Внутри у Айви все сжалось, а по коже пошел холодок. Это было слишком близко к тому, что она искала, как раз когда она отрицала, что это существовало.
- Ты не можешь найти любовь во взятии крови, - сказала она, полная решимости не расстраиваться и невольно накормить эту... женщину. - Любовь красива, а кровь жестоко удовлетворяет уродливую потребность.
- И тебе не нужна любовь?
- Это не то, что я сказала. - Айви чувствовала себя нереально, и она схватилась за край стола. - Кровь - не способ показать любовь. - Голос Айви был мягким, но внутри она кричала. Она так бесилась, что не могла успокоить друга, не заражая его своей жаждой крови. Смешение ее потребности в любви и ее потребности в крови портило любовь и делало ее мерзким. Ее желание разделить эти два понятия было так близко, столь уязвимо, что она почти задохнулась, когда Миа покачала головой.
- Это не то, кем ты хочешь быть, - усмехнулась она. - Я вижу это. Это льется из тебя как слезы. Ты лжешь себе, говоря, что кровь и любовь разделены. Ты лжешь, говоря, что здравомыслие существует, когда называешь две вещи вместо одной. Только, приняв это, ты сможешь подняться выше того, что требует от тебя тело, чтобы жить верной тому, кого ты захочешь... кого полюбишь, и кто будет достаточно силен, чтобы пережить твою любовь.
Потрясенно, Айви замерла. Эта миниатюрная женщина, сидящая перед ней, вытягивала из Айви ее самые отчаянные, скрытые желания, выставляя их на показ. Она хотела управлять жаждой крови... но это чувствовалось так чертовски хорошо, чтобы позволить ей управлять собой. И если она называла это любовью, тогда она половину жизни была шлюхой по собственной воле.
Когда она смотрела на понимающую улыбку Мии, воспоминания наполнили ее: воспоминания о прикосновении Пискари, его похвале, о том, как он все брал от нее, его слова были доказательством ее преданности и любви, и как она старалась принимать и делать все, что он хотел. Это было столь же свежо, как будто это произошло вчера вечером, а не почти десятилетие назад. Годы снисходительности следовали, когда она обнаружила, что чем больше она доминировала, тем больше удовлетворения она жаждала и меньше получала. Это был жестокий скользкий узел, который посылал ее просьбу Пискари дать ей чувство ценности. И хотя она никогда не находила его, он причинял сладкую боль.
Теперь эта женщина, которая могла потягивать страдание от другого также легкого, как дышать, хотела, чтобы она признала, что двойственность, которая спасла ее здравомыслие, была неправдой? Что она может найти красоту в своей тяге, называя ее любовью?
- Это не любовь, - сказала она, чувствуя, как будто не может дышать.
- Тогда, почему ты противишься Арту? - обвинила Миа, намек улыбки появился у нее на лице, и она насмешливо подняла одну бровь. - Весь этаж думает об этом. Ты знаешь, что это больше, чем случайный акт. Это способ показать твою любовь, и дать это Арту означало бы, что ты - половинчатая, а не шлюха. Грязная, извращенная шлюха, продающая себя за мгновение плотского удовольствия и профессионального продвижения.
Это было так близко к тому, что Айви думала сама, что она сжала челюсть, довольная, что офисная дверь была закрыта. Она чувствовала, что ее глаза расширили, но воспоминание о голоде, мелькнувшем в глазах Мии, заставляло ее сидеть. Она знала, что Миа вызывала ее, подстрекала ее гнев, таким образом, она могла упиваться им. Это было то, что делали банши. Они часто использовали правду, чтобы сделать так, чтобы стало еще хуже.
- Нельзя выразить свою любовь в том, чтобы брать кровь, - сказала Айви, ее голос звучал низко и неистово.
- Почему нет?
Почему нет? Это звучало так просто.
- Потому что я не могу сказать крови нет, - сказала Айви горько. - Мне нужно это. Я жажду этого. Я хочу удовлетворить свою жажду, черт побери.
Миа рассмеялась.
