Прикосновение само по себе нежное, но по коже ползет мороз, потому что взор мужчины полыхает ненавистью. Либо с головой не дружит, либо болен тяжело. Если так, то до вечера с ним переговорю о лечении и договоримся иначе. Я ему дам жизнь без болей, а он мне жизнь на воле.
От руки его отшатнулась.
- Раз все решено… - зевнув в кулачок, рукой махнула в сторону дома. - Пойду, досплю.
И под ошарашенными взглядами одних и недоверчивым прищуром других направилась прямиком в дом. Затем вверх по лестнице и в свою комнату. Пока шла, подумала, что надо бы Дерека предупредить о нежелательном, но возможном повороте событий. Вроде бы обещался помочь в сложном случае. Суть проблемы описала в нескольких строчках и выпустила сокола в лунную ночь. Опять легла в одежде и сразу же уснула. Кажется, ко мне заходила причитающая Мирта и ревущая Элия, а еще Патайя над ухом гремела возмущенно, чтобы я немедленно слово свое у наемника забрала. На что Датог старший, стоящий здесь же, приказал ей успокоиться и выйти.
- Оставь ее. Утром поговорим.
Но стоило его дочери закрыть двери, Суровый сел на сундук подле кровати и растормошил меня:
- Ты что, сбежать решила, Аришка?
- Договориться, - я подушку обняла, ответила сонно. - Расскажу, что делать, чтобы он не болел в обмен на свою свободу
- Не глупи, - прошипел мужчина. - Лекарей у них в племени нет. После такого тебя без слов заберут.
- А у меня сил на побег нет.
- Но если…
- Нет, - оборвала его предложение на полуслове. Все равно со мной сейчас каши не сваришь, да и убегать… От бесеков не убежишь, на то они и наемники.
- Но на маленькую хитрость остались, - сладко зевнула. - Объясню им, почему с травницей спорить нельзя, они поймут и без слов оставят в покое.
- Живой оставят? - осторожно уточнил Суро.
- Там посмотрим…
Ответила и почти сразу же погрузилась в пленительный сон. Правду же говорят, утро вечера мудренее. Да и устала я настолько, что ничего детального придумать не смогла.
А утром, будь неладен бесек и все его племя, любая попытка поговорить с главарем группы была отклонена категорическим: «нет», а затем приправлена противоречивым: «вечером». И не понять толком - он согласится на мои условия вечером или вынудит рассказать все вечером, как только меня посадят рядом с ним, по левую сторону.
Проклиная барана, одарившего этого упрямца своим характером, я отправилась на кухню. Села, и шумно сопя, взялась чистить рыбу.
- Травить будешь? - спросила тихо Мирта.
- Нет.
- Опоишь? - это уже Элия присев рядышком и кивком головы указала на кувшин с вином.
- Нет.
Дверь кухни грохнулась о стену, в комнату ворвалась дочь Суро:
- Ну и в чем твоя хитрость?!
- В терпеливом ожидании, - последовал мой ответ.
Патайя схватилась за сердце:
- Ты в своем уме?! Тебе бежать нужно!
- Они тоже так думают. А потому давно готовы и к травле, и к моему побегу.
Все это я говорю уверенно, потому что все перепроверено. Не зря меня отец глазастиком называл и приговаривал, что Аришка все по кругу видит и далеко вперед заглядывает. Хорошим подспорьем было и то, что я наречие горных знаю. Услышала, о чем говорят, подметила, что едят и пьют, как охрану меняют у ворот и ничего не предприняла. Потому что, знаю - все выпитое и съеденное бесеками, без противодействия яду, само станет отравой.
Я улыбнулась, и приободрила женщин:
- Подождем вечера, а там посмотрим - что к чему.
***
Завершив получасовой допрос с «верными подданными» герцога Равии, оборотень вернулся в свои покои и, чертыхаясь, смывал с рук и лица кровь.
Чтобы узнать всю предысторию заговора против принца Гаро и его семьи, наглым вестникам не пришлось выпускать кишки. Он даже ноги им не переломал, всего лишь чуть-чуть повредил пальцы.
