- Может быть, ты прав. – Я снова сосредоточилась на мотоциклисте с суицидальными наклонностями, если судить по тому, как он то нырял в транспортный поток, то выныривал из него. – Йост может никуда нас не привести. Но это все, что у меня есть на данный момент. И упускать этот шанс как-то не хочется.
- Нет, я говорил о тебе. О том, что ты едешь к нему.
Ангелу Рейес никогда не нравился. Похоже, ему не удавалось увидеть за статусом сына Сатаны что-то еще.
- Почему ты так говоришь?
Он вздохнул, как будто был вынужден повторять мне уже в тысячный раз:
- Я тебе тысячу раз говорил: Рейазиэль не тот, за кого ты его принимаешь.
От одного упоминания иномирного имени Рейеса по коже побежали мурашки.
- Солнце, я знаю, кто он. Помнишь?
Мне показалось, что перед тем, как ответить, Ангел пялился в окно не меньше километра.
- Он в бешенстве.
- Я знаю.
- Нет, не знаешь. – Он повернулся ко мне. Большие карие глаза сузились от серьезности. – Он зол. Настолько зол, что вполне может кокнуть всю вселенную.
Я не совсем поняла, о чем он, но решила об этом не думать.
- Да уж, он разозлился.
- Я понятия не имел, что он способен на такое дерьмо. Что он настолько могущественный. Но мне кажется, сейчас не самое лучшее время для встречи с ним.
- Я его связала, Ангел.
Как только я это сказала, его взгляд стал умоляющим. Брови сдвинулись от беспокойства.
- И тебе нельзя сейчас его освобождать. Пожалуйста, Чарли. Если ты его освободишь, я не знаю, как описать, что он тогда натворит. Он в бешенстве, по-настоящему психует.
Я прикусила губу, борясь с чувством вины, а потом призналась:
- Все равно я не знаю как.
- Что? – изумленно спросил он. – Ты не можешь его освободить?
- Нет. Я пыталась.
- Нет! Не делай этого. – Ангел махнул рукой, словно это сотрет сказанное. – Просто оставь все, как есть. Он уже навалил кучи дерьма по всему миру. Кто знает, что он сделает, если ты его освободишь.
- Что ты несешь? Какие еще кучи дерьма?
- Ну, как обычно. Землетрясения. Ураганы. Торнадо.
Я попробовала улыбнуться, но не получилось.
- Ангел, такие вещи случаются сами по себе. Рейес с ними никак…
- Ты правда не в курсе? – Он смотрел на меня так, словно я идиотка, несущая полную ахинею.
- Как может Рейес влиять на погоду? – Никогда бы не подумала, что Ангел – сторонник теории заговора. Кто бы знал!
- Его гнев нарушает баланс. Как та карусель в парке, которая вращается и качается одновременно. Неужели ты не заметила?
Ах да, помню. На таких каруселях куча детей лишалась своих обедов.
- Солнце…
- Ты знаешь, что в Санта-Фе было землетрясение? В Санта-Фе! – Только я открыла рот, чтобы снова возразить, он поднял руку и сказал: - Делай что хочешь, но только не освобождай его. А я прослежу за тем дятлом-доктором.
И он исчез, прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать. Однако я поверить не могла в то, что он нагородил. Просто-напросто невозможно, чтобы гнев Рейеса вызывал природные катаклизмы. Бывало, я доводила людей до белого каления, но это никак не приводило к землетрясениям.
Я вытащила телефон и набрала Куки.
- Что стряслось, босс?
- Вопрос: в Санта-Фе было землетрясение?
- А ты не слышала?
- Святой ежик. Где меня черти носили?
- Тебе надо чаще смотреть новости.
- Не могу.
- Почему?
- Они меня в депрессию вгоняют.
- Ну да. А тусоваться с мертвецами – сплошное веселье.
А вот это было грубо.
- Так как? – спросила я. – Серьезно, землетрясение?
- Такой силы впервые за сто с лишним лет.
Вот дерьмо.
На охранном посту у ворот тюрьмы штата Нью-Мексико я показала удостоверение. Охранник махнул мне, давая добро на въезд, и я поехала дальше, остановившись на парковке для посетителей возле пятого уровня – максимально защищенного сектора тюрьмы. Как только я зашла в здание с бирюзовыми оконными рамами, мне навстречу вышел Нил Госсет, забрал у меня кофе и выбросил в мусорную корзину. Правильно. Надо было раньше об этом подумать.
