— Все в порядке, успех превзошел мои ожидания. Да, да, с меня шампанское!
— Оказывается, как мало тебе нужно для счастья. Всего лишь денег побольше, да хлопот поменьше, — не удержалась она.
— Наконец-то этот прелестный ротик соизволил открыться. Дорогая, но я не заслуживаю твоих колких реплик, будь справедлива.
— У нас же сделка, и мы не оговаривали таких нюансов, как осыпать друг друга комплиментами. Каждый получает то, чего заслуживает.
— Вот как ты считаешь?
— Именно так. Кто говорил, что будет справедлив к отцу? — вырвалось у нее.
— А разве было по-другому? Дело решено по-мирному. Все удовлетворены.
— Но ты забыл, что дело касается и меня. Я уверена, ты воспользовался тем, что отец тяжело болен, и заставил его пойти на все твои условия.
— Прежде чем критиковать меня, посмотри на себя. Твой отец действительно болен, и ты, прежде всего должна смотреть правде в глаза, а не идти на поводу у своих эмоций. Рядом с отцом стоит смерть, понимаешь ли ты это?
Шарлотта смотрела в окно, стараясь не думать о том, что Джордан прав. Но слушать и признавать это, было невыносимо.
— Мы с тобой сейчас должны думать, слава богу, уже не об отце, а о компании, — доносились до нее слова Джордана.
«А кто будет думать обо мне?» — хотелось ей крикнуть в ответ.
— Но, что сказать Дженифер? — спросила она уже более миролюбиво.
— Правду.
— Ты думаешь, я смогу ей сказать, как ты завладел семейным бизнесом? — закричала она, но тут же взяла себя в руки. — Конечно, я буду смотреть фактам в глаза, а не следовать эмоциям, — так, кажется, ты советовал мне? А факт один — отец смертельно болен.
— Шарлотта, у него болит сердце, а не мозг. Он прекрасно осознает то, что делает. Думаю, Дженифер достаточно умна и добра, чтобы все понять.
— Значит, я не умна и не добра?
— Если я тебе сейчас буду говорить о твоем уме, красоте, доброте и других качествах, ты все равно не поверишь. Тебе надо время, чтобы обдумать случившееся и поверить в мою искренность.
Такси подъехало к дому Дженифер, и Джордан, взяв ее вещи, пошел следом за Шарлоттой.
— Твоя машина здесь?
— Разумеется… а что?
— Дай мне доехать домой, я отпущу такси.
Шарлотте не хотелось этого делать, но и отказать ему она не могла — ведь он так преданно и нежно ухаживал за ней все это время.
Входная дверь дома открылась, и Гарриет с громким криком бросилась к ним:
— Тетя Шарли! Дядя Джордан! Как я рада вас видеть!
И девочка повисла на шее Шарлотты.
Следом за Гарриет вышла и Дженифер.
— Как вы быстро вернулись!
Она подошла к Шарлотте и поцеловала ее, а потом дружески чмокнула в щеку Джордана.
— Дела не дали насладиться красотой Средиземного моря.
Они зашли в дом и устроились в гостиной. Дженифер, извинившись, вышла на кухню и через несколько минут вернулась с подносом.
— Я как раз собиралась выпить кофе, так что вам и ждать не пришлось… Как дела у папы?
Дженифер стала расставлять чашки.
— Сейчас все хорошо. Я тебе расскажу все подробно, только отдохну. — Шарлотта старательно избегала смотреть на Джордана. — Могу только сказать, что у отца стало болеть сердце, но после обследования и курса лечения ему стало лучше. Климат Англии, к сожалению, ему противопоказан, и они, папа и Руфь, будут жить там. — Выдержав небольшую паузу, она небрежно добавила: — А пока возглавлять компанию будет господин Ланч.
— Дядя Джордан, я нарисовала тебе картину, — появилась Гарриет с рисунком в руках.
Все стали рассматривать рисунок.
— Дженифер, у твоей дочери талант. Смотрите, как схвачены краски и настроение. Думаю, на набережной в Сен-Тропе ее тут же купили бы.
Дженифер рассмеялась и погладила дочку по головке.
— Дядя Джордан, а это тетя Шарли, — девочка показала на женскую фигуру, стоящую на берегу моря. — Правда, похожа?
— Очень. Прекрасный рисунок. Подумать только, ведь малышка никогда не была на юге Франции, но так нарисовать… Нет, у нее определенно талант.