Старые сопляки! А ведь, как хвастались на застолье в родовом замке белой стаи. Любо дорого было слушать о ратных подвигах герцогской семерки прихвостней. Во имя короны и короля они прошли войну с Табиром, исползали вдоль и поперек скалы некогда вражеской Ларвии, выжили в штормовом море Оттари, но так и не научились держать удар? Чушь! Напыщенные увальни, если и посетили соседнюю страну в период войны, то лишь в надежде разбогатеть на мародерстве. Чтобы потом, в мирное время благодаря окровавленному золоту занять достойное положение при королевском дворе. И это им с блеском удалось, стоит лишь посмотреть на перстни, которые пришлось снимать с их пальцев. Сапфиры, рубины, изумруды, белое золото, черный жемчуг…
Дорогие изделия на дешевых людях.
Все они не знали слов чести, что уж говорить об обете молчания. Хранить его толстяки не умели, хоть и пытались. Надо отдать должное старому волку Вастару он хорошо с ними поработал, можно сказать - искусно избил и оставил в живых, но нужные вопросы не задал. Барон же осведомлен был лучше, а потому получил ответы быстро и легко. Даже обидно стало, что стародавний друг владетеля Равии долго не продержался. Омот Фиргус выболтал все ему известное, как только увидел расплющенные пальцы своей правой руки. Испугался, убогий, что не скоро сможет поставить роспись в учетных свитках.
Который день в пути и ни одного маломальского боя, с сожалением подумал барон. А я так надеялся размяться…
В коридоре раздались тихие шаги, в комнату робко постучали и произнесли из-за двери:
- Милорд, прилетел ваш сокол. Он с посланием.
- Наконец-то хоть какое-то движение! - не вытирая рук и лица, оборотень вышел из ванных комнат в спальню. Забрал птицу у помощника и освободил ее от письма.
Послание наверняка от Лиса, думал белый Варвар с улыбкой, несомненно, с просьбой как можно скорее прибыть в крепость или, захватив два отряда белых, прикрыть тылы на спуске, или…
Он развернул письмо, вдохнул его аромат и замер. Послание было тревожным, но не от волка, писала Ариша.
«Встретилась с бесеками лицом к лицу. Вечером придется сесть по левую сторону от наемника. Передай барону - если с горными не слажу, слово все равно сдержу».
Не успела.
Веселый смешок вырвался из горла оборотня.
Строчки были выведены девчонкой, ее чуть дрожащей рукой. Но запахи, исходящие от бумаги, настораживали не хуже слов и прыгающих строчек. Настойка с полынью, дерево, пропитанное смолой, ржавый металл и запах мужчины. Прежде чем написать послание, она прикасалась к потному телу какого-то здоровяка. Кого? Если выбор ее будет сделан вечером, отчего же этот тюфяк толстокожий так вспотел? Болеет или…?
Стафорд отогнал ненужные мысли. Еще раз прочитал две короткие строчки от Ариши к Дереку и теперь рассеянно поглаживал сокола по темному оперению.
Везет немощи, как утопленнице. И как она хочет с наемниками сладить? Сбежать попытается или устроиться к ним лекарем? Кто не знает горных, решит, что это выход, но все одно - схватят и не отпустят. Пусть за последнее десятилетие племя бесеков стало более гибким в торговле, но оно все так же закрыто для посторонних. И кто бы за это время ни ушел в горы жить, в долины никто более не вернулся.
Сокол протяжно крикнул, возвращая оборотня в реальность. Он словно бы напомнил, о том, что второе логово белых к Бериту ближе, чем крепость Тардош, а холодное весеннее солнце неумолимо клонится к закату, и время девчонки истекает по секундам.
- Не зря я тебя в прошлый раз прикормил, - барон криво улыбнулся, погладив пернатого вестника. - Дочери мясника везет и как утопленнице, и как святой.
Проверить что ли, как она с наемниками разберется? Заодно переговорю с горными. Надо им передать, что проклятый король уже месяц, как умер, а значит, договор не действителен...
***
К ужину в доме Датога Суро оборотень прибыл с опозданием, а хозяина дома, вопреки всем традициям гостеприимства, встретил во дворе.
- Барон, вы?!
- Я, - волк приблизился и приветственно хлопнул мужчину по плечу. - Слышал, к тебе бесеки заглянули. Хочу с ними переговорить.
