Спустив Джейни с колен, Эрика сложила листочки корреспонденции, полученной из агентства «В ладу и согласии», и аккуратно спрятала в конверт.
– Ну, оставляю вас наедине с вашей географией. Мне надо повидаться с Джеком.
– Мне казалось, он не хотел, чтобы ты его беспокоила, – пробормотала Сара. – Почему бы тебе вместо этого не поработать над письмом к мистеру Брэддоку?
– Именно этим я и намерена заняться, – заверила ее Эрика. – Не думай об этом больше, Сара. Я обо всем позабочусь.
Эрика постаралась покинуть Сару как можно скорее боясь, что гувернантка сообразит, насколько она поглощена идеей устроить этот брак. И дело было не только в перспективе найти счастье для Сары, но и в желании работать вместе с Джеком. В конце концов, может, они вместе поедут на Карибское море. Это было так романтично, что Эрика пришла в полный восторг; почти бегом она миновала сад и ворвалась в дверь кабинета Джека, представляя, как сияют ее глаза, и, гадая, как отнесется Джек к такому ее появлению.
Джек поднял голову от своих гроссбухов и, к великому разочарованию Эрики, нахмурил брови.
– Что еще, Эрика? Я думал, мы договорились, что ты не будешь надоедать мне, по крайней мере, до обеда.
– Надоедать?
Кажется, Джек хотел что-то объяснить, но вместо этого снова углубился в работу. Эрика ждала целую минуту, прежде чем пересечь комнату и подойти к письменному столу.
– Джек!
– В чем дело?
– Ты беспокоишься о Саре, не так ли?
Джек вздохнул, закрыл гроссбух и потер глаза с таким видом, словно бы вопрос Эрики причинил ему боль.
– Сара заболела?
– Она одинока.
– Я могу, лишь вообразить, что это такое, потому что сам я никогда не бываю в одиночестве.
Ошеломленная недружелюбным приемом, Эрика развернулась и бурей вылетела бы из кабинета, если бы ее жених не вскочил на ноги и не поймал ее за руку.
– Не сердись. Эрика. Это тебе не идет. – Повернув ее лицом к себе, он добавил мягко: – Извини, что я был груб. Ты же знаешь, что мне необходимо закончить этот обзор до приезда Оуэна. Но поскольку ты решила мне помешать…
– Это я должна извиниться. – Эрика надеялась, что выражение лица у нее такое же деревянное, как и голос. – Позволь мне уйти и заканчивай свою драгоценную работу. Я не собираюсь сердиться, – добавила она резко. – Однако я не смогу присоединиться к тебе и Сойерам за обедом. У меня есть собственный проект, который нуждается в моем полном внимании в течение ближайших нескольких дней.
– Проект? – Джек нервно кашлянул. – Когда ты последний раз употребила это слово, мне пришлось истратить целое состояние на новую мебель для спальни девочек. Только не говори, что намерена все переделать в комнатах Сары.
– Сара нуждается в гораздо большем, нежели это, и я тоже.
– Иными словами, ты тоже одинока?
Не желая показать, что ее задело это саркастическое замечание, Эрика твердо посмотрела Джеку в глаза.
– Сара нуждается в любви, Джек. Я пыталась помочь ей найти это. Я пришла сюда попросить твоего совета, но вижу, что ты занят, и попробую обойтись собственными силами.
– Любовь для Сары? – Он покачал головой. – Если это твой новый проект, мой совет – оставь его, прежде чем потратишь время и силы на безнадежное дело.
– Джек Райерсон!
– Ты считаешь меня бессердечным? – Он вздохнул и снова покачал головой. – Я просто разумен, дорогая. Сара – чудесная женщина, и я счастлив, что она воспитывает моих сестер. Но она никогда не избавится от огня, который отнял у нее родных, ее семью. Она прячется здесь, Эрика. Прячется и тоскует, питая ложную надежду, что однажды проснется и узнает, что то был всего лишь дурной сон.
– Но, Джек…
– Если бы я считал, что она в состоянии поддерживать нормальные отношения с мужчиной, я давным-давно нашел бы ей кого-нибудь. Она миловидна, умна, у нее хорошие манеры. Но она немного не в себе. Ты этого не замечаешь?
– Не в себе?
Джек постучал пальцем по виску Эрики.
