Дилайла, которая понятия не имела, какое болезненное прошлое их связывает, продолжала щебетать.
— Непременно приходите, милорд. Мы вас развеселим. — Дилайла приблизилась к Джордану почти вплотную. Сообщение о том, что он холостяк, явно придало ей решимости. — Мои обеды славятся своей изысканностью. Леди Пирсон тоже там будет. Я вижу, вы знакомы. Уверена, вам самому захочется возобновить прежние знакомства. Вас не было в Лондоне столько лет. Мы будем счастливы заново представить вас в свете. На моих суаре бывают все сливки общества, — с гордостью сообщила Дилайла.
— Вы так любезны, миссис Стонтон, — отвечал Джордан.
— О-нет-нет, просто Дилайла! — игриво улыбнулась она. — Итак, милорд, вы придете?
Сердце Мары отчаянно колотилось. Она с неодобрением наблюдала за подругой, но та не обращала внимания на ее мрачный взгляд и продолжала очаровывать нового знакомца.
Обворожительный негодяй был явно польщен ее настойчивыми уговорами, но не успел он ответить, как Мара процедила сквозь зубы:
— Думаю, это не очень удачная мысль. — Ей хотелось, чтобы Дилайла обратила внимание на ее предостерегающий взгляд, но веселая вдова не могла оторвать взгляд от обаятельного космополита.
— Почту за честь, — любезным тоном отозвался наконец граф.
— Отлично! Я живу на Честерфилд, шестнадцать. Рядом с Керзон-стрит.
— Очень удобно. И близко от парка, — низким голосом пророкотал он, с демонстративным интересом глядя на женщину.
Если он намеренно флиртовал с Дилайлой, чтобы привести в раздражение ее, Мару, то, видит Бог, он достиг цели! Как этот Джордан Леннокс не похож на юношу, которого она помнила!
— Приезжайте к половине восьмого, мы обедаем в восемь, — сообщила графу любезная хозяйка.
Джордан вежливо поклонился.
— Буду ждать с нетерпением. Вы очень добры, мадам. Благодарю вас. — Он искоса посмотрел на Мару. — А теперь, леди, пожелайте мне удачи. Сейчас объявят мой лот.
И с этими словами он исчез в дверях аукционного зала, а две дамы проводили взглядами его широкоплечую фигуру. Потом Мара сердито обернулась к подруге.
— Зачем ты это сделала? — сурово произнесла она.
— А почему бы и нет? — беззаботно улыбнулась та и с восторгом хлопнула затянутыми в перчатки ладонями. — Ты только подумай, Мара. Он прямо создан для тебя! Какой прекрасный экземпляр! Именно такой любовник нужен тебе для начала.
— Не говори глупости! — в сердцах воскликнула Мара, рассерженно отвернулась и направилась к стойке, чтобы заплатить за Герарда Доу.
— А в чем дело? Чем ты недовольна? — заспешила следом Дилайла.
— Мне отвратителен этот тип!
— Ерунда.
— Отвратителен! Я его ненавижу! А он ненавидит меня. Пойми, мы ненавидим друг друга! — довольно бессвязно бормотала Мара.
— Оно и видно. — Дилайла сложила на груди руки. — То-то вы не могли оторвать глаз друг от друга.
— Чушь! Он заигрывал с тобой, а не со мной.
Дилайла насмешливо приподняла бровь.
— Милочка, похоже, ты ревнуешь. Так, значит, ты его ненавидишь? Вижу, что здесь какая-то тайна.
Мара ответила подруге сердитым взглядом. Но стоя в короткой очереди к кассе, она чувствовала, что сердце еще не успокоилось.
— Ну что же, — стягивая с руки печатку, объявила она деловым тоном, — я, к сожалению, не смогу быть у тебя на обеде.
— Разумеется, сможешь.
— Нет. От его вида у меня пропадет аппетит. — И она передернула плечами.
— А у меня — нет. — И Дилайла бросила восхищенный взгляд туда, где скрылся граф. — Он может оказаться очень лакомым кусочком. Отличным английским ростбифом. Чуть-чуть отбить, и я смогу вставить его в свое меню.
Мара закатила глаза. Бесцеремонность подруги ее возмущала.
— Неужели ты собираешься флиртовать с ним завтра на глазах у Коула?
— Возможно. Но разве тебе есть до этого дело? Ты же его не выносишь. В любом случае мы с Коулом не притворяемся, что будем верны друг другу до гроба.
