— Ваша светлость?
— М-м-м?
— С вами все хорошо?
Тесса махнула рукой.
— Все в порядке, благодарю вас. — Тесса подняла бокал в воздух, пристально посмотрела на него. — Но я, похоже, допила весь свой бренди. Думаю, этого достаточно.
Женщина согласно кивнула.
— Знаете, вы не должны быть доброй, — пробормотала Тесса.
— Почему же?
— Вы можете мне понравиться, а это уже немного противоестественно. Ведь мы соперницы.
— Ваша светлость, я думаю, будет очень хорошо, если вы сейчас поедете домой. В таком состоянии вы можете наговорить много лишнего, о чем потом станете сожалеть.
— Вы снова так добры.
— Нет. Я всего лишь благоразумна. Если ваш муж узнает, что вы были здесь, он рассердится. И даже очень.
Тесса вздохнула.
— Неужели все должны стараться, чтобы Джеред был доволен? Несмотря на все наши усилия, он не кажется очень счастливым. Вы заметили, что когда он смеется, то выглядит несколько удивленным, словно открыл что-то новое в себе?
— Я не помню, чтобы когда-нибудь слышала его смех, поэтому не могу ничего сказать.
— Вот, вы видите?
— Ваша карета ждет внизу, ваша светлость. — В голосе женщины явно звучал холод. Как странно. Такое впечатление, что она копирует тон Джереда.
— Да. Хотя я велела кучеру объехать квартал. Понимаете, я ожидала, что Джеред будет здесь.
— Как видите, его здесь нет.
Тесса встала, почувствовала, что комната кружится, и резко села. Ее глаза расширились.
— Вам сейчас будет плохо?
— Надеюсь, что нет, — ответила Тесса и откинулась на подушки.
Джеред поднимался по лестнице, перескакивая через две ступеньки, в такой ярости, в какой не пребывал еще никогда в жизни. Ничто в его воспоминаниях не могло сравниться с гневом, который переполнял его сейчас, ничто и близко не могло сравниться с тем, что он чувствовал в этот момент.
Маленькая горничная, открывшая дверь, была новенькой, но, несмотря на это, она не спросила у него ни имени, ни цели его визита.
В ответ на его вопрос она просто показала на дверь гостиной.
— Полагаю, со своей женой вы знакомы, — произнесла его любовница с достойным уважения апломбом, учитывая, что она была одета в один только халат. К несчастью, с этим предметом одежды у него были связаны нежные воспоминания, мысль, заставившая его почувствовать странную неловкость.
— Тесса? — спросил он свою жену, как будто бы нуждаясь в ее ответе, подтверждающем, что это действительно она. Тесса сидела в кресле лицом к его любовнице, спрятав руки в пушистую черную муфту, лежащую на ее коленях. Тесса была одета в красно-белое, в горошек, платье и красный жакет. На голове ее возвышалась красная шляпка с идеально симметричными черными перьями, среди которых было маленькое чучело желтого зяблика. Джеред обнаружил, что завороженно смотрит на птичку, гадая, упадет ли она, когда Тесса в следующий раз качнет головой.
Тесса, однако, была бледна как снег, и пока он смотрел на нее, ерзая, сползла на край дивана.
Джереда захлестнуло смущение, он несколько мгновений был неспособен произнести ни слова.
— Черт, я никак не могу поверить в это. Я говорил себе, что это не может быть правдой. Что вы не можете быть такой идиоткой, чтобы совершить нечто подобное. — На самом деле он подумал, что записка, присланная ему Чалмерсом, просто шутка, какая-то абсурдная нелепица, придуманная кем-то из его знакомых.
Но нет, вот они сидят рядом, его жена и его любовница. Фарс. Невероятный образчик женского сумасбродства.
Ответом ему была тишина. И никаких женских криков, как он ожидал. Да и Тесса нисколько не испугалась его появления.
Его жена встала, отряхнула юбки, поправила свою нелепую шляпку с этим идиотским зябликом и сделала полупоклон его полуодетой любовнице.
— Благодарю вас за уделенное мне время, — сказала она. Ее язык заплетался. И глаза, похоже, фокусировались совсем не так хорошо, как должны бы.