- Ты глупая, плаксивая маленькая девочка. Ты хочешь удовлетворить ее, потому что это связано с твоей потребностью в любви. Для меня слишком поздно. Я не могу найти красоту в удовлетворении моих потребностей, потому что все, кого банши любят, умирают. Ты можешь, и посмотри, ты настолько эгоистична, что мне хочется тебя ударить. Ты - трусиха, - обвинила она. - Слишком напуганная, чтобы найти красоту в своих потребностях, потому что сделать это - признание, что ты была неправа. Что ты дурачила себя большую часть своей жизни, лгала, что это не важно, таким образом, ты можешь удовлетворить свои желания. Ты - шлюха, Айви. И ты знаешь это. Прекратите обманывать себя, что ты не такая.
Айви чувствовала, что ее глаза вспыхнули и стали полностью черными от гнева.
- Ты должна уйти, - сказала Айви, мышцы были так напряжены, что требовалась вся ее сдержанность, чтобы удержаться от того, чтобы не ударить банши.
Миа встала. Она выглядела живой и яркой, ее гладкое лицо покраснело, но было красивым, как у осуждающего ангела, сильное и безразличное.
- Ты можешь жить не своей судьбой, - дразнила она. - Ты можешь быть той, кем хочешь быть. Так Пискари деформировал тебя. Так он сломал тебя и переделал, чтобы ты была гибким источником эмоциональной богатой крови. Тебе решать принимать или отрицать это.
- Думаешь, мне нравится быть такой? - сказала Айви, вставая, когда ее расстройство плескалось через край. - Думаешь, что мне нравится кто-то с длинными зубами, который может обмануть меня? В этом я родилась... и нет никакого другого пути. Слишком поздно! Слишком много людей ожидают, что я такая, слишком много людей вынуждают меня быть такой, какой они хотят, чтобы я была. - Правда выходила, беся ее.
Миа открыла рот, ее лицо пылало. Ее глаза были скрыты солнцезащитными очками, а золото в ее коротких темных волосах ловило свет.
- Это оправдание ленивой, напуганной трусихи, - сказала она, и Айви напряглась, готовая сказать ей замолчать, но память о голоде держала ее на поводке. - Признайся, что ты была неправа. Признайся, что ты - уродина и шлюха. Тогда больше так не будет.
- Но это так хорошо! - прокричала Айви, не заботясь о том, слышал ли этаж или нет.
Миа дрожала, все ее тело сотрясалось. Быстро дыша, она схватилась за спинку стула. Когда она пристально посмотрела из-за ее солнцезащитных очков, Айви поняла, что воздух был так же чист и неиспорчен, как будто спора не было. Пульс участился, Айви глубоко вдохнула, находя только намек духов Мии и самый мягкий след ее пота. Черт. Сука была хороша.
- Я никогда не говорила, что это будет легко, - сказала Миа мягко, и Айви задумалась что точно, черт возьми, только что произошло. - Голод всегда будет там, как шип. Каждый день будет хуже, чем предыдущей, пока ты будешь думать, что не можешь существовать еще мгновение, но тогда ты будешь видеть грязь в глазах, пытаясь выбраться... и если ты будешь сильна, то ты найдешь желание измениться для других дней. И на другие дни, ты будешь тем, кем хочешь быть. Если ты - не трусиха.
Жужжание настенных часов стало громче, когда все стихло, почти достаточно, чтобы услышать сердцебиение Мии, и Айви стояла за своим столом, ей были не по душе те чувства, которые смешивались в ней.
- Я - не трусиха, - сказала Айви наконец.
- Нет, не трусиха, - признала Миа, спокойно и тихо. Насытившись.
- И мне хватает силы воли, - добавила Айви громче.
Миа медленно вдыхала, ее бледные пальцы напряглись на ее сумочке.
- Да, хватает. - Глаза Айви сузились, и выражение лица Мии снова изменилось. - Прошу прощения за вопросы, - сказала она, представляясь и смущенной и возбужденной, - но ты не рассматриваешь совместное проживание?
Все внутри Айви напряглось.
- Выметайся.
Миа сглотнула, снимая солнцезащитные очки, чтобы показать бледные голубые глаза, ее зрачки были знакомого черного цвета, что сделало ее взгляд уязвимым.
- Я могу расплатиться, - сказала она и посмотрела Айви в глаза, как будто они были давними любовницами, и облизала губы. - Моя кровь за твои эмоции? Я могу удовлетворить все, что тебе нужно, Айви, и даже больше. И ты могла бы разжечь ребенка во мне с той болью, которую несешь.
- Вы-ме-тай-ся.
Опустив голову, Миа кивнула и направилась к двери.