— Вот как? А Коул об этом знает? Может, ты не заметила, но бедняга влюблен в тебя по уши.
Дилайла пожала плечами с деланным безразличием.
— Это его проблема, а не моя. Но, милочка, откуда такое отвращение к лорду Фальконриджу? На мой взгляд, он просто прелесть.
Мара покачала головой и отвела взгляд. Она все еще не могла успокоиться, но наконец все же призналась:
— Мы поссорились много лет назад.
— Из-за чего?
— Не имеет значения.
— Ну если этой правда случилось давным-давно, может быть, стоит проститься с прошлым?
Мара бросила на подругу быстрый взгляд.
— Нет. И я не желаю говорить об этом, — добавила она, пока Дилайла не успела задать следующий вопрос.
Ее подруга нахмурилась.
— Ну по крайней мере расскажи, что он делал за границей.
— Не знаю. Это как-то связано с войной, — пробормотала Мара и шагнула вперед — очередной джентльмен из очереди закончил свои дела с клерком. — Сейчас, как видно, его служба окончена, и негодяй вернулся домой.
— Он военный? На мой взгляд, он о-о-очень опасен. — Дилайла пихнула ее локтем в бок. — Он хоть раз показал тебе свой меч?
— Веди себя прилично! По-моему, он на дипломатической службе. В министерстве иностранных дел или что-то в этом роде.
— Как интересно! И какой же у него пост?
— Понятия не имею, и мне нет до этого никакого дела! — запальчиво воскликнула Мара: пожалуй, слишком запальчиво.
Дилайла ухмыльнулась.
— Ну и отлично. Пойду распоряжусь, чтобы подали кареты.
— Да уж, будь любезна.
— Туше! — фыркнула Дилайла, приподняла пальчиками подол юбки и поплыла к выходу.
Оказавшись у конторки, Мара выбросила из головы Джордана Леннокса, но когда пришло время выписать чек за картину, руки ее дрожали. Нежданная встреча не прошла даром.
Оплатив покупку, Мара уточнила, когда ее следует доставить к ней домой. Она сама вручит картину его королевскому высочеству, когда тот вернется из Брайтона. Отдав все нужные распоряжения, Мара затянула ленту своего ридикюля и направилась к выходу, где ее ждала Дилайла. Ей вдруг показалось, что она слишком резко разговаривала с подругой, и, приближаясь к ней, Мара сделала виноватую мину.
— Прости, дорогая, если я сказала что-то не так. Просто встреча с… с этой персоной меня расстроила.
Дилайла ответила ей серьезным взглядом.
— Он так много для тебя значил?
— Когда-то давно. Пока я не догадалась, что он притворщик, только и всего. Слишком хорош, чтобы быть настоящим, — со вздохом закончила она.
— Может быть, с тех пор он изменился?
— Ну, я думаю, мы оба изменились. К худшему. — Мара невидящими глазами смотрела вдоль Пэлл-Мэлл. Кареты все не было. — Не знаю. Когда-то мне казалось, что между нами есть что-то… прекрасное, светлое и такое чистое… Но очевидно, все это было только глупыми девичьими мечтами. Он уехал и даже не оглянулся. Поэтому я и оказалась замужем за Пирсоном.
Глаза Дилайлы расширились.
— Значит, Пирсон был у тебя вторым? — прошептала она и с пониманием покачала головой.
Мара грустно кивнула.
— Он понял это и не смог меня простить.
Дилайла задумчиво смотрела на подругу.
— Что с тобой? — спросила Мара.
— Пойми, дорогая, Пирсона больше нет, — ответила Дилайла. — Ты можешь делать все, что хочешь. Возможно, судьба дает тебе и лорду Фальконриджу еще один…
— Нет. У него был шанс, — оборвала се Мара. — Он не сможет снова причинить мне боль. Уж это я тебе обещаю.
— Все равно. Я в жизни не видела, чтобы ты так реагировала на мужчину, любого мужчину.
— Это потому, что он мне отвратителен. Я же тебе сказала.
— Ты ведь знаешь, как говорят: от ненависти до любви один шаг.
Мара фыркнула.
— Это не про меня.
— Ну и ладно. Вдруг ты бережешь себя для Джорджа.
Мара нахмурилась. Дилайла расхохоталась.
