— Спокуха! Даже моделям когда-то надо есть.
Наверное. Хотя я уже готова была купить что-нибудь из автоматов в коридоре, и к черту гастрит. Я мучительно ощущала на себе внимание окружающих, пока шла с подносом мимо лотков с едой. Каждое мое движение обсуждалось, словно я Тайгер Вудс на поле для гольфа.
— Она берет тофу, — прошелестели сзади.
— Яблоко! Она взяла яблоко, — последовал очередной комментарий через десять секунд.
Я хотела швырнуть поднос и выбежать на улицу, добраться до больницы, на четвертый этаж, прямо к доктору Холкомбу: «Поменяйте мне тело! В этом я больше не могу! Не хочу быть Никки Ховард! Хочу быть обычным человеком!» Но вместо этого я подошла к кассе, чтобы оплатить еду, а затем последовала за Фридой к ее столику, где собралась вся юниорская команда чирлидеров. При нашем приближении они резко замолчали. Я ждала чего-нибудь вроде: «Куда лезешь, тормоз? Ботаны сидят вон там». Однако нельзя забывать, что Эм Уоттс больше нет. Есть Никки Ховард. А уж ей-то будут рады везде (кроме компьютерного класса).
— О-о-о-о, — завопила темноволосая девчонка, отодвигая свой поднос. — Мы так рады! Садись сюда! Со мной! Я твоя самая большая поклонница!
Фрида придавила девчонку тяжелым взглядом.
— Смотри у меня, Макензи, — пригрозила она.
— Все-все! Прости! Уже успокоилась, — пообещала та, красная как рак.
Остальные девочки, улыбаясь, подвинулись, давая мне сесть. Вскоре выяснилось, что я выбрала правильный столик. Фрида представила свою команду (я, естественно, никого не запомнила, все ее друзья почему-то звались или Тайлор, или Тайлер, или Тори).
И тут донесся знакомый голос:
— Так вот ты где!
Обернувшись, я увидела Уитни Робертсон. На подносе у нее стояла тарелка с салатом и диетический напиток. Линдси, несколько главных «ходячих мертвецов» из младших классов и один из старших (Джейсон Кляйн) толпились за ней.
— Ну надо же! — запричитала Уитни. — Где я тебя только не искала!
И она стала бесцеремонно расталкивать девочек-чирлидеров, освобождая места для себя, Джейсона и Линдси.
— Большое спасибо, — поблагодарила она Фриду и ее подруг, которых скорее не подвинули, а выпихнули. — Так что, Никки, как тебе первый день у нас в школе?
— Ей очень нравится, Уитни, — с нескрываемым удовольствием заявила Фрида, которая, видимо, решила стать моим официальным представителем. Все-таки не каждый день младшеклассница удостаивается чести сидеть рядом с самой популярной в школе личностью. — Ведь так, Никки?
Я отпила молоко. (Да-да, Никки обожает молоко. Двухпроцентное. У нее ведь гастрит, а не аллергия на молочные продукты.)
— В общем, да, — произнесла я.
— Я сегодня на ораторском искусстве сказала Никки, — начала Уитни, а потом добавила специально для всех присутствующих: — Мы с Никки ходим туда вместе…
— И я! — завопила Линдси. — Я тоже хожу на ораторское искусство вместе с Никки! И на испанский! И я в очереди на «Марка Джейкобса»!
— …Как нам повезло, что Никки выбрала именно нашу школу, — невозмутимо продолжала Уитни, как будто Линдси и рта не открывала. — Ведь так, Никки?
— Ну да, — подтвердила я, закусывая салатом, который выбрала в качестве дополнения к тофу. Вопреки моим опасениям, еда оказалась очень аппетитной и по вкусу совсем не напоминала картон.
— Жаль, что мы ничего не знали о твоем приходе, — продолжала вещать Уитни. — Уж мы постарались бы организовать достойный прием.
Все согласно закивали. Джейсон тупо пялился на мою грудь.
— Спасибо, конечно, — ответила я, — но, по-моему, меня здесь и так очень тепло приняли.
— Я лично прослежу, чтобы тебе выдали список факультативов. У нас в школе масса потрясающих клубов и секций. Мало ли, вдруг заинтересуешься. Я, к примеру, президент одного из младших классов, а также глава клуба «Традиции школы», — объявила Уитни.