- У меня хватает воли, - повторила Айви, стыд присоединился к ее гневу, когда Миа пересекала маленький офис. Миа открыла дверь, смущенно повернулась и посмотрела не нее.
- Да, - сказала она, нежная печаль читалась в ее нестареющих чертах. - Хватает. Но тебе нужна практика. - Платье закружилось, и женщина ушла, стук ее каблучков заставил замолчать весь этаж, люминесцентные лампы бликовали в ее волосах.
Злясь, Айви шагнула к двери, с хлопком закрыла ее и плюхнулась на стул.
- Мне хватает силы воли, - сказала она вслух, как будто, если услышать это, то так и будет. Но идея, которая зашевелилась между мыслью и разумом, была слишком легкая, чтобы сомневаться в себе.
Айви положила ноги на стол, перекрестив лодыжки. Она не хотела думать о том, что сказала Миа... или о том, что она предложила. Глаза закрылись, Айви вздохнула, вынуждая свое тело расслабиться, когда она думала. Ей не понравилось, что Миа использовала ее, но это то, что они сделали. Это была собственная ошибка Айви, что поддалась ей.
Айви снова вдохнула, медленнее чтобы заставить плечи расслабиться. Она могла проигнорировать все, но она хотела сосредоточить на том, что она могла попробовать... она потратила много своей жизни, следуя этому пути. Это сделало ее скорой на гнев, снизило ее аппетит и заставило ее быть чрезмерно чувствительной, но это сохраняло ее нормальной.
Айви открыла глаза в тишине, у нее текли слезы. Также неизбежно, как тени, ум Айви работал, отчаянно стремясь отвлечься. В ней поднялось отвращение из-за разорванного пакета. Как она объяснит Арту, почему печать оказалась сломанной?
Подавшись вперед, она почувствовала, как ее мышцы растягиваются, когда она притянула мешок поближе, и с приливом снисходительности она вытряхнула слезу на ладонь. Раздумывая, она коснулась ее языком. Она ничего не ощущала, ничего не чувствовала. С виноватым движением она уронила ее обратно, закрыла пакет и бросила его на стол.
Слезе было три года, она была найдена в комнате, пропитанной страхом. Банши была непричастна. Мужчина убил свою жену по плану уже на месте, чтобы свалить вину. Где он взял слезу? Слезе было три года, не меньше?
Три года. Это было долгое время, чтобы спланировать убийство жены. Особенно, когда они были женаты всего восемь месяцев, согласно досье мистера Демера. Долгосрочное планирование.
Айви наклонилась вперед на выбросе адреналина и сжала пакет. Вампиры планировали долго. Жаклин была в отчете. Только у вампира, который работал на О.В., была возможность узнать, что она была мертва, неспособная очистить свое имя. И только у сотрудника О.В. был доступ к слезе, которая хранилась в старом хранилище доказательств. Слеза, которую никто не хватится.
- Твою ж мать, - Айви тихо выругалась. Это шло наверх.
Опустив слезу, Айви потянулась к телефону. Арт нагадит в свой гроб, когда узнает. Но тогда мысль ударила ее, и она заколебалась, гул открытой линии резко хныкал.
Квартира была полна гнева мужчины и страха женщины, но это должно было быть впитано слезой, но ее страх, покрытый страхом Арта, смешался с ее собственными эмоциями.
Гул телефонной линии стал писком, и она положила телефон обратно на рычаг, кислый вкус предательства заполнил ее мысли. Арт использовал ее, чтобы запутать психические уровни в комнате. Парень из фургончика по сбору улик прокомментировал это, когда пришел, обвиняя ее после того, как он увидел слезу банши, не зная, что ей оставалось только добавить к тому, что уже было там. Никто не документировал психические уровни, если банши не была вовлечена, и они не знали об этом до того, как она не загрязнила место преступления.
- Потом Арт украл и подкинул слезу, - пробормотала она вслух. Арт, который был настолько тупым, что не мог найти свои симпатичные клыки в чьей-то заднице.
Хватая ручку из ее стакана с карандашами, она положила ее на стол, желая записать все, чтобы оно не вернулось и не тяпнуло ее за зад. Возможно, не настолько сильно, в конце концов.
- Мотив... - выдохнула она, наслаждаясь порывом адреналина и чувствуя, как будто это как-то очистило ее. Почему Арт помог спланировать и скрыть убийство? Что он получил от этого? Будучи немертвым, Арт был заинтересован только в выживании и своей жажде крови.
