Блейк начал насвистывать, чтобы отвлечься от подобных мыслей. Это может показаться странным, но он насвистывал именно ту мелодию, которую как-то услышал от Элизы - «Beautiful Dreamer". Через несколько минут часть напряженности оставила ее.
- Я люблю эту песню, - пробормотала она. - Я любила ее слушать в детстве.
- Этой песне столько лет? - спросил Блейк, подразнивая.
Она подарила ему печальный взгляд.
- Ей еще больше, чем ты думаешь. Мама напевала ее мне перед сном. Странно, я не могу вспомнить ее лица, но все же помню ее голос.
Блейк с трудом сглотнул. Со временем она позабудет и его лицо.
- Как ты стала вампиром?
Элиза пристально посмотрела на фургон Менчереса.
- Мне было двадцать один, когда началась Великая Депрессия. Мой муж, Ричард, потерял работу в первый же год, так же как и большинство людей. Через несколько месяцев мы потеряли и дом тоже. Мои родители умерли, поэтому мы решили пожить несколько месяцев с матерью мужа. Как раз в это время я родила дочку, Евангелину. Через два месяца после ее рождения мать Ричарда умерла. Она задолжала некоторую сумму за оплату коммунальных услуг, поэтому банк забрал дом, и тогда не было такого понятия как страхование жизни, нас выкинули на улицу. Некоторые из друзей Ричарда жили в Гувервилле в Центральном Парке, туда-то мы и направились.
- А что такое Гувервилль? - спросил Блейк.
- Так называли палаточные городки, которые появились после этого ублюдка, президента Гувера. Ричард нашел картон, кое-какие доски, да и просто мусора, чтобы соорудить нам убежище. Каждый день он искал работу, но ее просто не было. Пришла зима, мой ребенок заболел. Я пошла в больницу, но они отправили меня домой. Через три дня она умерла. Через две недели после этого Ричард спрыгнул с Бруклинского моста.
- О, Боже, прости. - сказал Блейк, представляя себе молодую, убитую горем, женщину - Элизу.
- Я старалась больше никогда не вспоминать то время. - Ее голос был удивительно спокойным. - Было слишком больно. Также больно было и тогда, вот почему через некоторое время я тоже спрыгнула с Бруклинского моста.
Блейк задыхался:
- Что?
Элиза кивнула, ему хватило взгляда.
- Я не помню, как ударилась о воду. Только холод. В Ист-Ривер плавали куски льда. Я должна была умереть; большинство людей, спрыгнувших с этого моста погибают, но Менчерес нашел меня, дрейфующей в воде, и спас меня...
Ее голос стих, затем она закричала:
- Остановись!
Блейк так резко нажал на тормоза, что чуть не ударился о руль головой. Он огляделся вокруг, но ничего, что могло вызвать подобную реакцию, не обнаружил.
- Господи! - воскликнул он. - Не делай так больше. Если бы я не был пристегнут, то вылетел бы через лобовое стекло, тогда сегодня был бы День Ксафана!
Элиза качнулась в его сторону, ее глаза горели зеленым светом, а выражение лица он никак не мог определить.
- Вода, - пробормотала она. - Лед. Ну, конечно.
Блейку казалось, что она говорит на каком-то другом языке.
- О чем ты, Элиза?
В ответ она поцеловала его. Затем она выбежала из машины, выключив зажигание и прихватив ключи с собой.
Элиза подошла к Менчересу. Они стояли около машины, достаточно близко, чтобы схватить Блейка, если Ксафан одержит верх на дним, но все же достаточно далеко, чтобы он мог их услышать.
- Вы сказал мне, что, когда нашли меня в реке, мое сердце не билось, - сказала Элиза в порыве. - По всем законам природы я была мертва, но поскольку в этот день вода в реке была очень холодной, я получила гипотермию. Все процессы в моем теле замедлились до состояния клинической смерти, но когда вы вытащили меня из воды, согрели меня, дали своей крови и вернули обратно. Если мы вызовем тяжелую гипотермию у Блейка, то его сердце остановится, как и дыхание. Он будет достаточно мертв, чтобы вынудить ксафана покинуть его тело именно в солончаках. Затем, как только демон выйдет из него, мы вернем его обратно. Это конечно достаточно общая схема плана, но все же она должна сработать.
