— Ну вот, — мягко произнес Каллен, — видишь? Ты умеешь смеяться. А то я уже начал сомневаться в этом.
— Каллен, действительно…
— Почему у тебя такое серьезное лицо?
Потому что я думаю, я думаю…
— Марисса. — Его улыбка была ласковой. — Марисса. — Он провел по ее щеке рукой, провел пальцем по губам. — Неужели ты здесь так несчастлива?
— Сеньоре нужна забота. — Появившаяся в дверях экономка испепелила Каллена взглядом. — Вы думаете, что достаточно сделать ее вашей женой, но это не так. Вы оставляете ее одну на целый день. Позволяете ей плакать, не разговариваете с ней…
— Плакать? — переспросил Каллен, глядя на Мариссу.
Консепсьон покраснела, повернулась на каблуках и вышла.
— Извини, — пролепетала Марисса. — Пожалуйста, не вини ее. Она сказала, что у нее осталась дочь моего возраста в Мексике. Очевидно, Консепсьон испытывает ко мне материнские чувства.
— Плакать? — снова переспросил он.
Марисса подняла подбородок.
— Какое это имеет значение?
Каллен схватил ее за плечи.
— Ты с ума сошла? Экономка знает, что моя жена плачет, а я не знаю об этом? Почему ты плакала?
— Я сказала тебе. Это не имеет значения.
Его губы вытянулись.
— Из-за меня.
— Нет. Мы должны были пожениться. Я просто с трудом привыкаю к своей новой жизни.
Ее голос дрожал. Она привыкала к новой жизни, к жизни, которую он не пытался скрасить.
Боже, какой он был дурак!
Каллен сквозь зубы пробормотал выразительное ругательство.
— Подожди здесь, — нахмурился он и вышел из комнаты.
— Нет! Каллен…
Марисса вздохнула. Ее плечи поникли, и она тяжело опустилась на ступени.
Надо же было расплакаться перед этой женщиной в первый день ее жизни здесь! Она проснулась в незнакомом месте, была так растеряна, что ей показалось, что это дурной сон.
Всю ночь она лежала не в своей постели, не в своей комнате и ждала, когда откроется дверь. Ждала, когда ее муж войдет к ней. Войдет, чтобы обнять ее, поцеловать и показать, что из их брака может что-то получиться.
Она убеждала себя, что не хочет, чтобы он ее целовал, касался ее. Но это было ложью. Когда он касался ее, все менялось. Ее страх, ее унижение, которые она чувствовала в его присутствии, все это исчезало.
Ей нужно поговорить с мужем. Так думала она той длинной ночью. Настало утро, первое утро их совместной жизни. Она скажет Каллену, что все обдумала, и решила, что он был прав.
Если они хотят, чтобы из их брака что-то получилось, они должны сделать хотя бы шаг навстречу друг другу.
Она поспала немного, рано проснулась, приняла душ, высушила волосы и причесывала их до тех пор, пока они не легли за спиной темными тяжелыми волнами. Потом она достала из чемодана шелковые брюки на резинке и надела их, затем натянула черную хлопковую футболку. Наконец она глубоко вздохнула и вышла в холл.
Ступила в свою новую жизнь…
Одна.
Женщина на кухне просто сказала, что ее зовут Консепсьон, и посмотрела на ее живот таким выразительным взглядом, что Марисса покраснела. Потом она передала ей записку от Каллена. Записка была такой же краткой, как и приветствие экономки. У него была назначена встреча, которую он не мог отменить. Он увидит ее за обедом.
Встреча, которую не можешь отменить, да еще жена, о женитьбе на которой ты уже пожалел. Даже мужчина, который хотел поступить правильно, в конце концов приходит к убеждению, что ошибся.
Марисса смяла записку в руке.
— Сеньор говорит, что вы его жена.
Марисса кивнула.
— Да, — автоматически сказала она по-испански. Она вспомнила, что ее мать говорила на этом языке. — Я — его жена.
Лицо Консепсьон смягчилось.
— Вы мексиканка?
Марисса посмотрела на экономку.
— Я — ничто, — прошептала она, и слезы побежали по ее щекам.
Если бы она только не заплакала тогда. Если бы она только сохранила самообладание. Она никогда раньше не срывалась. Никогда. Даже когда мать говорила ей обидные слова. Даже когда доктор в больнице сообщил ей, что она беременна, а потом она подписала бумаги, в которых говорилось, что она уходит из института, оставляет все, о чем мечтала.