На лице градоправителя отразились недоверии, неясная надежда и наконец, уверенность в положительном исходе дела. Он чего-то боялся, но вот появился главарь белой стаи и Суровый расправляет мощные плечи и перестает хмуриться. Справимся, читалось в его стальном взгляде, теперь точно справимся.
- Так и есть. Вы вовремя!
- Могу себе представить, - глухо отозвался Стафорд и, щурясь, осмотрел двор. Судя по утоптанному снегу, сохранившимся кое-где сугробам и остаткам сена, здесь совсем недавно убирали. Расчищалась площадка для свадьбы или же для драки? И если второе, значит ли это, что Суровый ждет поддержку из города?
- Пройдемте в дом, - позвал Датог и повел дорогого гостя к входной двери.
Барон шел за ним, все больше раздражаясь. От человека несло вином, словно он был в отчаянии до сих пор и пытался напиться. Случилось непоправимое.
- В чем дело, говори.
- У меня есть девочка… - Суро запнулся на этом слове и тише произнес. - Не дочь. В услужении. Прекрасный лекарь, но…
- От бесеков не успел ее спрятать?
- Как и всех женщин моего дома, - с трудом сознаваясь в своем бессилье, он качнул головой. - Глупо попались. Троих мы «обелили», если вранье можно так назвать, а ее - нет. Нужен заступник.
Такой заступник, которого бесеками не спугнешь, звучало между строк, и барон это понял. Теперь ясен повод для пьянства хозяина и его пребывание в собственном дворе. Ожидал кого-то из города, в помощь.
Что ж, если Ариша сама с вопросом не справится, то запасной план будет ей, как нельзя кстати. Раздеваясь в прихожей, оборотень ответил на молчаливый вопрос: «согласен стать заступником или нет».
- Сядет подле меня, я ее прикрою.
- Спасибо, Ваша милость, - мужчина смотрел с искренней благодарностью во взгляде.
- Пустое, - хмыкнул Стафорд. - Она может согласиться и уйти.
- Вряд ли, не тому она пришлась по вкусу, чтобы уходить. Поэтому Вашу спину прикрывать буду я и мои люди. Если они поспеют…
- Многообещающее начало вечера, - улыбнулся оборотень в предвкушении драки.
Вот где волк затекшие мышцы разомнет и вдоволь порезвится. Бесеки - это не слабый низинный люд, а более стоящие противники. Обозленные и разъяренные они становятся сильнее и быстрее втрое. Таких двумя ударами не прогнешь и в этом их ценность, как наемников.
Войдя вслед за Суро в просторный зал с накрытыми столами, оборотень понял, что попал на развлекательную часть. Действительно, вовремя. Как раз к тому моменту, когда наемники играют в добрых малых и, толкая друг друга локтями, смотрят, к кому сядет бледная жертва в строгом сером платье. К слову о несчастной, это была не Аришка, да и выглядела она не удрученной, а тщательно присматривающейся к горным. Только бы не прогадать, читалось в ее лице, и взгляд зеленых глаз придирчиво скользил по статным фигурам горных. На Стафорде он так же заинтересованно остановился, но ровно до тех пор, пока варвар не мотнул головой.
- Кто это? - барон глухо осведомился у хозяина дома, стоящего рядом.
- Вдова. В эту зиму осталась без мужа, - Датог принялся пояснять, что к чему, - ради нее и еще нескольких женщин моего города, я и пригласил…
- Понял, - оборотень оборвал его на полуслове. Он уже увидел тех счастливиц, которые пожелали связать свою судьбу с племенными. И с каких пор наемники в чести? Или за те двенадцать лет с момента подписания договора многое изменилось
- Изменения были. Они теперь торгуют шерстью и сыром…
- Это еще не значит, что присмирел горный народ, - холодная усмешка Белого варвара слабо отразилась в его голосе. - Знают ли твои горожанки, что Табир IV мертв?
- Знают, это было их решение.
Честный ответ Суро позабавил оборотня:
- Тогда какие вопросы к девчонке, если она против?
- В ее случае настаивают бесеки.
Стафорд презрительно фыркнул.
- Годы идут, а горные не меняются, как не разбавляй им кровь.
- И все равно одеяло на себя тянут и курку выбирают, пожирней, - согласился Суровый и без улыбки намекнул, кто на девчонку позарился, - ведь, аппетиты их главарей безмерны.
