– Деточка, не надо делать мне одолжения. Ты мне столь же дорога, как и мои родные дочери. Я не могу позволить тебе рисковать.
– Мой план не безрассуден, – ответила Эмма. Внутри себя она была абсолютно уверена, что Изабель из романа «Отважный виконт» поступила бы точно так же, появись в этом нужда. Изабель была одной из самых сильных героинь Э.-У. Остин. Эмме нравилось думать о том, что она такая же смелая и сильная.
– Я все основательно просчитала, – произнесла она. – Насколько я помню, ты говорила то же самое о плане, как заставить маркиза Эндовера признаться в похищении Шарлотты. А этот план совершенно другой. В нем гораздо меньше риска.
– Я хочу надеяться, что ты права, мне тебя не остановить, – тетя Марджори сжала руку Эммы. – Только будь осторожна, деточка. Очень осторожна.
– Я постараюсь, тетя, – Эмма поцеловала ее в щеку и пошла к двери.
«Мой план безопасен», – уверяла она себя. Конечно, в нем есть некая доля риска, но на это приходится закрыть глаза. Шарлотта вполне могла оказаться пленницей Рэдберна. Возможно, он держит ее у себя дома. Эмма была уверена, что ее план – единственный способ узнать правду. Девушка собрала волю в кулак и отправилась на поиски логова чудовища.
Половица скрипнула под ногами. Мурашки побежали по спине. Эмма остановилась в прихожей возле дверей в спальню в доме Бернарда Рэдберна. Ведя наблюдение Эмма несколько часов назад выследила, что Рэдберн ушел из дома. Прислуга отправилась спать. Половицу заставили скрипеть ее собственные ноги. Но причин для паники не было. Мурашки предательски ползли по ее спине. Внутреннее чувство подсказывало ей: кто-то находится рядом.
Изабель не испугалась бы. Эмма надеялась, что Рэдберн не вернется до рассвета. Она должна завершить поиски сегодня.
Все шло по плану. У Рэдберна был большой дом. Никто не заметил, как в здание вошла женщина, одетая как служанка. Эмма пробралась внутрь и спряталась в одном из шкафов в передней. Девушка сидела там до тех пор, пока она не удостоверилась, что хозяин дома отсутствует, а слуги ушли спать. Все шло по плану, но Шарлотты не было нигде. Ни в подвале, ни на втором этаже – нигде.
Противный сладковатый запах окружил Эмму, когда она вошла в спальню. Это была смесь запахов гвоздики и меда. Свет свечи упал на морды двух резных драконов, стоявших как охрана с обеих сторон двери. Тусклый лунный свет лился в окно, смешиваясь со светом свечи. Внимание Эммы привлекла кровать. Это было большое ложе, покрытое блестящим черным лаком. На каждом столбике изголовья и в ногах были вырезаны золотые головы драконов. Темно-красный балдахин был тоже расшит золотыми драконами. Свет Свечи падал на золотых чудищ, охотившихся за узорами на темно-красных обоях. Несомненно, это была спальня Рэдберна.
Девушка застыла возле блестящего туалетного столика. Золото и драгоценные камни сверкали на брелоках, печатях и булавках для галстука, лежавших на подносе. Эмма не была уверена, что это было ей нужно. Но, возможно, такие улики помогут ей найти кузину.
– Я вижу, что вы решились залезть в чужой дом.
При звуках этого тихого голоса сердце Эммы бешено забилось. Она повернулась и увидела Себастьяна Эндовера, стоявшего рядом с ней. Свет свечи выхватывал его из тени. Маркиз был одет в черное, что делало его похожим на призрак. Волнение зажгло воображение Эммы. Себастьян Эндовер выглядел как мрачная романтическая фигура; отблеск свечи словно охотился за ним вором, проникавшим в спальни знатных дам и похищавшим нечто большее, чем их драгоценности. Такой бы персонаж – да в новый роман Остин. Маркиз улыбался, но свет свечи освещал гневный блеск в его глазах.
– Вы что тут делаете?
– Ищу ответы, – сказала ему девушка.
– Вопрос остается прежним: что вы, черт возьми, тут делаете? – Эндовер двигался к Эмме словно лев, охотящийся за жертвой.
Маркиз стоял так близко, что девушка могла ощутить исходившее от него тепло. Запах мужчины наполнил ее дыхание. Эмма захотела прижаться к шее Себастьяна и вдохнуть этот аромат. Подобные мысли поразили ее, словно удар молнии. Она шагнула назад и наткнулась на туалетный столик.
