— А теперь ты послушай меня, — процедил Берт сквозь зубы. Он грубо встряхнул ее, но не для того, чтобы сделать больно, а для того, чтобы она поняла: с ним лучше не шутить. — Да, я хотел тебя. Я этого не отрицаю. Да и глупо было бы отрицать: мне стоит лишь взглянуть на тебя и я сразу тебя хочу! Пусть даже я знаю, что тебе нужны только мои деньги, это, к несчастью, ничего не меняет. Но в одном ты крупно ошибаешься, моя дорогая…
Элси молча смотрела на него. Ее мысли путались, даже в собственных ощущениях она разобраться не могла. Как он сейчас сказал? «…Мне стоит лишь взглянуть на тебя, и я сразу тебя хочу». Он употребил настоящее время — не прошедшее! А это значит…
Что, собственно, это значит? Разве можно забыть то, что он говорил минуту назад? А минуту назад подтвердились самые худшие опасения Элси. Берт ясно дал понять, что никогда не любил ее…
Но ведь еще он сказал, что она в чем-то ошибается! Вдруг случится чудо и окажется… Элси с надеждой подняла на него взгляд, но глаза Берта горели холодным, опасным огнем.
— Да, моя великолепная Элси. В одном ты крупно ошибаешься. Ты сказала, что я получил от тебя то, что хотел. И в каком-то смысле это действительно так. Но ты не учла одну маленькую деталь. Я получил от тебя не все… далеко не все!
Элси в отчаянии закрыла лицо руками, как будто желая отгородиться от страшных слов, как будто ее сердце уже не разбилось на мелкие осколки год назад. А Берт безжалостно продолжал:
— Ты говоришь, что ты мне надоела, что я пресытился тобой, но ты опять ошибаешься. Я еще не пресытился. Во всяком случае, твоим телом. Да, я хотел тебя. Хотел так сильно, что желание это было сродни боли. Стоило мне лишь подумать о том, как мы с тобой займемся любовью… И сейчас, к сожалению, все осталось по-прежнему. Я хочу тебя. Так же сильно. И даже, наверное, сильнее, чем раньше. Когда мы расстались, я надеялся, что успокоюсь. Но я не смог успокоиться. Просто не смог!
4
«Я получил от тебя не все… далеко не все!».
Элси снова и снова мысленно повторяла про себя эти слова, и с каждым разом они казались ей все более угрожающими. Она боялась, что не справится с собой. Глаза Берта были так близко — черные, глубокие… и чарующие.
— Я получил от тебя не все, — повторил он.
Его голос сделался еще тише, еще вкрадчивей. Он как будто окутывал Элси теплым густым туманом.
Ей показалось, что сердце словно куда-то проваливается — столько чувственности было в этом бархатистом голосе, столько призывной силы, обещающей неземное блаженство. И пусть за его кажущейся мягкостью скрывалась угроза — Элси не желала этого знать. Ей вдруг стало все равно. Ее как будто подхватил слепящий вихрь…
Но внезапно в сознании Элси мелькнула одна мысль, и эта мысль — пронзительная, словно неожиданный укол боли, — вернула ее к реальности.
Ведь Берт именно этого и добивается! Вкрадчивые интонации, проникновенные взгляды… Он хочет выбить ее из равновесия. И если она продемонстрирует ему свою слабость — значит, он победил. Во всяком случае, добился ощутимого преимущества. Нет, только не это! — твердо сказала себе Элси. Еще посмотрим, кто кого!
Она тяжело сглотнула и провела языком по внезапно пересохшим губам. Заметив, что Берт не сводит глаз с ее рта, Элси опять облизнула губы — на этот раз медленно, нарочито соблазнительно. Она как будто давала ему понять, что его слова, конечно, доставляют ей удовольствие, но для нее они не так уж много значат.
— Выходит, ты по-прежнему хочешь меня? — Элси очень старалась, чтобы ее голос не дрогнул. — Что ж, меня это не удивляет. В конце концов ты прав: нам всегда было хорошо вместе.
На этот раз уже ей удалось выбить его из равновесия! Берт вдруг напрягся и растерянно моргнул… Элси не сумела сдержать торжествующей улыбки. Счет сравнялся!
Глядя прямо в лицо Берту, она улыбнулась еще лучезарнее, зеленые глаза зажглись дразнящим вызовом.
