Ровена почувствовала, как в душе шевельнулась тревога.
— Как это понимать? Есть риск потерять поместье?
— Нет, нет, что ты! Поместье — имущество заповедное, неотчуждаемое. Но я не должен был… — Он снова не решился договорить фразу.
— Не должен был — что? Что ты наделал, Нельсон?
— Я… я заложил драгоценности матушки.
Чувствуя, как нарастает гнев, Ровена уставилась на брата.
— Ты хочешь сказать, что привез их с собой в Лондон? — Драгоценности принадлежали к числу тех немногих вещей, которые остались у них как память о матери. — Что именно? Неужели…
— Да, гарнитур с бриллиантами и изумрудами — колье, серьги и брошь.
Ровена вскочила на ноги:
— Мы должны их немедленно выкупить. Где находится ломбард?
Нельсон потянул сестру за руку и заставил снова сесть.
— Тс-с! Не устраивай сцену, Ро. Все это бесполезно. Они, наверное, давно уже проданы.
— Проданы? Давно ли ты их заложил?
— Еще в июне.
— И только сейчас у тебя это вызвало беспокойство? Почему? Потому что я в Лондоне? Он пожал плечами:
— Это ведь не в первый раз…
— Стало быть, ты и раньше это делал? — За последний год Ровене раза два приходило в голову, что Нельсон играет по крупному, но она и не подозревала, что у брата такие огромные долги.
— Я проигрывал только вещи, принадлежавшие мне: одну или две мелкие драгоценности, которые оставил мне отец, — и то только тогда, когда почувствовал, что не смогу выпутаться из долгов, — сказал он, как будто это оправдывало его действия.
— Но бриллианты тебе не принадлежали. Нельсон отвел взгляд:
— Знаю. Они принадлежали тебе. Но я подумал, что за них дадут достаточно. Тем более ты ведь все равно едва ли стала бы их носить.
Ровена решила не обращать внимания на оскорбительный смысл сказанного.
— Но даже после продажи бриллиантов ты по-прежнему в долгу?
— Мне предложили сыграть еще одну партию, пообещав скосить все долги, если я выиграю. Но я проиграл. И теперь… теперь мне угрожают распустить слух, что я не плачу карточных долгов, если только…
— Кто этот человек, который мошенничает за карточным столом, а потом вымогает деньги?
Нельсон испуганно оглянулся и покачал головой:
— Я не говорил, что он мошенничает, я не осмелился бы, даже если бы знал, что это так. Он может убить меня за это. Говорят, он стреляет без промаха. И пользуется большим успехом среди интеллектуалов. Он принадлежит к более высоким кругам, чем я.
— Нельсон! — воскликнула выведенная из себя Ровена. — Кто он такой?
— Лестер Ричардс.
— Лестер Ричардс? — ошеломленно повторила девушка. — Мистер Лестер Ричардс, спенсианский реформатор?
Брат пожал плечами:
— Я такими вещами не интересуюсь, но думаю, что это он и есть. Он завсегдатай салонов в Холланд-Хаусе[4] и все такое прочее.
— Но я не понимаю, — с запинкой сказала она, не зная, стоит ли говорить Нельсону, что она буквально преклоняется перед мистером Ричардсом. Она преклонялась перед ним с тех пор, как прочла его очень убедительную статью, в которой пропагандировались те самые идеалы, которые поддерживала она. Разве мог такой человек безжалостно обирать ее брата?
— Вот и я не понимаю, — признался Нельсон. — Он производил впечатление вполне симпатичного человека. Всегда интересовался моей работой в Уайтхолле.
Ровена задумалась. Должно быть, мистеру Ричардсу, защитнику простого народа, потребовались деньги на какое-то дело, и в этом случае она не могла осуждать его.
— Если ты не в состоянии заплатить, то так и скажи ему.
— Неужели тебе кажется, что я об этом не подумал? — саркастически спросил Нельсон. — А мистер Ричардс постарался бы сделать так, что никто больше не стал бы доверять моим долговым распискам!
— Может быть, это было бы к лучшему, — грубовато сказала Ровена. — Я даже думаю, что мистер Ричардс сделал бы это, желая тебе добра.
Нельсона отнюдь не тронуло оправдание собственного разорения столь благородными мотивами.