– Как и вы, я имею такое же право быть здесь, – прошипела Эмма.
– Возможно, вас это удивит, мисс Уэйкфилд, но ни один из нас не имеет такого права, – маркиз в недоумении приподнял одну бровь.
– Я должна была выяснить, здесь ли Шарлотта.
– Но я же сказал вам, что во всем разберусь сам.
– Я не могла сидеть сложа руки и позволить, чтобы…
Себастьян прижал палец к губам Эммы, заставив ее замолчать. Это нежное прикосновение зажгло пламя в ее душе. Девушка хотела было потребовать от маркиза объяснить свой поступок, как вдруг услышала голоса в прихожей. Она посмотрела на дверь. Путей для отступления, кроме окна, не было. Эндовер выхватил свечу из ее руки и потушил двумя пальцами. Маркиз схватил Эмму за руку и потащил к кровати.
– Что вы делаете? – прошептала девушка.
– Забирайтесь под кровать!
– Мне кажется, нам лучше… – Эмма указала на высокий шкаф.
– Под кровать, черт возьми!
И хотя Себастьян говорил шепотом, сам тон его голоса заставил Эмму подпрыгнуть.
– Представить не могу, почему же я вас раньше не заметил, – голос Рэдберна звучал так, как будто он был рядом со спальней.
Эндовер встал на колени и толкнул Эмму перед собой.
– Спорить будете потом, – прошипел он. Девушка еще раз посмотрела на него, прежде чем забраться под покрывало. Она приподняла ткань, расшитую золотыми драконами, и быстро заползла под кровать, вслед за ней заполз Эндовер. Когда Эмма остановилась, он толкнул ее кулаком, заставляя двигаться вглубь. Эмма проползла несколько дюймов и застыла. Звук открывающейся двери заставил ее окаменеть. То же произошло и с маркизом, который неподвижно лежал в нескольких дюймах от Эммы.
– Предпочитаю свою собственную постель. В чистоте постельного белья у Гаэтана нельзя быть уверенным, – сказал Рэдберн.
Покрывало не пропускало большую часть лунного света, наполнявшего комнату. Под кроватью была абсолютная темнота, поэтому Эмме пришлось пользоваться иными органами чувств, нежели зрение, для исследования обстановки. Она прекрасно знала, что рядом лежит маркиз. И хотя он не прикасался к ней, девушка чувствовала, как тепло его тела охватывало ее с головы до пят.
– Вам нравится это платье? – спрашивал Рэдберн женщину. – Я думаю, что оно смотрится на вас гораздо лучше, чем то, темно-красное, что было на вас прежде.
Он привел в спальню женщину. Этого предположения было бы достаточно для того, чтобы Эмма в ужасе выбежала из комнаты.
– Оно милое.
Раздался глухой звук стекла, ударяющегося о металл.
– Мне нужно было принять более активное участие в выборе костюмов для девушек. У Вулгрова такой ужасный вкус, – произнес Рэдберн.
Запах серы ударил Эмме в ноздри. Через мгновение свет блеснул под кроватью. Желтый отблеск свечи упал на черный блестящий ботинок Рэдберна. Эмма попыталась отползти подальше от этого света и ботинка. Но движение заставило ее покраснеть, так как рядом был Эндовер. Через плотный серый хлопок своего платья она могла ощущать, как длинные ноги маркиза прижимаются к ее ногам. Эмма поняла, что должна отодвинуться от него. Но он был таким крепким, горячим и сильным, что ей не хотелось прерывать контакт тел. Пусть он соблюдает приличия, если ему это нужно.
Но, вместо того чтобы отодвинуть Эмму, маркиз положил руку на ее плечо. Таким жестом он успокаивал девушку, которая дрожала. Себастьяну непонятным образом удавалось успокаивать Эмму и пугать ее одновременно. Она знала, что в романах смятение героинь притягивало мужчин.
– Мне так хочется узнать, на что же вы претендовали, когда отвечали на объявление. Вы искали место гувернантки или компаньонки у богатой леди? – послышался голос Рэдберна.
– Неважно.
Объявление?! Несмотря на смятение, Эмма поняла, что речь идет о чем-то странном.
– Нет, важно, – Рэдберн отошел от кровати. Эмма следила за ним из-под покрывала, видела его ботинки и икры. Он подошел прямо к шкафу. – Но мне все еще хочется знать.
