- Ой, - вырвалось у Мая, когда он, поскользнувшись на протоптанной ледовой дорожке, чуть не упал. Взмахнув руками по инерции, он все же смог устоять на ногах. Замерев на мгновение, чтобы прийти в себя и поправить съехавший с плеча рюкзак, Май продолжил свой путь, неспешно семеня в сторону дома, до которого оставалось всего ничего. Выйти из-под арки, свернуть вправо к ближайшей многоэтажке и сто метров до второго подъезда, затем подняться на пятый этаж и открыть дверь с номером «43», и вот он в теплой квартире, где можно выпить горячего чая.
Ветер, словно услышав его мысли, обиженно кинул в лицо парня пригоршню крупного твердого снега, и Май посильней опустил голову, прячась за толстым вязаным шарфом. Он уже представлял, как разогреет ужин, выпьет чаю за просмотром какой-нибудь программы, выполнит задания к завтрашним парам и ляжет спать. От этих мыслей по телу парня разлилось тепло и словно открылось второе дыхание, он готов был ускориться, как вдруг его с силой дернуло назад, и он услышал над ухом мужской голос с легкой хрипотцой:
- Только пикни…
Маю хотелось заметить, что «пикать» в такой ситуации крайне неразумно, а вот кричать - другое дело, но от столь неуместного замечания его удержала другая мысль, возникшая секундой позже. Парень задумался, сколько денег в его кошельке, удовлетворится ли грабитель этой суммой и хватит ли оставшихся наличных до конца месяца или придется обращаться к родителям за материальной помощью?
- Снимай штаны! – приказал всё тот же голос.
Май, который уже тянулся к рюкзаку, где был кошелек, замер, переваривая услышанное. «О, так это не ограбление», - пришел он к логическому выводу. Он не собирался говорить насильнику, что тот, скорей всего, перепутал его с девушкой, так как Май не был похож на девушку. Даже со спины. Даже летом. Пускай он и не был эталоном мужественности, но за девчонку его всё же еще никогда в жизни не принимали. Получалось, что незнакомец, прекрасно зная, какого он пола, все равно предлагал снять парню штаны, а это значило только одно… Насильник был геем.
Сделав такой вывод, Май вновь не собирался паниковать, поражаться или удивляться. Май был взрослым мальчиком и знал, что такие люди существуют. На самом деле Май сам позиционировал себя как гея. Правда, он никогда не встречал других геев, поэтому никогда и не целовался, и тем более не занимался любовью! Одной из причин служило то, что Май видел геев только по телевизору. И они все как на подбор говорили очень странно, одевались очень ярко и красились. Май же был хорошо воспитанным мальчиком и не мог себе такого позволить. А еще Май был интеллигентным мальчиком – спасибо папе – филологу и маме – учительнице русского языка и литературы – поэтому и походы в гей-клуб для него были неприемлемы. Отчего Май решил, что он какой-то неправильный гей, но даже несмотря на это, оторвать взгляда от бицепсов Криса Хемсворта, голубых глаз Криса Пайна, губ Тома Харди он не мог.
Ветер под аркой завыл и вновь бросил в лицо парня снег, как бы напоминая, что сейчас не совсем подходящее время для воспоминаний о каком-то актере, сейчас надо бы подумать и о себе… И Май подумал. Он с тоской посмотрел на виднеющийся третий* подъезд собственного дома и на окна с горящим светом, затем поёжился от холода, который еще минут десять назад пробрался под куртку и настойчиво изгонял оттуда тепло, пошевелил пальцами ног, что уже почти не чувствовались, и произнёс:
- А не хотите ли пойти ко мне? У меня дома никого! – честно признался парень. Насильник, опешив от таких слов, слегка ослабил хватку.
- Чокнутый, что ли? – поинтересовался он.
- Что? Нет! – Май даже слегка обиделся. – Просто тут холодно очень. Я и так почти тело не чувствую, а вдруг застужу или отморожу что-нибудь? Да и к Вам это относится… Давай уж лучше у меня дома, в тепле… Можем прямо в коридоре.