- Привет, - поздоровалась я едва слышно, потому что мой живот атаковали бабочки всех мастей и размеров. – Как дела?
Мы с Нилом вместе учились в старших классах, но никогда не тусовались в одной компании и уж точно не были друзьями. Он был спортсменом, что лишь отчасти объясняло его дерьмовое отношение ко мне в школе. Не то чтобы дело было только в нем, однако, чтобы сохранить собственное достоинство, винить его одного было легче, чем кого-то еще.
В десятом классе я доверилась своей лучшей подруге Джессике Гуинн, рассказав ей самые сокровенные свои тайны, включая слова «ангел смерти», правда, может быть, не в том порядке. Надо было догадаться, что не стоило этого делать. Ничего удивительного, что она разболтала об этом по секрету всему свету и превратила меня в дурацкую школьную сенсацию, навечно повесив на меня ярлык «фрик». Я не делала попыток возразить, но и не радовалась репутации прокаженной. А Нил пребывал в центре событий, поддерживая издевки, выдумывая новые прозвища и стараясь избегать меня, как огня.
Тогда он и не думал верить в мои способности, но когда совсем недавно наши пути снова пересеклись, он изменил свое мнение. Поскольку он служил заместителем начальника тюрьмы, где последние десять лет сидел Рейес Фэрроу, мне ничего не оставалось, как наткнуться на него в поисках человека, который вполне мог победить в номинации «Самый сексуальный сын Сатаны на планете». Десять лет назад, когда Рейеса только привезли сюда, произошел один инцидент, связанный с избиением трех самых отъявленных бойцов из местной банды – лучших, каких только можно было отыскать в тюремном сообществе. Все закончилось ровно за пятнадцать секунд, но благодаря этому Нил стал верить, что на самом деле существуют вещи, которые снятся в ночных кошмарах. Что бы тогда ни увидел Нил, это произвело на него неизгладимое впечатление. И обо мне он знал достаточно, чтобы верить каждому моему слову. Бедняга и зануда.
Нил отвернулся и пошел прочь, что мне показалось весьма грубым. Но я все равно пошла за ним и, стараясь не отставать, завалила его вопросами:
- Так он хочет поговорить? Это он просил тебя позвонить мне? А он сказал зачем?
Перед тем как ответить, Нил провел нас через несколько постов охраны:
- Он попросил о встрече со мной, один на один. – Нил осмотрелся, чтобы убедиться, что никто нас не услышит. – Я пошел на этаж, где его держат. Ну и, само собой, думал, что мне крышка, раз уж он так психует из-за того, что его связала наша с ним общая знакомая. – Он бросил на меня злобный взгляд через плечо. – Короче говоря, подхожу я к его камере, а он заявляет, что хочет с тобой поговорить.
- Вот так, ни с того ни с сего?
- Ни с того ни с сего.
Мы миновали еще пару постов и вошли в комнату без окон, вроде тех, где заключенные встречаются со своими адвокатами. Там стояли стол и два стула. Помещение было крошечным, но из-за ярко-белых бетонных стен казалось еще меньше. Похоже, что находящихся внутри охранники могли видеть только через окошко в двери размером с почтовую марку.
- Ничего себе.
- О том и речь. Ты уверена, что хочешь этого, Чарли?
- Конечно. Почему нет?
Я уселась за стол и положила на него папку, которую принесла с собой, попутно удивляясь, что Нил разрешил мне оставить ее при себе.
- Ну, дай-ка подумать. – Явно взволнованный, он стал расхаживать взад-вперед.
Нил все еще мог похвастать неплохим телосложением, хотя трагическое мужское облысение уже давало о себе знать. Исходя из того, что мне удалось на него накопать, он никогда не был женат. И такая информация вполне могла шокировать: в школе на него вешались толпы девушек. Совершая очередной круг, он взглянул на меня и начал говорить, загибая пальцы:
- Рейес Фэрроу – сын Сатаны, - большой палец. – Он самый сильный человек, какого я когда-либо встречал, - указательный. – Он двигается со скоростью света, - средний. – И он просто в бешенстве. – Вот вам и весь кулак.