– С головой не все в порядке. И у тебя, кстати, тоже, – поддразнил он Эрику. – Но в твоем случае это вызывает противоположный эффект и делает тебя сверх меры романтичной. Не подумай, что я жалуюсь. – В порыве раскаяния Джек прижался губами к шее Эрики. – Не сердись на меня, милая. Это прекрасно, что ты так заботишься о бедной Саре. Ведь именно поэтому тебя так занимает эта контора по заключению браков при помощи переписки, верно?
– Конечно, ты же знаешь, что я собой представляю. Романтичная сверх меры, видите ли, – проворчала Эрика.
Джек рассмеялся и похлопал ее по плечу.
– Ладно, беги и не теряй больше времени на свои романтические фантазии. Все это обречено с самого начала.
Эрика подавила желание спросить, имеет ли он в виду любовные дела Сары или их собственные, и сделала несколько шагов к двери, потом обернулась и с огорчением увидела, что Джек снова усаживается за свой рабочий стол. Ее неотступно преследовали его слова, сказанные утром: «Я твой нареченный. И больше уже не должен ухаживать за тобой». Возможно ли, что он именно так и думал? Что таков ее удел до конца дней? Чувствовать пренебрежение и терпеть насмешки, если она попробует внести в их жизнь хоть какой-то элемент романтичности? Нет, такая судьба для нее неприемлема.
И она не может принять подобное отношение к судьбе Сары. Не говоря уже о его высокомерии, Джек совершенно не прав, полагая, что гувернантка не в состоянии найти счастье в объятиях подходящего для нее мужчины. Джек воспринимает Сару, да и ее самое как нечто раз и навсегда определенное, не думая ни об их потребностях, ни об их желаниях, ни об их достоинстве. Пришло время преподать ему урок – ради него самого, и Эрика знала, как она это сделает.
– А ну повтори, что ты сказал! Повтори мне прямо в глаза! – Дэниел Маккалем еще крепче стиснул горло своего злосчастного противника и прижал его к стене пивной. – Да поживей, пока я не потерял терпения.
– Я не имел в виду ничего плохого! – взвыла перепуганная жертва. – Я говорил не о вас, Маккалем.
– Ты сказал: все ирландцы.
– Но вы же американец.
– Вот как? – Маккалем угрожающе сузил глаза. – Так ты говорил о моих двоюродных братьях? О моих священных предках?
– Нет, нет… вы задушите меня…
– Неплохая мысль, – заверил его Маккалем. – А теперь повтори мне это.
– Я беру свои слова назад. – Матрос попытался вывернуться и тотчас сморщился от боли. – Вы сломали мне плечо, когда швырнули через всю комнату.
– Это плечо? – спросил Маккалем, сильно ткнув кулаком в якобы поврежденный орган. – Мне кажется, оно в полном порядке. Ну, говори, тварь! Я теряю терпение. Ты хочешь, чтобы все мы подохли с голоду…
– Нет! Это была ужасная трагедия.
– Которую устроила ваша сука королева, верно?
– Да, да, именно так оно и было.
– Так скажи это. Скажи об этой кровожадной суке. Ну?
Несчастный кивнул – насколько позволяла ему железная хватка на горле.
– Королева – кровожадная сука.
– Ладно. – Дэниел отпустил бедолагу и с угрюмым удовлетворением наблюдал, как тот мешком сползает на пол. – Ты этого не забудешь, а?
– Не забуду, сэр.
– Хорошо. – Капитан повернулся, взял из рук своего первого помощника кружку крепкого пенистого эля и, сделав долгий, жадный глоток, продолжал: – Ты оказался прав, Шон. Все, что мне было нужно, – это сбить спесь с какого-нибудь паршивого англичанина. Как ты об этом догадался?
Шон Линч посмеивался, пока они шли к своему столику.
– Я считал, что тебе нужна баба, – заговорил он, – но в прошедшую ночь ты обзавелся двумя сразу, а настроение у тебя все равно потом весь день оставалось поганым. Тогда я сообразил, что дело тут в другом.
Дэниел кивнул, сраженный простотой этой логики. Две девушки сделали все от них зависящее, чтобы удовлетворить его, но после их ухода он почувствовал, что нуждается в чем-то большем. Даже эта драка, окончившаяся его полной победой, не принесла ему желаемого удовлетворения. Вполне достаточно, чтобы человек ощутил, что его лучшие дни уже позади. Даже если он еще не отпраздновал своего тридцатого дня рождения.
