— Почему? — удивилась я. — Понимаю еще, если всегда из Эна получались такие же, и тут, оп, Триа. Вот тогда, понимаю, позор.
— Мы считаем, что сильный вампир должен обратить человека в Эна. Это доказательство его силы. Но очень редко получается то, что хочется. Эна не хотят позора. Если он обратил, и не получился желаемый результат, он, конечно, остается Эна, но власть его с годами, столетиями слабеет. Это уже давно так заведено.
— Как странно. А если Вио?
— Сказали бы: "Могло быть и лучше", — пожал плечами Маркос. — Вио от Эна — это, как бастард в вашем мире.
Да уж, как все сложно. Лучше было бы, если как в фильмах — чем вампир старше, тем сильнее. Но нет — у них свои правила.
Маркос встал со стула, взял мой стакан и, подойдя к холодильнику, налил в него еще воды. Подошел ко мне и протянул стакан.
— Спасибо, — я взяла стакан с его рук.
Маркос не ответил, вернувшись на свое прежнее место возле стола.
— В фильмах и книгах так: если, вампир старше, он сильнее. У вас понимаю не так?
— Смотри, если ты — Триа, и у тебя одна способность, то даже за три сотни лет ничего не изменится. Ты так и останешься Триа…. Почти то же самое с Вио. А вот Эна может развивать свои способности, но на это уходит ни одно столетие и много сил.
— Понятно. А как понять: кем ты стал?
— Способности должны появиться в течение месяца. Появилась одна и бесполезная — Триа, три — Вио, больше трех — Эна.
— Ты, Маркос, Глава клана, значит, ты — Эна.
— Да, — кивнув головой, ответил Маркос, хотя это был не вопрос.
— И сколько у тебя способностей? — полюбопытствовала я.
— Много, — туманно ответил Маркос.
Глава 5
"Много, — передразнила я мысленно. — И это все? А дальше?"
— Не скажешь какие? — спросила я у Маркоса.
— Зачем это тебе? — удивленно поинтересовался он.
— Как зачем? Я хотела бы узнать.
— Не скажу, — уперся в свое Маркос.
— Ну и ладно, — решив, не настаивать на своем, посмотрела на Риша. — А ты — Вио?
— Да.
— Ты тоже не скажешь, какие у тебя способности? — без надежды спросила я.
— Скажу, — улыбнулся Ришард. — Первая способность, которая у меня появилась, — это адаптивная память. То есть я могу воспроизвести любое действие, увиденное из телевизора или наложения рук. Но это временно. Через пару часов я не смогу это сделать. Вторая — взрывание. Я ускоряю движение молекул, что приводит к взрыву любого предмета. — Риш перевел взгляд на пустой стакан в моей руке.
Через секунду он начал нагреваться, а в следующую секунду разлетелся на маленькие кусочки.
— Ай! — я дернулась и инстинктивно закрыла лицо руками, но ни одно стеклышко не поцарапало меня.
Я удивленно убрала руки и посмотрела на пол. Маленькие осколки стекла веером окружили мои ноги.
— Ты с ума сошел? — обратилась я к Ришу возмущенно, подняв голову. — А если бы осколки порезали меня?
— Ничего бы не случилось, — уверенно сказал он. — Третья — биолокация, — продолжил Ришард, не обращая внимания на мое возмущение. — Я могу определить местонахождения человека, где бы он ни был. Но для этого мне нужна кровь искомого. Хотя бы капля.
— А если ее нет?
— Тогда я не смогу его найди, — пожал плечами Ришард.
— У вас есть названия на все способности? — перевела я взгляд на Маркоса.
— Нет, — сухо ответил тот. — Названия есть только у тех способностей, которые часто повторяются. Эти названия используются и людьми. Например: эмпатия. Эмпат — это человек, чувствующий эмоции, чувства, страхи людей. Ты, наверняка, слышала это слово.
— Да, слышала, — кивнув, я зевнула.
Что это такое — опять спать хочу! А ведь проснулась совсем недавно.
— Риш, а почему я постоянно спать хочу?
— Это из-за моей крови. Она затянула твои раны и действует, как снотворное, чтобы ты набралась сил. Поэтому еще пару дней ты будешь хотеть спать, — я снова сладко зевнула.
