комнату. Через некоторое время в дверях показалась мать и сказала, что это очень некрасиво делать вид, что не заметил, что тетка и ее дочка уже приехали.
Что ж, будем делать красиво!
И Сашка вышел из своей комнаты и прошел в кухню. За столом сидел его братан, тетка и ее дочка. Однако! Сашка никак не ожидал, что она так повзрослела.
Большие черные глаза смотрели на него радостно и доверчиво. Длинные темные волосы красиво струились вниз, на плечи, на грудь. Сашке показалось, что на него повеяло чем-то родным и теплым. Он даже смутился.
— Теть Лена, здрасьте, и ты, Катя, здравствуй, — пробормотал он.
— Как ты вырос, племянничек! Садись к нам, садись! — заулыбалась тетка.
— Да, вот, вымахал, но что-то последнее время невесел, — сказала мать.
— Дак, влюблен наверное! — заявила тетка.
Сашка едва не подпрыгнул на стуле. Откуда она знала? Он опасливо посмотрел на Катю. Та смотрела на него, слегка улыбаясь, словно жалела. Сашка не знал, как сделать так, чтобы перестать быть центром внимания. Выручила тетка.
— Ничего, Катя у нас бойкая, она тебя расшевелит, — засмеялась она.
И Катя расшевелила.
После ужина, как водится, все двинули к источнику радости — телевизору.
Но Катя сказала, что не хочет ничего смотреть.
— Пойдем, покажешь, как ты живешь, — сказала она Сашке.
— Вот мои книги, вот маг, — показывал Сашка.
— А видика у вас нет?
— Нету, собираем на него.
— А у нас есть, но мы смотрим редко.
— А что смотрите?
— Да так, всякое.
— Все про любовь, наверное? — Сашка неожиданно для себя осмелел.
— И про любовь тоже, — улыбнулась Катя.
— Ну и что там, любовь?
— А что — любовь?
— Большая, наверное, любовь?
— Всякая. — Она засмеялась.
Сашка приоткрыл свой шкафчик:
— А тут мои железки, паяю понемногу.
— А это что у тебя?
Сашка повернулся. Катя рассматривала его стенгазету. Сашка вспомнил, для чего была предназначена эта выставка фотографий, и смутился. Но Катя не заметила его смущения и влезла коленями на диван. Шустрая! Это не Наташа.
Она стала рассматривать снимки, а Сашка стоял рядом и смотрел на нее.
Короткая юбка туго обтягивала ее попку. Были заметны контуры маленьких трусиков. Сашка почувствовал волнение.
«Но она же твоя родня», — раздался внутренний голос.
«Седьмая вода на киселе», — послышался другой страстный шепот.
«Да нет, нельзя, у тебя ведь есть Наташа».
«Наташа танцевала с другим. И вообще, ты должен попытаться».
«Не вздумай, будет скандал».
«Никакого скандала. Ты только попробуй. А там — сам увидишь».
Вот этот, последний совет, показался Сашке самым верным и мудрым.
И он тоже влез на диван и стал рассказывать Кате про фотки, а сам осторожно обнял ее за плечи. В этом объятии не было, как ему думалось, ничего любовного. Просто он обнял ее, чтобы она не упала, оправдывал он себя. Видимо, и она так подумала, потому что совсем не заметила его движения. Вот только голос у него вдруг предательски охрип.
— А это наш класс, — говорил Сашка, показывая пальцем.
— Ну и где тут твоя зазноба? — Катя наклонилась, чтоб вглядеться.
— Тут нету, — неожиданно для себя промолвил Сашка.
— А где же она?
— Кто?
— Ну, я не знаю, как ее зовут?
— Наташа. Она из параллельного, — произнес Сашка тихо, как на допросе.
— И что Наташа, не дает?
Казалось, вся кровь хлынула Сашке в голову. Он потерял дар речи. Он ожидал чего угодно, только не такого прямого вопроса. И, словно на сеансе гипноза, он тихо и обреченно ответил:
— Не дает.
В комнате повисла гробовая тишина. Сашка чувствовал, что покраснел, как рак.
— Нужно быть смелее, — рассмеялась Катя.
— Много ты знаешь, — прошептал он.
— Кое-что знаю, — ответила она.
— Научила бы…
Сашка так и не понял, как это из него вырвалось.
Он ожидал пощечины или насмешки, но она ответила:
— Посмотрим на твое поведение.
А вот после этих ее слов ему показалось странным, почему не падает потолок. Она ему пообещала! Было жутко, страшно, но сладостно. Она, его ровесница, она, его дальняя родственница, почти прямо пообещала приобщить его к любви.
Или он что-то неправильно понял? Нестерпимо хотелось задать уточняющие вопросы, но Сашка словно онемел. Он боялся, что возникшая надежда рухнет, как песочный замок. От волнения во рту стало невыносимо сухо. Пить!
— Хочешь пепси? — выдавил он из себя, боясь взглянуть в ее сторону.
— Давай, — ответила она, и он понял, что она тоже волнуется.
— Сейчас принесу, — и он помчался на кухню.
Потом они, как ни в чем не бывало, сидели на диване и жадно пили сладкую шипучую воду, теперь они болтали о том, о сем, и, казалось, не было этого короткого, многообещающего разговора. Но в их отношениях уже была тайна.
Глава 10
На следующий день Катя вела себя так, словно никакого разговора и не было.
— Как будем развлекаться? — спросила она сразу после завтрака.
Ну, как? Можно в кино сходить. Но это — вечером. А так, прямо с утра?
Можно музычку послушать… Или на природу сходить. Можно в футбол.
Но в футбол она, видимо, не играет. Танцы, но это тоже вечером.
— Пойдем погуляем, — неуверенно сказал Сашка.
— Вскопайте-ка лучше огород!
Сашка повернулся на голос. Оказалось, что тетушка стоит совсем рядом.
— Ма, я же на каникулах, — заныла Катя.
— Ну и что! Вечером пойдете на гульки. А сейчас — копать!
Сашка взглянул на Катю и едва не рассмеялся. Какая у нее была физиономия!
Но что такое их огород? Так, одно название. Отвоевали две сотки под окнами.
Сашка спустился в подвал, взял две лопаты и вышел на улицу. Катя уже ждала его. Она вышла, надев поверх платья лишь куртку.
Они начали копать. Земля была сухая, но копалось легко. Хмурые тучи наползали с запада, чувствовалось, что вот-вот пойдет дождь.
Сашка копал быстро, а Катя стала откровенно сачковать.
— Слушай, я буду копать, а ты выбирай пырей, — предложил Сашка.
Так и сделали. Катя, присев на корточки, стала выдергивать белые корешки.
При этом ее округлые, обтянутые тонкими колготками коленки волнительно раздвигались, Сашка видел крепкое начало ее бедра, и сильное желание вдруг охватило его. Он снова и снова перебирал в памяти детали их вчерашнего разговора и думал, а было ли это вообще? Кате достался корень, который она никак не могла выдернуть, и Сашка присел рядом, чтобы помочь ей.