Шеррелин Кеньон
Темные охотники - 10
Пролог
- С днем рождения, Агриппина, - сказал Валериус, положив одинокую красную розу у подножия мраморной статуи в часовне, которая находилась в его доме. Но даже это священное место никак не могло равняться с тем местом, которое эта женщина занимала в его сердце, пока была жива. Местом, которым она до сих пор владела, даже по прошествии двух тысяч лет.
Закрывая глаза, он чувствовал себя искалеченным болью утраты. Искалеченным чувством вины от того, что последними звуками, которые он услышал смертным человеком, были мучительные рыдания Агриппины, звавшей его на помощь.
Задохнувшись от воспоминаний, он подошел и коснулся ее мраморной руки. Камень был твердым. Холодным. Непреклонным. Таким, какой Агриппина никогда не была. В жизни, отмеченной грубой формальностью и суровостью, она была для него единственным утешением.
И он все еще любил ее за эту спокойную доброту, которую она дарила ему.
Руками он сжал ее тонкую руку и щекой прикоснулся к холодной, каменной ладони.
Если бы у него было только одно желание, он бы загадал вспомнить точное звучание ее голоса.
Почувствовать тепло ее пальцев на своих губах.
Но время отняло у него всё, кроме той агонии, на которую он обрек ее. Он умер бы еще десять тысяч раз, если бы только смог спасти ее от боли в ту ночь.
К сожалению, не было никакой возможности повернуть время вспять. Невозможно заставить парок отменить свои действия и подарить Агриппине то счастье, которое она должна была познать.
Точно так же, как нет ничего, что могло бы заполнить ту ноющую пустоту, которую оставила смерть Агриппины.
Скрепя зубами, Валериус отошел и заметил, что горящий около нее вечный огонь замерцал.
- Не беспокойся, - сказал он ее лику. - Я не оставлю тебя в темноте. Обещаю.
Это было обещание, данное ей при жизни, но даже в смерти он никогда его не нарушал. Уже более чем две тысячи лет он продолжал освещать ее, даже тогда, когда сам был вынужден жить в темноте, которая так ее пугала.
Валериус пересек солярий, подойдя к большой буфетной стойке в римском стиле, в центре которой стоял сосуд с маслом для огня. Взяв его, он подошел к статуе и, поднявшись на каменный пьедестал, наполнил лампу.
В этом положении их головы были на одном уровне. Скульптор, которого он нанял столетия тому назад, уловил все изящные изгибы и впадинки ее благородного лица. Воспоминания Валериуса лишь дополнялись медовым цветом ее волос. Ярко-зеленым цветом ее глаз. Агриппина была безупречна в своей красоте.
Вздыхая, Валериус прикоснулся к ее щеке, прежде чем спуститься. Бесполезно жить прошлым. Что сделано, то сделано.
Теперь он поклялся защищать невинных. Наблюдать за человечеством и быть уверенным, что ни один человек не потеряет тот драгоценный свет в своей душе, который потерял сам Валериус.
Уверенный, что пламя будет гореть до завтрашней ночи, Валериус почтительно склонил голову перед статуей.
- Amo, - прошептал он на латыни. - Я люблю тебя.
При ее жизни он молил богов, но так и не набрался смелости произнести эти слова вслух.
Глава 1
- Мне плевать, если они бросят меня в самую глубокую, самую грязную яму на веки вечные. Я принадлежу этому месту, и никто не заставит меня уйти. Никто!
Глубоко вздохнув и стараясь не спорить, Табита Деверо пыталась вскрыть замок от наручников, которыми ее сестра Селена приковала себя к железным воротам, ведущим на знаменитую площадь Джексона. Сестра спрятала ключ в своём лифчике, и у Табиты не было никакого желания искать его там.
Несомненно, за это их обоих арестуют, даже в Новом Орлеане.
К счастью, в середине октября по вечерам на улице было немного людей, но все проходящие мимо, таращили на них глаза. Табиту это не заботило. Она более чем привыкла к тому, что люди на нее так смотрят и считают странной. Даже сумасшедшей.