За спиной несколько секунд длилась тишина, а потом, к огромной радости Мая, насильник произнёс:
- Ладно, веди. Но только без глупостей!
Май хотел было сказать, что никогда в жизни не делал глупостей, но подумал, что мужчине это будет вряд ли интересно, поэтому просто молча поспешил к родному подъезду.
Очутившись в квартире и стягивая шарф, Май, наконец-то, оглянулся, чтобы посмотреть на своего насильника… гостя… гостя-насильника… Внешний вид его был далёк до презентабельного. Май даже подумал, что у его мамы-эстета точно бы начался нервный тик, увидь она мужчину, и немедленно отправила бы того в душ, приводить себя в порядок. А Май был, скорее, маменькиным сынком, чем папенькиным, поэтому, расстегивая куртку, сказал:
- Не хотите принять душ?
Несостоявшийся насильник - хотя еще не факт – вылупился на паренька, что ослепительно улыбался и хлопал своими ресницами, как наивный оленёнок.
- Чтобы ты мог позвонить в полицию? – прищурившись, произнес мужчина, подумав, что раскусил Мая. Но это был Май, поэтому уже пару секунд спустя мужчина смотрел на протянутый ему телефон, – тогда к соседям пойдешь, - предположил насильник, и смог полюбоваться, как на лице Мая проступает выражение: «я об этом не подумал».
- Ну… Я могу с Вами постоять… Подождать, пока Вы помоетесь… - неуверенно предложил Май, медленно заливаясь румянцем. Май был хорошим мальчиком, позиционирующим себя неправильным геем, поэтому Май был девственником и никогда не находился ни с кем в одной ванной комнате, когда кто-то принимал душ. И его стеснение не скрылось от проницательных глаз мужчины.
- Не надо, - отказался тот, снимая свою грязную, видавшую виды верхнюю одежду, – где ванная?
Отчего-то счастливый Май проводил гостя до ванной, показав, каким полотенцем можно вытереться, и предложил воспользоваться стиральной машинкой, если у мужчины будет желание, а сам поспешно приготовил одежду отца, которую тот иногда носил, заезжая в гости к сыну.
Стоило мужчине минут через двадцать выйти из ванной, как он столкнулся с сияющим Маем.
- Ужин? – спросил парень. Мужчина неуверенно кивнул, и Май тут же поспешил на кухню, где уже разогретая еда дожидалась человека, готового расправиться с ней.
Сидя за столом, Май то и дело поглядывал на своего гостя, отмечая, что тот после душа выглядел довольно привлекательно. Пускай у него и не было бицепсов Криса Хемсворта, голубых глаз Криса Пайна и губ Тома Харди. Но у кого они есть?.. Ну, кроме вышеперечисленных. К тому же Май был умным мальчиком и прекрасно понимал, что ему не светит ни Крис Хемсворт, ни Крис Пайн, ни Том Харди. Ему даже не светил Антон Макарский, которого Май тоже считал очень привлекательным мужчиной. А если быть совсем уж откровенным, то Май знал, что ему не светит и Лешка Вещагин, покоритель всех женских сердец их потока. Но тут Май задумался, чувствуя, как тоска вцепляется своими коготками ему в сердце, неужели всё, чего он достоин, это бомж-насильник? Но тут он вновь посмотрел на мужчину и не смог не признать того факта, что насильник все же выглядел лучше Лешки Вещагина. Возможно даже, если бы Маю предложили выбирать из них двоих, Май бы выбрал насильника.
Мужчина тоже то и дело посматривал на парня, ожидая подвоха и даже того, что тот внезапно кинется с ножом, уж очень он был странным. Но, видя, как парень постепенно погружается в свои мысли, мужчина понял, что если парень что и планировал, то уже начисто забыл.
- У тебя душ подтекает, - неожиданно произнес мужчина, заставляя Мая прервать мысленное шоу «Кто красивей: Антон Макарский или насильник из-под арки?».
