— Не слишком хорошо, моя милая, — отвечала ей тем временем Миллисент. — Собственно говоря, потому я и звоню.
Танзи опустилась на нижнюю ступеньку лестницы.
— Искренне сочувствую. — Нет, она не кривила душой. — Я могу тебе хоть чем-то помочь?
— Представь себе, что да. Перед тем как улететь в Филадельфию, я отменила все свои мероприятия, кроме одного. Я договорилась с Уолтером Синклером, чтобы он вместо меня провёл одну презентацию, но он…
— Презентацию? — Танзи обернулась к Райли. Бессловесный помощник был занят тем, что выстраивал в ряд пакеты с покупками перед небольшим лифтом позади лестницы. Райли бросил на неё вопрошающий взгляд, но Танзи лишь кивнула и помахала рукой. — Какую ещё презентацию?
— На благотворительном Хрустальном балу. Я каждый год присуждаю там стипендии, — сказала Миллисент и вздохнула. — Господи, терпеть не могу это слово — благотворительный! Бедные дети и без того настрадались в жизни, чтобы на них ещё вешать ярлык благотворительности.
Танзи молча кивнула. Миллисент тем временем продолжала свою страстную песнь о том, что надо всячески поддерживать одарённую молодёжь. Нет, конечно, тётушке следует отдать должное — она как никто другой помогала бедному населению Сан-Франциско, но Танзи слышала эту речь бессчётное количество раз. То была вариация старой как мир повести о том, как «я ходила в школу за пять миль, проваливаясь по колено в снег, пока брела в гору». И каждое поколение считало своим долгом передать это предание в назидание потомству.
Интересно, подумала Танзи, а что скажет своим детям и внукам она? Да и будут ли они вообще, дети и внуки? Однако она отмахнулась от этих мыслей и рассеянно посмотрела на Райли. Теперь её голова была занята другим — как найти замену старому доброму Уолтеру Синклеру. Синклер был соучредителем одного из бесчисленных благотворительных фондов её тётушки. Она отлично понимала, во что могут вылиться поиски.
— Я отдаю себе отчёт в том, что у тебя все расписано на несколько месяцев вперёд, но этот бал для меня очень важен. Так что я была бы премного тебе благодарна, если бы ты выступила там от моего имени.
Танзи почувствовала, что краснеет. Господи, этого только не хватало! Она и без того уже отменила ряд мероприятий на следующей неделе — хотя бы потому, что не могла появиться там без сопровождения кавалера. Нет, дело не в том, что она стеснялась прийти одна. Могла — но не при таких обстоятельствах. Последний разговор с Риной — тот самый, на тему специальных обедов — оставил у неё в душе неприятный осадок. Лучшая подруга сменила тактику — взялась приглашать её на специальные праздничные мероприятия в надежде, что теперь Танзи не отвертится. Такое впечатление, отметила Танзи, будто все вокруг танцуют «Весну священную». Только стоит ли на людях признаваться в том, что и ей тоже в срочном порядке требуется партнёр по спариванию?
Обычно в подобных случаях она звала на помощь Кармина. Вот у кого безукоризненные манеры и сшитый на заказ смокинг. И вообще он самый шикарный мужик из всех её знакомых. Одно «но» — Кармин был голубой, хотя и сидел в глубоком подполье, то есть всячески скрывал свои истинные пристрастия. Впрочем, судя по всему, «Весна священная» подействовала и на него. Недавно до Танзи дошло, что Кармин положил глаз на некоего парня по имени Брюс, и у них все очень серьёзно. Можно поспорить, подумала Танзи, к Валентинову дню, если не раньше, Кармин наконец вылезет из подполья.
Значит, рассчитывать ей не на кого. Нет, на презентации появиться надо, но мужиков свободных нет, и никакого веселья ей не светит. И тут её взгляд в очередной раз рассеянно остановился на Райли.
— Я факсом пришлю речь, которую приготовила для Уолтера. Если хочешь, дорогая, можешь в ней кое-что исправить. Ты ведь у нас профессионал. Я уверена, ты скажешь даже лучше меня.
Танзи открыла рот, чтобы предложить трёх или четырёх кандидатов на эту роль, однако в конце концов произнесла следующее:
— Сочту за честь, тётя Миллисент.
