Я внимательно осмотрела их: надо понять, кто есть кто, чтобы знать, куда соломку… Три пары и еще две девушки. Первая пара — довольно толстые мужчина и женщина. Жмутся друг к другу, шутят, пытаются подбодрить всю группу. Боятся — хорошо, не показывают своего страха — еще лучше. Будем работать. Вторая пара — невзрачный парень с претензией на спортивность и девушка с косым разрезом глаз. Парень обнимает девушку, пытаясь прижаться к ней сильнее и заглядывает в глаза: как ты, держишься ли. Девушка просто стоит, терпеливо перенося объятия и иногда раздражённо отстраняясь от парня. Так же раздраженно она смотрит и на всех окружающих. Здесь только что была какая-то ссора? Она плохо себя чувствует? Или, что вероятнее, просто девчонка со скверным характером? Впрочем, это может быть и временное плохое настроение, мне-то главное, чтобы меня она слушалась беспрекословно, а ангельское выражение лица или не ангельское — Лабиринту всё равно. Сдохнуть здесь можно с любым.
Третья пара была самая странная и удивительно диссонировала как с другими, так и друг с другом. Полноватая женщина с простоватыми чертами лица, явно разозлённая на что-то, и щупленький мужчина, чувствующий себя явно не в своей тарелке. Я сразу поняла, что это и есть властная ревнивая супруга, сражающаяся за то, что ей на самом деле не нужно, и её бедный супруг, неудачливый самоубийца. Ну и одиночки — молодая девушка с большущими глазами, лет тридцати, не меньше, очень похожая на спортивного парня. Она всё время жалась к нему, беседуя и с братом, и с его женой, но при этом не сводила взгляд с третьей пары. Взгляд хищницы, которая своего не упустит. Последней оказалась немного низенькая и слегка полноватая, но явно крепкая женщина с полным арсеналом оружия, смотревшая вокруг бодро и даже с вызовом. Ей, пожалуй, смерть точно не грозит.
Они о чём-то тихо переговаривались. Я слышала только отрывки фраз «С проводниками только десятая…», «Серая никого…», «Лучшая». Увереннее всех говорила последняя, с арсеналом оружия. Она же махала руками, пытаясь всем что-то втолковать, и её же мне не удалось подслушать: она первая почувствовала мое приближение и единственная мгновенно развернулась, чем заслужила еще одно очко в свою пользу.
— Привет, леди! И джентльмены, — рявкнула я, привлекая внимание. Ребята вздрогнули, обернувшись. Да, нервы у них, конечно…
— Я — Серая. Тот проводник, которого вы так хотели, — позволила себе усмехнуться. В ответ — робкие, заискивающие улыбки. Бр-р-р. — Я буду главной на протяжении всего перехода. Правило первое: слушать меня. Всегда. Даже если я говорю — прыгать в глотку к тигру — сгруппироваться и прыгнуть, желательно, не теряя при этом части тела. Вас много, поэтому за всеми вами следить сложно. Если я прикрываю нас в одном месте, а с другой стороны вас пытаются съесть, ваша задача — крикнуть мне и продержаться как можно дольше. В других случаях кричать строго запрещается.
— Если у вас есть режущие предметы, положите их так, чтобы было удобно достать при случае. Если нет, найдите, поделитесь и так далее. Возможно, будут моменты, когда нам нужно будет вспарывать желудок, в котором мы оказались, изнутри. Если такой момент случится — вспарывайте, желудочный сок тигра полностью переваривает жертву за сутки. Включая кости. У всех есть оружие?
Низенькая женщина протянула два скромных ножа третье паре. Хоть так. Первая пара погладила огромные тесаки, прикреплённые к поясу. Хм, поварской набор? Интересно. Но объясняет их вес. Девушка-одиночка переглянулась с братом и усмехнулись, — конечно, ножи у них были. Последней девушке я выдала нож с щербинкой. В общем, приемлемый расклад. Дальше.