— Правда? «Традиции школы»? А что это? — Мне было прекрасно известно, о чем идет речь. Просто хотелось услышать ее ответ. Вдруг он совпадет с характеристикой Кристофера, который называл клуб «Традиции школы» не иначе как «Клубом дебилов».
— Понимаешь, наш клуб воспитывает в учениках чувство патриотизма к родной школе, приверженность ее традициям. Мы организовываем различные мероприятия: школьные собрания, ярмарки здоровья, экологические марафоны по сбору бутылок и жестяных банок, вечера казино, карнавалы по выходным…
— Вечера казино, — вставила Линдси.
— Я уже сказала, — оборвала Уитни, неприязненно взглянув на нее. — Представляешь, — Уитни заговорщически понизила голос, словно боялась, что ее подслушают, — ведь некоторые ничего не ценят. Наш клуб старается заинтересовать их специальными акциями, программами, играми. Похоже, не все понимают, что при поступлении в колледж анкета активиста будет смотреться гораздо лучше, чем у рядового ученика.
Я удивленно спросила:
— А почему шепотом?
Она оглянулась вокруг, потом, наверное, поняла, что никого из двух ее самых злостных врагов — Эм Уоттс и Кристофера Малоуни — рядом нет.
— Не знаю. По мнению некоторых, все, что мы делаем, — глупо. А по-моему, совсем не глупо совмещать приятное с полезным, потому что школьные годы иначе, как самыми лучшими в жизни, не назовешь!
Ха! Если считать школьные годы самыми лучшими в жизни, то можно сразу удавиться.
— Круто! — кивнула я.
— Хватит трепаться про всякие занудства, — прогудел Джейсон Кляйн, подавшись вперед. Отвратительные бицепсы вздулись под короткими рукавами его розовой рубашки. — В какие клубы ты нас можешь провести?
— Джейсон! — Игриво хлопнув его по плечу, Уитни захихикала. — Что ты такое говоришь? Никки, не обращай внимания. Он ужасный!
Джейсон и ухом не повел.
— Я видел, как тебя впустили в «Тоннель» вчера вечером. Проведешь нас туда?
— Не знаю, — опешила я. — Посмотрим.
— Посмотрим — что? — не унимался Джейсон. — Так проведешь или нет?
— Если будет Вечер Уродов, Перебивающих Девушек, то тебе там место обеспечено, — осадила его я.
Уитни задохнулась. Линдси, не удержавшись, громко прыснула. Но самое поразительное, что большинство девочек-чирлидеров стали хлопать друг друга по ладоням. Они радовались, что Джейсона Кляйна наконец-то поставили на место. Видимо, я недооценивала Фридиных подружек, а возможно, и чирлидеров вообще. Похоже, они прикольные.
Я заметила Фридин недобрый взгляд. «Что?» — одними губами спросила я. Ничего особенного не произошло. Даже Джейсон вроде не очень обиделся.
— Ладно, ладно, — сказал он, сразу присмирев. — Намек понял. Молчу.
Вот очередной пример того, как меняется жизнь, когда у тебя лицо модели, а не обычной девушки. Попытайся я заявить Джейсону что-нибудь подобное раньше, в теле Эм Уоттс, на меня бы столько грязи полилось, особенно от Уитни. А теперь я Никки: ей все позволено. Более того, Уитни тут же решила подстраховаться, на случай, если я обиделась. Когда мы относили свои подносы, она заискивающе сказала (тихо, чтобы никто не услышал):
— Не хочешь заскочить сегодня ко мне? Я тебе с домашней работой помогу. Тебе наверняка кажется, что угнаться за нашими темпами невозможно. Ничего удивительного, после такого длительного перерыва. Я тут подумала…
— Спасибо, — поблагодарила я, — но у меня съемка.
При любом раскладе я ни за что бы не стала тратить свое драгоценное время на поездку к Уитни. Что у нее делать? Смотреть, как она неправильно вычисляет площадь треугольника? Накрасить глаза тушью с разноцветными блестками? Или как там еще развлекаются «ходячие мертвецы» после школы?
— Как-нибудь в другой раз, — добавила я с улыбкой, заметив ее разочарованное лицо.
Уитни тут же улыбнулась в ответ.
— Отлично! — воспрянув духом, ответила она. — Ну, покедова!
«Покедова»?! Надо же такое ляпнуть! Из какой дыры она приехала? Жаль, со мной не было Кози, иначе я бы ей сказала: «Слушай, Тотошка, по-моему, мы уже давно не в Канзасе». Правда, я ни разу не была в Канзасе. А вот Никки — наверняка да. Где она только не была. Кроме единственного места, куда мне хотелось попасть больше всего на свете.