- Что? А… да. Забываю новый купить.
- Зачем? Прокладку поменяй и все.
- Что поменять? – искренне изумился Май, вытаращившись на мужчину. А тот, слегка приподняв брови, оглядел парня. Внимательно и досконально. И насмешливо хмыкнул, делая вывод из увиденного.
- Инструменты хоть есть?
- Да, - кивнул Май, – под ванной… По крайней мере, были там, когда я въезжал.
Мужчина молча поднялся и направился в ванную проверять, не сбежали ли инструменты к кому-нибудь, кто хоть иногда держал бы их в руке. Май потянулся за ним, слегка возмущенно проговорив:
- А чай?! Давайте после чая!
- Тут делов на две секунды, - отмахнулся от него мужчина, находя ящик с инструментами, покрытыми пылью в несколько сантиметров. Открыв его, он увидел пакетик с прокладками. – Закончу как раз, когда чайник закипит.
- Ладно, - согласился Май, но недоверие из глаз не ушло.
И стоило чайнику выключиться, давая передышку несчастным молекулам воды, как Май открыл рот, чтобы позвать своего гостя, но он и сам появился на кухне.
- Мне бы кофе, - попросил мужчина.
- На ночь?! – с ужасом воскликнул Май, уставившись на своего гостя так, словно он разделывал младенца на его столе. – Даже не просите! Не налью!
Мужчина изумленно посмотрел на Мая, не ожидая столь бурной реакции, и кивнул, соглашаясь на чай.
Когда с чаем было покончено, Май немного напрягся, готовый к изнасилованию, но мужчина почему-то продолжал сидеть напротив, ничего не делая. И Май, никогда не участвовавший в изнасиловании, задумался, что, может, ему надо сделать первый шаг. А если да, то какой? На ум ничего не шло, зато вспомнилось, что на завтра задания не готовы, надо бы сделать. И Май легонько кашлянул, нарушая тишину, и неуверенно произнес:
- Мне надо к завтрашним парам подготовиться.
- Готовься, - кивнул мужчина.
- Спасибо, - неизвестно за что поблагодарил Май, исчезая из кухни, но вернувшись через пару минут с сумкой на плече и книгами в руках, – я здесь позанимаюсь, а Вы в комнату идите, что Вам тут сидеть? Там телевизор, и диван я расправил.
Брови мужчины поползли на лоб и не покидали его, пока Май убирал кружки и раскладывал учебники. То, что парень немного того, он подумал ещё, когда услышал приглашение в гости, но часть его всё же твердила о возможном подвохе. Теперь же он был абсолютно уверен, что подвоха нет, парень просто немного того. Но возвращаться на улицу сегодня не хотелось. Особенно после горячего душа и такого же горячего и сытного ужина, поэтому мужчина, поднявшись с места, направился в единственную комнату, дверь в которую поприветствовала его, держась только на одном, нижнем, навесе. «Точно ботаник-гуманитарий», - окончательно убедился в своих выводах мужчина.
Закончил Май с учебой ближе к полуночи, осторожно прокравшись в комнату, он увидел, что телевизор работал, но звука почти не было, а мужчина спал, отодвинувшись к стенке дивана. И так как у Мая была одна комната и один диван, он быстро разделся и нырнул под одеяло, которое тоже было одно. Выключив телевизор, Май закрыл глаза и прежде чем уснуть, подумал: «Странный какой-то мужчина. Собирался изнасиловать и не изнасиловал».
А утром Май так же тихо поднялся и, перекусив бутербродами с соком, отправился на учебу, оставив в прихожей записку: «Я на занятия. Чувствуйте себя как дома», не подозревая, что стоило ему закрыть дверь, как его странный насильник открыл глаза. Пройдясь по квартире и найдя записку, мужчина в который раз поразился парню, прочтя слова «чувствуйте себя как дома». Почесав затылок, он пошел искать еду… а потом чинить дверь.