— Что она пила?
— Бренди, дорогой, — сказала Тесса, лучезарно улыбаясь ему. Она повернулась к его любовнице: — Благодарю вас.
— А я вас, ваша светлость, — сказала Полин, даже не пытаясь спрятать улыбку, — это была очень полезная встреча. — Она повернулась к Джереду: — Ваша жена — очаровательное дитя.
Джеред оказался способен только, как рыба, открывать и закрывать рот. Тесса проскользнула мимо него, послав ему вялую улыбку, и открыла дверь комнаты. Она была уже на середине лестницы, когда он пришел в чувство.
— Какого черта вам здесь было надо? — громким голосом возопил он.
Тесса обернулась и посмотрела на него. Какой невинной она выглядела в этот момент, с этой едва заметной улыбкой, не более чем легким движением мышц, только намеком на эмоцию... Ее руки все еще были спрятаны в эту нелепую муфту — слишком большую для нее, хотя сама она была довольно высокой для женщины и совсем не хрупкой, о чем свидетельствовали упругие формы, натягивающие ткань ее корсажа.
Джеред чувствовал, что его щеки пылают, раздражение подступало снова.
— Вы пьяны?
Тесса заморгала, глядя на него.
— Вполне возможно. — Она поджала губы и втянула щеки.
Джеред глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться, сделал еще один вдох, потому что первый не помог ему справиться с раздражением.
— Я нахожу, что это не такое уж и плохое ощущение. Неудивительно, что мои братья любят выпить, — сказала она и продолжила спускаться по лестнице, не слишком грациозно. Карета, его карета, все еще стояла у обочины. Кучер, его кучер, восседал на козлах, явно не обращая внимания на все происходящее вокруг. Черт, ну почему он не заметил его раньше?
— Чего вы собирались добиться визитом сюда? Проклятие, Тесса, я жду ответа.
Лакей вскочил со своего места на запятках кареты, прошел вперед, собираясь открыть дверцу для герцогини, поймал взгляд Джереда, после чего быстро повернулся и вернулся на свое место.
Тесса взялась за ручку дверцы кареты, но Джеред положил ладонь на дверь и захлопнул ее.
— Вы никуда не поедете, Тесса, пока я не услышу объяснения.
— Мы будем обсуждать это на улице, Джеред? — Она не совсем уверенно улыбнулась.
— Мы будем обсуждать это там, где я сочту нужным, миледи.
Она повернулась, выпрямилась, ее муфта была как барьер из меха и бархата.
— Очень хорошо, Джеред, я думала, что сегодня ночью вы будете с ней. Вам этого достаточно?
— И вы — что? Собирались драться за меня?
Она повернулась и открыла дверь, сама откинула ступеньки. Ее стройная фигура в мгновение ока оказалась внутри, в следующее уже сидела у окна.
— Этого еще не хватало! — Тесса улыбнулась. — Я предложила бы вам поехать домой верхом, Джеред, сейчас я не очень хорошо себя чувствую. Очень вероятно, что мне в дороге сделается плохо.
С этими словами она захлопнула дверцу у него перед носом.
— Ты поступил правильно, Чалмерс, — сказал Джеред, напряженно глядя в окно.
— К вашим услугам, сэр. Вы успели вовремя, чтобы избежать неприятностей, сэр?
— Если ты называешь «неприятностями» встречу между любовницей и женой, — сказал он, завязывая пояс халата, — то боюсь, что нет. Но, опять же, все могло бы обернуться гораздо хуже, как я полагаю. Правда, не знаю как.
— А ведь мы могли и не разыскать вас, сэр.
Быстрый взгляд подтвердил Джереду, что Чалмерс не шутит.
— Сколько мест лакей обошёл, прежде чем найти меня?
— Всего два, сэр. Я составил ему список ваших любимых мест.
— Я утвердился в своих привычках, да, Чалмерс?
— Вовсе нет, сэр. — Он взял сюртук, который Джеред бросил на стул, и стал тщательно чистить его.
— И как же это моя жена узнала адрес Полин, Чалмерс?
Перепуганный взгляд был достаточным ответом.
— Не от меня, сэр.
