Я вскочила на ноги. Мои глаза метнулись к солдату, стоящему снаружи. У него было атлетичное телосложение и уложенные гелем светлые волосы с аккуратно зачесанным пробором. Он провел языком по зубам, не размыкая губ, что напомнило мне, как под песком скользит змея.
И он шел прямо ко мне.
Нет! В горле пересохло. Я подавила желание убежать.
- Не трогай меня! - закричала на Бэйтмена мама.
- Мисс Уитмен, не стоит все усложнять еще больше, - ответил Бэйтмен. Мой желудок подпрыгнул от равнодушия в его голосе.
- Убирайтесь к черту с моей собственности! - потребовала мама, ярость пересилила страх. - Мы не животные, мы люди! У нас есть права! Вы же достаточно взрослый, чтобы помнить...
- Мам! - перебила ее я. Она собралась сделать только хуже. - Офицер, это неправильно. Это ошибка. - Казалось, мой голос исходил издалека.
- Это не ошибка, мисс Миллер. Ваши документы уже были рассмотрены на предмет нарушения, - сказал Моррис, солдат, что был передо мной. Его зеленые глаза полыхали. Он находился слишком близко.
В долю секунды его жесткие ладони метнулись ко мне и схватили меня за запястья. Я стала брыкаться, пытаясь вырвать руки. Он был сильнее и притянул меня так близко, что наши тела соприкоснулись. У меня перехватило дыхание.
На секунду я увидела на его лице намек на ухмылку. Его руки, держащие мои запястья, скользили вниз по моей спине и прижимали ближе. Каждая частичка меня напряглась.
Во мне все кричало об опасности. Я попыталась вырваться, но, казалось, это его только распалило. Он всем этим наслаждался. От его крепкого захвата у меня онемели ладони.
Я услышала, как где-то на улице хлопнула автомобильная дверца.
- Стой, - выдавила я.
- Отпусти! - закричала на него Бет.
Коннер с Бэйтменом тащили мою маму. Руки Морриса все еще держали мои запястья. Я ничего не слышала сквозь звон в ушах.
А потом я увидела его.
Его черные волосы блестели в последних осколках солнечного света. Сейчас они были короткими, обрезанными так же, как и у других солдат. Его глаза, с острым, как у волка, взглядом, были такими темными, что не было видно зрачков. "Дженнингс" - было написано на его форме красивыми золотыми буквами спереди. Никогда в жизни я не видела его таким серьезным. Он был почти неузнаваем.
Мое сердце бешено билось, со страхом, но билось. Просто потому, что он был рядом. Мое тело всегда реагировало на него раньше, чем разум.
- Чейз? - спросила я.
В голове пронеслось множество мыслей. Несмотря ни на что я очень хотела броситься к нему. Мне хотелось, чтобы он обнял меня, как в ту ночь, когда уходил. Но боль от его ухода очень быстро ко мне вернулась, а реальность пронзила меня всю.
Он сделал выбор не в мою пользу.
Я цеплялась за надежду, что, может быть, он сумеет нам помочь.
Чейз ничего не сказал. У него выпирала челюсть, как будто он сильно стиснул зубы, но в остальном на его лице не отражалось никаких эмоций, никаких признаков того, что он стоит в двадцати футах от дома, в котором вырос. Он встал между Моррисом, державшим меня, и фургоном. Я поняла, что он и был водителем.
- Не забывай, зачем ты здесь, - рявкнул на него Бэйтмен.
- Чейз, скажи им, что они ошибаются. - Я посмотрела прямо на него.
Он не посмотрел на меня. Он даже не шевельнулся.
- Хватит! Вернись в фургон, Дженнингс! - приказал Бэйтмен.
- Чейз! - прокричала я в полном смятении. Он и впрямь решил не обращать на меня внимания?
- Не разговаривай с ним, - рявкнул на меня Бэйтмен. - Пожалуйста, может, кто-нибудь сделает хоть что-то с этой девчонкой?
Мой ужас рос, сжимая мир вокруг меня. Присутствие Чейза не успокоило меня так, как это было в прошлом. Губы, когда-то улыбавшиеся и прижимавшиеся к моим, сейчас были сжаты в тонкую линию. Сейчас в нем не было теплоты. Это был не Чейз, которого я помнила. Это был не мой Чейз.
Я не могла отвести глаз от его лица. От боли в груди я едва могла стоять на ногах.