— Аделина, иди спать, — Маркос подошел к креслу, на котором я сидела, и протянул мне руку. — Я проведу тебя в комнату.
Я посмотрела сначала на протянутую руку, размышляя принять ли помощь. Но через мгновение, встала сама, без помощи его руки.
— Спасибо, но я сама могу дойти до спальни.
Я направилась к двери, и через считанную секунду Маркос стоял передо мной, преграждая путь. Я посмотрела на него снизу вверх, подняв немного голову. Вампир спокойно смотрел на меня, а глаза его были ярко-синего цвета. Было такое чувство, что выключи свет, глаза будут светиться в темноте. Он смотрел на меня, а по рукам побежали мурашки. Но опять не от страха, а от непонятного чувства одолевавшего меня, когда мужчина был рядом.
— Мне можно пройти? — спросила я осипшем голосом, когда до меня долетел приятный мужской запах.
— Я разрешаю тебе звонить родным, — проговорил снисходительно Маркос.
Мои глаза, наверно, стали размером с блюдца от его слов. Я сделала шаг к Маркосу, и обняла его за шею, что было очень трудно, так как я доставала ему до груди. Я улыбнулась. От нахлынувших эмоций, я не понимала, что делаю.
— Спасибо, — я была рада, что, наконец-то, за эти дни, я смогу поговорить с родными.
— Но ты не должна рассказывать, где ты, с кем ты и кто мы такие, — услышала я красивый голос над ухом.
Мурашки еще быстрее побежали по телу. И тут я поняла, что только что сделала. Я не хотела размыкать руки — мне было очень приятно его обнимать, прикасаться к нему. Но мне стало стыдно и неловко за свой поступок. Я расцепила руки и отошла на шаг.
— А то ты сильно пожалеешь, — закончил Маркос.
— А кто мне поверит, если я скажу: "Помогите, я в доме вампиров! Они хотят меня убить!"? — проговорила я паническим голосом, как будто по-настоящему кому-то говорила про вампиров.
— Не утрируй, никто в этом доме не хочет тебя убить. Мы, наоборот, защищаем.
— Хорошо, — я не решилась спорить с этим заявлением. — Но, если меня спросят, когда я вернусь, что мне ответить?
— Скажи, что пока не можешь.
— А если они не поверят?
— Мне все равно: поверят или нет. Если нет, придумай, почему тебя не было и не будет еще очень долго. Это не мои проблемы, — отмахнулся от меня Маркос, открыл мне дверь и сделал жест рукой. — Проходи.
Я вышла из кабинета и, не оборачиваясь, направилась к себе. Как только зашла в комнату, направилась к туалетному столику и посмотрела в зеркало: глаза у меня блестели.
"Чего это ты на него так реагируешь? А? Не спорю, он красивый мужчина, но он вампир и имеет двух любовниц. Хочешь быть третей? Нет? Значит, держи себя в руках и не кидайся его обнимать в следующий раз", — отругала я себя за недавний необдуманный поступок и опустила взгляд вниз.
На столике лежал мобильный телефон. Схватив его, я набрала по памяти номер мамы. Трубку долго не брали, и я уже начала волноваться, но успокоилась, когда услышала мамин голос:
— Да, я вас слушаю.
— Мама! — обрадовалась я.
— Дочка! Линочка, солнышко, как я рада тебя слышать! — из динамика раздавался родной голос.
Я сразу же погрустнела. Я скучала по родителям.
— Ты чего не звонила три дня? Я же волнуюсь.
— Прости, мам. Не было свободного времени, — солгала я.
Я присела в кресло, а мои руки дрожали от напряжения. Не привыкла я врать родителям. Неправильно это. Но надо, значит надо. Маркос сказал, что, если расскажу правду, то пожалею. А узнать, что он сделает, у меня желания нет.
— Ты домой не собираешься? А то уже три дня живешь у Оли, а вещи с собой не взяла.
Так вот что они придумали для моих родителей. Для них я почему-то жила у Оли. Мама наверняка звонила мне, но я не поднимала, значит, звонила и Оле. А Оле что они наплели, чтобы она меня прикрывала три дня от матери?
— Нет, мама, пока не могу приехать назад.
— Ну ладно — мама огорченно вздохнула в телефон. — Ты чего телефон не брала?
— А я его потеряла, — быстро сориентировалась я.