— Ты не знаешь, Ро. Ты и понятия не имеешь, чем это грозит: мне нельзя будет появляться ни в одном из клубов, торговцы откажут мне в кредите, я буду унижен. Знаешь ли, мне надо заботиться о своей репутации. Не говоря уже о положении в министерстве внутренних дел.
Ровена подумала еще немного и нашла наконец дерзкое решение.
— А что, если я поговорю с мистером Ричардсом? Я уверена, что он проявит благоразумие, как только узнает, в каком положении ты оказался. — Это был бы великолепный предлог познакомиться наконец со своим идеалом.
Нельсон отнесся к этому скептически, но кивнул головой:
— Попробуй. Скажи, что я выплачу ему остаток долга, как только получу с арендаторов следующую квартальную ренту.
— Мы должны также постараться выкупить мамины драгоценности. Если они все еще у ростовщика, узнай, сколько это будет стоить, и я дам тебе денег. — Ровена начала жалеть, что так много потратила на наряды. Сразу же повеселев, Нельсон кивнул:
— Я все узнаю и скажу тебе. Ты замечательная сестра, Ро. — Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Она с виноватым видом приняла эту братскую ласку, зная, что руководствуется совсем другими мотивами.
— И ты не должен больше играть, Нельсон, — добавила она. — Обещай мне.
— Само собой, — сказал он и, открыв табакерку, взял понюшку табаку. — Я получил хороший урок. Она поднялась с кресла.
— Надеюсь, что это так. А теперь мне надо найти лорда Питера Нортропа. Я обещала ему следующий танец. — Она не могла обрадоваться удивлению на физиономии брата, получившего еще одно подтверждение ее популярности. — Если тебе потребуется еще что-нибудь передать мне, ты найдешь меня здесь, в Хардвик-Холле.
Нельсон радостно помахал ей вслед. Слишком радостно, не могла не заметить она, но перспектива знакомства с мистером Ричардсом моментально вытеснила из головы все прочие мысли. Она мечтала об этой встрече с тех пор, как решила отправиться в Лондон. С таким человеком, несомненно, стоило познакомиться: умный, преданный достойному делу и обладающий связями, необходимыми для претворения в жизнь важных изменений.
На мгновение ей вспомнилось выражение лица мистера Пакстона. Красивый и умный, он, судя по всему, не разделял ее реформаторских идеалов. Скорее, наоборот. Интересно, как бы он отреагировал на ее возможную дружбу с мистером Ричардсом?
С другого конца танцевальной площадки Ноуэл наблюдал, как мисс Риверстоун, извинившись перед лордом Фернуортом, отошла в сторону со своим братом, который, кажется, был чем-то взволнован. Но чем?
Может быть, Риверстоун подозревает, что Ноуэл проявляет к нему интерес? Едва ли. Скорее всего он обеспокоен какой-то личной проблемой, не имеющей никакого отношения к его миссии. И все же нельзя выпускать его из поля зрения. Ноуэл стал наблюдать за ним издали, остановившись на краю площадки.
Пока брат говорил, мисс Риверстоун, казалось, была расстроена, потом принялась обвинять его, затем стала успокаивать. Та-ак, значит, старший братец влип в какую-то неприятную историю, а младшая сестра обещает ему помочь выпутаться? Это была всего лишь догадка, однако, как показывал опыт, догадки Ноуэла чаще всего подтверждались.
Судя по выражению лица Нельсона в тот момент, когда сестра отошла от него, он явно верил, что она сумеет ему помочь. Ровена умница, и Нельсон, видимо, верит в ее способности. Не могла ли она обладать информацией, которая была нужна Ноуэлу? Если сэр Нельсон был тем очеркистом, то она наверняка знала об этом. Не знала ли она также и о его изменческой деятельности? Не могла же она простить…
Она направилась в его сторону. Опасаясь, что Ровена заметит, как он пристально на нее смотрит, Ноуэл повернулся и оказался лицом к лицу с лордом Питером Нортропом, который разговаривал с Гарри Тэтчером.
— …прошлой ночью. Если верить газетам, именно так утверждают слуги, — рассказывал лорд Питер. — Если они правы, то Святой по-прежнему активно действует среди нас.
Ноуэл подавил усмешку.