- Я знаю, что он в бешенстве.
- Он зол как черт, Чарли. На тебя.
- Пф-ф! Откуда тебе знать, что он злится на меня? Может, он злится на тебя.
- Я видел, что он делает с людьми, которые имели неосторожность его разозлить, - продолжал Нил, не обращая внимания на мои слова. – Такие сцены преследуют всю жизнь, если ты понимаешь, о чем я.
- Понимаю. Проклятье. – Я прикусила губу.
- Но таким я его еще никогда не видел. – Он задумчиво положил ладони на стол. – С тех пор как он вернулся, он на себя не похож.
- Как это? – встревожилась я.
Нил опять заходил по комнате.
- Не знаю. Ведет себя отстраненно. То есть больше, чем обычно. И не спит. Просто ходит по камере, как зверь в клетке.
- Как ты сейчас? – подколола я.
Он повернулся ко мне, ни капельки не оценив шутки.
- Помнишь, что я видел, когда он только сюда попал?
Я кивнула:
- Конечно.
Когда я впервые сюда приехала, Нил рассказал мне, как стал свидетелем тому, на что способен Рейес. Нил едва начал работать в тюрьме и в тот день дежурил в столовой, как вдруг увидел трех бугаев, идущих прямо к Рейесу. В то время Рейес был двадцатилетним парнишкой, которого только что перевели на общий режим. Другими словами, свежее мясо. Запаниковав, Нил схватился за рацию, чтобы вызвать подмогу, но не успел: Рейес разделался с тремя самыми страшными бугаями в штате, даже не вспотев. Нил говорил, что он двигался так быстро, что не уследить. Как животное. Или призрак.
- Вот поэтому я буду наблюдать через ту камеру, - он ткнул пальцем в угол, где была установлена камера видеонаблюдения, - и за дверью будет группа охранников, ожидающих приказа.
- Нельзя их сюда посылать, - напомнила я, - и ты это прекрасно знаешь. Если, конечно, ты хоть немного беспокоишься о своих людях.
Он покачал головой:
- Если что-нибудь случится, им, может быть, удастся задержать его, чтобы ты смогла унести отсюда ноги.
Я поднялась и шагнула к нему.
- Ты знаешь, что ничего у них выйдет.
- И что мне делать? – рявкнул Нил.
- Ничего, - ответила я умоляющим тоном. – Он ничего мне сделает. Но не могу утверждать того же о твоих людях. Если они заявятся сюда с дубинками и перцовыми баллончиками, он может не оценить их порыв.
- Я обязан принять меры предосторожности. И единственная причина, по которой я даю добро на эту встречу, заключается в том… - он опустил голову. – Ты сама знаешь.
И я знала. Рейес спас ему жизнь. В мире за стенами тюрьмы это имеет большое значение. Но здесь смысл этих слов возрастает не на один порядок.
- А ведь в школе я тебе никогда не нравилась. – Он шутливо нахмурился и вопросительно приподнял брови, и я попробовала объяснить: - Мне, конечно, немножко льстит, что ты так обо мне беспокоишься, но…
- Не заблуждайся, - усмехнулся он. – Ты хоть представляешь, сколько бумажной волокиты, если кого-то убивают в тюрьме?
- Спасибо. – Я похлопала его по руке. Сильно похлопала.
Нил выдвинул мне стул.
- Ты будешь сидеть здесь. Тише воды, ниже травы. А я помогу привести его сюда.
- Ладно. Тише воды, ниже травы.
И я сдержала обещание. У меня в животе все скрутилось в узел от волнения, адреналина, страха и излишка кофеина. Было трудно поверить, что я наконец-то его увижу. Во плоти. В сознании. Во плоти я его уже видела, но он был то в коме, то без сознания от пыток. Пытки – страшный отстой.
Через несколько минут открылась дверь, и я вскочила на ноги. Оглянувшись на здоровяка надзирателя, на пороге остановился мужчина в наручниках. Это был Рейес, и от его присутствия захватывало дух. Те же темные и давно не стриженые волосы, те же широкие плечи под оранжевой тюремной формой. Рукава закатаны, открывая четкие и плавные линии татуировок, обвивающих бицепсы и исчезающих под выцветшей тканью. Такой настоящий, такой могущественный… И этот его жар, как автограф… устремился ко мне в тот же миг, когда открылась дверь.
