– Доброе утро. Миссис Саммерфорд просила принести вам завтрак.
– Спасибо. Поставь на кровать, я скоро встану.
Девушка повиновалась. Люси откинулась на подушку и закрыла глаза, а когда открыла их вновь, на нее смотрел Джулиан, неузнаваемый в домашнем твидовом костюме.
– Доброе утро, дорогая! – Он наклонился и поцеловал ее. – Хорошо спала?
– Очень. – Люси обняла мужа и усадила его рядом. – Ты встал рано, я даже не слышала.
Позавтракай со мной.
– Я уже поел.
– Жаль, терпеть не могу есть в одиночестве.
– Ты крепко спала, когда я встал, и мне не хотелось тебя будить. Я знаю, что ты любишь завтракать в постели, а мама бы расстроилась, если бы я не сел с ней за стол, особенно в первый день. Я всегда так делаю, когда приезжаю домой.
Люси промолчала, а муж поставил поднос ей на колени и подошел к окну.
– Знаешь, это неправильно, что мы поселились в этой комнате. Она ведь мамина.
– Но мне кажется, теперь, когда мы женаты…
– Дело не в этом. – Джулиан ответил так резко, что Люси удивленно посмотрела на него.
– Прости, я просто хотела успокоить тебя.
– Знаю, милая. Извини. По правде говоря, я немного беспокоюсь из-за мамы. Она ни слова не сказала о нашей тайной свадьбе, и мне это не нравится.
– Возможно, ей нечего сказать. В конце концов, ты уже не мальчик, Джулиан, и ты не совершил ужасного преступления, женившись на мне.
Джулиан немедленно подошел к жене:
– Любовь моя, ты же знаешь, я бы все равно женился на тебе.
– Надеюсь, хотя бы ради ребенка!
Когда муж ушел, Люси приняла ванну, неторопливо оделась и спустилась вниз. Свекровь была в гостиной и, отстранившись от поцелуя, поздоровалась:
– Доброе утро, дорогая. Надеюсь, ты хорошо спала?
– Очень, спасибо. Где Джулиан?
– Он в саду. Я попросила его сорвать мои любимые цветы.
Люси рассмеялась:
– Не могу представить его за этим занятием!
– Неужели? Он всегда делает это для меня с тех пор, как был маленьким мальчиком.
Пойдем присядем, милая. У нас почти не было времени поговорить. – Усевшись в кресло, миссис Саммерфорд принялась за вязание. – Расскажи мне о себе.
– Рассказывать почти нечего. Мне двадцать три года, мой отец был врачом, а я балерина, как и моя мама.
– Ты балерина?
Люси покраснела.
– То есть была. Я бросила балет.
– Естественно. Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что у тебя необычная внешность.
Твой отец иностранец?
– Нет, он англичанин. Но моя мать всегда называла его иностранцем, потому что сама была француженкой.
Миссис Саммерфорд подняла голову, оставив вязание.
– Я так и думала, что кто-то из твоей родни не англичанин.
Глаза Люси расширились.
– Неужели у меня такая необычная внешность?
– Немного. Возможно, поэтому Джулиан и выбрал тебя. Мужчин всегда привлекает что-то необычное, тебе так не кажется? Конечно, ты столько лет работала среди людей разных национальностей.
– Нет, миссис Саммерфорд, в труппе были одни англичане.
– Правда? Я всегда думала, что балетом занимаются только иностранцы. Сын говорил мне, что ты хорошо танцуешь.
– Он очень тактичен, – ответила Люси с улыбкой.
– Я рада, что ты это ценишь, милая. Мужчине нелегко оставаться тактичным в трудной ситуации.
– О какой ситуации идет речь, мама? – Обе женщины подняли глаза – в комнату вошел Джулиан.
– Мы с Люси говорили о балете, сынок. Я надеюсь, она не будет сильно скучать и не захочет вернуться на сцену.
– Не хотелось бы. Вообще-то…
– Покажешь мне сад, милый? – Люси быстро встала. – Я его еще не видела.
Муж удивленно взглянул на нее:
– Да, конечно. Кстати, позвонила Энн и пригласила нас на чай.
– Мне очень приятно. У них ведь двое детей?
– Близнецы, Роберт и Ричард. Им не терпится тебя увидеть.
Извинившись перед матерью, Джулиан увлек Люси за собой. Как только они отошли от дома, он замедлил шаг.