– Ты заметил, Шон, как трудно по-настоящему воодушевиться в наше время?
– А ты просто выйди на пристань и посмотри прямо перед собой, – довольно сухо посоветовал Шон. – Чего еще желать мужчине?
Дэниел невесело засмеялся, понимая, что если и вправду выйдет на улицу, то увидит «Ночную звезду», свою быстроходную шхуну, терпеливо ожидающую при лунном свете его возвращения. А в сотнях миль отсюда его трое детей тоже ждут. Чего же еще хотеть и чего требовать от жизни мужчине? Команда у него надежная, в особенности Шон, а он, Дэниел, хозяин своей судьбы в такой мере, о которой многие мужчины даже представления не имеют.
Капитан понимал, что пора отплывать домой, однако он знал, что и такой вариант его не удовлетворит. Было время, когда он, подплывая к Кресент-Бей, издали высматривал свою длинную, низкую асиенду из белого камня, уже один вид которой успокаивал самую сильную тревогу в его сердце. Разумеется, в те дни его терпеливо дожидалась Лили. Теперь его ждала мать Лили, но Абигайль Линдстром наделена была какими угодно качествами, только не терпением.
«В том-то и беда, – с неудовольствием твердил он про себя. – Все дело в этой женщине и ее чертовом нытье. Где уж мужику радоваться хорошей драке или девчонке, если у него такая теща!»
– Думаешь о Лил, капитан?
– О ее мамаше.
Шона просто передернуло при этих словах.
– Ничего удивительного, что у тебя плохое настроение. Она баба злющая, дальше некуда. Правда, она любит твоих малышей, – философски добавил он. – И прекрасно о них заботится.
– А кто ее об этом просит? – Дэниел сердито тряхнул головой. – Ехала бы к себе в Салем, всем было бы только лучше.
– Или ты отпустил бы детей в Салем вместе с ней, как она хочет… – начал было Шон, но осекся, заметив, как багровеет физиономия капитана. – Нет, ты прав, и я с тобой вполне согласен. Ребяткам следует жить на острове, пока они не повзрослеют.
– Там они в безопасности, там и останутся, – заверил его Дэниел. – Значит, и Абигайль останется, если не доверит их воспитание мне и слугам. Но она жалуется день и ночь. И на песок, и на жару, и на отсутствие друзей… Это проклятие, Шон, истинное проклятие.
– Да, капитан, это и вправду проклятие. – Первый помощник хлопнул Дэниела по плечу. – Слушай, а здорово ты отделал этого англичанина. Это все-таки утешение, верно?
Дэниел кивнул, потом негромко признался:
– Абби говорит, что уедет и оставит Полли и мальчиков со мной, если я найду себе другую жену – по ее вкусу – и та будет растить детей. Уверяет, что это единственное приемлемое решение.
– Понятно.
Дэниел нашел бесстрастное выражение лица Шона и его ничего не значащий ответ обидными.
– У тебя есть мнение на этот счет?
– Мое мнение такое же, как твое, капитан.
– И какое же оно?
– Ты не из тех, кто женится. Лили просто поразила твое воображение, вот и все. И ты больше не повторишь ошибку.
– Ты называешь Лили ошибкой? – Дэниел улыбнулся, глядя на побледневшего первого помощника. – Это верно, Шон. Я сам говорил это себе тысячу раз. Святая правда, что я не из тех, кто женится. Но Лили была для меня горько-сладким благом, а дети намного лучше того, что заслуживает любой мужчина. Я ни в чем не раскаиваюсь, но я же не дурак, чтобы думать, будто все может повториться. Во всяком случае, пока я в здравом уме.
– Я уж считал, что ты точно сойдешь с ума, когда мы потеряли Лил. – Зеленые глаза Шона слегка увлажнились. – Согласен с тобой, капитан. Нам не пройти через это еще раз.
– Должен предостеречь тебя, дружище. У Абигайль есть планы и на тебя. Она считает, что ты будешь прекрасным мужем для ее племянницы в Нью-Йорке.
– Что?!
Дэниел захохотал, потом поднял полупустую кружку и произнес шуточный тост:
– За наше одиночество, чего бы там ни замышляла Абигайль Линдстром. Прикрывай мою спину, а я буду прикрывать твою. Идет?
