Не успела Люси ответить, как в комнате раздался голос Пирза:
– Не слишком ли много ты на себя берешь, Адана? Если Джек считает, что балерина готова, не понимаю, какое твое дело. – И чтобы прекратить спор, добавил: – Пойдем выпьем кофе и забудем об этом.
Он протянул приме руку, и, чуть поколебавшись, она подошла к нему с очаровательной улыбкой:
– Хорошая мысль, Пирз! Возможно, мы все просто слишком устали.
Люси принялась развязывать пуанты, с горечью думая, что, возможно, Адана права и все эти месяцы работы прошли даром. Но раньше прима-балерина никогда не обращала внимания на других, в труппе даже говорили, что если бы Деннисон выпустил вместе с нею на сцену лошадь, эта дева и не заметила бы. Обычно она предпочитала выступать с начинающими танцорами, поскольку тогда ее танец представал в более выгодном свете. А теперь вдруг возревновала к одной из второстепенных танцовщиц. Может, это из-за Пирза? Все знали, что балерина положила на него глаз, и, наверное, ей было «неприятно, что он так много времени уделяет Люси, разучивая с ней партию Синей Птицы.
Пирз ни словом не упомянул о выходке балерины, и они продолжали работать над его последним балетом. Люси трудилась так упорно, что после особенно долгой и утомительной репетиции он сделал ей замечание:
– Невозможно совершить чудо в одну минуту, миленькая. Я уже тебе говорил, что двойная нагрузка не принесет пользы за такой короткий срок.
Люси оглядела большую пустую комнату, дальние углы который уже погрузились в сумрак.
– Жаль не пользоваться этим местом, пока есть такая возможность.
– Во всем мире одинаковые залы, – сухо возразил Пирз. – Может, тебя особенно вдохновляет этот элегантный рояль?
– Может быть. – Люси улыбнулась. – Или я просто хочу использовать все возможности, пока ты рядом.
Хореограф пытливо уставился на нее:
– Я понял, что ты хотела сказать, но все же зачем торопиться? Я буду рядом, пока ты сама этого захочешь.
– Правда, мой друг?
– Конечно. Неужели ты думала, что Адане удастся разубедить меня работать с тобой?
– Дело не в этом. Ты очень помог мне, Пирз, но я не хочу вставать между тобой и кем-то другим.
– Вот как! Посмотри на меня, Люси. Не бойся, Адану. С тех пор как мы начали работать вместе, ни одна другая женщина меня больше не волнует.
– Ты можешь передумать.
– Сомневаюсь. Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь? – Пирз подошел к роялю. – Ну вот и сказал. Безо всяких намеков и притворства я признался тебе в своих чувствах. Я не хотел делать этого сейчас, собирался пригласить тебя на ужин и настроить на нужный лад романтической музыкой и шампанским. Здесь не совсем подходящее место для признаний в любви, хотя и выбрано оно не случайно. В конце концов, большую часть времени мы проводили за работой.
Пирз принялся бесцельно барабанить по клавишам, словно желая забыть только что сказанное, но Люси подошла к нему и прикрыла его руки ладонями.
– Дорогой мой, я не знала, не могла и предположить… Поэтому ты так много времени посвящал мне?
Резким движением он опустил руки.
– Никакая любовь не могла бы заставить меня признать балерину талантливой, если это не так! Если бы я не любил тебя, все равно продолжал бы работать с тобой, потому что верю в тебя. Не стоит смешивать любовь к женщине с моим мнением о тебе как о балерине.
– Я рада, что ты это сказал. На днях я подумала, что Адана была права.
– Люси, Люси, ты должна научиться верить в себя, иначе не внушить эту веру другим.
Если ты сомневаешься в себе, это проявится и в твоей работе. Нехватка уверенности – один из твоих главных недостатков.
– Мне всегда ее недоставало, – печально признала она. – И те крупицы, что у меня были, исчезли после моего замужества.
– Милая моя, я верну тебе уверенность, если ты мне позволишь! Ты забыла, что я люблю тебя?
– Возможно, сейчас, но…
– Если ты собираешься сказать, что со временем это пройдет, то лучше промолчи. Я люблю тебя уже давно, чтобы понять, что мое чувство Настоящее. Конечно, я не могу предложить тебе то, что мог твой Джулиан, у меня нет красивого дома, стабильного положения или высокого происхождения. Но я обещаю тебе понимание и свободу творить, потому что буду частью твоей работы. Милая, если ты выйдешь за меня замуж, когда будешь свободна, мы заживем счастливо.