— Значит, вы принадлежите к тем, кто полагает, будто Святой из Севен-Дайалса — человек из высшего общества? — спросил он.
— Но это само собой разумеется! — сказал Гарри, сделав широкий жест рукой, в которой держал полупустой бокал. — Я не говорю о случившемся прошлой ночью, потому что любой уличный воришка мог забраться в пустой дом. Но многие из его наиболее знаменитых ограблений произошли во время великосветских увеселений, на которых присутствовали именно завсегдатаи самого высокого ранга.
— Кроме слуг, — напомнил Ноуэл. — Возможно, он всего лишь предприимчивый лакей. Лорд Питер кивнул:
— Именно это я и говорю. Незачем людям, принадлежащим к верхушке общества, подозревать друг друга… хотя я допускаю, что он один из нас. Гораздо проще джентльмену притвориться слугой, чем… Ах, мисс Риверстоун! — воскликнул он, глядя через плечо Ноуэла.
Пакстон не оглянулся, хотя искушение было велико. Он чувствовал, как его тело реагирует на ее присутствие.
— Умоляю простить меня за то, что не пришел за вами раньше, — сказал лорд Питер. — Ведь это наш танец, не так ли? Идемте, я расскажу вам последние новости. — Он повел девушку на площадку, болтая о последней проделке Святого, а она с явным интересом прислушивалась к его словам.
Как только Ровена повернулась к нему спиной, Ноуэл оглянулся и стал с удовольствием следить за ее успехами в танцах, прокручивая тем временем в мозгу только что состоявшийся разговор. Он и не ожидал, что слуги так быстро обнаружат его карточку. Однако это может сработать ему на руку.
— Хорошенькая, — сказал Гарри, врываясь в поток его мыслей. — Конечно, если нравятся такие начитанные умницы. Не мой обычный тип, но я не отказался бы покувыркаться с ней в постельке.
Ноуэл круто повернулся, едва сдерживая гнев.
— Не думаю, что мисс Риверстоун предоставила бы вам такую возможность, — холодно произнес он, с трудом подавляя горячее желание закатить этому типу пощечину.
— Наверное, вы правы, хотя мне очень жаль, — сказал в ответ Гарри, не замечая неожиданной ярости Ноуэла.
Пакстон с трудом взял себя в руки. Он не мог не вспомнить некоторых из женщин, которых Гарри соблазнил в Вене.
Это были дурно воспитанные, готовые на все услуги дамочки, и мысль о том, что Гарри причисляет мисс Риверстоун к их числу, приводила его в ярость. Он одернул себя. Что это с ним происходит? Ведь Гарри всегда так говорит.
— Что за история о Святом, которую вы с Питером только что обсуждали? — спросил Ноуэл, во-первых, чтобы сменить тему, а во-вторых, чтобы узнать, что говорят о его приключении вчерашней ночью.
Однако пока Гарри излагал подробности — большей частью правильные, но слегка приукрашенные слугами, Ноуэл переключил внимание на танцевальную площадку, где мисс Риверстоун танцевала с лордом Питером.
Он что-то сказал, она рассмеялась. Потом фигура танца разъединила их. И теперь она оказалась лицом к лицу с мистером Галлоуэем, который беззастенчиво глазел на нее, совершенно непристойно ухмыляясь.
Ноуэл понял, что ему не удалось отбить у Галлоуэя охоту к ухаживанию, заведя с мисс Риверстоун разговор о шахматах и политике. Наверное, придется сделать очередную попытку, даже рискуя навлечь на себя его гнев. Все же это лучше, чем позволить ей стать жертвой такого наглеца.
Более того, это помешало бы Ноуэлу достичь своей цели. Ему надо настолько втереться в ее доверие, чтобы она рассказала все, что знает. Поэтому он должен убедиться, что нравится ей больше, чем любой другой мужчина.
Это абсолютно здравая идея.
К полуночи Ровена валилась с ног от усталости. К этому времени она танцевала вдвое дольше, чем продолжался самый длинный из ее уроков танцев. Интересно, как удается оставаться в живых светским дамам, которые танцуют ночи напролет — да еще в корсетах? Если она будет продолжать в таком же духе, то быстренько сбросит лишний жирок.