— Ведь чтобы спать с человеком и получать от этого удовольствие, вовсе не обязательно его любить. Ты согласен? Человек может даже совсем не нравиться тебе, но зато с ним хорошо в постели.
— Все верно, — кивнул Берт. — И я сейчас тебе это докажу!
Прежде чем Элси успела сообразить, что происходит, он развернул ее лицом к себе, прижал к своей могучей груди. Это был безжалостный поцелуй, в котором не ощущалось и намека на нежность.
— В самом деле, при чем здесь любовь или даже симпатия! — спросил он, на мгновение оторвавшись от ее губ, но тут же впился в них снова.
Нечто подобное Элси и ожидала, вот почему встретила его яростный натиск со спокойной уверенностью, которая, честно говоря, удивила ее саму. Она даже нашла в себе силы ответить на поцелуй: раскрыв губы навстречу его губам. И торжествующе улыбнулась, когда Берт тихонько застонал.
Что ж, на войне — как на войне! — решила про себя Элси. Почему бы и нет? Она прижалась к нему всем телом. Это была чистой воды провокация, и Элси с радостью отметила, что ей удалось пробить броню его холодного равнодушия.
А потом все пошло не так. Затеяв эту игру, Элси думала, что у них будет нечто вроде поединка двух фехтовальщиков, примерно равных по силе. Противники наносят пробные удары, парируют выпады, то наступают, то занимают оборонительную позицию, но при этом не стремятся серьезно ранить или хотя бы достаточно больно задеть друг друга. Она думала, что это действительно будет игра, а не настоящий — до первой крови — бой!
Но Берт, кажется, не играл. Уж слишком решительным и властным был его поцелуй. Да и ответ Элси лишь поначалу напоминал беспечное озорство. Буквально за считанные секунды ее холодная и одновременно обжигающая ненависть к этому человеку обернулась безудержной жгучей страстью. Голова закружилась, сердце забилось в бешеном ритме.
Элси больше уже не дразнила его. Все вдруг стало очень серьезно. Ее поцелуй был теперь таким же настойчивым и ненасытным, как и поцелуй Берта. Ее тихие стоны вторили его стонам. Ей вдруг безудержно захотелось прижаться к его обнаженному телу… Элси и сама не заметила, как вытащила футболку из-за пояса его джинсов и скользнула под нее руками.
— Значит, ты не забыла, как это делается? — В словах Берта прозвучала язвительная ирония и в то же время какое-то странное отчаяние.
Как же такое забудешь?! За прошедший год Элси, может быть, и убедила себя, что у нее все «отгорело», что Берт ей больше не нужен. Но ее чувство к нему никуда не исчезло — просто она боялась себе в этом признаться.
И вот теперь, когда Берт снова появился в ее жизни, Элси показалось, будто кто-то повернул ключ потайной комнатки, где таилось желание, и оно вырвалось наружу, чтобы снова изводить ее сладостной мукой. Словно в сердце ударила молния и опасный огонь проник в самые сокровенные глубины ее естества. Она вжалась бедрами в бедра Берта, чтобы хотя бы так унять обжигающее пламя. Его напряженная плоть не оставляла сомнений — он тоже хотел ее.
— Да, Элси. Это у нас всегда получалось здорово. Этого у нас не отнять!
Расстегнув на ней рубашку, Берт взял в ладони ее маленькие крепкие груди, прикрытые лишь прозрачным кружевным бюстгальтером. А когда он наклонил голову и стал ласкать их губами, Элси не смогла сдержать крика чистейшего наслаждения.
Она забыла обо всем на свете и уже не рассуждала о том, кто из них победитель, а кто побежденный. Берт провел языком по ее напрягшемуся соску, и сладкая дрожь пробежала по телу Элси, смешавшись с заветным огнем желания, терзавшим ее.
— Еще? — хрипло спросил Берт.
— Еще!
Элси казалось, что она сходит с ума. Его дразнящие прикосновения распаляли ее еще больше, каждый поцелуй отдавался в теле волнами восхитительного, неземного восторга.
Она сама не заметила, как оказалась полулежащей на столе, прижатая сильным телом Берта. Не заметила, кто из них стащил с него футболку. Она только мурлыкала от удовольствия, проводя ладонями по его разгоряченной коже. Ей было приятно смотреть, как содрогаются его могучие мышцы под ее легкими прикосновениями.