Со злостью Марисса провела тыльной стороной ладони по глазам. Дура, дура, дура. Почему она плакала в первое утро своего замужества? Почему она плачет теперь? Почему для нее имеет значение, что Каллен делает или не делает?
— Пошли.
Марисса посмотрела вверх. Каллен стоял на верхней ступеньке лестницы. Он сбрил свою утреннюю щетину.
— Пошли? — без выражения сказала она. — Пошли куда?
Он спустился, взял ее руки в свои, нежно поднял ее на ноги и улыбнулся. Этой улыбки было достаточно, чтобы у нее на глаза навернулись слезы.
— Пошли. Сначала к врачу, потом в магазины.
— Но со мной все в порядке. Правда. Это головокружение…
— Беременная женщина должна регулярно показываться акушеру. Не знаю, почему я только сейчас вспомнил об этом.
— Все нормально. Я звонила в бесплатную клинику…
— Я позвонил акушеру и записался на прием.
— Ты записал нас на прием?
— Да, — покраснел Каллен. — Ты простишь меня?
Марисса в изумлении покачала головой.
— Мне нечего тебе прощать.
— Конечно, есть что, — возразил Каллен. — Я втянул тебя в этот брак, а потом пошел на попятный.
— Не понимаю.
— Я получил отставку и отступил. — Он нагнулся к ней, прикоснулся к ее губам, делал это снова и снова, пока не почувствовал, что ее губы смягчились. — Марисса, я женился первый раз в жизни, так же как ты в первый раз вышла замуж. Я так же боюсь, как и ты, но, черт побери, у нас все получится.
— Я не…
— Я знаю. Но нам необходимо попробовать.
Марисса вздрогнула. Он был прав.
— Ради ребенка, — тихо сказала она.
— Ради него, ради нас. Ты плакала. — Каллен запустил пальцы ей в волосы и приподнял лицо. — Как я мог быть таким дураком? Не достаточно дать тебе крышу над головой. Тебе нужен внимательный врач. Красивая одежда. Все, что делает женщину счастливой.
— Нет. Я не…
— Не спорь со мной, — твердо сказал он. — Мы едем к врачу. Потом поедем по магазинам. Согласна?
— Насчет доктора да. Но не насчет остального. Мне ничего от тебя не нужно.
Каллен улыбнулся. Он ненавидел себя за глупость. За бесчувственность. За трусость. Но он любил слушать, когда Марисса говорила. Любил смотреть, как она поднимает подбородок и смотрит ему в глаза.
Настоящая Марисса была спрятана где-то глубоко. Его очаровательная, прекрасная, упрямая Марисса только собиралась вернуться к нему.
Она все еще говорила что-то, убеждала его не тратить на нее деньги. Он решил не спорить. Он знал более легкий и более убедительный способ успокоить эту женщину, единственный возможный способ.
Он целовал ее и чувствовал, как дрожь пробегает по ее телу.
Потом Каллен обнял свою жену за плечи и повел на улицу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Бен порекомендовал акушера в районе Бэк-Бэй. Каллену повезло — он с первого раза нашел место на стоянке.
— Маленькое чудо, — сказал он, пытаясь разрядить обстановку. Но у него это плохо получилось. Марисса сама открыла дверь и вышла, прежде чем он успел ей Помочь.
Вид кирпичного здания, в котором располагался офис доктора, можно было сравнить с внешностью бостонских особняков почтенных семей. На подоконниках стояли цветы. Для красоты на черной деревянной двери висел медный молоток, а рядом находился более скромный звонок для повседневного пользования.
— Выглядит сносно, — пробормотал Каллен и подмигнул.
Марисса ничего не ответила.
Каллен подумал, что ему хочется поджать хвост и убежать.
На этот раз его остановило не желание исполнить свой долг, а просто взгляд Мариссы.
Каллен откашлялся.
— Сделаем это, — сказал он.
Он взял ее за руку, ожидая, что она выдернет свою ладонь. К его удивлению, она сжала его пальцы. Он посмотрел вниз. Ее голова едва достигала его плеча. Она была такой маленькой, такой беззащитной…
Такой прекрасной и решительной даже сейчас. Она подняла подбородок и смотрела прямо перед собой.