Надзиратель взглянул на наручники на руках Рейеса, а потом посмотрел ему в глаза:
- Прости, Фэрроу, но это останется на месте. Приказ.
Рейес поднял руки. Наручники соединялись цепью с поясом на талии и кандалами на ногах.
- Ты же знаешь, что это ничего не изменит, - сказал он Нилу. Глубокий голос теплым потоком хлынул на меня.
Нил посмотрел мимо Рейеса в мою сторону:
- Это даст мне несколько секунд, если они мне понадобятся.
И тогда Рейес бросил взгляд через плечо. Впервые за десять лет я смотрела в глаза настоящего, живого Рейеса Фэрроу, и мне казалось, что вот-вот подкосятся ноги. Несколько раз я видела его, скажем так, в намного более духовном смысле, когда он мог приходить ко мне в бестелесном виде. Но сейчас, когда он на самом деле стоял передо мной, все было совершенно по-новому. В последний раз, когда я видела его во плоти, он был изодран на куски сотнями, сотнями и сотнями похожих на пауков демонов с острыми как бритва зубами. Я бы сказала, он очень даже неплохо исцелился, если судить по волне чувственного адреналина, текущего сейчас по его венам.
Я чувствовала, что он не хочет прерывать зрительный контакт, и знала, что он точно так же чувствует желание, поднимающееся во мне от кончиков пальцев ног вверх, к животу, как условный рефлекс на его близость. Где-то глубоко-глубоко в душе меня это смущало. Но еще я чувствовала, как он хочет разорвать наручники. С одной стороны, чтобы досадить Нилу, а с другой – чтобы сломать стол, стоявший межу нами. И он легко мог это сделать. Разорвать стальные наручники, словно они из бумаги. Однако за всем этим я ощущала неугасающий гнев и внезапно обрадовалась, что в углу есть камера, дающая хоть какую-то иллюзию защиты. Хотя, если до этого дойдет, то наличие камеры не просто бесполезно, но еще и смешно.
Рейес шагнул к столу. На его лицо упал свет, и мой пульс в два раза ускорился.
Черты лица определенно стали взрослее и жестче с тех пор, как я видела его, будучи школьницей. Но эти глаза цвета красного дерева не узнать было невозможно. И он вырос. В некоторых местах больше, чем в других. Он по-прежнему был стройным, но плечи стали настолько широкими, что, казалось, в наручниках ему ужасно неудобно.
Темные волосы и небритая щетина делали четче черты самого красивого лица, какое я когда-либо видела. Полные, чувственные губы. И глаза, точно такие же, как я запомнила: шоколадные, сверкающие золотистыми и зелеными искорками в обрамлении невозможно густых ресниц. Эти глаза мерцали даже в искусственном свете, льющемся с потолка над нами.
Десять лет за решеткой. В этом самом месте. Не успела мысль толком оформиться, как в груди появилась тяжесть, и возникло неуместное желание его защитить.
К сожалению, Рейес это почувствовал и холодно посмотрел на меня.
- Скажи ему, что у нас все в порядке, - сказал он, и до меня только сейчас дошло, что Нил еще в комнате.
Глубоко вздохнув, я взяла себя в руки:
- У нас все в порядке, Нил. Спасибо.
Несколько секунд Нил колебался, потом показал на камеру в углу, чтобы напомнить мне о ней, вышел и закрыл за собой дверь.
- Мило, - проговорил Рейес, усаживаясь на стул и глядя на папку, которую я положила на стол. Цепи звякнули о металл, когда он накрыл ее ладонями.
Я тоже села.
- Что именно?
Он кивнул на дверь:
- Госсет, - и с неодобрением добавил: - И ты. – Тень ухмылки без намека на веселье приподняла уголок красивого рта.
На что способен этот рот, я знала из снов. Но не из реальности.
- В каком смысле? – спросила я, притворяясь обиженной, потому что была озадачена тем, что он чувствовал. И это было не изумление. – Мы вместе учились в школе.
Рейес изогнул бровь, как будто мои слова его впечатлили.