– Ну, место гувернантки.
– Сомневаюсь, что вы найдете такое место, дорогая. Вы слишком молоды и слишком красивы. А это не нравится мамочкам.
Эмма прикусила нижнюю губу, когда осознала, что могло бы произойти с ней, спрячься она в шкафу.
– Вероятно, вы девушка из порядочной семьи. Что же заставило вас отозваться на объявление о том, что требуется гувернантка?
– Мой отец считал, что лучший способ решить финансовые проблемы – пустить пулю в лоб. Я слишком горда, чтобы пойти жить к кому-либо из родственников.
– Интересно, что бы сказал ваш папенька, если бы видел вас сейчас?
Женщина не ответила. Эмма не могла избавиться от мысли, что бедняжка здесь не по своей воле. Она все еще предполагала, что девушка проститутка. Эмма всегда сомневалась в том, что женщинам приходится заниматься этим добровольно.
– Сбрасывай одежду, Ариэль, – приказал Рэдберн. В его голосе звучали интонации хозяина, который отдает приказание рабу. Через несколько мгновений после того как прозвучал приказ, бледно-голубая ткань упала к ногам Ариэль. Вслед за ней сползла белая хлопковая рубашка. Руки Эммы сжались в кулаки. Она надеялась, что девушку пожалеют.
Эмма крепко зажмурилась. Эндовер был неподвижен, словно статуя. Но мрамор не мог быть столь теплым.
– Если бы вы стали гувернанткой, то никогда бы не познали этого. Ну-ка скажите, вам понравилось?
– Мне нравится, – Ариэль произнесла эти слова как заученную фразу.
Чувства боролись с рассудком Эммы. Похоже, они сговорились. Девушка вспоминала, как Эндовер касался рукой ее груди; вспоминала прикосновение его губ, его длинные ноги, сплетавшиеся с ее ногами.
– Такая красивая женщина, как вы, не должна тратить свое время на семью. Вы мне подходите.
– Я надеялась, что мне кто-то поможет. Теперь я знаю, что мне нет места среди порядочных людей.
Помочь ей? Кровь застыла в жилах Эммы от тех мыслей, которые навеяли ей слова женщины.
– Если бы вы стали гувернанткой, – продолжал Рэдберн, – то проводили бы свои дни среди маменькиных сынков, а вечерами делали бы черную работу.
– Нет. У меня была бы возможность самой выбирать, как мне жить.
– Все женщины одинаковы. Вы жалуетесь на то, что вас лишили свободы, – Рэдберн засмеялся, словно Люцифер при виде новоприбывшего грешника. – В действительности у вас никогда не было такой роскоши, как возможность выбирать самой. Только богатство и положение в обществе дают такую возможность. Без них вы просто пешка в игре под названием жизнь.
У Эммы кровь стыла в жилах от подозрений. Она слышала, как Рэдберн приказал женщине вылезти из постели и одеться. Прошло несколько минут, свет потушили. Эмма и маркиз были в темноте. Дверь закрылась, и Эмма осталась одна с Эндовером и своим страхом. Маркиз и девушка подождали несколько минут в тишине, затем Эндовер оставил Эмму под кроватью, и удостоверился, что можно покинуть логово Люцифера. Хотя Эндовер отсутствовал всего лишь мгновение, оно показалось Эмме вечностью. Маркиз вернулся, чтобы уверить девушку в том, что можно спокойно уйти.
Себастьян взял Эмму за руку, помогая ей вылезти из-под кровати. Эмма ожидала, что он прочитает ей нотацию. Показать девушке, насколько она глупа и безрассудна в эту ночь, – это в стиле маркиза Эндовера. Вместо этого он взял ее под руку и быстро повел прочь из этого дома, будто знал, в каком смятении была ее душа. Туман пополз по улицам города. Фонари, горевшие возле дома Рэдберна, окрашивали его в желтый цвет.
На углу их ожидала большая карета. Когда маркиз и Эмма подошли, как из-под земли появился лакей. Он открыл дверь кареты и опустил нижнюю ступеньку. Эндовер помог своей спутнице забраться в карету, а затем забрался сам. «Сейчас он будет читать нотацию», – подумала Эмма, наблюдая за тем, как маркиз устраивался на кожаных подушках напротив нее. Золотистый свет от лампы падал на лицо Себастьяна, выдавая всю его мимику. Он изучал Эмму. Возможно, в его взгляде не было восхищения, как бы ни хотелось этого мисс Уэйкфилд.