– Если бы я могла! Но я люблю тебя всего лишь как друга. Не более.
Пирз нервно заходил по комнате.
– Забудь обо всем, а когда увидишь меня завтра, попытайся сделать вид, что нашего разговора не было. – Он подошел к Люси и поцеловал ее в губы. – А теперь беги спать. У тебя был тяжелый день, и уже поздно.
Глава 8
После ссоры с Люси Джулиан вышел из комнаты и спустился вниз, только услышав, что машина отъехала от дома. Не успел он переступить порог гостиной, как его мать догадалась, что что-то произошло.
– Что случилось, Джулиан?
– Ничего, мама. – Он принял из ее рук чашку чая. – Ты знаешь, что Люси была здесь?
– Мне сказала няня. Я надеялась, тебя не будет, когда она приедет.
– Наоборот, хорошо, что я оказался дома. Иначе бы я по-прежнему надеялся, что мы можем воссоединиться.
Миссис Саммерфорд фыркнула:
– Вот уж не думала, что у тебя остались какие-то иллюзии насчет Люси. После всего, что она сделала, будет глупо не выкинуть ее из головы.
– Если я в этом и сомневался, то сегодня многое понял. Она пришла сюда с Беллами.
На мгновение миссис Саммерфорд растерялась.
– Как у нее хватило наглости привести его сюда! Я удивлена, что ты не выкинул его из дома! Чем больше я узнаю о Люси, тем больше удивляюсь, как ты вообще мог жениться на ней.
Если она была так тебе нужна, Джулиан, не обязательно было связывать себя узами брака.
Джулиан укоризненно воздел руки.
– Боже, мама, никогда не думал, что услышу такое от тебя!
Лицо женщины покрыл румянец.
– Я могу быть старомодной, сынок, но знаю, что происходит на свете. Разница лишь в том, что сегодня об этом говорят открыто, а не за закрытыми дверями, как во времена моей молодости. Думаешь, я не в курсе, что у мужчин бывают любовные увлечения? Знаю, я всегда говорила, что тебе не стоит жениться, пока ты не добьешься успеха на службе, но меня не касается, каким образом ты развлекаешься. То, что ты можешь взять в жены одну из своих пассий, мне и в голову не приходило.
– Люси никогда не была моей пассией, – резко ответил Джулиан. – Она не такая.
– Судя по тому, как она сейчас себя ведет, в это сложно поверить. Ты уверен, что тебя не обманули? Такое часто случается с влюбленными мужчинами.
– Мама, не надо!
– Хорошо. Но должна сказать, что было ужасной дерзостью приводить сюда мужчину, если ей хотелось побыть наедине со своим ребенком. Однако она всегда была эксцентричной, танцорке требуется зритель. В следующий раз ей придется иметь дело со мной.
– Не думаю, что она скоро придет. Их балет уезжает в Америку.
– Какое облегчение это слышать! – Миссис Саммерфорд высморкалась и отложила платок. – А теперь скажи, сколько еще времени ты пробудешь в Лондоне?
Джулиан закурил.
– Самое большее – месяц. Сэр Джон обмолвился, что скоро меня могут отправить за границу. Вероятно, в Аргентину, а потом в Америку.
– В Америку?
– Не волнуйся, это всего лишь совпадение, что Люси будет там.
– Надеюсь, ты не столкнешься с ней. И без того неприятно думать, что вы можете встретиться в Лондоне. Мне будет одиноко без тебя, Джулиан, особенно по выходным. Я так привыкла, что ты дома.
– Ничего, дорогая, у тебя есть Аманда.
Они больше не говорили о Люси, но Джулиан не мог выбросить ее из головы. До сих пор не угасала надежда на примирение, но появление в доме жены с любовником показало, что все ожидания напрасны.
В последние выходные в Кумб-Хаус Джулиан провел почти все время с Амандой. С того дня, как жена дала ему подержать ее, он испытывал особое удовольствие в обществе своей маленькой дочери, с восторгом наблюдая за выражением ее лица и более осмысленным взглядом темно-серых глаз. С каждым днем ее сходство с Люси становилось все более заметным, но это сравнение было окрашено горечью.