— Если у тебя нет подходящего кавалера, я уверена, что Райли с удовольствием составит тебе компанию.
Танзи сжала телефон, словно надеялась обрести в нём опору. Господи, неужели дело уже дошло до того, что её собственная тётушка пытается поймать её в ловушку? Танзи почему-то была уверена, что со стороны тётушки подобные пакости ей не грозят и, учитывая печальный опыт Миллисент в тонком деле заключения браков, ей нечего опасаться.
Миллисент так и не простила себе, что именно по её инициативе Пенелопа начала встречаться с молодым человеком по имени Фрэнк Деланж. Фрэнк происходил из приличной семьи и имел весьма приличные перспективы — в отличие от шумной компании прожигателей жизни, в которой Пенелопа вращалась под зорким оком её брата.
Миллисент поставила себе целью насильно затащить мать Танзи в мир респектабельности. А дело кончилось тем, что Пенелопа осталась одна, и к тому же беременная. Бесценный же тётушкин Фрэнк слинял в Европу — якобы завершить образование. Однако в конечном итоге нашёл себе француженку, богатую наследницу, на которой и женился. Танзи как-то раз видела этого самого Фрэнка, которого Пенелопа называла не иначе, как «донор спермы». Этого одного раза оказалось достаточно. Кстати, то был едва ли не единственный случай, когда Танзи полностью разделяла мнение матери.
— Я что-нибудь придумаю, — заверила она Миллисент. — Ты, главное, пришли мне свою речь, и я всё улажу. Кстати, когда бал?
— В воскресенье, дорогая.
Танзи растерянно отрыла рот. Выходит, всего через три дня?
— Я послала к тебе Клариссу, чтобы ты посмотрела на её платья. Может, тебе что-нибудь приглянется. Считай, это мой тебе рождественский подарок.
— Как предусмотрительно с твоей стороны, но, честно говоря, нет ровно никакой необходимости…
Господи, этого только не хватало!
— Есть, и не пытайся убедить меня в обратном. И пожалуйста, успокойся. Я знаю твой вкус и не собираюсь наряжать тебя в старомодные тряпки. Вот увидишь, Кларисса шьёт настоящий авангард. К тому же мы с тобой женщины и знаем, что лишних нарядов просто не бывает Так что прими мой подарок, дорогая, и желаю тебе отлично провести время. Кстати, я сказала Клариссе, чтобы она захватила кое-что и для Райли.
— Тётя Миллисент, но зачем? К тому же я его почти не знаю.
— Да, но ведь не помешало же тебе отсутствие близкого знакомства в случае с Санта-Клаусом? Почему же оно мешает тебе сейчас?
И Миллисент положила трубку.
Танзи же осталась стоять, открыв рот. Слов не было. Боже, сколько ей ещё терпеть наказаний за одну невинную проделку?
— Я полагаю, с мисс Харрингтон все в порядке? Танзи тотчас закрыла рот и сунула мобильник обратно в сумочку.
— О, с ней все в порядке! — Она стояла, разглаживая невидимые глазу морщинки на своих замшевых брюках. — Эта женщина переживёт нас всех, вместе взятых. Её здоровью можно только позавидовать.
Брови Райли поползли вверх над толстыми стёклами очков.
— Я отправил ваши сумки наверх, — произнёс он, кивнув. — Кстати, вы уже обедали?
— Спасибо, нет, но мне не хочется. К тому же мне ещё надо ответить на кое-какие вопросы для интервью и сделать пару звонков.
За сегодняшний день, пока её не было дома, Мартин звонил ей уже трижды. Что, кстати, совсем на него не похоже, подумала Танзи, а вслух сказала, покачав при этом головой:
— Похоже, мой редактор решил удочерить меня. Наверное, ему скучно после того, как он отправил младшего ребёнка в колледж.
Райли оставил этот гамбит без ответа, и Танзи была вынуждена продолжить.
— Наверное, я просто разогрею кое-что из того, что приготовила Хелен, — со вздохом произнесла она. — Если вы не возражаете, я отнесу тарелку к себе наверх.
Кстати, сказанное было истинной правдой. Сидеть с Райли за ужином за одним столом — нет уж, увольте. Ей до сих пор удавалось избегать столь неловкой ситуации, хотя она и пообещала Рине ещё на прошлой неделе, что как-нибудь поужинает с ним.