– Одеться служанкой. Как умно придумано: одеться служанкой и войти в дом незамеченной, – произнес Эндовер.
Умно придумано? Эмма смотрела на Себастьяна, ища насмешку в его словах. Но ее не было и следа. Вместо этого девушка заметила нечто большее: теплый взгляд, взывавший к тому желанию, которое было в душе Эммы.
– Разве не пора сказать мне, как глупа была я, когда проникла в дом Рэдберна? – спросила Эмма.
– Вы привыкли сами решать свои проблемы, мисс Уэйкфилд. – Себастьян глубоко вздохнул. – Похоже, мне следовало раскрыть вам свой замысел. Хотя я сомневаюсь, что вы смените направление мыслей, поскольку не доверяете мне.
Карета качнулась, ноги маркиза и девушки соприкоснулись. Этот контакт заставил Эмму содрогнуться, снова подтверждая власть Себастьяна над ней. Понимание того, как легко было ему заставить сердце девушки бешено колотиться, злило мисс Уэйкфилд. И чем больше она старалась подавить свое влечение к Эндоверу, тем сильнее оно пускало корни в ее душе. Эмма не могла избавиться от непристойных мыслей, рождавшихся в ее голове. Ей хотелось обвить шею маркиза своими руками и прижаться к его губам. И это было только началом того, о чем она мечтала.
От одной мысли о том, как она будет прикасаться к Себастьяну, Эмму обдало жаром. Эти мысли совершенно безобидны по сравнению с теми образами, которые возникали в голове девушки, когда она думала о том, как руки Эндовера заскользят по ее коже. Но что бы он сделал, если бы Эмма соскользнула со своего сиденья и забралась к маркизу на колени? В это ужасное мгновение она боялась, что именно так и поступит: слишком сильной была ее страсть.
– Вы нашли какие-нибудь улики, чтобы узнать, где сейчас Шарлотта?
– Я нашел кое-что, требующее дальнейшего расследования.
– Похоже, что эта девушка, Ариэль, была там не но своей воле.
– Я думаю, что она проститутка, – Себастьян постучал кончиками пальцев по колену. – Но что-то странное было в этом свидании.
– Вы знаете что-нибудь об этом Гаэтане?
– Я полагаю, что это хозяин публичного дома или притона – что-нибудь в этом роде, – Эндовер бросил взгляд на Эмму, его губы растянулись в кривой улыбке. – Вас может удивить этот факт, но я не слишком хорошо знаком с лондонскими домами терпимости.
Этот факт нисколько не удивил Эмму. Из того, что она выяснила о маркизе до встречи с ним, она пришла к заключению, что ему не нужно посещать публичные дома, чтобы найти женщину. Его последней любовницей была леди Фиби Ленгдон, вдова графа Карлтона. Ей предшествовала хорошенькая танцовщица из оперы. У маркиза было много любовниц, и их всех объединяла красота. Похоже, Себастьян Эндовер не держал нескольких любовниц одновременно и его романы не продолжались дольше нескольких месяцев.
– Рэдберн спрашивал Ариэль про объявление, – произнесла Эмма. – Ему нужно было знать, какую работу искала девушка: компаньонки или гувернантки. Как же он мог узнать про это?
– Трудно сказать, – произнес маркиз сквозь зубы.
– Если только это объявление не использовалось для того, чтобы заманивать девушек в ловушку. – Эмма догадывалась о том, что Себастьян что-то от нее скрывал.
– Вполне возможно. – Глаза Себастьяна ничего не выражали в тот миг, когда он смотрел на девушку. Нельзя было понять, что у него на душе.
– С того дня, как Шарлотта пропала, я все время спрашивала себя об одном и том же. Почему ее похитили? И этим вечером, когда я услышала слова Ариэль, у меня возникло ужасное подозрение. Что, если красота моей кузины стала причиной ее похищения? Что, если она в притоне, подобном тому, что содержит этот Гаэтан? – в груди у Эммы все сжалось от таких предположений. Но она не могла не замечать и игнорировать их.
– Мисс Уэйкфилд, вы станете еще больше горевать, если позволите своему воображению управлять вами, – уголки губ Себастьяна сжались.
Эмма попыталась обуздать свои чувства. Она не должна растаять перед мужчиной.