— Марисса.
Она посмотрела на него. Улыбка Каллена растопила ее неуверенность.
— Все будет хорошо, — пообещал он.
Она кивнула. Каллен вздохнул, нажал на звонок, открыл дверь… и словно оказался на другой планете.
Женщины. Приемная была забита женщинами. Они сидели, прижимаясь локтями друг к другу, на двух черных кожаных диванах, сидели, откинувшись на спинки стульев, стоящих вдоль стен. Одна из женщин стояла около стола регистратуры.
«Везде женщины», — растерянно подумал Каллен. Всех их объединяло одно. Каждая была беременной.
Каллен поежился. Он только начал привыкать, что у него была беременная жена. Но столько беременных женщин сразу — нет, мужчине этого не вынести.
Марисса заговорила, впервые за последний час.
— Ты можешь подождать на улице, если хочешь, — пробормотала она, будто прочитав его мысли.
Каллен с трудом сглотнул.
— Нет, — живо ответил он, — с чего бы мне хотеть этого?
Стерн не был похож на доктора.
У него были румяное лицо, громогласный голос и широкая улыбка. Это был здоровяк средних лет, который, как решил Каллен, когда-то играл в футбол в команде колледжа.
— Миссис О'Коннелл?
Сначала Каллен и Марисса не отреагировали. Потом Марисса вскочила на ноги. Миссис О'Коннелл? Каллен смутился. Никто еще не называл ее так в его присутствии.
— Я — доктор Стерн. Пожалуйста, заходите. Вы тоже, мистер О'Коннелл.
— Я тоже?
— Я не кусаюсь, мистер О'Коннелл, — заверил его Стерн.
Женщины в приемной многозначительно улыбнулись. Каллен почувствовал, что краснеет.
— Это моя жена записана к вам, — сказал он, поражаясь глупости своих слов, и вздрогнул, когда за ним закрылась дверь.
— Конечно, — кивнул доктор. — Но если возможно, я всегда стараюсь познакомиться с мужем. Кроме того, ведь это и ваш ребенок тоже.
«Мой ребенок тоже, — подумал Кален. — Мой ребенок тоже».
— Да, — сказал он и кашлянул. — Да, именно.
Доктор проводил их в маленький кабинет, стены которого были обиты светлыми деревянными панелями. Дипломы и сертификаты в рамках висели на одной стене. На другой висели фотографии новорожденных.
— Я принимал их, — весело прощебетал Стерн, показывая на фотографии.
Каллен посмотрел на маленькие сморщенные личики и почувствовал, что внутри у него все перевернулось.
Вынесет ли он все это? Брак, а теперь и отцовство?
— Милые малыши, да?
Каллен посмотрел на улыбающееся лицо доктора.
— Да, — хрипло сказал он. — Милые.
— Итак. — Стерн указал им на стулья, уселся за столом, сложил руки на животе и улыбнулся Мариссе. — Миссис О'Коннелл. А можно мне называть вас Марисса? Хорошо. Расскажите мне о себе, Марисса. Я понял, что вы только недавно переехали в наши края.
Врач задавал вопросы один за другим. Просил рассказать ему, как протекает беременность. Спрашивал Мариссу о семье, матери, о ее отце и добился такой фразы: «Я ничего не знаю о моем отце».
Этот ответ застал Каллена врасплох. Данный факт многое объяснял в биографии Мариссы. Женщина, которую отец бросил в детстве, вполне могла ожидать такого же обращения от парня, который сделал ее беременной.
Каким нужно быть мерзавцем, чтобы бросить женщину? К тому же с ребенком на руках? Он хотел притянуть жену к себе, обнять ее…
— …так как вы не принесли с собой никаких записей, мы запросим их у вашего врача. С вашего позволения, конечно.
Марисса кивнула.
— Могут возникнуть сложности, — мягко сказала она.
Стерн приподнял брови.
— Вообще-то вы правы. Понадобится некоторое время, чтобы получить данные. — Врач перевел взгляд с Мариссы на Каллена. — Я полагаю, они сделали ультразвук?
— Да.
— Все нормально?
— Да. Мне делали ультразвук и амниографию.
— Зачем? Разве не было достаточно сделать ультразвук?
Марисса заметила, что тон доктора Стерна резко изменился. Его вечно моргающие глаза стали смотреть более твердо поверх очков.
