Пара направилась к тому столику, за которым сидела Винетт.
У Винетт внутри все прыгало. Вознося мысленные молитвы, она ждала, когда пара подойдет поближе. Затем она вытянула вперед руку с листком бумаги. Жирными, аккуратно выведенными печатными буквами на нем было написано: «Поможем детям» — где мой ребенок?».
Миссис Хаммачер, напрягшись, положила руку на локоть мужа.
— Я уверен, что не о чем волноваться, дорогая, — мистер Хаммачер, взяв жену под руку, резко переменил направление, пытаясь обойти Винетт. При этом он с тревогой кинул взгляд через плечо.
Секретарша, поняв, что задумала Винетт свирепо взглянула на нее и вызвала по телефону охрану.
Винетт не шелохнулась. Она продолжала сидеть, сохраняя достоинство, с видом обвинителя. Ее глаза смотрели не мигая. Через мгновение появились два мускулистых молодых человека с детскими лицами из отдела безопасности, и с ними седовласый чиновник с чеканной физиономией, излучавшей власть и очарование. Он осмотрелся вокруг, и лицо его окаменело.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — властным, тихим голосом спросил он у секретарши.
— Мне ужасно неприятно, господин Крандалл! — Девушка вскочила со стула. — Но эта женщина, — трясущимся пальцем она указала в сторону Винетт, — тут доставляет беспокойство. Она отказывается уходить!
Охранники двинулись к Винетт. Седовласый чиновник поднял руку.
— Стойте, ребята, — приказал он. С извиняющимся выражением он повернулся к Хаммачерам, стоявшим в стороне. — Извините за недоразумение. Это займет минуту. — Затем он направился к Винетт и обратился к ней почему-то с радостью:
— Ну что ж, мадам, вам удалось привлечь мое внимание. Так в чем проблема?
Винетт закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она много раз репетировала свою речь. И теперь весь рассказ вылетел из нее так четко и понятно, что она сама удивилась.
Закончив, она добавила.
— Я обращаюсь к вам за помощью, мистер Крандалл. Я не знаю, куда еще идти, кого еще просить.
Крандалл улыбнулся.
— Я бы сказал, что вы пришли именно туда, куда надо, вы сделали все абсолютно правильно и обратились именно к тому, кто вам нужен. Ну а теперь давайте попробуем найти вашего ребенка, ладно?
Он помог ей подняться и подвел ее к секретарше. Он по-прежнему улыбался, но в глазах его появилась холодная жесткость.
— Пусть Аарон Кляйнфелдер немедленно займется мисс Джонс, — сказал он девушке. — Если к концу рабочего дня он не сможет справиться с этим делом, разместите мисс Джонс в отеле за наш счет. Я рассчитываю на то, что к ней отнесутся с полным уважением.
Он опять повернулся к Винетт, в его глазах мелькнула искорка смеха.
— Я кое-что хочу вам сказать, мисс Джонс, — сказал он ей с восхищением. — Вы знаете, как добиваться своего.
— Нет, мистер Крандалл, — покачав головой, ответила Винетт. В лице была стальная твердость. — Я просто верую в Господа. Это Он помогает мне, хвала Господу нашему!
Аарон Кляйнфелдер оказался человеком с лицом херувима, смеющимися глазами, жесткими вьющимися полосами и внушительным брюшком, делавшим его похожим на мистера Пиквика. Когда Винетт села, он приглашающим жестом указал ей на банку с печеньем. Она покачала головой.
— Нет, спасибо, — отказалась она негромко, хотя ничего не ела весь день и живот у нее подвело. — Я не хочу печенья. Единственное, чего я хочу, — найти мою дочь.
— В этом случае, — заверил он ее бодро, — нам только и остается, что ее найти, не так ли?
Он вытащил пригоршню печенья, а банку поставил перед Винетт.
— Видите ли, мисс Джонс, эта малышка, — он отъехал немного на своем кресле и похлопал по компьютеру, — поможет нам отыскать вашу малышку.
Винетт напряженно улыбнулась — первый раз за весь сегодняшний день.
— Можно? — она застенчиво указала на открытую банку.
— Угощайтесь, — пригласил он и подвинул банку поближе к Винетт.
— Спасибо, — она взяла печенье и аккуратно откусила кусочек.