— Мама, а мы поедем когда-нибудь во Францию?
— Теперь обязательно. Дедушка и бабушка купили там виллу, и мы сможем ездить к ним.
— Дядя Джордан, а какого цвета дом?
— Дом розовый, море синее-синее, кругом зеленые-зеленые деревья и яркие цветы.
Дженифер улыбалась, довольная услышанным. Еще бы, вилла на юге Франции — об этом можно было только мечтать. Она предложила выпить за Джордана.
— Спасибо, — ответил он. — Было бы стыдно, если б я не поддержал Саймона. Я всегда его уважал за ум и благородство.
Лицемер, подумала Шарлотта, нахмурившись, и отвернулась, чтобы никто не заметил ее злости.
— Да, папа всегда говорил, что ты его правая рука и он тебе доверяет как самому себе. Почему бы вам не остаться пообедать? Скоро приедет Стив, и мы прекрасно отметим вашу поездку.
Шарлотта хотела отказаться, но Джордан ее опередил:
— Спасибо, но нам надо ехать. Нужно обсудить кое-какие дела, чтобы к завтрашнему дню решение было готово. На работе будет некогда. Не так ли, Шарлотта? — Он вопросительно посмотрел на нее.
— Джордан прав, — промямлила Шарлотта, раздраженная его самоуверенностью.
— Ну, как знаете. Тогда я пойду будить Николь.
— Николь?
— Да, у Матильды будет еще одно имя.
— Дядя Джордан, не уходите, я еще не закончила второй рисунок! — попросила Гарриет.
— Ничего, покажешь в другой раз. Вот возьми подарок.
Он достал коробку, завернутую в яркую желто-зеленую бумагу.
— Что это? — вскрикнула от радости девочка.
— Открой и увидишь!
Через несколько секунд коробка была открыта, и из нее извлечена необыкновенной красоты игрушечная музыкальная птичка.
Девочка в восхищении прижала игрушку к груди, а потом бросилась обнимать Джордана.
— Нет, этот человек не может быть плохим, — тихо сказала Дженифер сестре, но Шарлотта не ответила — ей было стыдно, что не она, а Джордан подумал о Гарриет.
— Я позвоню завтра, Джен, — сказала она. — Надо поговорить по-семейному, кое-что ведь можно сказать только родным. Кстати, папа тоже собирался тебе позвонить.
Они снова ехали молча. Машину вела Шарлотта.
— Шарли, до каких пор мы будем молчать? Неужели ты не чувствуешь, что мы с тобой очень близки и по духу, и… физически? Что у нас очень сильная тяга друг к другу?
— Вы слишком уверены в себе, мистер Прекрасный парень. Лично я питаю к тебе отвращение.
— Лжешь, моя дорогая, и знаешь об этом.
— Твое высокомерие и хладнокровие — вот что вызывает во мне отвращение, понял?
— Однако в ту ночь, помнишь, ты так не считала… Наоборот, говорила, что более страстного мужчины не встречала, и сама — вспомни отдавалась мне не менее страстно… Откуда же вдруг отвращение?
— Про ту ночь надо забыть.
Она так крепко сжала руль, что у нее даже пальцы побелели.
— Ну хорошо, а у меня на вилле? Об этой ночи тоже надо забыть? Там я тоже был холодным и бесстрастным? И ты, кстати, сделала все, чтобы завести меня. Не помнишь? Полупрозрачный пеньюар, душистая копна волос? Это все из-за отвращения?
— Ты знаешь, почему я это делала, — бросила она ему.
— Значит, ты сознательно совращала меня?
Шарлотта молчала. Он не настолько глуп, чтобы не понять, о чем она говорит. Собственно, ей все равно, что Джордан подумает. Но он ей напомнил другое — как целовал и ласкал ее… Да, он прав, у них очень сильное физическое влечение друг к другу, с которым она, например, не в состоянии справиться, но знать ему об этом не обязательно. «Пусть уж лучше думает, что я расчетливая, а не влюбленная», решила для себя Шарлотта.
— По-видимому, ты все еще страдаешь по Дэвиду? — вдруг спросил Джордан. — И даже его шашни с твоей лучшей подругой не охладили тебя?
— Она не была моей лучшей подругой, просто знакомая. Но откуда ты все знаешь?