Элиза отчаянно хотела, чтобы Менчерес согласился, но у него было гораздо больше опыта общения с демонами, чем у нее; наверняка было что-то, что она упускает из виду. Что если, чтобы изгнать Ксафана из тела Блейка и уничтожить его сущность, займет слишком много времени? Сколько минут может Блейк быть мертв, чтобы его все-таки можно было вернуть?
- Пойдем со мной, - сказал Менчерес.
Они обошли фургон. Сердце Элизы упало. Неужели он уводит ее из поля зрения Блейка, чтобы сказать ей, что для Блейка все кончено? Может, он хотел дать ей возможность поплакать в одиночестве после того, как сообщит свой вердикт?
Менчерес открыл заднюю дверцу фургона. Внутри был продолговатый контейнер несколько футов длиной с различными медицинскими устройствами, которые он не смогла узнать. Но генераторы и портативный дефибриллятор она узнала сразу же, и для всего этого была только одна причина.
- Ты знал, - прошептала она. - Все это время ты знал, что существует способ спасти Блейка. Почему ты мне не сказал?
- Потому что ты должна была поверить, что потеряешь его, чтобы понять, что он для тебя значит, - ответил Менчерес. - Прошло слишком много времени с тех пор, когда тебе в последний раз было хоть до кого-то дело. Я хочу увидеть прежнюю тебя снова.
Элиза еще раз посмотрела на все приспособления в фургоне. Не было гарантий, что все это сработает, и ей придется выучится многому за столь короткий промежуток времени, но у них все-таки появилась надежда. Наконец-то, у них появилась надежда.
- Хорошо, - сказала Элиза. - Пожалуй, начнем.
Глава 14
Бонвильские солончаки выглядели словно белый пустынный океан. Они тянулись вдоль полуострова и заканчивались на западе горами, а на юге автомагистралью. Менчерес следовал по указателям на подъездной дороге, которые гласили, что посетители должны оставить машины на парковке и далее следовать пешком в туристическую зону. Блейк понимал, почему они не остановились в туристической зоне; они ехали в центр равнины, где его от остальных людей могли отделить две с половиной мили соли.
Снаружи было мучительно жарко, но в данной ситуации, это было скорее хорошо. Весной, как утверждает Менчерес, соль от влаги превращалась в месиво, что делало совсем невозможным двигаться по равнине на машине - а им был просто необходим фургон со всем оборудованием. Но в середине лета соль становилась твердой, кристаллизовалась в мелкий гравий, позволяя свободно передвигаться на фургоне по ровной блестящей поверхности.
Блейк был вынужден сесть между ними на переднее сидение. В багажнике было слишком много различных инструментов, которыми он мог себя убить, если или когда появится
Ксафан. Блейк не сомневался, что демон появится в любую секунду. На самом деле, он задавался вопросом, чего же ждал Ксафан.
Наконец, Менчерес остановил машину. Блейк огляделся вокруг. Здесь не на что было посмотреть за исключением белого пространства и гор с левой стороны о них. Пытаясь успокоится, Блейк сделал глубокий вдох.
- Хорошо. Я готов.
Несмотря на весь оптимизм, которым лучилась Элиза, по поводу возвращения его из мертвых, Блейк не питал иллюзий по этому поводу.
Шанс, конечно, был, когда он умрет, то останется мертвым. Удачное возвращение случалось меньше, чем в половине случаев, это он усвоил во времена службы в армии. Однако он не стремился разделить свои сомнения с Элизой. Позволил ей думать, что он умрет с мыслью о спасении. Зачем заставлять ее страдать еще сильнее?
Блейк прошел в конец фургона. Все же оставался шанс, особенно учитывая все сложенное здесь оборудование.
Менчерес открыл дверцы и вытащил генераторы наружу. Не стоит разрушать даже небольшую надежду на отравление угарным газом.
Элиза указала на большой прямоугольный предмет в фургоне, по мнению Блейка он больше походил на наполненный водой гроб.
- Будет проще, если ты снимешь одежду...по крайней мере, большую ее часть.