Кстати, Танзи сама не могла объяснить, почему увиливает. В принципе Райли вполне приятный мужик. Может, это происходит потому, что до сих пор им удавалось уживаться вполне мирно, держась друг от друга на почтительном расстоянии, что устраивало обоих. По крайней мере Танзи пыталась убедить себя в этом.
— Надеюсь, тем самым я не помешаю вашим планам, — поспешила добавить она, хотя сильно в этом сомневалась.
Райли не производил впечатления человека, загруженного работой. Но с другой стороны, что ей о нём известно? На его лице всегда одно-единственное выражение. Каменное.
— Нет-нет, ничуть, — спокойно заверил он, отчего Танзи ещё больше укрепилась в своём мнении. — Если я вам понадоблюсь, я у себя.
Танзи так и подмывало сказать ему, мол, чего ради он может ей понадобиться, однако вовремя прикусила язык. Но с другой стороны, как ни поприкалываться над таким сухарём? Соблазн велик. Полегче, Танзи, приструнила она себя. Будь паинькой. Но ей ужасно хотелось проверить, сумеет ли она его смутить или нет. Хотя, с другой стороны, ещё неизвестно, поймёт ли он юмор. Нет, такого сухаря, такого каменного истукана она видит впервые.
— Так вы сегодня вечером никуда не собираетесь? В таком случае я уже сейчас запру на ночь дом.
Танзи хотела спросить его, в каком веке он родился. Однако была вынуждена признать, что посреди предпраздничной нервотрёпки, бесконечной беготни по магазинам и суеты его спокойные, пусть даже слегка старомодные манеры — тем более в доме, который также являл собой удивительное сочетание старого и нового, — привносили в общую атмосферу ноту гармонии.
— По правде сказать, чуть позже я ожидаю гостя. Миллисент прислала модельершу с платьями. Я должна на них посмотреть и выбрать то, какое понравится. Но не волнуйтесь, я вполне справлюсь одна. Как только она уедет, я сама замкну ворота нашего замка.
Танзи показалось, что Райли задержал на ней взгляд на какую-то долю секунды дольше обычного. Она тотчас напряглась, пусть немного, совсем чуть-чуть. Нет, скорее всего это обман зрения. Наверное, во всём виноваты блики на толстых стёклах очков, они ввели её в заблуждение.
— Что ж, отлично, — произнёс Райли своим обычным невыразительным тоном. — Не буду вам мешать. Желаю приятно провести вечер.
С этими словами он направился по коридору в кухню. Танзи посмотрела ему вслед и покачала головой. Что-то в Райли не давало ей покоя. Только вот что? Этого она пока не могла точно сказать. Ей даже захотелось пойти за ним и слегка поддразнить — вот и все. Ничего сексуального. Так, дружеское подначивание. Но затем Танзи вспомнилось его вялое рукопожатие, отчего в голове тотчас возникли картины не менее вялые. И интерес моментально пропал. Ладно, наверное, в желании поддразнить его было нечто подростковое. Не иначе как это последствия свиданий с Санта-Клаусом. По-видимому, её взбудоражил его голос. Вот и все.
Танзи хищно улыбнулась и начала подниматься по лестнице. И всё время её неотвязно преследовала мысль о том, что будет, если чуть позже нажать кнопку внутреннего номера Райли и попытаться втянуть его в горячий секс по телефону.
— Вот-вот, чтобы он проблеял что-то вроде «желаю вам счастливо кончить» или что-то в равной степени дурацкое, — пробормотала Танзи себе под нос, затем решительно тряхнула головой: уж очень странное направление приняли её мысли о нём в последнее время.
До приезда Клариссы оставалось где-то около часа. То есть у неё ещё довольно времени, чтобы завершить свои дела и, главное, найти кого-нибудь, кто согласился бы пойти вместе с ней на этот чёртов бал.
Райли одним долгим глотком допил пиво. «Может, ещё баночку? — подумал он. — А может, сразу все шесть?» Вместо этого он захлопнул дверцу гигантского холодильника и прислонился к ней спиной. Да, Танзи Харрингтон штучка ещё та! Он уже на последнем издыхании, таскается, высунув язык, за ней по всему городу. Ну кто бы сказал, что рождественские покупки могут быть таким изматывающим видом спорта?