– Почему ты не хочешь, чтобы я сказал маме о ребенке?
– Я не знаю.
– Как глупо. Рано или поздно она догадается и может обидеться, что мы не сказали ей.
– Прости, я не подумала. Наверное, мне просто хотелось, чтобы это был мой секрет…
После обеда они поехали к Энн и Фрэнсису, и Люси была очарована простым маленьким коттеджем. Стоило им выйти из машины, как послышались голоса играющих в саду детей.
Увидев Джулиана, они подбежали к дяде и повисли на нем.
Он подхватил их на руки, потом поставил на землю и повернулся к жене:
– Это Роберт, а это Ричард, известные как «ужасные близнецы»! Ребята, это тетя Люси.
Люси торжественно поцеловала малышей, и все со смехом направились в дом. В небольшой, сверкающей начищенной медью и полированным дубом гостиной их встретила Энн:
– Привет! Я уже стала сомневаться, что вы доберетесь до нас.
– Мы довольно поздно обедали. – Джулиан расположился в кресле. – Где старина Фрэнсис?
– Где-то поблизости. Я сказала ему, что вы придете к чаю, так что он должен вернуться к четырем.
Энн подошла к камину и взяла пачку сигарет.
– Курить будете?
Люси покачала головой, а Джулиан взял сигарету. Энн уселась на диван и поджала под себя ноги.
– Ну что, дорогая, как тебе понравился Кумб-Хаус?
– Он прелестный, но твой домик мне тоже нравится. – Люси перевела взгляд на камин из красного кирпича и самодельные коврики на паркете. – Здесь очень уютно.
– Я рада, что ты так думаешь. А ты что скажешь, Джулиан?
– Очень мило, но я не понимаю, зачем вам надо было покидать Кумб-Хаус.
– Мэйфилдс принадлежит мне, а Кумб-Хаус – твоей матери. Фрэнсису давно пора стать самостоятельным и завести собственный дом, даже маленький.
Джулиан не успел ответить, как появился брат.
– Привет, привет! – Он добродушно поцеловал гостью в щеку. – Как поживаете? Мама здорова? Я ее сегодня не видел. Но постараюсь заглянуть к ней сегодня вечером.
– Она не убежит, если ты к ней не зайдешь, – резко выпалила Энн.
– Никаких ссор перед новобрачными. – Фрэнсис ухмыльнулся. – Не будем их сразу разочаровывать!
Энн поднялась:
– Пойду принесу чай.
– Я помогу.
Люси последовала за ней в маленькую аккуратную кухоньку. На подносе уже стояла тарелка с тонко нарезанным хлебом с маслом, фруктовым пирогом и мороженым с орехами.
– Ты сама все это приготовила? – спросила Люси.
– Да. Домработница уходит в три часа, и ей приходится слишком много стирать, чтобы еще готовить к чаю. С двумя детьми полно хлопот.
– Я бы не смогла так справляться.
– Не надо. Старуха не позволит тебе заниматься хозяйством, если ты останешься в доме.
– Боюсь, это маловероятно. Скоро Джулиана отправят за границу, и я поеду с ним.
– Я бы хотела, чтобы Фрэнсиса назначили куда-нибудь. Подальше от матушки.
Энн взяла поднос и распахнула дверь. Обе женщины шагнули в гостиную.
Фрэнсис удивленно взглянул на них:
– Я думал, придет Саймон.
– А я уже пришел, – раздался из-за двери грубоватый голос, и в комнате появился Саймон Харди.
Близнецы вскочили с мест и повисли на госте.
– Вы пришли как раз к чаю, дядя Саймон!
– Мы собрались женить тебя! – крикнул Джулиан.
– На ком?
– Еще не решили. Когда придумаем, скажем.
– Наверное, ты не пил чай? – грубовато спросила Энн.
– С удовольствием выпью. Не вставай, я сам налью.
Хозяйка дома занялась детьми, заботливо следя за тем, что и как они едят.
– Если хотите мороженого, съешьте сначала хлеб с маслом и пирог. Сладкое от вас не убежит.
Впервые Люси заметила улыбку на лице Энн, а та обратилась к гостье:
– Останетесь на ужин? У нас много еды.
– Отличная мысль! Джулиан, ты согласен?
Муж был поглощен беседой с Фрэнсисом и поднял голову:
– Что?