— О Боже, принцесса! — выдохнул Берт. — Если бы ты знала…
Внезапно он напрягся и резко вскинул голову.
— Берт! — протестующе вскрикнула Элси.
Она была словно в горячечном бреду, и ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Она не могла понять, почему Берт вдруг остановился. Но потом его странная неподвижность насторожила ее: он явно к чему-то прислушивался.
— Элси! Я пришел, — донесся из коридора голос брата.
— О Господи! Это Ален!
Охваченная паникой, Элси оттолкнула Берта. Он помог ей подняться и быстро натянул на себя футболку.
— Элси! Ты где?
— Здесь, — выдавила она, лихорадочно застегивая рубашку дрожащими непослушными пальцами. — В кухне.
Шаги брата приближались, и Элси с ужасом поняла, что не успеет привести себя в порядок. Не сумев застегнуть очередную пуговицу, она беспомощно чертыхнулась.
Берт вдруг шагнул к ней, и Элси застыла в испуге. Но он лишь убрал растрепавшиеся волосы с ее лица и сам застегнул ей рубашку. Элси с удивлением обнаружила, что он абсолютно спокоен.
А когда Ален открыл дверь в кухню, Берт уже стоял на почтительном расстоянии от нее.
— Есть новости! — завопил Ален с порога. — Классные новости!
Брат был в таком возбуждении, что, даже если бы они с Бертом и остались в той двусмысленной позе на кухонном столе, он бы скорее всего этого не заметил, не без иронии отметила про себя Элси. Впрочем, Ален бы, наверное, не обратил внимания, даже если бы застал их за еще более «интересным занятием»…
А ведь вполне могло дойти и до этого! — с ужасом сообразила она. Если бы брат вернулся на несколько минут позже или если бы Берт не услышал его шаги… Потому что ласки и поцелуи Берта совершенно вскружили ей голову, заставили забыть обо всем на свете. Элси до сих пор еще не пришла в себя и даже не совсем понимала, о чем говорит Ален.
— Когда я был в больнице, папа улыбнулся мне и назвал по имени! Врачи говорят…
— Ален! — оборвала его Элси, наконец взяв себя в руки. — У нас гость.
Конечно, было уже поздно: Берт все понял. Но сейчас он как ни в чем не бывало сидел за столом и чинно попивал кофе. Впечатление было такое, что он просидел в этой позе как минимум час.
— А-а… привет, Берт.
Фамильярное приветствие брата несколько покоробило Элси. Впрочем, они с Бертом всегда прекрасно ладили друг с другом. Более того, Ален восхищался ее женихом. Для него Берт Конрой был настоящим героем. И даже после того, как он опозорил Элси «на весь свет», Ален в отличие от всех остальных не осуждал его и не клеймил презрением.
— Привет-привет, — небрежно отозвался Берт.
Но от Элси не укрылось, как он вдруг нахмурился, явно что-то просчитывая в уме.
— Отец в больнице, ты говоришь? — мягко спросил Берт. — А что с ним?
— Вы разве не знаете? Элси вам не сказала, что у него был удар?
— У нас еще не было времени поговорить.
Его глаза сверкнули ехидным блеском, и Элси не выдержала.
— Мне кажется… — сухо выдавила она, но Берт не дал ей договорить:
— А мне кажется, что тебе лучше помолчать. Пусть Ален сам мне все расскажет.
Его тон неуловимо переменился, в голосе послышались угрожающие нотки, и Элси поняла, что действительно лучше с ним не спорить. Если она начнет возражать, будет только хуже.
Выждав паузу и обнаружив, что Элси не собирается отвечать на его откровенно грубое замечание, Берт самодовольно усмехнулся.
— Так что с отцом? — обратился он к Алену.
Пока брат рассказывал Берту о болезни отца, Элси снова поставила чайник. Не потому, что ей вдруг захотелось кофе, и, уж конечно, не для того, чтобы радушно угостить гостя. Просто ей надо было хоть чем-то заняться, чтобы избавиться от того внутреннего напряжения, которое так и не отпустило ее.
Это было похоже на ноющую непреходящую боль. Каждая клеточка ее тела еще помнила предвкушение того чувственного наслаждения, которое было так близко, но все-таки не наступило.