Она гордилась собой вдвойне. Гордилась тем, что всегда была готова помочь друзьям и семье в тяжелые моменты. Учитывая и этот случай, когда ее старшая сестра находится на гране нервного срыва, такого же, который случился, когда ее муж, Билл, попал в автокатастрофу, где он чуть не погиб.
Табита всё ещё возилась с замком. Последнее, что она хотела, так это чтобы сестру арестовали.
Снова.
Селена пыталась оттолкнуть от себя Табиту, но та не двигалась с места, поэтому Селена укусила ее.
Табита с визгом отскочила, тряся рукой в надежде облегчить боль. Абсолютно не раскаявшись в содеянном, Селена, одетая в рваные джинсы и большой темно-синий свитер, очевидно принадлежавший Биллу, развалилась на мощеных ступеньках, ведущих на площадь.
Ее длинные вьющиеся каштановые волосы были заплетены и странно уложены. Никто бы не узнал ту Мадам Селену, какой ее знали туристы, если бы она не держала большой транспарант с лозунгом "У экстрасенсов тоже есть права!".
Селена начала борьбу с тех самых пор, как был принят этот дурацкий, глупый закон, запрещавший экстрасенсам гадать туристам на картах на площади. Чуть ранее полиция уже прогнала ее от федерального здания за акцию протеста, поэтому Селена приковала себя цепью к воротам недалеко от того места, где когда-то находился её гадальный столик.
Очень плохо, что она не могла видеть свою судьбу так же ясно, как Табита. Если Селена не отцепится от этого проклятого забора, то проведёт ночь в тюрьме.
Взвинченная и сердитая, Селена продолжала махать своим транспарантом. Здравомыслие ее покинуло. Но Табита привыкла и к этому. Высокая эмоциональность, упрямство, и невменяемость в их каджуно-румынской семье были обычными вещами.
- Ну давай, Селена, - сказала она, пытаясь снова успокоить ее. - Уже темно. Ведь ты не хочешь стать приманкой для даймона, не так ли?
- Мне всё равно! - Селена фыркнула и надула губы. - Даймоны все равно не захотят есть мою душу, так как у меня нет никакого чертового желания жить. Я только хочу вернуть свой дом. Это - мое место, и я его не покину. - Она подчеркнула каждое слово последней фразы ударами транспаранта о камни.
- Прекрасно. - Вздохнув с отвращением, Табита села рядом с ней, но не так близко, чтобы Селена смогла снова ее укусить. Она не собиралась оставлять свою старшую сестру здесь одну. Особенно, когда она была так расстроена.
Ведь если даймоны и не могли причинить ей вред, то грабитель мог.
Так они и сидели, как две неподвижные статуи: Табита, одетая во все черное, с серебристой заколкой, удерживающей ее темно-рыжие волосы, и Селена, размахивающая своим транспарантом перед всеми, кто проходил мимо по прогулочной аллее, убеждая их подписать ее прошение об изменении закона.
- Эй, Табби! Что нового?
Это был риторический вопрос. Табита помахала рукой Брэдли Гамбиери, одному из экскурсоводов, возглавляющих вампирские туры вокруг квартала. Направляясь к туристическому центру, чтобы доложить еще брошюрок, он даже не остановился, проходя мимо них. Но окинул хмурым взглядом Селену, которая обозвала его «ласковым» словцом за отказ подписать прошение.
Хорошо, что он знал их, а то мог действительно обидеться.
Табита и ее сестра знали большинство местных жителей, часто посещавших это место. Они выросли здесь и часто прогуливались по площади еще с подросткового возраста.
Конечно, многое изменилось с тех пор. Несколько магазинов как открылись, так и закрылись. Сейчас Квартал считался более безопасным местом, нежели был в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов. Впрочем, некоторые вещи остались такими же, как и тогда. На том же самом месте до сих пор находились пекарня, «Кафе Понталба», «Кафе дю Монд» и «Корнер Кафе». Туристы все еще собирались на площади, пожирая глазами кафедральный собор и колоритных местных жителей, проходящих мимо… и вампиры и уличные грабители все также бродили по улицам в поисках легкой добычи.