— А вот и мой экипаж. Au revoir, милочка. — Она потрепала Мару по щеке, кивнула лакею из «Кристиз», и тот распахнул перед ней дверь на многолюдную извилистую улицу. — Не забудь, завтра в семь часов! — крикнула Дилайла. — Приезжай пораньше, посплетничаем о гостях, пока они не приехали.
— Я же тебе сказала — не приеду. — Приедешь-приедешь.
— Если он будет, не приеду.
— Отлично. Раз ты уверяешь, что он тебя не интересует, тогда я буду развлекать его лично. Лично, ты слышала?
И Дилайла, оглянувшись с победоносным видом, прошествовала к своему экипажу, где ее встретил ливрейный грум и помог подняться в карету, откуда Дилайла с заговорщицким видом улыбнулась подруге и на прощание махнула рукой. Мара в растерянности осталась на тротуаре. «Я понимаю, чего она добивается, но из этого ничего не выйдет». Пусть забирает его себе!
Через мгновение верный кучер Джек подогнал экипаж Мары ко входу. С козел соскочил лакей, распахнул дверцу и развернул лесенку. Мара уселась и еще раз объяснила себе, что ей нет дела до того, соблазнит Дилайла Джордана или Джордан — Дилайлу. Плевать она хотела на этого человека! Сама она мечтает лишь о том, чтобы скорее вернуться к Томасу — средоточию всей ее жизни!
Вся любовь, на которую способно сердце Мары, предназначена только ему, ему одному! Ее ребенок получит все, что у нее есть. К тому же в этом чистом, невинном существе столько любви! Ее мальчик никогда не предаст ее, не причинит боли, как это сделали другие! Даже если Джордан по какой-то невероятной причине снова ею заинтересовался, это ничего не изменит. Будет так, как решила Мара. Она мать Томаса и не хочет становиться никем иным.
Глава 2
Порой случается так, что все твои планы рушатся. Получаешь задание, рассчитываешь на людей, а они отдаляются, предают, забывают свои обязательства и живут собственной жизнью. Когда это происходит, то правильнее всего не поднимать шум, а вести себя как джентльмен — вежливо поклониться и, справившись с болью, отойти в сторону, пожелав лишь на прощание, чтобы человек и в таком положении все же сумел найти счастье.
О, сколько писем, полных любви и нежности, Джордан смял и швырнул в огонь, а не отправил адресату! Он знал, они могут привести врага прямо к ней… А Джордан ни за что не подверг бы ее опасности. Пусть лучше она достанется другому.
Но сейчас это едва ли имело значение. Протолкнувшись в аукционный зал, Джордан умело справился с болью. Он давно научился вытеснять ее гневом, который стал таким же привычным оружием, как любимое гладкоствольное ружье. Тем не менее уголок его губ изогнулся в сардонической усмешке: он таки испытал злорадное удовлетворение, увидев, как рассердилась Мара, когда он принял приглашение ее подруги. Как иначе удалось бы ему заставить эту холодную красавицу выразить хоть какое-то чувство? А что ему остается? Только наслаждаться ее смущением, ибо никакого другого удовлетворения Мара Брайс ему уже не даст. Но ведь она больше не мисс Брайс, с горечью подумал Джордан. Уже много лет она леди Пирсон, вдовствующая виконтесса, чей траур кончился только теперь.
Разумеется, он знал об этом, он вообще знал о ней больше, чем хотел показать. Намного больше, чем признавался себе.
Джордан заметил свою бывшую возлюбленную раньше, чем она обратила на него внимание. И это случилось именно сегодня! Ну естественно! А как же иначе? Именно сегодня, когда с головой прогружен в задание ордена, Джордан встретил Мару! Операцию планировали много недель, и вот пожалуйста — Мара Брайс! Самая неудобная женщина на земле.
Слава Богу, он увидел ее первым и успел справиться с шоком от неожиданной встречи.
Джордан изобразил безразличие, но на самом деле в его жилах вспыхнул огонь, который напугал его самого: столько лет он жил, не испытывая никаких чувств, и вот такая буря — само по себе это оказалось для него шоком.
Нежданный ураган, который разбудила в нем встреча с Марой, заставил Джордана честно заглянуть себе в душу. Двенадцать лет он притворялся, будто ему нет дела до того, как живет эта женщина.