— Дальше, — повторила я вслух свои мысли. — Всё лишнее, — я окинула взглядом безразмерные рюкзаки, пару фотоаппаратов и несколько огромных пакетов: наверняка с едой и наборами сувениров. — Всё лишнее при необходимости выкинуть, не задумываясь. А лучше выложить прямо сейчас. И дальше, если будет стоять вопрос: вещь или человек, избавляйтесь от вещи. Если будет вопрос: кто-то из вас или я — избавляйтесь от кого-то из вас, тогда у остальных есть шанс дойти живыми. Сейчас я отойду, а вы пока подумайте, что вы уже можете оставить и можете ли вы распихать вещи по поясам, рюкзакам и сумкам через плечо? Пакеты все выкинуть, сразу же.
— Дальше. Я ни разу не теряла людей. Но никогда и не вела такую большую группу «обратно». Поэтому слушаться меня беспрекословно, за непослушание буду отрезать пальцы, — я повертела в руках открывашку, потом ловко спрятала её. — Потом пришивать. Потом снова отрезать.
Кто-то судорожно вздохнул, кто-то хихикнул. Жаль, что большинство всё же не поверило — раз я никого не потеряла, то априори белая и пушистая, в их понимании. Ну, предположим, своим я действительно вреда не причиняла. А вот про агрессивно настроенные группы, которые встречались мне в Лабиринте и отчаянно хотели захватить мое оружие и еду, они как-то не думали. Не удивительно.
— Вопросы?
— А почему «сюда», в смысле, «туда» проще, чем «обратно»? — спросила молоденькая девушка. Краем глаза я еще раз отметила её сходство с невзрачно-спортивным мужчиной. Близнецы или просто брат с сестрой? В любом случае, их родители — Высшие. Может, и будут адекватнее остальных.
— Как тебя зовут? Крайя? Отлично, — если у меня была большая группа, знакомилась с ней я на второй ключевой точке, на первом привале: раньше я просто не могла запомнить все имена. Да и не видела смысла. Но если кто-то привлекал моё внимание, всегда спрашивала имя.
— Во-первых, потому что «обратно» ходят чаще. Поэтому и сделали «обратно» сложнее. Да и зверушки «туда» базовые, скромненькие, а «обратно» выпускаются в зависимости от длительности пребывания. Я была здесь три месяца. А вы вообще входили через другой вход… Зверушки будут очень милые, можете мне поверить, — я в предвкушении улыбнулась, а лица присутствующих вытянулись — очень доверчиво и взволнованно.
— Поэтому, господа, если еще раз надумаете отдыхать — возьмите проводника и «туда» тоже. «Обратно» будет стоить намно-о-ого дешевле. Да и вам самим проще будет. На порядок.
Я осмотрела их и тут же вычеркнула пару простейших маршрутов. Там были достаточно узкие места, и если я протискивалась с трудом, то полные мужчина с женщиной — интересно, сколько они весят? — туда бы точно не поместились. Оставались еще варианты, но я решила сама слазить и посмотреть хотя бы проход до ключевой точки, — всё-таки меня не было здесь три месяца, — а им указала место, где они должны были меня ждать.
Зарисовка 5. Наблюдение
Анкин, 3 сентября 3340 года
Проводив Серую к клиентам, я решил немного понаблюдать за ними и опустился на изящную лавочку. Одно удовольствие смотреть, как она их строит — даже если сама заметно нервничает. А нервничать было с чего: восемь человек, ни разу не бывавших в Лабиринте, — не самая лучшая компания. Но даже несмотря на всю его сложность, на всех его монстров и ловушек, на моей памяти еще никому не подсовывали того, с чем человек не в силах был справиться физически. Поэтому в Лабиринте чаще всего исчезали те, кто был слабым по-настоящему, в ком не было моральной силы, желания жить. Как этот… нежилец.
А Серая нарушала это негласное правило, вытаскивая всех, с кем ей приходилось работать. Это было неправильно и сулило ей немало проблем. Она уже больше тридцати человек вытащила почти что с того света, — и это только те, про которых мне известно. Четверо из спасённых ею нежильцов пропали в свои последующие проходы по Лабиринту с другими проводниками, остальные туда больше старались не соваться. Хотя вот её последний нежилец стала проводником. Но это было всё равно неправильно.