— Ну, об этом знают все в офисе. Кстати, мне Дэвид никогда не нравился, он недостоин тебя, не пара он тебе.
— Ты прислушиваешься к сплетням?
— Я услышал это случайно, две сотрудницы шушукались в лифте.
— Случайно… Так же случайно, как твоя болтовня обо мне по телефону… на следующее утро после нашего свидания. Я тоже случайно слышала, как ты хвалился, что после кофе… ну, и так далее.
— Я говорил с Дженифер.
— С Дженифер? — Шарлотта была в шоке.
— Да. Она пригласила меня на обед… К тому же Дженифер все уже знала, очевидно, от тебя. Кстати, она меня тогда задразнила, что я был недостаточно инициативен. Вот мне и пришлось оправдываться.
Шарлотта вдруг улыбнулась:
— Мы оба хороши!
— Вот-вот. Как ты могла подумать обо мне такое?
— Как? Да у тебя репутация плейбоя!
— Плейбой тоже может быть джентльменом. В моей жизни было много женщин, но это не значит, что я обращался с ними по-свински. Ни одна из них не могла бы пожаловаться, что я болтал о ней с другими.
Шарлотте ужасно захотелось сказать ему что-нибудь ядовитое, вредное, но что? Имела ли она на это право? Он развелся, потерял ребенка, возможно, по-прежнему испытывает какие-то чувства к жене, хотя и отрицает это. Что можно сказать?
На дороге то и дело были заторы, пробки, шел все тот же унылый дождь, надвигался туман, и они никак не могли добраться домой. Черт бы побрал эти пробки! Шарлотта мечтала побыстрее довезти Джордана, а потом поехать к себе, в свой уютный красивый дом… Но он вдруг сказал:
— Давай сначала заедем к тебе, а потом я на твоей машине поеду к себе. Твой дом ближе, а ты устала. Мой шофер пригонит машину обратно.
Шарлотта нехотя согласилась. Она вышла из машины и захлопнула за собой дверцу, надеясь, что Джордан уедет, но он тоже вышел из машины и пошел с ней к дому.
— Мы же не все обсудили.
— Что, собственно, мы должны обсуждать? — взмолилась Шарлотта.
— А ты не догадываешься?
Она посмотрела на него и прочитала в его глазах не обсуждаемое и не терпящее возражений, то, что называется «сиди и слушай».
Они вошли в дом. Джордан занес и поставил ее вещи, потом уселся в кресло, но Шарлотта принципиально встала у окна.
— Тебе не кажется, Шарлотта, что мы должны наладить отношения? Нам нельзя быть врагами. Ты прекрасно знаешь, что успех возможен только тогда, когда работа идет дружно. Что будут думать обо мне сотрудники, если ты смотришь на меня как на врага номер один?
— Джордан, ты купил бизнес, но не меня. Я буду работать с тобой, но ты не можешь приказать мне любить тебя.
— Какие жестокие слова, — усмехнулся он. — Но твои глаза говорят другое, а губы так и просят поцелуя.
— Я не желаю слушать твои глупости и не хочу больше говорить на эту тему.
— А я хочу! — Он встал и приблизился к ней настолько, что его губы легко могли коснуться ее.
Знакомый запах дурманил Шарлотте голову. У нее подгибались колени и дрожали руки.
— Ненавижу тебя, — не сдавалась она, стараясь высвободиться из его объятий.
— О, ненависть — сильное чувство, от него можно мгновенно перейти к любви.
— Джордан…
Но его губы коснулись ее приоткрытых губ и подавили ее возглас… то ли ненависти, то ли любви. Она отталкивала его, брыкалась, но он не отпускал ее, и она обмякла, сдалась, ответила на его страстный поцелуй.
— Вот так-то лучше, — оторвавшись от нее на секунду, сказал Джордан с ноткой удовлетворения и опять припал к ее губам.
Шарлотта пыталась взять себя в руки, но поняла, что не в силах противиться властному и могучему инстинкту, и стала ласкать его.
— Ты не так уж и ненавидишь меня, Шарли, — выдохнул он. — Пойдем в спальню… Я хочу… любить тебя везде, куда дотянутся мои губы.
Он смотрел ей в глаза, он молил… И Шарлотта кивнула.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Прошло несколько дней. Шло очередное заседание начальников департаментов под руководством Джордана. Он сидел в кресле, которое еще недавно занимал отец Шарлотты.