Ho, будь это правдой, в его мозгу не отпечаталась бы так четко каждая подробность ее существования. Например, дата венчания, день смерти ее мужа, адрес загородного дома в Гемпшире, место жительства в Лондоне — Грейт-Камберленд-стрит, 37. Он бы не знал, что у нее есть маленький сын по имени Томас, названный так в честь своего шумного хвастливого папаши. Он бы не чувствовал дурноты при мысли о том, что Мара беременна от другого мужчины.
Джордан не решился бы утверждать, что все эти сведения о Маре попали к нему лишь благодаря его профессии: в конце концов, информация — это хлеб любого агента. Нет, он просто обязан признаться, что все еще лелеет какой-то нездоровый интерес к этой женщине. Ну и ладно, решил Джордан, пробираясь сквозь толпу в проходе аукционного зала к первым рядам. Значит, он неравнодушен к Маре Брайс. Однако его чувство к ней никак не назовешь любовью. Наоборот! Черт возьми, он ее презирает! Только так получилось перенести потерю всего, что могло бы быть, но так и не случилось. О, если бы она оказалась сильнее, если бы смогла подождать еще немного! Если бы он не был так осторожен, так напряжен… Другими словами, если бы он не был собой!
Джордан покачал головой, отгоняя воспоминание о том вечере. В какое замешательство привела она его своим предложением тогда в саду — его, дерзкого юнца-агента, который считал, будто не боится ничего на свете! Но темноглазая семнадцатилетняя красавица одним поцелуем повергла его в шок.
Ну что же, Вирджил ведь не учил их, как вести себя, если попал в ловушку такого рода, не учил, что делать, если влюбился. Джордан, оказавшись вне привычных понятий, был так сражен происшедшим, что едва не бросился прочь, как будто за ним гнались все черти ада.
В любом случае Джордан не мог считать, что его умопомрачительная привязанность к Маре оказалась поистине глубоким чувством, пока не была проверена хоть сколько-нибудь длительной разлукой. К тому же, несмотря на соблазн в лице Мары, Джордан вовсе не хотел отступиться от долга, от верности ордену, которому служили все Фальконриджи до него.
Но больше всего Джордан не желал подводить друзей. С Марой нельзя было делиться тайнами, ведь она, случайно обронив слово не тому человеку, могла погубить жизни людей — его братьев-воинов, сотрудников, его самого.
Как ни тяжелы оказались последствия, Джордан даже сейчас считал, что действовал правильно. А для такого, как он, этого было достаточно. К черту счастье. В конце концов, честь — единственное, что имеет значение, когда подводят итоги. И в эту минуту Джордан был просто благодарен Маре и ее высокородной бесстыднице подруге за то, что они убрались из «Кристиз». Не хватало ему еще одной головной боли — защищать двух светских идиоток. У него и без того мысли забиты подробностями и обязанностями, связанными с заданием.
Здесь, в этом зале, скрывалась опасность, которую ни за что не заметил бы праздный наблюдатель, но сегодняшняя операция выманит врага из укрытия. Скоро она начнется.
Джордан пробрался в переднюю часть зала, откуда мог заметить любого, кто станет торговаться за «Свитки Алхимика». Приняв непринужденную позу, Джордан сложил на груди руки, оперся о стену и обменялся невыразительными взглядами с несколькими молодыми людьми в разных концах зала. Джордан привлек их для наблюдения за выходами и за определенными персонами на аукционе. Каждый из помощников едва заметно кивнул в ответ — все чисто.
Ну и отлично. Долго ждать не придется.
В настоящий момент аукционист осторожно подливал масла в огонь сражения за пару древних римских ваз, однако вскоре на продажу будет выставлен лот, вокруг которого и развернется сегодняшняя операция.
Вот уже один из служащих мистера Кристи несет древнюю деревянную шкатулку со свитками к демонстрационному столику у подиума.
Пробежав взглядом по заполненным рядам, Джордан увидел, как поднимаются пронумерованные лопатки. Покупатели из аристократов благосклонно прислушивались к своим пронырливым агентам, которые нашептывали им, стоит ли выходить из игры или продолжить битву за ценный экземпляр.
Глаза Джордана безостановочно блуждали по толпе, просеивая клиентов. Напомаженные денди, изнеженные жены богачей в изысканных шляпках, несколько ученых мужей-архивистов из Британского музея и Бодлианской библиотеки. Взгляд Джордана бежал дальше, мимо всей этой публики. Так, где же вы? Явите себя, чертовы отродья!