Моррис встряхнул меня, и у меня сработал инстинкт. Я попятилась, высвобождаясь из его захвата, и обняла маму за плечи. Кто-то потащил меня назад. Мои руки соскальзывали. У меня забирали маму.
- НЕТ! - закричала я.
- Отпусти ее! - Услышала я солдатский голос. - Или мы тебя тоже заберем, рыжая!
Бет отпустила мою школьную форму, в которую до этого крепко вцепилась. Сквозь слезы я видела, как Райан удерживал ее, на его лице было чувство вины. Бет плакала и тянулась ко мне. Я не собиралась отпускать свою мать.
- Хорошо, хорошо, - услышала я мамин голос. Слова вылетали у нее очень быстро. - Пожалуйста, офицер, пожалуйста, отпустите нас. Мы же можем поговорить прямо здесь.
Я всхлипнула. Я не могла вынести покорность в ее тоне. Она так боялась. Они попытались снова нас разделить, и я знала, больше чем что-либо, что не могу позволить им сделать это.
- Будьте с ними помягче, пожалуйста! Пожалуйста! - умоляла миссис Кроули.
Поднатужившись, Моррис оторвал меня от мамы. Разозлившись, я вцепилась ему в лицо. Мои ногти поцарапали тонкую кожу у него на шее, и он громко выругался.
Я смотрела на мир, как сквозь розовую вуаль. Я хотела, чтобы он набросился на меня, чтобы я опять могла его ударить.
Его зеленые глаза сузились от злости, он зарычал и дернул дубинку, висевшую у него на бедре. В мгновение ока он замахнулся ей.
Я закрыла лицо руками, защищаясь.
- СТОЙТЕ! - Мамин крик был громким. Я услышала ее, несмотря на шум адреналина у меня в ушах.
Кто-то толкнул меня, и я грохнулась на землю, волосы упали на мое лицо, так что я ничего не видела. В груди все сжалось, и у меня перехватило дыхание. Я встала на колени.
- Дженнингс! - услышала я крик Бэйтмена. - Твой командир узнает об этом!
Напротив меня стоял Чейз, закрывая мне обзор.
- Не трогайте его! - чуть не задохнулась я. Оружие Морриса было все еще готово нанести удар, хотя сейчас оно было направлено на Чейза.
- Тебе это не нужно, - голос Чейза был очень низким. Моррис опустил дубинку.
- Ты говорил, что будешь хорошо себя вести, - прошипел он, глядя на Чейза.
Чейз рассказал этому солдату, Моррису, про меня? Они друзья? Как он может дружить с кем-то подобным?
Чейз ничего не ответил. Он не пошевелился.
- Отойди, Дженнингс, - скомандовал Бэйтмен.
Я поднялась на ноги и посмотрела на командира.
- Черт побери, что вы о себе возомнили?
- Придержи язык, - резко сказал Бэйтмен. - Ты и так уже ударила солдата. Насколько глубже собираешься рыть себе яму, чем она уже есть?
Я слышала, как спорит мама сквозь свои икающие рыдания. Когда ее повели к фургону, я бросилась вперед, мои руки зацепились за форму Чейза. Отчаяние накрыло меня. Они собирались забрать ее.
- Чейз, пожалуйста, - умоляла я. - Пожалуйста, скажи им, что это ошибка. Скажи им, что мы хорошие люди. Ты ведь знаешь нас. Знаешь меня.
Он оттолкнул меня, словно к нему прикоснулась какая-то отвратительная вещь. Это задело меня больше, чем что-либо в данный момент. Я уставилась на него в шоке.
Поражение было опустошающим.
Моррис крепко схватил меня за руки и поставил рядом с собой. Меня это не беспокоило. Я даже не почувствовала.
Чейз отступил от меня. Бэйтмен и Коннер сажали маму в фургон. Она обернулась через плечо и посмотрела на меня испуганными глазами.
- Все нормально, детка, - крикнула она, пытаясь говорить уверенно. - Я узнаю, кто во всем этом виноват, и мы с ним отлично побеседуем.
Внутри меня все сжалось.
- На ней же даже туфель нет! - прокричала я солдатам.
Маму посадили на заднее сидение фургона, и больше никто ничего не сказал. Когда за ней захлопнулась дверь, я почувствовала, как что-то оборвалось внутри меня, будто душу мою облили кислотой. Она обжигала внутри. Из-за этого мое дыхание участилось, горло саднило, а легкие сдавило.