Конечно, нет ничего плохого, чтобы помочь пройти человеку, достойному жизни. Но вытаскивать практически с того света нежильца…
Самое плохое, что так думал не только я, но и многие Высшие, и, что важнее, Лабиринт. Уж не знаю, управлялся ли он людьми или чем-то вроде искусственного разума, но я наблюдал за последними путешествиями Серой. Лабиринт подсовывал ей существ посложнее, добавлял новые пещеры и как-то даже использовал психотропный газ. Пожалуй, она была единственной, ради кого Лабиринт шёл на такое.
Но Серая по-прежнему спокойно проходила Лабиринт, вытаскивая всех до единого, безосновательно рискуя своей жизнью.
С другой стороны, разве я бы обратил на неё внимание, если бы она была такой же жёсткой и бессердечной, как подобает женщине?
В школе нам рассказывали о временах, когда мужчины были сильными и смелыми, а женщины сидели в пещерах, воспитывали детей и решали вопросы, первостепенные для племени: объединяться ли с соседями, перейти ли на новое место, увеличить ли рождаемость. Но чтобы приносить всё больше и больше еды, мужчинам пришлось стать умнее и даже научиться создавать оружие. В результате они полностью ушли в науку и политику. А женщины, в свою очередь, стали о них заботиться и защищать. Мужчинам запретили участвовать в войнах да и вообще подвергать жизнь опасности. Как же иначе? Чем больше умных людей было в племени, тем лучше можно было продумать стратегию войны или добычи пропитания и топлива. Мужчины стали чувствительными интеллектуалами, теоретиками, а женщины — жёсткими практиками.
Но я не был интеллектуалом, и в своё время мне пришлось доказывать, что я имею право вступить в клан проводников. Я был здесь единственным мужчиной, и притом с неплохой внешностью, что и обеспечило мне хороший доход от любимого дела. С содроганием я вспоминал годы после Марса и до проводничества, когда мне, не способному к стандартной мужской деятельности, пришлось зарабатывать на жизнь своим телом. С одной стороны, я был рядом с прекрасными женщинами и делал их жизнь счастливее. С другой стороны… права выбора у меня не было. Я должен был делать свою работу хорошо, несмотря на личные симпатии и предпочтения.
И сейчас из-за моего пола мне доставались в основном только дамочки. Мужчины доверяли больше женщинам-проводникам, невзирая на длительность работы и статистику. И эту группу мне так и не удалось убедить отказаться от Серой, хоть я и предлагал свою кандидатуру. Я их понимаю: высокая, крепкая, смуглая, со смешинкой во взгляде и безупречной репутацией, разве мог кто-то быть лучше неё?
Но я знал, что Лабиринт наверняка начал против неё свою охоту. Это может быть и подлость, и честный бой — неважно, способы убийств в Лабиринте совершенствуются с невообразимой скоростью. А я просто не мог её потерять.
Пока Серая проводила инструктаж, я внимательно наблюдал за всей группой. Моя предыдущая работа привила мне определённые навыки — или, скорее, знания. Знания человеческих душ. Может, я и не знал их глубинных мотивов, тайных страхов или выстраданных желаний, но я могу с определённой долей уверенности сказать, чего от них можно ожидать. И то, что я видел сейчас, мне не нравилось.
Группа была… разрозненная. Да, даже невооруженным взглядом было видно, что у них есть определённые связи, но этого было недостаточно. Здесь не было той общности, которая позволяет двум соратникам встать спиной к спине и отбиваться от противников — часами, если понадобится. Здесь не было того терпения, которое бы позволяло неделями ухаживать за другими, или того бесстрашия, чтобы отдать жизнь за другого человека. Хотя… бесстрашие или лихую удаль можно было вполне разглядеть в Зарине. Может, оттого, что она сама по себе была несчастной — и старалась быть хотя бы полезной другим, чтобы оправдать своё существование. И в ответ её ценили — но не как близкого человека, а как крупного, дружелюбного к своим и агрессивного к чужакам дворового пса.
Совсем другое впечатление на меня произвела пара среднего возраста, стоящая чуть в отдалении от всех. Они словно дышали спокойствием и близостью. Похожие друг на друга и размерами, и выражением лица, им даже не надо было касаться друг друга, чтобы передавать мысли. Во время речи Серой они не раз переглядывались — и, если бы я не знал наверняка, что технологии, позволяющие читать мысли, ещё не доработаны, я бы подумал именно про них. А то, как синхронно они показали свои тесаки, меня окончательно очаровало.