— Спасибо, лорд Маркус, — сказала она, когда закончился исполнявшийся в слишком быстром темпе контрданс. Люди из общества привыкли к такому образу жизни, и ей придется, если она желает «вписаться» в общество, научиться жить так же, как они.
— Это я должен вас благодарить, мисс Риверстоун. Ага! Это, кажется, последний танец перед ужином, — сказал он, когда оркестр заиграл вальс. — Прошу прощения, я обещал танцевать его со своей женой. — Он склонился к ее руке и быстро удалился.
Ровена улыбнулась, подумав, что его жене повезло иметь столь преданного мужа — как повезло и Перл. Возможно, счастье в браке для умной женщины не такая уж несбыточная мечта, как она всегда думала…
— Кажется, это мой танец? — послышался за спиной знакомый голос.
Ровена вспыхнула — мистер Пакстон возник рядом как раз в тот момент, когда она о нем думала. Но не мог же он прочесть ее мысли! Девушка улыбнулась самой беспечной улыбкой.
— Спасибо, сэр. Я все еще побаиваюсь танцевать вальс с кем-нибудь другим, — сказала она, кладя ладонь в его протянутую руку.
Он положил другую руку на ее спину.
— Судя по тому, что я видел, у вас нет оснований бояться. Мелкие недочеты вы чрезвычайно быстро исправляете прямо во время танца.
Чрезвычайно смущенная тем, что Пакстон заметил ее ошибки — их было немало, — она потупила взгляд.
— Думаю, что это полностью ваша заслуга.
Он молчал, и Ровена снова взглянула на него.
— Кажется, я сказал глупость, но, поверьте, я не большой мастер говорить комплименты. Я хотел, чтобы это воспринималось как комплимент.
— А мне следовало бы воспринять ваши слова как комплимент, — ответила она, и ее смущение как рукой сняло. — Я не скрывала от вас, что непривычна к танцам. Надеюсь лишь, что об этом хотя бы малая доля присутствующих не узнает.
— Уверен, что они даже не подозревают этого, — сказал Ноуэл с улыбкой, от которой у Ровены замерло сердце.
Нельзя сказать, что она безоговорочно верила ему, но тем не менее была благодарна за то, что он старался придать ей уверенности в себе.
— Я должен принести вам еще одно извинение, — сказал Пакстон. — Я обещал представить вас генералу Веллингтону. Но он слишком быстро уехал. Завтра ему возвращаться в Париж.
Неожиданное разочарование несколько испортило удовольствие от танца.
— Мне очень жаль, но в этом едва ли виноваты вы.
— Нет, пожалуй, не виноват. И я действительно пытался привлечь ваше внимание, когда разговаривал с ним, но вы были в то время целиком поглощены танцем и вашим партнером.
Может быть, ей показалось, но она почувствовала в тоне Пакстона некоторое неодобрение, даже, возможно, ревность? Не может быть, но подумать об этом было приятно.
— Если бы я знала, то с большим удовольствием поговорила бы с генералом, — сказала она сущую правду.
— Чтобы компенсировать несостоявшуюся беседу, я, если хотите послушать, повторю вам за ужином все, что он сказал, — пообещал мистер Пакстон. — Хотя имейте в виду, что я разговаривал с ним недолго.
— С удовольствием. — Ровена надеялась, что он поймет, — ее слова относятся к разговору с герцогом, а не к перспективе сидеть за ужином рядом с Ноуэлом. Само собой разумеется, именно это она и имела в виду.
Танец закончился. Пакстон повел партнершу к маленькому столику возле буфета и отодвинул для нее стул.
— Может быть, ваш брат пожелает присоединиться к нам? — спросил он, обводя взглядом комнату.
И снова Ровена была польщена тем, что Ноуэл хочет поговорить с Нельсоном, но ей пришлось с сожалением покачать головой.
— Боюсь, он уже ушел. Он… не очень хорошо себя чувствовал.
— Надеюсь, ничего серьезного? — Он как будто о чем-то догадывался или ей показалось? — Может быть, вы расскажете мне немного о нем — конечно, после того как я расскажу вам о Веллингтоне.
— Буду очень рада, — ответила Ровена, хотя понимала, что не может поговорить с ним о проблеме Нельсона.
— Вы позволите мне наполнить вашу тарелку или предпочтете сделать это сами? — спросил Пакстон.