Глава двадцать вторая
Съемки для «Элль» оказались сущим пустяком по сравнению со вчерашней фотосессией для «Вэнити фэйр». По крайней мере, я уже в общих чертах представляла, что нужно делать. К тому же не пришлось ни к кому прижиматься грудью или обнимать кого-нибудь вроде Брендона Старка. В кадре была только я.
Не подумайте, что я сидела и плевала в потолок. От меня требовалось, чтобы я правильно улыбалась, а от ткани моего вечернего платья — чтобы она правильно струилась. Буквально каждые две минуты звучала команда «Стоп!», и кто-нибудь подбегал, чтобы поправить складки моего наряда. Это начинало бесить. И хотя мне до сих пор наплевать на моду, я уже начинала кое-что понимать: почему люди уделяют моде столько внимания, почему для многих она представляет огромный интерес и важность. Оказывается, мода — довольно увлекательная штука. Представляете? Я никогда не задумывалась, почему то или иное модно; вещи, по — моему, созданы для защиты от наготы и холода. Однако платья, которые использовались для съемки, просто поражали. Я чуть не задохнулась от восхищения. Трудно было вообразить, куда можно надеть длинное ярко-красное платье с низким декольте и отделкой из черных страусиных перьев — разве что на церемонию вручения «Оскара». Не удержавшись, я спросила, кто же сшил такую красоту. Все страшно удивились: оказывается, раньше я могла назвать имя дизайнера, едва примерив вещь. Келли пришлось напомнить о моей травме (шрам от которой парикмахер-стилист Вивиан уже обнаружила). И тогда меня закидали вопросами. В этом же номере «Элль» предполагалось мое интервью, встречу с журналистом запланировали на воскресенье.
Весь персонал с радостью стал рассказывать о дизайнерах, предоставивших платья для съемки, а также о том, кто из них нравился Никки больше всего. Должна признать, мне даже любопытно стало. Например, маму наверняка бы заинтересовала история Миуччи Прада, актрисы-мима, защитницы прав женщин. В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году она унаследовала от деда компанию по производству изделий из кожи. Сейчас синьора «Миу-Миу» — одна из тридцати самых могущественных женщин Европы (по данным «Уолл-стрит джорнал»), состояние которой оценивается почти в полтора миллиарда долларов. А Коко Шанель, создав концепцию маленького черного платья, смогла построить огромную империю. Она стала единственным модным дизайнером, которого журнал «Тайм» включил в свой список ста самых влиятельных людей двадцатого века.
Каждую минуту что-нибудь происходило. Я получила выговор от парня-визажиста за темные круги под глазами — впредь надо высыпаться. Без конца звонила мама (не могла же я посреди съемки отвечать на звонки). В голову все время лезла мысль, что корпорация «Старк» шпионит за мной (хотя это неточная информация). Меня то и дело затягивали в какие-то корсеты, из-за чего я несколько раз я чуть не потеряла сознание. В некоторых из них я даже двигаться не могла без посторонней помощи! Так что думать об утреннем разговоре с Кристофером было просто некогда.
И как только Никки умудрялась не свихнуться? Попробуйте стоять, всматриваясь куда-то вдаль, словно в звезду на небе, тогда как на самом деле приходится разглядывать кусочек отваливающейся штукатурки на потолке. При этом на снимке не должно быть видно, что вы не можете дышать и не чувствуете ног от усталости. Вчера Брендон вынес меня из «Тоннеля», словно алкоголичку, а молодой человек, к которому я действительно неравнодушна, не знает, что я жива. Более того, мой новый облик его не особо впечатлил. Хотя запросто может быть, что его точку зрения не разделяет ни один парень на планете. Удивительно, как моделям всегда удается безукоризненно выглядеть в кадре. На их лицах никогда не отражается ни происходящее вокруг, ни перепады собственного настроения. На самом деле, работать моделью очень нелегко. Модель — та же актриса. Надо убедить публику, что у тебя все в шоколаде, в то время как поза жутко неудобная, все тело саднит… в особенности сердце. По крайней мере, в моем случае.
Если бы Вероника (арт-директор) не объявила об окончании съемок, я бы точно упала замертво от усталости. Услышав от нее: «Спасибо, Никки, можешь идти», я с трудом сдержалась, чтобы не сорвать с себя опостылевший наряд.