Говоря это, она выглядела почти смущенной, будто он мог воспринять ее слова как просьбу заядлого вуайериста. Я буду скучать по тебе всегда, думал он, вглядываясь в сине-зеленые глаза Элизы.
Он разделся до трусов-боксеров, затем обнял ее. Она сжала его сильнее, прижимаясь всем телом, дрожь разрывала ее тело, будто что-то внутри нее пытается вырваться наружу.
- Я знаю, что это глупо, ведь мы знакомы меньше недели, но Блейк...если бы я захотела провести остаток жизни с одним человеком, то это был бы ты, - прошептала она.
Блейк отодвинулся. Вгляделся в ее лицо и увидел обнажившиеся уязвимость, эмоции и потребность. Он улыбнулся, убирая выбившуюся прядь ее золотистых волос.
- Нет, Элиза. Мы знаем друг друга вечность, именно столько я буду тебя любить.
Затем он поцеловал ее, пытаясь запечатлеть в своей памяти ощущение ее губ, рук и тело прежде, чем смерть сможет отнять их у него.
Элиза встала на колени рядом с гидрокамерой. Блейк погрузили в ледяную воду более чем на пятьдесят минут. Его сильная дрожь начала утихать, а сердце и дыхание замедляться. Странности начались, когда глазные яблоки начали быстро вращаться под опущенными веками.
- Где я? - пробормотал он Элизе. - Слишком тепло. Мне нужно вылезти отсюда.
- Он переходит на последние стадии гипотермии, - сказал Менчерес тихим голосом. - Его тело перестало ощущать холод, теперь его наполняет ложное чувство тепла. Осталось недолго.
Элиза дотронулась до его лба, но, кажется, Блейк этого не почувствовал. Его лицо и шея находились поверх воды, остальные части его тела находились в ледяной воде. Это должно было помочь вызвать остановку сердца.
Если бы она могла поменяться с Блейком местами, то сделала бы это уже миллион раз. Прошедшие сорок минут наблюдения за тем, как он страдает, показались ей адом. Единственное, что ее устраивало - это то, что вместе с ним страдает и Ксафан.
Он взял верх над Блейком, как только тот лег в камеру. Ксафан метался, пытаясь сломать все, до чего мог дотянуться. При помощи своей силы Менчерес мог сдерживать тело Блейка, несмотря на то, что демон корчился и боролся внутри него. Ксафан успокоился спустя 30 минут. Элиза поняла, что демон отдыхает перед последним боем.
Сердце Блейка пропустило несколько ударов. Элиза напряглась, встречая взгляд Менчереса. Скоро. Очень скоро.
Паника заставляла Элизу вытащить Блейка из воды и начать его согревать. А что если это не сработает? Что если это последний раз, когда она видит Блейка? Господи, как же ей вынести, если ее сердце будет раздавлено, снова?
Блейк произнес что-то, что она не смогла понять. Элиза приблизилась к нему так, чтобы его губы были максимально близко к ее уху.
- Что такое, любимый?
- Элиза. - Ее имя прозвучало хрипло, будто Блейк произнес его из последних сил. - Спой для меня перед сном.
Глаза Блейка были закрыты, поэтому Элиза не переживала, что он увидит ее слезы. Она начала петь, погружая свою руку в воду, чтобы держать его.
Дыхание Блейка стало поверхностным, интервалы между вдохами стали длиннее. Пульс стал более прерывистым, то убыстряясь, то становясь более вялым. К тому моменту, когда Элиза спела последнюю строчку песни, сердце Блейка остановилось.
Она смотрела на него, чувствуя себя заледеневшей внутри, словно вода в камере, вызвавшая смерть Блейка. Глаза Блейка были открыты, но в них уже не было искры жизни. Они были стеклянными, словно у куклы. Элиза думала, что она подготовилась к тому, чтобы увидеть его в таком состоянии. Что она сможет выдержать все это, но что-то внутри нее сломалось. Она сорвала накрывающую камеру ткань и схватила Блейка.
Руки Менчереса взметнулись, останавливая ее. Препятствуя тому, чтобы тело Блейка покинуло эту ужасную, убивающую воду.
- Подожди, - сказал он.
- Нет, - прорычала она. - Я должна вернуть его!
Менчерес не ослаблял своей хватки, и она чувствовала, что он удерживает гораздо больше, чем просто ее руки.