— Но ты знаешь от кого, не так ли?
— Я предпринял шаги, чтобы наказать человека, ответственного за это, сэр.
— То есть мне лучше не совать в это свой нос, не так ли?
— Я полагаю, сэр, — ответил Чалмерс с видом оскорбленного достоинства, — что ваши усилия было бы лучше направить в те области, где только вы можете что-то изменить.
— Другими словами, старина, мне следует задуматься о своей брачной жизни? Забавно, но ты говоришь почти как мой дядя, когда вот так отчитываешь меня. Должен ли я повысить тебе жалованье, усадить тебя в кресло и водрузить твою подагрическую ногу на табурет?
— Прошу прощения, сэр. — Чалмерс был само воплощение чопорной напыщенности. — Мне приготовить вам фрак, сэр?
Джеред снова посмотрел в окно. Была почти полночь, чертовски рано, чтобы сказаться усталым. Кроме того, он проснулся всего шесть часов назад. Ни один уважающий себя гедонист не ложится спать так рано.
— Нет, Чалмерс. Я так не думаю. Если я снова выйду сегодня вечером, то наверняка кого-нибудь пристрелю или, без сомнения, оскорблю его жену и буду утром вызван на дуэль.
— Как пожелаете, сэр.
Джеред снова посмотрел на своего камердинера.
— Сегодня, Чалмерс, я целый день был идиотом. Настанет ли пора браться за ум?
На лице камердинера появилась едва заметная улыбка.
— Мне принести вам ужин, сэр?
— Нет, Чалмерс. Что-то у меня нет аппетита.
По крайней мере к тому, что может прислать его кухарка.
Глава 12
— Ты уверен, что не зайдешь? Или маленькая герцогиня совсем приручила тебя? — Улыбка приятеля не совсем сочеталась с выражением глаз.
— Я думаю, Эдриан, что тебе не требуется мое присутствие, чтобы проиграть все твое золото.
— Я слышал об одном клубе, Джеред, который может заинтересовать и тебя тоже. Никто не вправе ограничивать твою свободу. Кстати, кто-то говорил, что непокорных женщин учат хлыстом. Может, и тебе попробовать?
Джеред только улыбнулся. Мгновение спустя Эдриан оставил его. Ну и тем лучше: в последнее время его общество стало чрезмерно раздражающим.
Он прислонился спиной к колонне и окинул взглядом толпу. Он уже раньше заметил супругов Эстли и избежал общения с ними, просто повернувшись к ним спиной. Елена пока не видела его, но он не сомневался, что это скоро произойдет. И его снова будут критиковать — не за одно, так за другое. Что вообще они за люди такие? Чего от него хотят?
Последний бал-маскарад, на котором присутствовал Джеред, он посетил в сопровождении своей любовницы и ради шутки продефилировал с ней по всему залу. Он представил ее нескольким дамам, большинство которых были бы в шоке, если бы узнали, что оказались в одной комнате с дамой полусвета, тем более так близко. Он подозревал, что кое-кто из мужчин достаточно скоро догадается, кто она, но, с другой стороны, перед тем, как сняли маски, он увел ее.
Не то чтобы он ненавидел мир, в котором родился. Просто он был ему неинтересен. Слишком мало вещей привлекали его.
То, что он присутствовал на этом балу, удивляло его самого. Возможно, он был здесь потому, что никто не ожидал его появления. Опять же, это было хоть какое-то занятие, а он ненавидел скучать.
Он специально не одевался для таких мероприятий, предпочитая только домино, маску, закрывающую глаза и половину лица. Это давало ему свободу не слушать весь вечер «ваша светлость» и избавляло от бесконечных выражений почтения за то, что его предок был принцем. Не то чтобы ему не доставлял удовольствия его ранг. Он уже не представлял, как смог бы существовать без него. Однако его привлекала порой возможность скрыть свое лицо под маской, на время освободиться от титула и получить редкую передышку.
Он потолкался в запах, оставил карточные салоны ради танцевального зала, прошел по краю, огибая танцующих с точностью многолетней практики. Только около полуночи он вдруг понял, зачем все это делает, и это открытие заставило его губы скривиться.
Все это время он ждал свою жену.