— Завтра в три у тебя «Вог», — сообщила Келли, пока я сбегала по лестнице к лимузину.
— Помню, — обернувшись, крикнула я.
— И никаких гулянок вечером! — громко напутствовала она, пока я садилась в машину. — Тебе нужен сон! Сегодня ты выглядела просто ужасно!
— Обещаю! — Я захлопнула дверцу лимузина. Наконец-то! Времени оставалось в обрез — по дороге нужно заехать в магазин электроники.
Водитель скептически посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Мисс Ховард, почти восемь часов.
— Знаю, — ответила я. — Они по четвергам работают допоздна.
Я провалилась в кожаное кресло автомобиля. За окном мелькала Парк-авеню. Глубокомысленно всматриваясь в «звездную даль» на съемках, я вдруг поняла, что мне дико стыдно за тот розовый ноутбук марки «Старк». Я просто не смогу принести его Кристоферу, чтобы он установил на нем электронную почту. Только представьте себе — ядовито-розовый ноутбук! Это нечто! И вообще, вдруг там установлен какой-нибудь шпионский радар, через который «Старк энтерпрайзиз» будет следить за мной в режиме реального времени? Нет уж, спасибо! Нужен совершенно новый, не старковский компьютер. Кстати, и телефон тоже, чтобы нормально разговаривать с родителями.
Так что я решила купить ноутбук и телефон по дороге домой. Слава богу, магазин «Эппл» работает по четвергам до девяти вечера. Как раз пригодится платиновая карта «Америкэн экспресс», найденная в кошельке Никки. Хоть какая-то польза от того, что я теперь богатая и знаменитая. А особенно полезным оказалось то, что плакаты с моим изображением, которыми завешан весь гипермаркет «Старк», знает каждая собака в городе. Даже в столь поздний час в магазине были очереди. Простите, но к Никки Ховард это не относится. В торговом зале, как и везде при моем появлении, началась суматоха. Не успела я и шагу ступить, как рядом возник жаждущий помочь продавец. Я объяснила ему, что именно требовалось купить. Продавец мигом все принес. Иногда играть роль Никки Ховард — сплошной кошмар, зато бывают моменты, когда это реально круто! Десять минут и четырнадцать автографов спустя я выходила из дверей магазина с новыми ноутбуком и телефоном.
Я ждала водителя на улице, пока он делал круг по кварталу. Из-за большого количества конных полицейских припарковаться рядом с магазином было невозможно.
— Никки! — Я обернулась на голос, приготовившись в очередной раз расписаться для какого-нибудь фаната.
Это был Габриель Луна!
Мы оба опешили от неожиданной встречи.
— Ты что, преследуешь меня? — спросил он с чудесным британским акцентом. Луна улыбался, и я поняла, что он шутит.
— А по-моему, это ты меня преследуешь, — усмехнулась я. — Ты что здесь делаешь?
— Я живу в двух шагах отсюда. Хотел задать тебе тот же вопрос, но ответ очевиден. — Как настоящий джентльмен, он взял коробки из моих рук. — Давай помогу. Ты случайно не такси опять ловишь? Здесь не поймаешь.
— Нет, я водителя жду. Он сейчас подъедет. Спасибо.
— Да не за что. Как ты после вчерашнего?
Вспомнив, при каких обстоятельствах произошла наша встреча в клубе, я горделиво задрала подбородок:
— Габриель, я вообще не пью алкоголь. Спроси у любого бармена. Когда в следующий раз будешь в «Тоннеле», закажи себе «Никки».
Он изумленно вкинул брови:
— Что заказать?
— «Никки». Это чистая вода. Дело в том, что вчера мне нужно было любой ценой увести Брендона из клуба. Поверь, мы с ним просто друзья.
— Ясно, — озадаченно сказал он.
— Габриель, я совсем не такая, как ты думаешь. — Показались фары подъезжающего лимузина. Он стоял за ближайшим светофором, и у меня оставались считанные секунды, чтобы кое-что сказать Луне. — Я с большим удовольствием провела бы тот вечер, играя на компьютере. Мне совершенно не хотелось куда-либо идти. Но Лулу устроила вечеринку по случаю моего возвращения домой, и я не смогла ей отказать. Иначе бы Лулу обиделась, а ведь она так хорошо ко мне относится. А сейчас я поеду домой и сяду за домашнюю работу. Не такая уж у меня сумасшедшая жизнь, честное слово.