- Еще рано.
Элиза была готова драться с ним, со своим родителем, которому она доверяла больше всего на свете. Но взрыв силы в окружающем их воздухе остановил ее. Запах серы наполнил ее нос, вопль ярости заполнил фургон, пока тот не задрожал.
- Глупцы, - прошипел Ксафан.
Слова прозвучали не из уст Блейка. Они послышались у нее за спиной.
Глава 15
Элиза не успела даже обернуться, как двери фургона открыло потоком воздуха и Менчереса вытянуло на солнечный свет. Она осторожно опустила Блэйка, удостоверяясь, что его голова находится вне камеры, и выбежала из фургона.
- Менчерес! - закричала она.
Вокруг не было ничего, кроме милей пустой, зловещей белой соли. Где Менчерес? Ее сир был самым влиятельным вампиром, которого она когда-либо встречала, как он мог просто взять и исчезнуть? Что-то ударило ее сзади. Элиза упала вперед, отчего все ее лицо оказалось в соли. Затем ее подняло вверх и бросило в бок фургона с такой силой, что тот накренился.
- Верни его, - прорычал Ксафан у ее уха.
Элиза обернулась, но рядом никого не оказалось. Другой удар снова толкнул ее в фургон. Затем другой и еще один; все удары исходили от кого-то, кого она даже не могла увидеть. Элиза почувствовала кровь, когда разбилась ее губа. Яркий солнечный свет, свободный от какого-либо облачного покрова, был словно иглы на ее коже. Что-то схватило Элизу за волосы, впечатывая ее лицо в оборванный кусок металла от вмятины, которую сделало ее тело.
- Верни его, - повторил Ксафан, и ее впихнули в фургон.
Блейк все еще лежал в камере, совершенно неподвижный. Элиза вытянула его полностью из воды, опуская на пол фургона. Он был столь же белым, как и соль снаружи, все краски сошли с его лица, а его кожа была такой холодной, что, казалось, будто он выточен изо льда. Фургон сотряс жестокий толчок, и все оборудование соскользнуло в угол.
- Прекрати это! - рявкнула Элиза. - Если ты все здесь разрушишь, я не смогу спасти его.
- Делай это сейчас, - приказал ужасный, бестелесный голос.
Ее руки дрожали, пока она закрепляла респиратор на лице Блейка, включая машину, качающую подогретый влажный воздух в его легкие. Мы должны медленно повторно нагреть его, говорил Менчерес. Слишком много искусственной теплоты в его конечностях заставит смертельные газы заполнить кровоток. Именно поэтому Элиза пока не использовала горячие компрессы. Она укрыла Блейка одеялами и поставила капельницу, чтобы наполнить его артерию теплой кровью. Другая капельница, подключенная к нему, была с подогретым соляным раствором. Затем Элиза начала делать массаж сердца, заставляя неподвижное сердце Блейка сокращаться. Невидимая рука шлепнула ее по лицу.
- Быстрее, - сказал Ксафан.
Голос демона, казалось, повысился и исчез в один и тот же момент. Элиза вынула шприц с удлиненной иглой и с силой воткнула иглу в грудину Блейка, чтобы ввести адреналин в само сердце. Затем она снова начала массаж.
- Возвращай его сейчас же, - ревел Ксафан. Фургон поднялся с земли на фут и грохнулся обратно, разбив вдребезги окна.
Элиза сделала паузу, чтобы бросить долгий пронзительный взгляд на лицо Блейка. Этот демон пожалеет о том, что сделал мне, говорил он ей. Не пытайся отнять это у меня, Элиза. Именно это она и делала прямо сейчас, отнимая его выбор, потому что ей было слишком больно видеть все это. Обжигающая боль прорвалась сквозь сердце Элизы. Я не могу сделать этого. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы предать таким образом. Она поцеловала холодные губы Блейка, а затем расслабилась.
- Все кончено, - сказала она демону.
Подобный тискам захват сжал ее горло, поднимая Элизу до тех пор, пока ее голова не ударилась о потолок.
- Ты будешь повиноваться мне, - сказал Ксафан. Волны серы обвивались вокруг нее, запах был столь густой, что возникало чувство, будто он скользил в ней.