Близнецы… От них было слишком много шума. Слишком много для тех, кто мог бы занять высокое положение в обществе. Их избранники и того хуже — на их лицах читался страх и растерянность, и, похоже, они единственные, кто поверил угрозе Серой про отрезанные пальцы.
Оставалась «собака на сене», как я её про себя назвал. Женщина, мечтающая о ребёнке. Я понимал, что ребёнок — это важно, и для кого-то это могло быть главной целью в жизни… но не единственной же! С другой стороны, если ты живёшь год за годом, думая всё об одном… Разве может быть иначе? Может, эта великая цель и подстегнёт её пройти Лабиринт и даже помочь другим это сделать. Допустим, своему — пока ещё, — мужу.
Инструктаж подошёл к концу. Серая отправила группу к месту встречи: наверняка, собралась разведать начало в одиночку и выбрать достаточно впечатляющий вход. Конечно, Лабиринт не начнёт охоту, пока вся группа не войдёт. Я помахал ей издали рукой, и ушёл собираться. Она не должна даже подумать, что я поставил под сомнение её способность выжить — и позволить выжить другим.
Будем считать это развлекательной прогулкой.
Зарисовка 6. Начальный осмотр
Серая, 3 сентября 3340 года
Я забралась в расщелину скалы и прыгнула. Пролетев метров пять, пружинисто и твёрдо встала на ноги. Здесь уже было темно, по крайней мере после Лазурного Курорта, залитого светом. Ощупала тёплый твёрдый камень вокруг себя… Отлично, вот лаз. Протиснулась в него.
Больше всего в Лабиринте я ненавижу такие вот узкие лазы. С одной стороны, они практически всегда безопасные, с другой, я чувствую себя как в ловушке: движения ограничены, даже дышать полной грудью невозможно. Если из стен вылезут скорпионы или кровожадные кроты, да даже если на меня набредут те миниатюрные волки — я обречена почти наверняка. В прошлый раз, провожая богатую семейную пару, я еле спаслась — но, надо отдать должное, они себя проявили неплохо: поймали кинутую им верёвку и вытащили меня. Сейчас меня вытащить будет некому. Но, надеюсь, ничего и не случится. В конце концов, это же только разведка — и Лабиринт каким-то образом это знает.
В Лабиринте было еще одно правило: не думать о плохом. Варианты, конечно, просчитывать надо. Но если ты начинаешь верить в возможность собственной смерти, ты почти наверняка обречён. Так ушли Дей, Сентябринка, Рина, — одни из первых основателей клана. Сражаться они умели на порядок лучше меня, но умение сражаться — это же ещё не всё…
Аккуратными, медленными движениями я проползла через узкое место и вытолкнула себя в просторный холл — одну из ключевых точек Лабиринта. Ключевыми точками мы называли уникальные места, которые почти невозможно было обойти. Они были огромны — здесь могли бы поместиться человек двести или даже больше; сравнительно безопасны, но разве может что-то быть действительно безопасным здесь? А ещё на них почему-то всегда были выходы горючего камня — черного, блестящего, пористого антрацита. Всего точек было десять — и по странной случайности, располагались они весьма удобно для всех путешествующих. Первый привал — на второй точке, второй привал — на четвёртой. Ночевка на шестой. На восьмой — ещё один привал, и дальше — не отвлекаясь. Разве что на десятой точке подготовиться к выходу из Лабиринта — спрятать или перепродать вещи, которые способны вызвать подозрения снаружи. Так десятая точка стала своего рода официальным контрабандным рынком. Высшие то ли не знали об этом, то ли тоже им пользовались…
А вот на первой ключевой обычно почти не было людей и костров — так как было недалеко до выхода, здесь не останавливались; или останавливались те, кто выходил во второй половине дня. Под потолком, как на любой ключевой, находились шарики — шерсть, натёртая фосфором, изыски то ли проводников, то ли инструкторов, но местами было всё равно тускло. Я стала медленно обходить извилистое помещение в поисках удобного выхода.