Зайдя домой, Май прокричал:
- Я вернулся! – но ответом ему была тишина.
И Май нахмурился. Он поспешно начал раздеваться, и взгляд упал на его собственную записку, где ниже незнакомым почерком было дописано: «Нашел запасные ключи. Оставил их в почтовом ящике. Не забудь вытащить, чудик».
«Я не чудик!» – искренне возмутился Май.
«Почему он назвал меня чудиком?» - думал Май, готовя ужин.
«Нет, почему все же чудик?» - не унимался Май за ужином.
«А может, это вроде комплимента? – озарило Мая во время учебы. – Милого прозвища. Пары ведь дают друг другу милые прозвища. Но мы не пара… Или пара?.. Нет, он определенно какой-то странный», - окончательно сделал вывод Май. И даже для убедительности кивнул.
***
- Ой, - вырвалось у Мая, когда он, поскользнувшись на протоптанной ледовой дорожке, чуть не упал. Взмахнув руками и чудом удержавшись на ногах, он пингвинчиком направился к выходу из-под арки, когда услышал:
- Слыш, пацан, прикурить будет?
Оглянувшись, Май увидел трех парней гоповатой наружности. «Эти точно насиловать не будут», - как-то сразу догадался парень, поэтому задумался о количестве наличности, и хватит ли имеющегося, чтобы от него отстали. Но не успел Май ответить на первый вопрос и перейти ко второму, как позади парней раздалось:
- Слыш, пацаны, прикурить будет?
Несмотря на опасность ситуации, Май не смог удержать улыбку, которую поспешно спрятал в своем шарфе, представляя, как к прикопавшимся к кому-то гопникам, прикапываются другие гопники, а к ним другие, создавая прикопавшуюся цепочку гопников.
«Пацаны» с воинствующим видом оглянулись, но сразу расслабились, и один из них произнес:
- Здоров, Профессор.
- Привет. Так чё с прикурить?
- Да, ща, - гопник зашарил по карманам, пока некий «профессор» подходил к нему.
- Ой, - вырвалось у Мая, когда он узнал своего несостоявшегося насильника. Мужчина мельком взглянул на него, но сразу замер и пробежался глазами по Маю и гопникам, мгновенно догадавшись, чему помешал. А счастливого от встречи Мая уже понесло. – Почему Вы ушли? Я вечером курицу запек. Вкусная получилась. И спасибо за дверь. И за розетку. И за кран на кухне. И за люстру в комнате.
- Не за что, - отозвался мужчина, заставив Мая засиять еще ярче, а гопников потерять челюсть и пытаться понять, как их кореш Профессор связался с лошком, которого они собирались грабануть.
Несколько минут под аркой было тихо. Май не сводил своих оленьих глаз с мужчины, в то время как тот тоже смотрел на него, а гопники то переглядывались между собой, то осматривали Мая и Профессора.
- Может, зайдете? – вдруг неуверенно предложил Май. – Курица еще осталась. Но я могу ещё что-нибудь приготовить…
- Не надо. Хватит и курицы, - ответил мужчина, делая шаг к Маю, заставляя того улыбнуться.
- А ребята? – глядя на стоящих на месте гопников, спросил Май, переставая считать их хулиганами. Не может же его насильник общаться с хулиганами? «Ребята» дружно сделали шаг вперед, но были остановлены тяжелым взглядом Профессора.
- У них дела.
- Да? Значит, в другой раз. Пока, - помахал гопникам Май.
- Пока, - хмуро протянули гопники.
- И чё это, блять, было? – спросил один из гопников, когда Профессор и Май скрылись с глаз.
- Я ебу? – был ему ответ. – Хуйня какая-то непонятная.
Май с удовольствием наблюдал, как мужчина расправляется с его курицей, в то время как за окном поднимался ветер, время от времени кидая в стекло пригоршню снега, отчего Май ёжился и радовался горячему чаю в своих руках. Но тотчас хмурился, думая о том, что у мужчины вряд ли будет чай, если он уйдёт. И тогда Май решился.