Правда, у неё на редкость взыскательный вкус. Чего стоят только эти её замшевые брючки. Сидят как влитые, словно она в них родилась. Чтобы остудить пыл, Райли даже покатал по лбу холодную бутылку.
— Кажется, парень, ты положил на неё глаз, — пробормотал он.
Нет, не на неё, а на её замшевые брючки. На облегающие шёлковые кофточки, на отпадные шпильки типа «трахни меня». Правда, неизвестно, кто кого просит трахнуть. Так что же такого в этих шпильках — или всё-таки в ножках? — отчего нормальный, здоровый мужик был согласен, чтобы его связали и отходили кнутом, причём исключительно удовольствия ради.
— Господи! — пробормотал Райли, отталкиваясь от прохладных стальных дверей холодильника.
Одно только упоминание о том, что сейчас приедет модельерша, чтобы облачить её бог знает в какое модное творение, потребовало от него перегруппировки. Причём мгновенной. Танзи — натура серьёзная. Господи, будь она богатой, избалованной эгоисткой, чьи мысли вечно вращаются вокруг одного и того же вопроса: «Что мне надо и где я могу это получить?» — ему было бы гораздо легче. Однако Райли уже почти убедился в том, что Танзи Харрингтон другой породы.
Нет, конечно, она богата. Вне всякого сомнения. И главное, как выяснилось, живёт на собственные заработки. В принципе ей не нужны тётушкины миллионы, чтобы позволить себе бесконечные вылазки по магазинам — вещь, как Райли успел убедиться, столь же необходимая для её организма, как вода. Нет-нет, возможно, она всё-таки немного избалована. Привыкла по первому требованию получать то, что хочет, получать так, как ей нужно, и, что самое главное, чаще всего ей это удавалось. И именно эта черта больше всего привлекала в ней. Райли был хорошо знаком этот напор, этот чувственный голод. Именно он привёл его в НФЛ. А ещё та же самая дисциплина, если, конечно, не самый что ни на есть прозаический голод, заставляла его браться то за одно, то за другое дело вместе с отцом.
Кем Танзи не была, так это эгоисткой. Как раз наоборот. Более того, ничто не ускользало от её глаз. Может, именно потому было так интересно читать её материалы. У неё зоркий взгляд на вещи, она умеет тонко подметить и выделить, казалось бы, малозначимые детали. Плюс свойственное Танзи чувство юмора, столь резкое и жёсткое, что, казалось, стоит очутиться с ней рядом, как можно ненароком пораниться и скончаться от потери крови.
Разумеется, было и многое другое, что будоражило его в ней. Всего на какое-то мгновение, там, в прихожей, Райли мог поклясться, что почувствовал, как она буравит взглядом его спину. То был голодный, хищный взгляд, в котором, казалось, застыл вопрос: «Интересно, смогла бы я его заполучить, если бы очень захотела?» Райли даже испытал лёгкое разочарование, когда понял, что она всё-таки предпочла направить свои стопы к лестнице. Не это ли разочарование пригнало его сюда, к исполинскому холодильнику, чтобы выпить банку пива. Или три банки.
Он вновь открыл дверцу, однако на этот раз достал банку кока-колы из запасов Танзи и сделал сандвич с жареной говядиной. После чего направился к себе наверх, где, как надеялся Райли, он ещё успеет посмотреть игру «Лейкерс», после чего возьмётся за работу и позвонит Миллисент. Эрни по его просьбе должен был пройтись по спискам работников провайдера. Его приятель надеялся, что там наверняка что-то проклюнется.
Райли так глубоко задумался, что не заметил Танзи, едва не столкнувшись с ней на лестничной площадке третьего этажа. Она застыла на месте, словно тоже не ожидала его здесь увидеть.
— Привет! — пролепетала она спустя мгновение.
— Добрый вечер, — ответил он, успев вовремя натянуть овечью личину.
И поспешил шагнуть в сторону, пропуская даму вперёд. При этом Райли от души поблагодарил Всевышнего, что на нём довольно свободные брюки, скрывающие его истинную, возбуждённую волчью натуру. Нет, замшевые брючки надо объявить вне закона, подумал он, изо всех сил стараясь не смотреть в ту сторону. Они представляют угрозу для некоторых видов животных.