Мать провожала Джулиана со слезами на глазах. Если бы не Аманда, она бы уговорила его взять ее с собой. Ну почему Люси родила ребенка? Если бы не эта маленькая девочка, в их доме не осталось бы напоминаний о несчастном браке ее сына, никаких свидетельств того, что он влюбился и привел в дом чужую женщину.
Ни разу за все эти месяцы после того, как сын расстался с женой, она не испытала угрызений совести из-за того, что сама разрушила их брак. Если Люси и страдает, что из того?
Она еще молода и сможет начать жизнь заново. Ни одна женщина не будет хозяйничать в КумбХаус и отнимать у нее сыновей.
Женитьба Фрэнсиса была тяжким ударом для миссис Саммерфорд, поскольку все ее надежды на то, что удастся управлять невесткой, разбились о твердый характер Энн. В конфликте между женой и матерью он занимал линию наименьшего сопротивления. Но с Джулианом все было по-другому. Он слепо повиновался матери, и она отказывалась думать о том, что когда-нибудь сын может опять жениться. Достаточно того, что теперь он свободен или скоро будет, как только получит развод. Пока же она ни на что не могла повлиять, поскольку его отправили за границу.
Несмотря на свои опасения, Джулиану понравилось в Буэнос-Айресе. Работа была интересной, светская жизнь насыщенной, а женщины необыкновенно красивы. Было легко увлечься, и хотя порой его искушали взгляды темных глаз или прикосновения нежной руки, решимость не повторить ошибку удерживала его. После крушения своей семейной жизни Саммерфорд целиком отдался работе и преуспел в долгих и трудных переговорах, что не прошло незамеченным в Лондоне. Сэр Джон Рэнкен поздравил его, выразив надежду, что он добьется такого же успеха и в Америке. Джулиан с сожалением покинул Буэнос-Айрес и после недельного отдыха на Ямайке отправился в Вашингтон.
Ритм жизни в американской столице остался для него таким же, как и в южноамериканской. Здесь каждый день тоже был полон работой и не хотелось отдаваться праздным развлечениям. Но американцы, как никакая другая нация, умели хорошо провести свободное время, и вскоре он понял, что усталость мешает ему столь же полноценно наслаждаться жизнью. У всех на устах был балет Деннисона и особенно успех молодого хореографа Пирза Беллами. Но о Люси Джулиан ничего не слышал.
Глава 9
Первое выступление балета Деннисона было тепло встречено в Филадельфии, и американские критики на все лады расхваливали его труппу.
После роскошной жизни в Майами пыльная и жаркая Филадельфия стала настоящим испытанием, но постепенно дето уступило место осени, и можно было по достоинству оценить всю прелесть Фермонт-Парка и элегантную красоту одного из старейших городов Америки.
Признание Пирза в любви намного повысило самооценку Люси, и отношения между ними несколько изменились. Если раньше она не осознавала его близости, то теперь остро чувствовала руку партнера на своем плече или талии во время танца. Примерно в это же время Люси наконец сумела полностью отдасться балету, и Деннисон уже наблюдал за ней с пристальным интересом. Пирз уговаривал Джека дать балерине главную партию в его новом балете «Золотое руно», и мэтр с радостью бы согласился, если бы не страх вызвать гнев Аданы. Позволить молодой балерине забрать партию примы было бы некрасиво и опасно, и Деннисон нехотя сказал, что сначала танцевать будет Адана.
Люси обрадовалась, когда та дала согласие, потому что еще не чувствовала себя вполне уверенной и втайне надеялась, что Пирз будет слишком занят, чтобы думать о своих безответных чувствах. Но вышло по-другому. Долгие репетиции с ним вызвали раздражение у Аданы, и, поняв, что она может испортить его балет из-за уязвленного самолюбия, он принял решение попробовать примириться с ней. Будь он меньше влюблен в Люси, Пирз нашел бы приму неотразимой, но рядом с хрупкой деликатностью одной другая казалась вульгарной и наглой. Когда она подставляла ему ярко накрашенные красной помадой губы для поцелуя, он делал над собой усилие, надеясь избежать скандала. Ведь если приме взбредет в голову неправильно истолковать роль, то его репутация хореографа будет основательно подмочена.