— Ох, Лина, как ты его потеряла?
— Не знаю, мам.
— Ничего, это не страшно. Новый купишь. Но ты хоть за вещами приди, — я знала маму, она хотела под любым предлогом заманить меня в квартиру.
— Мама, не беспокойся. Я взяла немного вещей, мне хватит, — уверила я ее, машинально смотря в гардеробную.
О, этих вещей мне хватит надолго.
— Хорошо, — она ненадолго замолчала. — А как там Оля?
— Ну, — я не знала, что ответить. — Хорошо.
— Бедная Олечка, с парнем рассталась. Я ей один раз звонила насчет тебя, она была тогда очень расстроена. Но хорошо, что ты рядом, поддерживаешь ее.
— Сейчас ей намного лучше. Как там папа?
— Хорошо. Он так не волнуется за тебя, как я. Говорит: "Она у нас уже взрослая, Марин. Скоро замуж выйдет. А ты все боишься за нее. Нашей дочери доверять надо". А ты ничего не подумай, доверяю я тебе. Ты сейчас у Оли, а не по клубам бегаешь.
"Ой, мама, лучше бы я по клубам бегала!"
— Лина, тут кто-то в дверь позвонил, наверно, Ира. Я побегу открывать. Ты не пропадай, звони почаще. Днем и ночью. Пока.
— Пока, мамуль, — я повесила трубку и положила его на прикроватную тумбочку.
Надо бы и Оле позвонить, но я очень устала. Завтра, все завтра.
Я распустила волосы и легла на кровать под одеяло. Заснула я быстро, спала без сновидений.
Проснулась я резко. Проморгавшись, в темной комнате нащупала рукой лампу и включила ее. Сна не было ни в одном глазу, поэтому села за туалетный столик, подперев голову руками, закрыла глаза. Завтра надо позвонить Оле, узнать, что она думает о том, где я.
Сложив руки, как учат в первом классе, уткнулась головой о них.
— Привет, Лина. Это я — Эрика. Можно? — услышала я, как открывается дверь.
— О, привет, Эрика. Проходи, — не поднимая головы, проговорила.
Я услышала, как Эрика прикрыла дверь и тихие шаги, когда девушка стала подходить ко мне.
— Я позвонила родителям, — сказала я ей. — Они думают, что я все эти дни была у подруги, — грустно усмехнулась.
Подумав, что обращаться с опущенной головой к человеку, в данном случае к вампиру, плохо, я подняла голову и издала испуганный вопль. В зеркале я увидела силуэт Эрики, но не это меня испугало. У Эрики ярко-зелёным цветом горели глаза, как фонарики, а из-под губ торчали кончики клыков. Я вскочила, при этом стул опрокинулся, и сделала шаг к ванной, больно ударившись бедром об угол столика. Эрика сделала шаг назад и подняла руки ладонями ко мне.
— Прости, Лина. Я не хотела тебя напугать. Я тебя не трону, обещаю. А клыки и цвет глаз я не могу сейчас убрать.
— Почему? — я на всякий случай сделала еще шаг назад.
— Есть на то причины, — уклончиво ответила девушка. — Меня хоть и обратили в вампира больше десяти лет назад, но я считаюсь молодым вампиром. Я не научилась полностью контролировать себя, — она показала на свое лицо. — Осталось научиться убирать при таких случаях клыки и скрывать цвет глаз. Я все та же Эрика, — она улыбнулась извиняющей улыбкой.
Что это за случай, при котором Эрика не могла полностью себя контролировать, я не хотела знать.
— Хорошо, — не совсем уверенно кивнула я, успокоившись немного, и, пройдя к креслам, села. — Садись.
Эрика села. Ее медовые волосы были завязаны в маленький хвост. На ней были надеты джинсы и белая блузка. Девушка чем-то была озадачена. Она теребила полы рубашки и нервно кусала губу.
— Я могу попросить тебя об одолжении? — спросила я ее.
— Конечно, — Эрика улыбнулась одним уголком губ.
— Расскажи о себе, пожалуйста, — мне было интересно узнать про ее жизнь здесь.
— Ты очень любопытная, — она улыбнулась настоящей, красивой улыбкой.
И на этот раз клыки меня не пугали.
— Ты не единственная, кто так сказал за последние сутки, — ответила я на ее улыбку.