Сильный, решительный, полный новых идей, Джордан вызывал восхищение и одобрение людей, сидевших вокруг стола. Он предложил ряд нововведений и надеялся, что его поддержат. Но кто бы осмелился возражать ему?
Шарлотта не отрываясь смотрела на него, как и все восхищаясь его деловой смекалкой, энтузиазмом и умом. Отец был прав: Джордан прирожденный бизнесмен.
Он вертел в руках карандаш, а Шарлотта вспоминала, как еще недавно эти пальцы ласкали ее. Как ей избавиться от этих воспоминаний? Как забыть их исступленные крики, когда они одновременно достигали высшего удовлетворения? Как забыть его сбивчивые слова, что он не может без нее жить? Но разве можно ему верить?
Ей было стыдно за свою страстность, которую ей не удалось скрыть… Шарлотта понимала, что нельзя требовать от него любви, ему нужен только секс, и его слова, что он не может жить без нее, ничего не значат. В этот момент мужчины не всегда отдают себе отчет в словах, за которые потом приходится расплачиваться всю жизнь. Нет, ей не нужно это.
Она подняла голову, и их глаза встретились. Он так нежно и значительно посмотрел на нее, что она застеснялась, а потом вдруг почувствовала себя уверенной и… желанной.
— Ну, вот и все. Расходимся и начинаем работать, если нет больше вопросов.
Шарлотта собрала бумаги и пошла вместе со всеми из кабинета, но услышала в спину:
— Мисс Маккенн, задержитесь ненадолго. Я хочу вас кое о чем попросить.
Шарлотта послушно кивнула и села на свое место: при сотрудниках они старались держаться официально.
— Слушаю тебя, Джордан, — сказала она мягко, когда все вышли. Шарлотта была уверена, что ни для кого в офисе не были тайной их отношения.
Джордан пристально смотрел на нее, думая о чем-то своем. Потом встал, обошел стол и сел рядом с ней.
— Как тебе заседание? Как я веду себя? Есть ли критические замечания в мой адрес со стороны моей любимой?
— Джордан, перестань ерничать. Неужели тебе так важно мое одобрение?
— Шарли, мне просто приятно знать твое мнение, знать, что я поступаю правильно, что ты одобряешь мои нововведения, что сменила гнев на милость, и я хочу… ты знаешь, чего я хочу, — закончил он.
— Джордан, ты все делаешь правильно, но только не прикасайся ко мне, нас же видно через эту дурацкую стеклянную дверь… Не хватало еще болтовни, что я липну к тебе.
— И это все? Что ж, тогда иди.
Она вышла, а Джордан стал смотреть куда-то вдаль, постукивая пальцами по столу. Что за характер, что за женщина! Они провели всю ночь в ласках, но он не насытился, он с еще большей страстью хотел ее. «Что за наваждение, — думал Джордан, — чем она меня так держит?» Ни одной женщине еще не удавалось вызвать в нем такое сильное эротическое чувство. Иногда это бесило его, а временами он готов был на все ради Шарлотты, особенно когда замечал ее просящий и какой-то затаенный взгляд.
Шарлотта села за свой стол, но работать не могла. Так ли уж все плохо? Может, ей надо быть поласковее с ним? Ее мысли прервал Фрэнк:
— Как совещание?
— Все замечательно.
Ей не хотелось обсуждать Джордана.
— Понимаю. Но мы будем скучать по Саймону, он был душой компании.
— Спасибо, Фрэнк.
— Я говорю правду, а не успокаиваю тебя. Сейчас в компании переходный период, и, конечно, всем будет трудно. Бизнес был немного запушен, сказалась болезнь твоего отца.
Раздался звонок, и она взяла трубку.
— Шарлотта, это Дэвид. Пожалуйста, не отключай телефон!
Она от удивления чуть не выпустила трубку из рук.
— Я уже неделю не могу тебе дозвониться. Посылаю сообщения, но ты не отвечаешь.
— Извини, но я сейчас очень занята.
— Пять минут ничего не решают, — упорствовал Дэвид. — Я внизу, в холле.
— Здесь, в этом здании?
— Да, и если ты не спустишься, то я поднимусь к тебе.
Шарлотта с тревогой посмотрела через стеклянную перегородку на Джордана. «Ладно, пять минут действительно ерунда, — решила она. — Интересно, чего это Дэвиду так приспичило меня видеть? Не любовь же!»