- Иди к машине, - приказал Моррис.
- Что? Нет! - заплакала Бет. - Вы не можете забрать ее!
- Что вы делаете? - требовательно спросил Райан.
- Мисс Миллер будет взята под стражу по обвинению Федерального Правительства в соответствии с пятой статьей Статута о морали. Она отправляется на реабилитацию.
Внезапно я почувствовала себя очень уставшей. Мысли были затуманены. Перед глазами все расплывалось, но я не могла моргнуть. Я хватала ртом воздух, но этого было недостаточно.
- Не сопротивляйся мне, Эмбер, - тихо приказал Чейз. Мое сердце разбилось, когда он назвал мое имя.
- Зачем ты это делаешь? - звук моего голоса был далеким и слабым. Он не ответил мне. Да я и не ждала, что он ответит.
Он подвел меня к машине, что стояла позади фургона. Чейз открыл дверь и грубо усадил меня на заднее сидение. Я упала на бок, чувствуя, как обивка сидения стала влажной от слез.
А потом Чейз исчез. И хотя сердце мое успокоилось, боль в груди осталась. Она охватила меня целиком, мешая дышать, и я провалилась в темноту.
Глава 2
- Мам, я дома! - Я скинула туфли на пороге и направилась по коридору на кухню, откуда слышался ее смех.
- Эмбер, а вот и ты! Глянь-ка, кто вернулся! - Мама стояла у плиты, сияя, словно одарила меня новой блестящей игрушкой. Я завернула за угол и недоверчиво замерла.
Чейз Дженнингс.
Чейз Дженнингс, с которым я играла в пятнашки и гоняла на великах и в которого я влюбилась, еще не зная, что значит влюбиться.
Чейз Дженнингс, который, повзрослев, стал по-мужски красив. Он был высоким и хорошо сложенным - и гораздо более опасным, чем тот тощий четырнадцатилетний парень, которого я видела в последний раз. Он небрежно сидел в своем кресле, держа руки в карманах джинсов, из-под старой бейсболки торчали черные волосы.
Я пялилась на него. Потом быстро отвела взгляд, чувствуя, что краснею.
- Э-э... привет.
- Привет, Эмбер, - просто сказал он. - Ты выросла.
* * *
Я открыла глаза, когда патрульная машина ФБР, дернувшись, остановилась. Я медленно села и откинула волосы с лица. Голова казалась тяжелой и затуманенной.
Где я?
Наступила ночь, темнота дезориентировала меня. Я протерла глаза и мельком увидела профиль светловолосого солдата через перегородку из толстого стекла между передней и задней частями машины. Моррис. Я вспомнила его имя на значке. Я всматривалась в лобовое стекло, искаженное перегородкой. Со вспышкой паники я поняла, что высматриваю фургон. Тот, которого перед нами уже не было.
А потом я вспомнила.
Милиция нравов. Арест. Чейз.
Где мама? Мне следовало быть начеку! Я ударила по стеклянной перегородке, но Моррис с водителем даже не вздрогнули. Она была звуконепроницаемой. Испугавшись, я скрестила руки на груди и откинулась на кожаном сидении, пытаясь понять, где мы находились.
Без машины и телевидения мы были изолированы в нашем квартале. ФБР закрыло газеты из-за нехватки ресурсов, заблокировало интернет, чтобы подавить беспокойства, мы даже не могли видеть фотографий того, как изменился наш город. Мы знали, что Луисвиллу во время Войны относительно повезло. Никаких зданий, разрушенных при бомбежке. Никаких эвакуированных областей. Но он, хоть и не выглядел разрушенным, все равно казался другим.
Мы проехали мимо освещенного конференц-центра, сейчас это был распределительный центр продуктовой компании Horizons. Затем мимо аэропорта, который переделали под оружейный завод ФБР, так как коммерческие перелеты были запрещены. Здесь появилось много солдат, когда Форт Нокс и Форт Кэмпбелл превратили в базы ФБР. Сейчас на старых площадках были припаркованы ряды синих милицейских машин.
Наш автомобиль был единственным на шоссе. Осознание, что я была не дома в час, когда только МН позволялось быть на улице, что я была окружена флагами с крестами и эмблемами восхода, пробрало меня до мозга костей. Я почувствовала себя Дороти в некотором подобии "Волшебника из страны Оз".