— Что именно ты хочешь узнать? — Эрика удобней села в кресле.
— Не знаю, что ты сама решишь мне рассказать.
— Я расскажу тебе всю историю целиком, если хочешь. Мне было тринадцать, когда я поехала с родителями в Турцию. На отдыхе мы были чуть больше недели. Красивая страна, мы объездили ее вдоль и поперек. Я впервые увидела море, оно впечатлило меня. Мы ехали в аэропорт, чтобы улететь домой, когда попали в аварию. Я не знаю, что случилось, но я очнулась в больнице. Мне сказали, что родители в другой больнице и с ними все хорошо. Почему они оказались в другой больнице, я не знаю, — покачала Эрика головой. — Помню, что когда мне стало намного лучше, за мной пришел человек, который должен был привезти меня к родителям. У него были какие-то документы подтверждающие, что родители доверили ему привезти меня, мой паспорт. Я была в больнице одна, мне было страшно и от осознания, что я скоро встречусь с родителями, чуть не расплакалась. Только вместо больницы мы приехали в какой-то дом, где было много девушек разного возраста. Вскоре мне объяснили, что теперь я их собственность и что нахожусь в притоне, — Эрика приподняла голову и быстро заморгала, прогоняя слезы.
— Если ты не хочешь об этом говорить, не нужно, — проговорила я, не желая расстраивать девушку из-за своего любопытства.
— Честно, Лина, я хочу тебе рассказать, — девушка уверенно посмотрела на меня. — Никто почти не знает мои историю, и все эти годы я держу это в себе. А я слышала, если поделиться с кем-то своим горем, становиться легче. Ты не против?
— Нет, если тебе станет от этого легче, я только за.
— Спасибо, — девушка опустила голову, и тихо продолжила. — Про родителей я ничего не знала. Не знала: живы они, или погибли. Как ты понимаешь, я стала проституткой. Это было ужасно. Боже, мне было тринадцать! Я была еще ребенком. Да я и о сексе тогда еще и не знала, но меня быстро просветили. Никакой романтики, о которой любая девушка мечтает в первый раз, не было. Да и в последующих тоже, — Эрика замолчала. — Однажды я попыталась сбежать, но меня поймали и избили до полусмерти. Но мое желание сбежать не пропало. Я ждала хорошего момента, чтобы опять попытаться совершить побег, но его не наступило, — Эрика замолчала, и рукой стерла скатившуюся слезу.
— Я была беременной два раза.
Я со свистом вздохнула и прикрыла рот рукой. Я не могла поверить, что то, что она рассказывает, действительно происходило.
— Один раз мне сделали аборт, когда я им рассказала о своем положении. Второй раз я промолчала. К нам в комнату сутенеры заходили очень редко, а клиентам без разницы какие мы. Ходили мы в балахонах, поэтому узнали про мою беременность только на седьмой месяц. Уже было поздно что-то делать, чревато последствиями. Я могла умереть. Они не хотели терять меня. Я приносила хорошую прибыль, — я вытерла слезы, которые уже давно текли из глаз.
— Я родила девочку, — Эрика улыбнулась. — Через неделю после родов ее забрали и отдали в приют. И все началось снова. Клиент за клиентом.
Я трясущимися руками взяла графин с водой и налила в стакан. Пока я подносила стакан к губам, вода плескалась. Когда я пила, мои зубы стучали о стенки стакана. Я была вся напряжена, как и Эрика. Попив, я поставила стакан на стол.
— Это продолжалось два года и семь месяцев, пока одним из моих клиентов не стал мужчина, с которым я поняла из-за чего такая шумиха вокруг секса. Секс с ним приносил мне удовольствие. Я влюбилась. Когда мне исполнилось шестнадцать, он признался мне в любви. Я была на седьмом небе от счастья. Он заплатил за меня деньги и забрал меня с моим паспортом из притона. Привез меня в красивый дом, поселил меня в прекрасную комнату. Приходил он ко мне каждую ночь. А я ждала его. В одну из таких ночей я рассказала, что у меня есть ребенок, и я бы хотела найти его. Он нашел ее, сказал, что девочку удочерили хорошие люди из Франции, и назвал адрес. Я хотела ее забрать к себе, очень хотела, Лина, — девушка с отчаяньем посмотрела на меня, сжимаю крепко руки.