Волосы на затылке Табиты встали дыбом Скользя взглядом по редеющей октябрьской толпе, Табита инстинктивно потянулась рукой к тайным ножнам в ее сапоге, где был спрятан трехдюймовый стилет.
Последние тринадцать лет она считала себя убийцей вампиров. Она также была одной из тех немногих людей в Новом Орлеане, кто действительно знал, что происходило в городе с наступлением темноты. Битвы с проклятыми наложили на нее как духовные, так и телесные шрамы. Она поклялась жизнью, что никто не пострадает во время её караула.
Это была клятва, которой она строго следовала - если что-то или кто-то встанет на её пути, то будет уничтожен.
Она моментально расслабилась, как только её пристальный взгляд остановился на высоком, невероятно сексуальном мужчине с черным рюкзаком на спине, выходящим из-за угла церкви.
Уже прошла пара месяцев с момента, когда он последний раз был в городе. По правде говоря, Табита соскучилась по нему намного больше, чем должна была бы.
Против собственного желания и здравого смысла, она позволила Ашерону Партенопайусу выведать путь к ее тщательно охраняемому сердцу. Впрочем, Эш, определенно, был таким мужчиной, какого невозможно не обожать.
Эту скользящую чувственную походку было сложно не заметить, и все женщины на площади, за исключением обезумевшей Селены, замирали в его присутствии.
Как будто некая неведомая сила заставляла их останавливаться и наблюдать за ним. Мало кто из мужчин мог быть настолько сексуальным.
Он был словно окружен аурой дикости и опасности, а по медленным, грациозным движениям было очевидно, что в постели он бесподобен По сути, при взгляде на него вы ощущали, будто ваше тело обволакивает горячий и восхитительный шоколад.
При росте в шесть футов и восемь дюймов Эш всегда выделялся из толпы. Как и она, он был одет во всё черное: в разглаженную футболку на размер больше с надписью Годсмак, которая все же не могла скрыть его мощную мускулатуру, и в сделанные на заказ кожаные брюки, так плотно облегающие его спереди, что даже хотелось прикоснуться.
Но Табита так никогда бы не сделала. Ведь воздух вокруг него был наполнен чем-то предостерегающим, что заставляло людей держать руки при себе, если они хотят остаться невредимыми.
Она улыбнулась, заметив его обувь. Эш носил одежду в немецко-готическом стиле. Этим вечером на нем была пара чёрных байкерских ботинок, имеющих на каждом по девять застёжек в форме летучей мыши-вампира, расположенных по всей длине.
Чёрные длинные волосы, свободно лежащие на плечах, прекрасно сочетались с его сверхъестественно красивым лицом и, все же, совершенно мужественным телом. Безупречным. В Эше было что-то, что заставляло каждый гормон в её теле плясать и страстно желать большего.
И при всей своей сексуальной привлекательности, его аура была настолько темной и смертоносной, что заставляло Табиту думать о нём только как о друге, кем он ей и приходился со дня их встречи на свадьбе её сестры-близнеца Аманды три года назад. С тех пор их пути неоднократно пересекались. Часто приезжая в Новый Орлеан, Эш помогал ей против городских хищников.
Теперь он стал неотъемлемой частью её семьи, особенно после того, как стал часто останавливаться в доме Аманды, став крестным отцом ее дочки.
Он остановился возле неё и поднял голову. Сквозь его тёмные очки Табите было сложно определить, на кого из них с сестрой направлен его взгляд, но было очевидно, что он ошеломлен ими двоими.
- Эй, красавчик, - сказала Табита. Строчки из «Вампиров» Годсмак, написанные на майке, вызвала на ее лице улыбку. Какое странное совпадение, учитывая, что с тех пор, как Эш стал бессмертен, он обзавелся собственной парой клыков.
- Клёвая майка.
Игнорируя ее комплимент, он стянул черный рюкзак с плеча и приподнял очки, показав жуткие мерцающие серебристые глаза, казавшиеся светящимися в темноте.
- Как долго Селена прикована наручниками к воротам?
- Около получаса. Вот болтаюсь с ней и препятствую стать кебабом для даймонов.
- Я хочу, - пробормотала Селена, но потом повысила голос и развела широко руки, - о, вампиры, я здесь, придите и закончите мои страдания!