«В крови?» - подумала она. Подозреваемый обещал быть кровавой тенью Арта в обмен на возможность убить его жену? Это звучало неверным.
Ее губы скривились, и она улыбнулась. Деньги. Путь наверх Арта в О.В. остановился, потому что тот умер и больше не был потенциальным источником крови. Без валюты крови для взяток он не мог подняться в вампирской иерархии. Он существовал на проценты от его посмертных фондов, но по закону он не мог тронуть основной вклад. Если бы подозреваемый дал Арту часть страховки своей жены, то этого могло бы быть достаточно, чтобы передвинуть Арта на шаг вперед. То, что немертвый вампир открыто признавал, что не прочь с использовать Айви, чтобы подняться наверх, только укрепило ее веру в то, что у него были проблемы с деньгами. Немертвые вампиры не работали больше, чем было нужно. То, что вообще Арт работал, кое о чем говорило.
Ручка щелкала, включаясь и выключаясь, настолько быстро, что почти гудела, Айви попыталась вспомнить, слышала ли она когда-либо, что Арт умер несвоевременное. Он работал за тем же самым столом более тридцати лет.
Дергаясь от внезапного решения, она положила ручку и вытащила желтые страницы, ища самое большое страховое объявление, которое не было связано ни с одной из старых семей вампиров Цинциннати. Она обзвонила бы их всех, если бы было нужно. Пульс скакал, она набрала телефон, используя номер социального страхования подозреваемого, чтобы выяснить, что его следующая оплата не будет подлежать выплате до пятнадцатого числа. Это было изрядной суммой, и она нетерпеливо продолжала нажимать на звездочку, пока аппарат не прошелся по всему списку и не переключил ее на живого человека.
«Страхование вееров», - ответил вежливый голос.
Айви села прямее.
- Это Офицер Тамвуд, - сказала она, - я проверяю отчет мистера и миссис Демер. Вы можете мне сказать, прибавили ли они свое страхование жизни?
Повисло молчание.
- Вы из О.В.? - До того, как Айви смогла ответить, женщина чопорно сказала, - Простите, офицер Тамвуд. Мы не можем предоставлять информацию без ордера.
Айви злобно улыбнулась.
- Прекрасно, мэм. Мы с партнером будем там с вашим маленьким клочком бумаги, как только сядет солнце. Мы отчасти спешим, так что он мог бы пропустить свой завтрак, чтобы добраться к вам прежде, чем вы закроетесь.
- Э... - голос вернулся, и Айви чувствовала, что ее глаза расширили от страха, который в нем читался. - Не нужно. Я всегда рада выручить О.В. Давайте я посмотрю данные по данному вопросу.
Айви зажала телефон между ухом и плечом, поглаживая ее ногти и пытаясь заставить зрачки уменьшиться.
- Вот оно! - сказала женщина нервно. - Мистер и миссис Демер выбрали скромную политику, покрывающую смерть каждого из них, вскоре после свадьбы... - Голос женщины затих, становясь озабоченным. - Она была увеличена приблизительно четыре месяца назад. Минутку.
Айви опустила ноги на пол и потянулась за ручкой.
- Хорошо, - сказала женщина, когда она вернулась. - Я вижу почему. Миссис Демер закончила получать свою степень. Она собиралась стать основным источником, и они хотели использовать в своих интересах более низкий график платежей перед ее следующим днем рождения. Это была выплата в полмиллиона. - Женщина хихикнула. - У кого-то было много энтузиазма. Ее степень не дает ей достаточно хорошую работу, чтобы гарантировать такую страховку.
Жужжание адреналина прошло по Айви, и ручка сломалась.
- Проклятие! - выругалась она, когда чернила испачкали ее руку и стали капать на стол.
- Мэм? - засомневалась женщина, новая осторожность послышалась в ее голосе.
Уставившись на синие чернила на ее руке, Айви сказала, - Ничего. Просто моя ручка сломалась. - Она выкинула ее в мусоре и ногой открыла нижний ящик стола и схватила платок. - Это могло бы быть в интересах вашей компании разобраться с ошибочным внесением в реестр, чтобы исключить любые претензии в течение нескольких недель, - сказала она, когда вытерла пальцы. - Вы могли позвонить мне, когда кто-то попытается обработать информацию?