К несчастью, за три дня до представления «Золотого руна» Адана решила отбросить остатки скромности. Поведение мужчины, который держится на расстоянии, было настоящим вызовом ее тщеславию. После представления она настояла, чтобы он пришел в ее гостиничный номер на ужин.
Она встретила Пирза в пеньюаре, позволявшем выставлять на обозрение все дамские прелести.
За ужином с шампанским он развлекал Адану забавными рассказами, но потом было уже немыслимо избежать неизбежного, поскольку она прилегла на кушетку и похлопала рукой рядом с собой.
– Садись сюда, дорогой. Уже поздно, и ты устал. Тебе нужно отдохнуть.
– Да, я чертовски устал. – Пирз зевнул. – Наверное, я лучше пойду.
– Глупый, зачем уходить так рано? Сядь и забудь обо всем. – Она снова похлопала рукой по кушетке, но Пирз сделал вид, что не понял намека. – Милый Пирз, не бойся меня. Почему ты так нервничаешь? Я не кусаюсь! – Она потянулась к нему. – Не будь таким жестоким. Ты не хочешь меня поцеловать?
Не зная, как отказаться, Пирз легко прикоснулся к ее губам, но, когда попытался отойти, девица притянула его к себе. Возможно, она и была изящной балериной, но в любви привыкла брать то, что ей хочется, и предлагала себя нагло и открыто. Сбросив ее руки и оторвавшись от жадных губ, он оттолкнул обольстительницу на подушки и встал. Та посмотрела на него из-под полуопущенных век и поняла, что человек не шутит. Ее щеки залил уродливый румянец.
– Ты не собираешься меня оставить, негодник?
– Именно это я и намерен сделать.
Понимая, что если сейчас же не покинет эту бесстыдную, сильно надушенную женщину, то уже не сумеет скрыть отвращение к ней, Пирз двинулся к двери. Трепеща от гнева, Адана преградила ему путь.
– Как ты смеешь так оскорблять меня? Это ведь все из-за Люси, да? Везде, куда я ни пойду, попадается эта бледная крошка! Утром, днем и вечером ты танцуешь с ней, вы всегда вместе. Это уже слишком. Я убью ее, предупреждаю, убью!
– Замолчи, мерзавка!
Пирз зажал ей рот рукой, но девица отшвырнула ее, оставив на ладони красные следы.
– Я не буду молчать! Как ты смеешь защищать это ничтожество и оскорблять меня, приму? Твоя протеже должна была оставаться со своим мужем там, где ее место, – на кухне!
Только на это она и способна – мыть посуду! И учти, если ты меня оставишь, я не буду выступать в твоем балете!
Пирз молча уставился на нее. Потом, пожав плечами, открыл дверь и вышел.
Вернувшись в гостиницу, он не мог поверить, что сцена, которой так боялся, произошла.
Если бы Адана отказалась от партии месяц назад, насколько проще бы все было! Но сейчас, когда до премьеры осталось всего три дня, перед ним встала почти неразрешимая проблема. С той минуты, как замысел балета родился лишь в голове, он мечтал, чтобы Медею танцевала Люси, но разучивание партии за такой короткий срок может навредить ей. Лучше пока отложить балет.
Однако Люси и слышать об этом не хотела.
– Нельзя откладывать его, Пирз! Если ты это сделаешь, Деннисон не даст тебе второго шанса. Ты уверен, что Адана не передумает?
– Если только сам не передумаю, а я не могу заниматься любовью с женщиной, которую ненавижу.
– Значит, взять эту партию остается только мне.
– Я не хочу, чтобы ты соглашалась на нее, если не готова, это рискованно.
– Ты как-то сказал, что уверенность в себе – самое важное для танцора, а я уверена именно в партии Медеи. Если ты позволишь, мой друг, я возьму ее.
Пирз порывисто обнял свою ученицу.
– Я надеялся, что ты это скажешь, милая! Спасибо тебе.
Следующие три дня прошли в непрерывных занятиях. Когда общих репетиций не было, Пирз с Люси работали одни, останавливаясь, только чтобы что-то обсудить. Люси слишком уставала, чтобы спокойно спать по ночам, каждая клеточка тела болела, но на следующее утро балерина вставала и безропотно шла на репетицию.