Элси старательно отводила взгляд от Берта. Ей казалось, что, если она не будет на него смотреть, неуместное возбуждение пройдет само собой и ей удастся успокоиться. Но куда там! Выяснилось, что вовсе не обязательно на него смотреть — достаточно того, что он находился рядом, в одной с ней комнате… Элси необыкновенно остро ощущала его близость.
А Берт между тем внимательно слушал сбивчивый рассказ Алена. Элси не сомневалась: холодный, расчетливый ум Конроя уже искал пути, как извлечь выгоду из сложившейся ситуации.
Когда грустное повествование было закончено, Берт секунду подумал, а потом вдруг сказал:
— Если честно, нечто подобное я и ожидал. Да, неприятно… Но мы как-нибудь с этим справимся.
— Мы?! — Элис резко повернулась к нему.
Берт в ответ ослепительно улыбнулся.
— По-моему, вам сейчас нужна помощь, и я сделаю все, что смогу.
— Большое спасибо! — Элси решила, что лучше умрет, чем примет что-либо от этого человека. — Мы сами справляемся.
— Я вижу, как вы справляетесь. — Улыбка Берта превратилась в насмешливую гримасу. — Еще когда заходил в первый раз, я заметил, что домом и садом уже давно никто не занимался. А кроме того, ты сама говорила, что у вас есть финансовые проблемы.
Ален резко вскинул голову и внимательно посмотрел на сестру.
— Малыш… — Элси лихорадочно соображала, как бы спровадить брата из кухни. — Мне надо помыть посуду. А ты обещал перестелить постели.
— Но, Элси…
— Не спорь, приятель, — неожиданно пришел ей на выручку Берт. — Я еще здесь побуду, так что мы успеем пообщаться.
Только через мой труп! — мысленно поклялась Элси. Как только за Аленом закрылась дверь, она повернулась к Берту. Ее глаза метали молнии.
— Я очень тебе благодарна за то, что ты предложил мне помощь…
Ей стоило немалых усилий произнести эти слова, но Элси решила быть с ним безупречно вежливой и не опускаться до того, чтобы орать и устраивать сцены. Впрочем, ее подчеркнуто сдержанный тон ясно давал понять, что благодарность эта — просто учтивая фраза.
— Но нам действительно ничего не нужно, так что…
— Это было не предложение, принцесса, — улыбнулся Берт, и от этой улыбки Элси стало не по себе. — Предложение — это то, над чем можно подумать, что можно принять или отклонить. А я не приму отказа. Я приехал сюда, чтобы встретиться с твоим отцом. А поскольку сейчас он болен и не может со мной говорить, я подожду, пока он поправится.
— Ах, вот в чем дело… Значит, твое предложение о помощи — всего-навсего ни к чему не обязывающее заявление, всего лишь способ произвести впечатление на подростка, с благоговением взирающего на тебя? А на самом деле, ты собираешься до победного ждать возвращения долга?
Берт не удостоил ее ответом. Он молча встал, подошел к раковине и сполоснул свою чашку. Высокий, широкоплечий, он как будто заполнил собой все пространство, и Элси вдруг стало тесно в просторной кухне.
— И, кстати, сколько он тебе должен?
— Много, — коротко бросил Берт.
Элси закусила губу, чтобы подавить стон отчаяния, готовый вырваться из ее груди. Если уж Берт говорит «много» — значит, действительно много: у них ведь совсем разные мерки… Впрочем, этого следовало ожидать. Судя по количеству неоплаченных счетов и по настрою многочисленных кредиторов, финансовое положение отца было катастрофическим.
— А конкретнее? — все-таки спросила Элси.
Может, ей удастся самой отдать хотя бы малую толику этих денег и договориться в дальнейшем выплачивать остаток долга по частям? Она готова была совершить невозможное, лишь бы Берт исчез из ее жизни — на этот раз навсегда!
Берт намеренно выдерживал паузу. Он тщательно вытер чашку и поставил ее на место. Именно на ту полку, где эта чашка всегда стояла…
И тотчас же, сама того не желая, Элси вспомнила ту восхитительную неделю, исполненную нежности и исступленной страсти, которую Берт провел с ней в этом доме год назад…
Они ходили по комнатам полуодетые, босиком. И Берт, загорелый дочерна, насвистывал, готовя еду. Они брали поднос с завтраком наверх, в спальню, ели прямо в постели, а потом вновь и вновь занимались любовью, не в силах насытиться друг другом…