О том, кто тут подобной наглостью обладает, долго думать не пришлось. Светлоголовый наемник, сидящий во главе стола, был здесь самым главным и самым взбешенным. Пусть свою злобу он временно затаил в дурмане вина, но агония ненависти, которой пылает бесек, ощущалась даже на расстоянии.
Выходит, и его прыть немощь искусно остудила. Отрадно, подумал Стафорд. Да, спасать девчонку нужно, иначе она будущего вождя племени до белого каления довела.
- Посади меня напротив Увыра Хотского, - посоветовал оборотень хозяину дома.
- Да, барон.
Пятеро женщин уже тихо сидели подле своих избранников, шестая с выбором долго тоже долго не затягивала и пошла навстречу своей судьбе. Столы накрыты, почти все места заняты, где же девчонка?
Его вопрос своеобразно озвучил светловолосый Увыр, сидящий напротив:
- Моя девка где?
- Какая? - Датог легко разыграл из себя простака.
- Кареглазая.
- Сейчас…
Хозяин усадил Стафорда с поклоном, но не успел уйти, как в комнату вошли женщины этого дома. Их счастливый смех оборотень слышал еще на лестнице. Но стоило им переступить порог, как зал наполнился выжидающей тишиной, а сами женщины смолкли.
- Сядь, - приказал бесек Датогу и тот был вынужден занять свое место.
Не дай градоправитель обещания своим горожанкам, вышвырнул бы за ворота этого наглеца, а барон бы ему помог. Хотя… кто знает, быть может, именно так поступить и придется. Потому что не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кому хищно улыбается главарь группы, на кого с жалостью смотрит Суровый и чего так жадно ждут остальные.
Аришка. Оборотню нет нужды следить за ней глазами, если есть слух и нюх, а образ серьезной девчонки полноценно запечатлен в сознании. Она медленно двинулась вдоль стола, раскладывая блюда, что держала в руках, с улыбкой предлагая долить гостям вина. Но все они отказались. Не доверяют и злятся, ее это лишь позабавило. Освободив руки, девчонка остановилась в нескольких шагах от оборотня и радостно потерла ладошки.
- Что ж если более никому ничего не надо, то… - обращалась она к хозяину дома, но говорила всем, - мы пойдем…
- Отужинай с нами, - слова Увыра прозвучали с нажимом.
- Спасибо, я уже успела поесть.
Невинный ответ девчонки, вызвал неприкрытый гнев светлоголового:
- Тогда посиди с нами.
- Где? Все места заняты.
И сколько наивности в голосе, словно бы не видела, как по знаку главного все воины подле которых были свободные места, сдвинулись, так что сам барон остался сидящим на краю, зато по левую руку от взбешенного наемника пустует целая скамья.
- Твое место, подле меня.
- Вы ошибаетесь, - в голосе звучала лукавая улыбка, но кулачки девчонки нервно сжались. - Я недостойна столь высокой чести.
- Это мне решать!
- Не спорю, но только я вправе согласиться или отказать.
И сколько металла в голосе, из такого впору клинки на армию ковать.
- Подойди… и сядь, - потребовал Увыр, грохнув кружкой по столу, но так ничего и не добился. Она не сдвинулась с места, продолжая улыбаться ему.
Презрительно сощурив глаза, бесек обратился к едва сдерживающемуся Датогу:
- Прикажи ей, иначе…
От недосказанной угрозы Суровый сжал зубы и кулаки, медленно поднялся со своего места, говоря всем своим видом, что за Аришку он будет драться насмерть, не отдаст.
Крепко к ней привязался или же причислил к семье, как родную. Отстраненно подумал варвар и покосился на дочь мясника. Неужели немощь и здесь прижилась или только собирается? Все же старший сын градоправителя еще не женат…
Но не успел Суро и знака девчонке подать, чтобы она немедленно уходила, потому что других вариантов быть не могло, как невозмутимая кареглазка со вздохом согласилась исполнить приказ:
- Хорошо. Подойду и сяду…
И вместо того, чтобы сесть подле настойчивого гостя, она уселась на пол по левую сторону от Белого варвара. Елейным голоском с неприкрытой ехидцей спросила: