— Стой!
Ха.
Глава 4
Я распахнула кухонную дверь и одним прыжком вылетела на середину комнаты. И провозгласила:
— Я вернулась!
— Ага, я тоже, — сказала Джессика. Она все еще была в своем мужском пальто цвета карамели, которое доходило ей почти до лодыжек, и держала корзинку для вязания в одной руке и перчатки в другой. Никто больше не отреагировал. Кажется, надо лучше продумать драматический выход: слишком много народу к нему привыкло. — Спасибо, что бросила меня, ты, ведьма.
— Ой, да ладно тебе, можно подумать, тебя и правда волнует, что я пошла туда и огребла от Ант порцию дерьма. И мне придется бросить тебя еще и завтра, потому что я… — я сделала паузу для большего эффекта, — …нянчусь со своим маленьким братиком.
Джессика широко открыла рот.
— Ты делаешь с ребенком что?
Тина и Синклер наконец-то обратили на меня внимание.
— Мы что-то не так поняли, дорогая, — сказал Синклер.
— Все вы поняли. Вы слышали именно то, что я сказала. — Я вытащила свои холодные руки из карманов и подышала на них, с нулевым эффектом. — Да, именно так. Я буду сидеть с ребенком. Я нравлюсь малышу, и хотя Ант не разделяет это чувство, она отчаянно хочет выбраться из дома. Так что я собираюсь вернуться к ним следующей ночью.
— Собираешься вернуться… в дом своей мачехи.
— Чтобы остаться наедине с ее ребенком, — уточнила Тина.
— Ребенком твоей мачехи, — добавил Синклер.
— Да знаю я! Считайте это рождественским чудом!
— Ладно, я пойду с тобой, — решила Джессика, — составлю тебе компанию. И я хотела бы посмотреть на … Джона (John), правильно?
— Джона (Jon). Да. Это будет забавно. Странно. Но забавно. Мы можем приготовить попкорн и «забыть» его поглубже в ее шкафу. — Я бросила ключи на столешницу и прошла через комнату. — Над чем вы, ребята, работаете?
Эрик Синклер откинулся назад, чтобы я могла взглянуть. Он был королем вампиров, моим любовником, моим женихом, моим наказанием и моим соседом. Этот год был, мягко говоря, интересным.
Как обычно, я была настолько отвлечена столь присущей ему восхитительностью, что почти забыла посмотреть на поглотившую их внимание книгу. Просто он был таким… ну, аппетитным.
Аппетитный и шикарно выглядящий, и высокий, и широкоплечий, и обалденно хороший парень. «Должен быть объявлен вне закона» — такой хороший парень. Большие руки. Широкая улыбка. Большие зубы. Все большое. Я покорена. После месяцев борьбы с влечением к нему, я больше не должна была бороться, и черт, я не могла им насытиться. Мы были вместе. Замечательно больше не косить на него краем глаза. Мы готовились к свадьбе. Мы были влюблены. Мы были просто обязаны пускать друг по другу слюнки.
Я отвела с его лба прядь темных волос, стараясь не слишком жадно пялиться в черные глаза, и позволила своей руке сползти на лацкан его пиджака. Наконец-то оторвала от него свой взгляд и перевела его обратно на стол. Через полсекунды мое хорошее настроение испарилось, как вкус Ант на распродаже образцов [4].
— Что к чертям это здесь делает?
— Любимая, твоя хватка… — он положил руку на мое запястье и мягко отцепил меня, так как я смяла в кулаке ткань его отворота. Зная его, он меньше волновался бы о перебитой трахее, чем о морщинах на своем костюме.
— Не надо расстраиваться, — начала Тина.
— Ах! Ах! — Намекаю, я ахнула.
— Это принес служащий UPS [5], — продолжала Тина.
Мы с Джессикой уставились на нее.
— Нет, правда, — заверила она.
— Парень из UPS принес это? — пискнула Джессика, тоже намекая на Книгу Мертвых.
— И коробку от вашей матери, — добавила Тина услужливо.
— Христос, не хотела бы я видеть, что в другой коробке!
— Я думала, что мы… — Джессика покосилась на Синклера, лицо которого было так же спокойно (игра слов, дословный перевод — «лицо было чисто выбрито», здесь в значении бесстрастный, невозмутимый, спокойный) как всегда, хотя черные глаза сверкали так, что всем волоскам на моих руках захотелось исчезнуть. — Я думала, что оно было да сплыло.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — бормотала я. Книга была открыта — открыта! — и я захлопнула ее. — Дерьмо! Не смотрите в нее! Дерьмо! Почему вы вообще в нее полезли?
— О, она в общем, помогает составить самые продуманные планы и все такое. — Синклер улыбался, но как-то не выглядел особенно счастливым. — В следующий раз повезет, но не смей пробовать снова.
Длинная история вкратце: я прочитала Книгу Мертвых на Хэллоуин и сошла с ума на какое-то время. Реально чокнулась. До того, что покусала и травмировала своих друзей. Даже теперь, три месяца спустя, я все еще так отчаянно стыдилась своих поступков, что почти не могла думать об этом. Я наказала себя, нося тапочки из Кей-март [6]в течение месяца, но даже это не могло выразить моего раскаяния.
Светлой стороной было то, что теперь я могла подняться от своего глубокого темного сна поздно днем, вместо того, чтобы отключаться с рассвета до сумерек. Но я не считала это равноценным обменом, так что я достойно избавилась от Книги, сбросив ее в реку Миссисипи.
Синклер был в холодном бешенстве, Тина тоже не была от меня в особом восторге. Исторический документ, дороже рубинов, бесценный пророческий инструмент, бла-бла. Синклер не выставил меня из своей постели, но все время, пока мы занимались сексом той ночью, он не переставал читать нотации. И в своей голове (я могу читать его мысли, хотя он не знает об этом — пока) он был зол. И это было ужасно. Но в то время я считала, что это маленькая цена за избавление от Книги.
А теперь она вернулась.
— Дерьмо, — сказала я снова, потому что хоть убей, не могла думать о чем-то другом.
— Ладно, — сказала Джессика, — у меня есть хорошие новости.
— Это просто хорошая подделка?
— Нет. Я только что закончила свой последний урок вязания крючком. Теперь я могу научить Джорджа еще одному стежку.
— О, — мне удалось оторвать пристальный взгляд от Книги. — Ну, это хорошая новость. Действительно хорошая.
— Как там ваша могила? — вежливо спросила Тина.
— Не меняй тему.
— Но это так заманчиво.
— Что мы собираемся с ней делать?
— Джессика уже сменила тему. И я думала, что мы положим ее обратно в библиотеку.
— Где она и должна находиться, и откуда, для начала, никогда не стоило ее заимствовать, — добавил Синклер шелковым голосом.
— Эй, мой дом, моя библиотека, моя книга.
— Вряд ли, — он начал раздражаться.
— Кроме того, это наш дом, — сказала Джессика, очень любезно с ее стороны, потому что именно она платила по закладной. Синклер платил сущие гроши за аренду, а я — вообще ничего. Мы использовали доходы от продажи моего старого, оккупированного термитами дома, чтобы частично погасить выплаты за особняк.
— Она опасна, — сказала я. Бесполезно: я знала, что побеждена.
— Это инструмент. Как с любым инструментом, все зависит от того, как использовать. — Синклер начал вставать. — Я отнесу ее в библиотеку.
— Дай я. — Я положила руку на его плечо и нажала. Было похоже на попытку сдвинуть с места валун. — Да брось ты, садись уже. Я положу ее в библиотеке. Обещаю не выбрасывать в реку по пути.
Долгую секунду спустя, он сел. Я неловко подхватила Книгу (примерно 2 фута в длину, фут в ширину и шесть дюймов толщины) и передернулась; она была теплой. Вампирская Библия, переплетенная в человеческую кожу, написанная кровью, полная пророчеств, которые никогда не ошибаются. Проблема в том, что если вы читаете эту штуку слишком долго, вы съезжаете с катушек. Не в том плане, что «у меня был плохой день, и я чувствую озлобление» или как ПМС [7]. А в плане «я жестоко нападу на своих друзей и изнасилую своего парня».
— Я иду в подвал, — сказала Джессика после долгой тишины. — Я собираюсь показать Джорджу новый стежок.
— Погоди-ка, — прохрипела я, поднимая Книгу.
— Нет, я хочу показать ему сейчас, чтобы он мог практиковаться.
— Я сказала — погоди, дура. Предполагается, что ты не должна оставаться с ним одна, помнишь?
— Он никогда не делал мне больно. Он даже никогда не смотрел в мою сторону. То есть, с тех пор, как ты начала закармливать его своей противной королевской кровью.
— Тем не менее, — сказал Синклер, освободившийся от Книги и поднимающий «Уолл Стрит Джорнал» [8], — ты не должна оставаться с ним наедине, Джессика. Никогда.
Она нахмурилась, но хмурилась она на газету, закрывающую лицо Синклера. Я почти засмеялась. «Можешь-быть-свободна». Он проделывает это со мной постоянно.
— Дай я свалю эту штуку в библиотеке, — сказала я, нетвердой походкой двигаясь к двери — было тяжело одновременно нести это и не блевать. — И потом пойду с тобой. Что угодно лучше, чем это.
— Смелое утверждение, — отметила Тина, помешивая кофе. — Особенно с тех пор, как вы в последний раз побывали у мачехи.
— Ха, — сказала я и направилась к библиотеке.
Глава 5
— Отлично! — воскликнула я, спускаясь по лестнице. — Пожалуй, эта была самая отвратительная вещь на свете.
— А еще ты пьешь кровь каждую неделю.
— Ох, не напоминай мне. Джордж? Милый, ты проснулся?
Мы прошли в другую часть подвала (его площадь была огромной; она охватывала особняк по всей длине и, помимо прочего, мы могли бы обезглавливать здесь тела так же легко, как и устраивать вечеринки) и нашли Джорджа в его комнате за вязанием крючком еще одной бесконечной петли из пряжи. В этот раз небесно-голубой.
Он настороженно посмотрел на нас, когда мы вошли, и затем вернулся к своему вязанию. Особенно пугающим было в Джордже то, как естественно он начинал выглядеть.
Он был высокий и стройный, с телосложением пловца, золотисто-каштановыми волосами до плеч и темно-карими глазами. Будучи еще в своем диком состоянии, было довольно-таки трудно разглядеть в нем мужчину под всей той грязью. Теперь же, когда он сидел на постоянной диете из моей крови, было трудно разглядеть в мужчине дикого вампира.
Он был слишком худой, но обладал самой лучшей задницей, что я когда либо видела, несмотря на то, что мое сердце принадлежит Синклеру (и его заднице). Его глаза были цвета влажной земли, и время от времени я замечала в них искру разума. Или может быть я всего лишь принимала желаемое за действительное.
Казалось, что ему нравлюсь только я, что было абсолютно справедливым, учитывая тот факт, что я являлась единственной, кто не хотел всадить кол ему и его друзьям демонам. Остальные демоны находились в особняке в Миннетонке (штат Миннесота) под присмотром другого вампира. В отличие от Джорджа, им хотелось лишь бегать на четырех конечностях и пить кровь из ведер.
Я не слишком хорошо себе представляла, что делать с демонами и, соответственно, с моей блестящей и всеобъемлющей политикой «живи и позволь умереть». Один придурок, которому нравилось создавать вампиров, был большим экспериментатором — ну знаете, прямо как нацисты. И одной из его любимых забав было морить голодом новообращенных вампиров.
Таким образом, демоны: дикие, жестокие и не слишком способные к вокалу. Или к ходьбе. Или к…чему угодно. Они были монстрами, но не по их вине. Настоящий монстр добрался до них первым.
Все, что я могла, это присматривать за ними…и продолжать занимать Джорджа. В отличие от остальных, Джорджу нравилось пить мою кровь примерно каждые пару дней. В отличие от остальных, Джордж ходил.
Это было очень странно.
— Следи за мной, детка, — сказала Джессика, вытаскивая свой собственный вязальный крючок и показывая его Джорджу. Затем она взглянула на меня. — Э, он уже ел на этой неделе, верно?
— К сожалению, да. — Я посмотрела на свое запястье, которое уже зажило. Мне нравилось делить кровь только с Синклером; все остальные случаи вызывали некоторое отвращение. И я делала это с Синклером исключительно в эмм… интимные моменты.
К несчастью, моя кровь (королевская кровь, увы) была единственным, благодаря чему Джорджу становилось лучше. Еще три месяца назад, он был голый, покрыт грязью, выл на луну и ел подворачивающихся под руку насильников. Занятия вязанием в моем подвале и согласие на красные Джоки [9] были, черт возьми, большим улучшением ситуации.
— Вот так, — говорила Джессика, показываю ему нечто, напоминающее лично мне невероятно запутанную петлю. Я выкинула свои узоры и выкройки для вышивания крестиком в возрасте 16 лет, объявив их слишком сложными. Вязание крючком и спицами…..бееееее.
Моя мама однажды пыталась научить меня вязать, и это выглядело примерно так: «Окей, я буду делать это очень медленно, так чтобы ты могла повторить». Затем мелькали спицы, и она уже связала половину шарфа. Именно тогда я и плюнула на рукоделие.
— И затем…., — бормотала Джессика, — в петлю…и вот так.
Он хмыкнул и забрал у нее пряжу.
— Что там дальше по свадебной программе?
— Эмм… — Я закрыла глаза и задумалась. Мой сайдкик [10]был наверху, но я помнила большинство из свадебных приготовлений наизусть. — Цветы. Я все еще склоняюсь к пурпурным ирисам и желтым лилиям альстромериям, и Синклер все еще прикидывается, что мы не собираемся жениться.
— Когда новая дата?
— Сентябрь, 15-е.
Джессика нахмурилась.
— Это четверг.
Я уставилась на нее.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это день, когда умерли мои родители, и я стараюсь выбраться на кладбище. И я помню, в прошлый сентябрь это была среда.
— Ох. — Мы не обсуждали отца и мать Джессики. Никогда. — Что ж, есть ли какая-нибудь разница? Можно подумать, Синклеру не все равно? Как и остальным вампирам? Как будто бы мы все хором встанем рано, чтобы приняться за работу следующим утром?
— Сколько раз ты уже меняла дату? Четыре?
— Возможно, — сказала я неохотно. Ну если по порядку, сначала это было 14 февраля (я знаю, знаю, и к моей чести, в конце концов я отмела эту идею), 10 апреля, 4 июля и теперь 15 сентября.
— Я не понимаю, почему ты наконец не покончишь с этим, милая. Как давно ты этого хотела? И Синклер согласен и все остальное. Я имею в виду, какого черта?
— Просто не было времени позаботиться обо всех деталях. Приходилось расследовать убийства и уворачиваться от ударов? — жаловалась я. — Вот почему я переношу дату. Мне недостаточно часов за день. За ночь.
Джессика ничего не сказала. Слава Богу.
— Глянь! — я указала на Джорджа, связавшего новую петлю, которую она ему только что показала. — Вау. Он быстро схватывает.
— Следующим пунктом — чулочная вязка.
— Ты что, не можешь просто почить на лаврах? Дай парню связать одеяло или еще что-нибудь.
— А после этого, — добавила она по секрету, — мы примемся за чтение и математику.
— Ох, блин.
— Он уже почти знает как. Он должен. Нужно лишь напомнить ему.
— Да уж, в этом как раз все и дело.
Она проигнорировало это.
— Итак, что еще? Цветы? А потом? Ты ведь уже выбрала платье.
— Угу. На прошлой неделе. Преимущество моего мертвого состояния заключается в том, что одной примерки вполне достаточно.
— Что ж, другой разговор. Что еще?
— Меню.
— И как ты собираешься разобраться с этим?
— Вино для них, сок и виски для остальных из нас. — Я услышала свои собственные слова и задумалась: кого же интересно я подразумевала под «нас»?
— О. Неплохо. И?
— Торт. Не для нас. — Опять это слово! — И ведь будут несколько постоянных гостей: ты, Марк, родители.
— А Ант?
— Я пригласила ее.
— Неужели? Что ж, может быть у нее будет запланирована подтяжка лица на этот день.