– Мы можем остаться на ужин?
– Боюсь, нет, милая. Мама нас ждет. – Джулиан посмотрел на часы. – Нам лучше идти.
Я обещал, что мы вернемся не поздно.
Энн пожала плечами и брезгливо скривилась. Люси поразили эти жесты, и теперь она была готова начать спор с Джулианом. Неужели он всегда выполняет приказания матери? У него что, нет своего мнения? Но как только они выехали из Мэйфилдса и муж обнял ее, все сразу позабылось.
Первый месяц в Кумб-Хаус прошел в приятных хлопотах. Люси продолжала завтракать в своей комнате и спускалась вниз только к полудню, когда Джулиан обходил владения с матерью. Потом миссис Саммерфорд отдыхала, и можно было остаться наедине с мужем. Она с нетерпением ждала этих часов и считала дни, когда они вернутся в Лондон и в дом пусть маленький, но свой. Она так и не сказала свекрови, что ждет ребенка, и была благодарна мужу за то, что он, уважая ее желание, тоже помалкивал.
Миссис Саммерфорд по-прежнему была сдержанно вежлива и холодна; Люси так и не смогла почувствовать к ней теплоту. Она больше не пыталась поцеловать свекровь и была очень смущена, когда та спросила, почему она этого не делает. Джулиан нахмурился, и Люси поспешно коснулась губами гладкой щеки женщины, надеясь, что вопрос исчерпан. Но по пути в спальню Джулиан заговорил об этом:
– Знаешь, мама очень чувствительна, и мы с Фрэнсисом всегда пытались как-то смягчить ее скорбь по отцу.
– Не думаю, что ей нужны мои поцелуи, – неловко ответила Люси.
– Ты слишком много думаешь, милая. Недаром мама считает, что ты довольно замкнута.
Мне бы хотелось, чтобы она любила тебя так же, как и я.
Люси уселась на кровать и с обидой взглянула на мужа:
– Мне кажется, ты требуешь слишком многого, милый. В конце концов, мы с твоей матерью почти незнакомы.
– Это совсем другое. Вполне естественно, чтобы ты любила маму, а она любила тебя.
У Люси не хватило духу спорить с мужем, и она протянула к нему руки.
– Джулиан, ты такой милый, и я так тебя люблю!
– И я люблю тебя, Люси, давай не будем ссориться.
Они прожили в Кумб-Хаус пять недель, когда Джулиан получил письмо из министерства иностранных дел с подробностями его нового назначения и на следующий день отправился в Лондон. Без него дом казался еще больше, и Люси сидела в своей комнате дольше обычного, не в силах избавиться от беспокойства.
Когда она наконец спустилась вниз, свекровь ставила цветы в вазу в гостиной и, как обычно, равнодушно восприняла ее поцелуй.
– Доброе утро, Люси. Надеюсь, ты хорошо спала.
Всегда один и тот же вопрос и один и тот же ответ.
– Очень хорошо, спасибо, мама. Помочь с цветами?
– Нет, спасибо, милая. – Проворные руки поставили в вазу тюльпан. – Я знаю, как они должны стоять. Джулиану не нравится, когда цветов очень много, он говорит, это портит контур.
– Да, он в этом разбирается. Наверное, потому ему и нравится балет.
Свекровь поджала губы.
– Возможно. Но многие молодые люди любят театр, пока не вырастут из этого увлечения.
– Иногда увлечение может продолжаться всю жизнь.
– Думаю, это зависит от мужчины, хотя, конечно, молодые красивые балерины могут его привлекать. В них есть что-то далекое от реальности.
Люси съежилась, вспомнив разговор с Пирзом о нереальности балетных образов.
– На сцене достаточно известных женщин, которые не могут похвастаться молодостью и привлекательностью.
– Особенно среди представительниц кордебалета, – с ухмылкой заметила свекровь.
– Многие звезды поднялись из кордебалета, – холодно ответила Люси. – В этом нет ничего постыдного.
Пожав пухлыми плечами, старшая из женщин заговорила уже наставительно:
– Конечно, тебе лучше знать, боюсь, я всегда вела довольно уединенную жизнь. А тебе не советую быть слишком самостоятельной. Мужчины в семье Саммерфорд не любили, если жены занимались карьерой.
– Значит, Джулиан другой.
– Каким образом? Разве он не настоял, чтобы ты бросила балет?