Табита и Эш обменялись полуудивленными, полураздражёнными взглядами, глядя на ее спектакль.
- Привет, Лейни, - сказал спокойным тоном Эш, сев около Селены и положив рюкзак под ноги.
- Уйди, Эш. Я не сдвинусь с места, пока они не отменят свой закон. Я принадлежу этой площади. Я здесь выросла.
Он понимающе кивнул.
- Где Билл?
Селена рыкнула.
- Он - предатель!
Табита ответила на вопрос:
- Он, скорее всего, в здании суда, прикладывает лёд к пикантному месту после того, как Селена ударила его и обвинила в том, что он подавляет ее.
Лицо Эша смягчилось, словно эта мысль развлекла его.
- Он заслужил это, - ответила Селена, защищаясь. - Он сказал мне, что закон есть закон, и я должна повиноваться ему. В задницу его. Я не сдвинусь с места, пока они его не изменят.
- Думаю, я задержусь тут на некоторое время, - сказала Табита тоскливо.
- Ты можешь заставить их аннулировать закон, - сказала Селена, поворачиваясь ближе к Эшу. - Ведь можешь?
Не отвечая, он прислонился в ограде.
- Не подходи слишком близко к ней, Эш, - предупредила Табита. - Она кусается.
- Значит нас двое, - сказал он с намеком на юмор, сверкнув клыками. - Но я думаю всё-таки, что мой укус намного больнее.
- Это не смешно, - угрюмо сказала Селена.
Эш обнял ее за плечи.
- Ну давай, Лейни. Ты ведь знаешь, что это ничего не изменит. Рано или поздно копы явятся за…
- И я нападу на них.
Эш чуть сжал ее в объятиях.
- Ты не можешь напасть на них из-за того, что они выполняют свою работу.
- Нет, могу!
Пока еще у него получалось оставаться спокойным, имея дело с Королевой Истерии.
- Ты действительно хочешь это сделать?
- Нет. Я хочу вернуть назад свое место, - голос Селены надламывался от горя и боли. У самой Табиты сдавило грудь от сочувствия к ней.
- Я никому не навредила тем, что у меня был здесь столик. Это моё место, на котором он стоял с 1986 года! Это так несправедливо, что я должна уйти из-за зависти глупых художников. Кому нужны их дрянные картины в этом Квартале? Они тупые. Что такое Новый Орлеан без медиумов? Просто очередной скучный захудалый туристический городишка и всё!
Эш с сочувствием обнял ее.
- Времена меняются, Селена. Поверь мне, я знаю, и иногда ты ничего не сможешь сделать, только позволить этому продолжаться. Независимо от того, насколько ты хочешь остановить время, оно должно идти вперед и менять что-то ещё.
В словах утешения Табита услышала печаль. Эш прожил более одиннадцати тысяч лет, помня еще те времена, когда Новый Орлеан вряд ли можно было назвать городом. Если уж на то пошло, он, наверняка, помнил его до появления какой-либо цивилизации.
Если и кто и знал об изменениях, так это Ашерон Партинопайус.
Эш, вытерев слёзы с лица Селены, повернул её подбородок в сторону здания, находившегося напротив.
- Ты знаешь, что это здание продаётся? «Гадание на картах Таро, мистический бутик Мадам Селены». Можешь себе такое представить?
Она фыркнула - Да, конечно. Как будто я могу себе это позволить. Ты хоть представляешь реальную цену этой недвижимости?
Эш пожал плечами.
- Деньги не проблема для меня. Только скажи, и оно твоё.
Селена уставилась на него, не веря тому, что он предлагал.
- Серьёзно?
Он кивнул.
- Ты могла бы оставить свой транспарант прямо здесь и показать людям свой совершенно новый магазинчик, где ты сможешь раскладывать карты столько, сколько душе угодно.
Наконец-то, благодаря Эшу, Табита увидела решение проблемы от временного помешательства сестры, и села поближе к Селене.
- Ты всегда говорила, что желаешь работать там, где дождь не достанет тебя.
Селена откашлялась, обдумывая это.
- Было бы хорошо смотреть из здания, а не наоборот.