– Да, капитан. Мы поддерживали друг друга и в скандалах, и в шквалах, теперь нам предстоит уцелеть в сражении с величайшим бедствием – женскими кознями. Хорошо хоть, что их затеяла старая баба. Если бы это была хорошенькая молодая девушка… – Шон смущенно улыбнулся. – Кстати, о девушках. Я хотел бы глянуть, бодрствует ли еще Бетси и в каком она настроении. Хочешь со мной? Уверен, что она и для тебя найдет подружку.
– И это говорит человек, который собирается уберечь меня от женщин? – Дэниел застонал в притворном ужасе. – Иди и получи свое удовольствие, но будь осторожен. А я вернусь к той единственной женщине, на которую моряк может положиться.
Допив последний глоток эля, капитан выбрался из кресла и направился к двери в спокойной уверенности, что «Ночная звезда», море и добрый ночной отдых ждут его.
Глава 2
Эрика не могла с уверенностью определить, когда именно легкомысленная затея обернулась полным безрассудством, которое привело к открытому противоборству, но в какой-то момент в течение недель, последовавших за получением письма от Рассела Брэддока, она, несомненно, утратила способность рассуждать здраво. Какое иное объяснение можно было дать тому факту, что она стояла на палубе большого, быстроходного судна, плывущего на Багамские острова, где ей предстояло пересесть на так называемый «баркас» и отправиться на нем в прибежище капитана Маккалема на острове под названием Ла-Кресент?
Во время путешествия ей то днем, то ночью вдруг иногда приходило в голову, что, быть может, капитан ради того и устроил себе это «прибежище», чтобы бесцеремонные особы вроде нее не вторгались в его жизнь. Она также пришла к запоздалому соображению, что правила цивилизованного общества предостерегают порядочных молодых девушек от путешествий в одиночестве. Не то чтобы она терпела приставания или пренебрежительное отношение от кого-то, будь то члены команды или пассажиры, но, тем не менее, в каждом брошенном на нее мужском взгляде ей чудилась похоть, а в каждом женском – неодобрение. Если бы они только знали, сколь многое заслуживает их неодобрения!
Она обманула и Сару, и Джека; она воспользовалась договоренностью Рассела Брэддока об устройстве этой поездки; она осмелилась предпринять непрошеное вмешательство в жизнь постороннего ей человека, что совершенно нетерпимо в мире цивилизованных людей. Но из всех ее просчетов больше всего тяготила Эрику мысль о том, что она поставила Сару перед тяжелой необходимостью объяснять все это Джеку. Она, разумеется, оставила ему записку, но ее нареченный, скорее всего, потребует более полного и уравновешенного объяснения ее исчезновению, чем следующее:
«Дорогой Джек!
Я отправилась на свидание с храбрым и сильным морским капитаном. Помнишь предчувствие отца насчет того, что я могу сбежать с каким-нибудь авантюристом? Но не бойся за меня, дорогой. Хоть я и вправду поддалась настроению и соблазну, моя единственная цель в этом приключении – найти мужа для Сары. Опасность для меня самой стать жертвой притязаний этого джентльмена ничтожна, и ты можешь быть совершенно спокоен, зная, что капитану Маккалему придется стать исключительно храбрым и убедительным, прежде чем я подумаю рискнуть нежной, предопределенной свыше привязанностью, которую мы с тобой питаем друг к другу. Береги себя, а с тобой мы снова будем вместе еще до конца лета.
Навсегда твоя Эрика».
Нет, Джеку Райерсону все это определенно не понравится. Он будет негодовать и волноваться. Но он также будет и ревновать, а именно это делает все происходящее безумие стоящим. Ее отец был прав в одном: Эрика хотела, чтобы ее увезли. Мысль о том, что Джек помчится за ней следом, яростный и властный, схватит ее и увезет обратно в Бостон, прямо на свадьбу, подогревала ее решимость – и когда она, выйдя из экипажа, увидела в некотором отдалении пришвартованный корабль, и когда ее проводил в крошечную каюту бравый матрос не старше пятнадцати лет.
Капитан корабля и его жена очень старались устроить Эрику как можно удобнее и настояли на том, чтобы она ежедневно обедала за их столом. Они поинтересовались причиной ее поездки, но легко поверили истории о тяжело заболевшей тете Абигайль, которая вызвала к себе Эрику. Исполненная чувства родственного долга, племянница быстро собралась и поехала на острова Карибского моря, чтобы ухаживать за двумя маленькими племянниками и племянницей, пока их бабушка не поправится.