Каллен взял ее руку и успокаивающе незаметно пожал ее.
— Это только формальность, — ровным голосом сказал он. — Не было никаких проблем, доктор.
Стерн кивнул, потом облокотился о стол.
— Уверен, все таки и есть. Вы не будете против, если мы еще раз сделаем ультразвук? Прямо сейчас. Как вы уже без сомнения знаете, это совершенно безопасно для ребенка и для матери.
Каллен посмотрел на жену.
— Марисса? — тихо спросил он.
Она повернулась к нему.
— Это дорого, — прошептала она, ее лицо горело. — Врач в клинике сказал…
— Сделаем, — сказал Каллен Стерну.
— Замечательно. — Стерн встал со стула. — Знаете что, мистер О'Коннелл? Сначала я осмотрю вашу жену. А когда мы будем готовы делать ультразвук, я попрошу медсестру проводить вас.
— Меня? — глупо спросил Каллен.
— Конечно, — усмехнулся доктор. — Уверен, вы захотите еще раз взглянуть на вашего ребенка.
— Конечно, — спокойно сказал Каллен. — Это будет… это будет великолепно.
Время тянулось медленно.
Вошла медсестра с парой глянцевых журналов.
— Я думаю, это займет вас на время, — бодро сказала она и закрыла дверь прежде, чем Каллен смог ответить.
Займет на время? Он открыл один журнал, увидел десяток фотографий каких-то младенцев.
Святой Иисусе!
На лбу у Каллена выступила испарина. Он закрыл журнал.
— Мистер О'Коннелл? — Бодрая медсестра вернулась назад.
— Да. — Каллен вскочил на ноги. Журналы упал на пол.
— Доктор пригласил вас, сэр.
Каллен кивнул. Выхода нет, подумал он и вышел в холл. Ему показалось, что холл был бесконечно длинным. Он вошел в маленькую комнату, взглянул на Мариссу, лежащую на столе. Увидел нежный изгиб ее живота, увидел экран…
И увидел своего сына в чреве матери. Увидел крошечные пальцы на ногах и руках. Увидел щелочки глаз. И почувствовал, что это крошечное существо навсегда завладело его сердцем. Слезы навернулись ему на глаза.
Каллен опустился на стул рядом с женой и взял ее за руку.
Марисса сжала его ладонь, на ее губах дрожала улыбка, и он наклонился к ней и поцеловал ее.
— Наш сын, — пробормотал Каллен, не веря своим глазам.
Когда ему было шесть лет, он нашел в зарослях сорняка брошенного щенка. Мать позволила ему оставить его. Тогда Каллен заплакал от счастья. И сейчас, спустя столько лет, он снова плакал и не стыдился своих слез.
Каллен вышел из офиса доктора, неся в руках плетеную корзину, доверху набитую маленькими бутылочками с маслами, мылом, лосьонами и кремами. В его карманах лежали брошюры по всем вопросам деторождения и описание больницы, где родится ребенок. График посещения занятий по дыханию был вложен в его записную книжку.
Марисса смотрела, как корзинка качается на его локте. Она была небольшой, но на фоне мускулистого тела ее мужа выглядела совсем крошечной.
Ее муж.
По спине Мариссы пробежала дрожь удовольствия. Странно, но до этого дня она не позволяла себе думать о нем в этом ключе.
Теперь она по-новому взглянула на него.
Ее муж.
— Ладно, — сказал Каллен и закрыл крышку багажника. — Все в сохранности. — Он посмотрел на нее и ухмыльнулся. — Нам потребуется время, чтобы изучить все это.
Она улыбнулась ему.
— Ага.
— Возможно, нам потребуется переводчик.
— У тебя нет племянниц или племянников?
— Пока нет. Хотя скоро будут. Кир — мой старший брат и его жена ждут появления ребенка со дня на день.
— О!
Марисса замолчала. Каллен посмотрел на нее и откашлялся.
— Скоро ты с ними познакомишься. С моей семьей, я имею в виду.
— Ты уже… ты уже сказал им о нас?
— Нет. Еще нет. Жду подходящего момента.
— Я понимаю. — Марисса заставила себя улыбнуться. — Это не просто — сказать людям, которые любят тебя, что тебе пришлось жениться на женщине, потому что…