– Да, но только потому, что его посылают за границу.
– Даже если бы Джулиан остался в Англии, не думаю, что он позволил бы тебе танцевать.
Мужчины в его положении должны вести себя благоразумно.
– Миссис Саммерфорд, вы говорите так, будто занятие балетом – позор!
– Миссис Саммерфорд? – На круглом лице свекрови появилось беспокойство. – Я думала, ты будешь называть меня мамой.
– Простите, у меня вырвалось.
– Ничего, это вполне понятно. В конце концов, мы совсем мало знаем друг друга.
Люси заставила себя улыбнуться и подумала, как этой женщине всегда удается унизить другого человека.
– Что тебе известно о дипломатическом корпусе, дорогая?
– Боюсь, ничего.
– Какая жалость! Я всегда считала, что жена должна быть помощницей мужу. Конечно, ты научишься.
– Уверена, что научусь, мама. Но ведь мужчина может сделать карьеру и без жены.
– Какая странная точка зрения, милая, наверное, это все иностранный менталитет.
– Я не говорила, что не хочу помогать ему, просто мне кажется, что Джулиан не нуждается в поддержке.
– Как мало ты его знаешь! Хотя он и может казаться независимым, но всегда полагается на меня.
– Вы думаете, так и должно быть?
– Конечно! Для этого и есть мать.
– Но придет время, когда сын вырастет, и чем больше он зависит от матери, тем труднее будет разрыв. Я с самого начала буду поощрять детей к независимости.
– Значит, ты будешь лишать их той защиты, на которую они надеются и которую имеют право получить от тебя.
– У них будет моя любовь.
Миссис Саммерфорд иронично улыбнулась:
– Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, что это легче сказать, чем сделать.
После этого разговор уже не клеился, и Люси, извинившись, вышла в сад, где одиноко бродила до обеда. Обе женщины обедали в столовой с видом на холмы. Даже в этой маленькой уютной комнате миссис Саммерфорд оставалась внушительной и недоступной, каждый ее жест был исполнен величия, и Люси подумала, что никогда не встречала человека, который более пристально следил бы за тем, что делает или говорит. Рядом с таким находиться было почти невозможно. Но как объяснить это Джулиану?
Днем миссис Саммерфорд отправилась в свою комнату отдохнуть, и Люси осталась одна.
Пошла наверх переодеться, надеясь, что новое платье приободрит ее.
Когда она распахнула дверцы шкафа, в зеркале отразилась ее слегка пополневшая фигура.
Ей не удастся долго скрывать свою тайну, нестерпимо захотелось подержать ребенка на руках.
Интересно, это будет мальчик или девочка?
В этот момент Люси услышала шум машины. Через несколько минут она вновь окажется в объятиях любимого мужа, и остальное уже не важно. Люси закончила переодеваться и стала перед зеркалом, делая прическу, когда Джулиан наконец вошел в комнату.
– Привет, дорогая! – Он поцеловал жену в затылок. – Как долог день без тебя!
– Ты приехал уже четверть часа назад, милый. Где ты был?
– Болтал с мамой. Когда я вошел, она как раз спускалась вниз.
Люси еле удержалась от колкости. Муж выглядел таким усталым, что у нее не хватило духу спорить с ним.
– Что нового о твоем назначении?
Джулиан присел на кровать, снял пиджак и ослабил узел галстука.
– Похоже, я останусь в Лондоне самое меньшее на полгода. – Он растянулся на кровати.
– Боже, как я устал! Скажи спасибо, что тебя не было со мной, в городе такая жара.
Люси присела на край кровати, и Джулиан взял жену за руку.
– Хорошо провела время, милая? Я так завидовал тебе, что ты осталась здесь.
– Мне было одиноко без тебя.
– Но ты была с мамой. Впрочем, ты ведь избегаешь ее.
– Да нет, сегодня утром мы с ней поспорили о театре. Честно говоря, у нее несколько странные представления об искусстве, Джулиан. У меня сложилось впечатление, что она не одобряет моего балетного прошлого.
– Ну, ну! Неужели мой котенок показал коготки? Ты не должна принимать всерьез все сказанное мамой. Она ничего не имеет против тебя.
Люси поцеловала мужа в щеку и вернулась к столу.
– Наверное, ты прав. Просто твоя мать не привыкла делить дом с другой женщиной.