Джеред не сомневался, что она каким-нибудь образом доберется сюда, несмотря на то что он дал слугам строжайший приказ не давать герцогине никакой информации о его местонахождении.
Ей повезло, что после того последнего случая он не отправил ее в Киттридж-Хаус. Он списал это на ее неведение. Она, очевидно, еще не понимала, что он не терпит дерзости ни от кого. Тот факт, что он не отослал ее в деревню, удивлял даже его самого. Или, может быть, дело было в том, что, хотя он намеренно не был в комнате Тессы несколько дней, думая показать свое раздражение, мысли о ней никогда не покидали его. Не думать о ней оказалось выше его сил.
Ему, наверное, не следовало жениться. Особенно на ней. Но Тесса так по-особенному смотрела на него, ее шоколадные глаза были наполнены теплом и смехом. В их брачную ночь, в свете свечей, они казались безгранично соблазнительными, обещающими все секреты, которыми женщины владеют от рождения. Она протягивала к нему руки и приглашала ближе, соблазняла его своим телом.
Как-то раз он наблюдал, как она дышит во сне, даже подстраивал свое дыхание под ее. Он накрыл ее простыней, а потом испытал болезненный ужас от чувства, которое охватило его. Инстинкт правильно подсказывал ему, что нужно бежать от нее сразу же после того, как он лишил ее девственности. Он до сих пор помнил тот невероятный момент, когда вошел в нее и почувствовал ее боль, но был прощен за это поцелуем, которым она наградила его, — жарким, любящим и глубоким. Он взорвался внутри ее и долго был не в силах успокоить свое собственное бурное высвобождение, сдержать крик, разнесшийся эхом по комнате герцогини с таким пылом и восторгом, что статуя в углу едва не повернула голову от удивления.
Все проходит, все исчезает, все надоедает. Французы правы. Все, что ему нужно делать, — это дождаться, пока новизна пройдет и его жизнь вернется к тому, какой была. Размеренное существование, прерываемое развлечениями, которые он устраивал, когда не мог больше выносить скуку.
— Твоя матушка в комнате отдыха, моя дорогая, — сказал ее отец. — Ты могла бы воспользоваться моментом, чтобы побыть с ней.
Тесса бросилась к отцу и крепко обняла его. И отстранилась, улыбаясь.
— Ну разве это не ужасно? Я ведь дала модистке точные инструкции. Но это похоже на простыню, не правда ли? — Маскарадный костюм был не более чем куском шелка, стекающего с одного плеча на пол. Что-то — по мнению модистки, похожее на лавровую ветвь — было вышито по краю подола. На Тессе был золотой пояс, завязанный на талии, а голову украшал венок из позолоченных листьев. На лице была маска из белых перьев. Тесса была совершенно уверена, что никто в Древней Греции не носил таких.
— Модистка постаралась, — сказал Грегори, кашлянув и отводя глаза от своей дочери.
— Я просто сделаю вид, что мною овладело безразличие Мэндевиллов, и дерзко проведу ночь в этом ужасном костюме.
— Да, но что ты скажешь своей матери?
Она отважно улыбнулась ему, стараясь не думать о предстоящей встрече, и поклялась скрыться из виду перед появлением родительницы.
— Как она?
— Раздражена. Она заезжала к тебе, ты знаешь, а ответного визита не дождалась.
— Я планировала увидеться с ней завтра.
— На твоем месте я бы сделал это обязательно. Ты же знаешь свою мать.
Тесса кивнула.
Она окинула отца взглядом с головы до ног. Он был одет в сверкающую красную тунику и юбку, доходившую ему только до середины бедер. Его грудь покрывала сетка из кожаных ремней.
— Ваш костюм производит впечатление, — улыбнулась дочь. — Но если говорить серьезно, он просто ужасен. Кого вы изображаете?
— Римского центуриона.
— У вас колени не мерзнут?
— Еще как, — ответил он, — но это еще меньшее из множества зол.
Тесса покачала головой и решила поговорить о муже.
— Вы видели Джереда?
Ее отец кивнул и показал на противоположный угол.
— Полагаю, он прячется вон там, стараясь избегать твоей матери, как мне кажется.