Въездной пандус привел нас в деловой центр Луисвилла, в конце поворота мы покатились сквозь пустые блок-посты. Водитель нацелился на чудовищную кирпичную многоэтажку, чьи нижние этажи расходились в стороны подобно щупальцам осьминога. Его желтые глаза (окна, освещаемые генераторами) глядели во всех направлениях. Мы находились на территории городской больницы.
Я нигде не видела фургон. Куда они увезли маму?
Чейз Дженнингс. Я пыталась сглотнуть, но его имя разливалось по моему языку, как кипящая вода, поэтому я не могла.
Как он мог? Я доверяла ему. Я даже думала, что любила его, и не только это: думала, он искренне обо мне заботился.
Он изменился. Полностью.
Водитель припарковал машину рядом со зданием, большая часть которого находилась в тени. Через секунду Моррис открыл заднюю дверь и вытащил меня из машины, схватив за предплечье. Три красные царапины, которые я оставила ему ногтями, ярко выделялись на его белой шее.
Жужжание генераторов заполнило ночь, резко контрастируя со звуконепроницаемой изолированностью полицейской машины. Он повел меня к зданию с вывеской "Отделение неотложной помощи", в стеклянных раздвижных дверях я увидела свое отражение. Бледное лицо. Опухшие глаза. Школьная рубашка перекосилась на одну сторону, когда Бет тянула меня, пытаясь спасти; растрепавшаяся коса свисала к ребрам.
Мы не пошли внутрь.
- Я всегда представлял тебя блондинкой, - сказал Моррис. В его тоне, хотя и мягком, прозвучал намек на разочарование. Я гадала, какие же еще вещи Чейз рассказывал ему обо мне.
- Мама здесь? - спросила я.
- Закрой рот.
Значит он может говорить, а я нет? Я сердито посмотрела на него, сконцентрировавшись в том месте, где мои ногти пустили ему кровь. Осознание того, что я могу за себя постоять, позволило мне чувствовать себя немного храбрее. Он толкнул меня к дверям, откуда прожекторы освещали темно-синий школьный автобус, который отбрасывал тень на парковку. В линию выстроились несколько девушек, по обеим сторонам стояли охранники.
Чем ближе мы подходили, тем сильнее меня пробирала дрожь. Раньше солдаты использовали слово "реабилитация", но я не знала, что оно собой подразумевало и где этот центр (если это вообще было центром). Я представляла один из огромных временных воспитательных домов, построенных во время Войны, или, еще хуже, государственное исправительное учреждение. Они ведь не могли отправить меня туда; я ничего плохого не сделала. Родиться - это еще не преступление, даже если они обращались со мной, как с преступницей.
А что, если они отправят маму в тюрьму?
Я вспомнила ребят из школы, которые исчезли. Кейтлин Мидоуз и Мэри Как-то-там, а еще парень-первокурсник, которого я не знала. Их привлекли по статье о правонарушениях за такие вещи, как пропуск школы в не утвержденный религиозный праздник. Но они же никого не убили. Кейтлин так и не вернулась домой, а Мэри и парня не было уже неделю или две.
Я старалась вспомнить, что Бет говорила о Кейтлин, но меня так сильно трясло, что мой мозг, казалось, сейчас треснет. Ее телефонный номер не обслуживался. Ее не было на доске пропавших людей. Ее семья переехала после суда.
"Переехали", - подумала я. Или все они сели в автобус и исчезли.
Я встала в линию за плотной девушкой со светлыми короткими волосами. Она так сильно плакала, что начала задыхаться. Другая раскачивалась взад-вперед, обхватив руками свой живот. Все они были примерно моего возраста или младше. Одной темноволосой девочке было не больше десяти лет.
Когда мы подошли к двум охранникам, Моррис ослабил хватку на моей руке. У одного из охранников был фингал. Второй просматривал список имен на планшетке.
- Эмбер Миллер, - сообщил Моррис. - Сколько осталось до их перевозки, Джонс?
У меня подогнулись колени. Я снова задумалась, куда нас повезут. Куда-то далеко, иначе я бы слышала об этом в школе или из сплетен в бесплатной столовой. Тут меня осенило, что никто, кроме этих солдат, не знал нашего места назначения. Даже мама. Бет будет искать нас, но если она будет задавать слишком много вопросов Милиции нравов, то получит штрафную квитанцию или того хуже.