— Ну вот, — продолжал Аарон Кляйнфелдер. — Во-первых, мне нужно не ошибиться в вызове файла. Вы случайно не знаете, вашего ребенка поместили в один из приютов ПД или в дом приемных детей ПД?
— В приют. — Винетт уверенно кивнула. — Во всяком случае, так мне сказала та леди в Вашингтоне.
Аарон Кляйнфелдер кивнул.
— Тогда мы начнем отсюда, — повернувшись вместе со своим креслом, он набрал на клавиатуре: ПД ПРИЮТ КОДЫ.
Словно по волшебству, серый экран вспыхнул зелеными буквами:
ВВЕДИТЕ ВАШ ЛИЧНЫЙ КОД.
Он быстро набрал что-то на клавиатуре. Экран очистился, и затем в мгновение ока на нем появились новые надписи:
ЛИЦА, ПОМЕЩЕННЫЕ В ПРИЮТЫ ПД
01 АФРИКА
02 АМЕРИКА-ЦЕНТРАЛЬНАЯ
03 АМЕРИКА-СЕВЕРНАЯ
04 АМЕРИКА-ЮЖНАЯ
05 АЗИЯ
06 АВСТРАЛИЯ
07 ЕВРОПА ВЫБЕРИТЕ НУЖНОЕ
Аарон Кляйнфелдер набрал 03. На экране появилась надпись:
ЛИЦА, ПОМЕЩЕННЫЕ В ПРИЮТЫ ПД
АМЕРИКА-СЕВЕРНАЯ
1.00 КАНАДА
2.0 °CША
ВЫБЕРИТЕ НУЖНОЕ
Он впечатал код США. Экран опять мигнул:
ВВЕДИТЕ НАЗВАНИЕ ШТАТА/ОКРУГА
— Ок…руг… Ко…лум…бия, — приговаривал Аарон Кляйнфелдер, впечатывая название. — Так. — Он откинулся назад, и через несколько секунд на экране появилась следующая надпись:
1.000 ЛИЦА, ОТОБРАННЫЕ ПД
1.001 ЛИЦА, ОТВЕРГНУТЫЕ ПД
1.002 ЛИЦА, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ НАХОДЯЩИЕСЯ В ПРИЮТАХ ПД
Он впечатал 1.002. После небольшой паузы экран мигнул:
ЛИЦА, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ НАХОДЯЩИЕСЯ В ПРИЮТАХ ПД
01 РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР ПД
02 НОМЕР СТРАХОВКИ
03 ИМЯ
Он взглянул на Винетт.
— У вас, скорее всего, нет регистрационного номера ребенка?
Она помотала головой.
— Тогда мне нужно полное имя ребенка, — сказал он. — Джонс — это фамилия?
Она кивнула.
— Ее зовут Джованда. Второе имя — Дениза. — Она по буквам произнесла второе имя.
Он впечатал:
ДЖОНС, ДЖОВАНДА, ДЕНИЗА
На экране появился ответ:
ФАЙЛ ПД ПРИЮТ ТС 10 НА СД 748300099440001
Аарон Кляйнфелдер набрал номер файла, и через мгновение экран неожиданно начал мигать:
ВХОД ЗАКОДИРОВАН ВВЕДИТЕ НОМЕР ОПУСА
В закрытом компьютерном центре площадью две тысячи квадратных футов «Сайнтифик косметикалс инк» в Уолнат-Крик в Калифорнии резкий сигнал тревоги ударил всем по барабанным перепонкам.
— Красный код! Красный код! — закричал один из дюжины операторов, сидевших рядами за столами, оборудованными компьютерами.
Начальница отдела вышла из своего кабинета, отгороженного от общего зала стеклянной стеной, и встала за спиной молодого негра, поднявшего крик.
— Спокойно, Бобби, — сказала она тихо, не вынимая рук из карманов своего накрахмаленного халата, — давай-ка выясним, кто это.
Она пристально смотрела на экран его монитора.
— При нынешнем уровне промышленного шпионажа не удивительно, если это какой-нибудь хакер конкурентов пытается к нам влезь. Но кто знает? Может быть, кто-то случайно забрался.
— Сомневаюсь, — ответил Бобби, глядя на нее через плечо. — Но мы сейчас это выясним. Я включу программу автоматического слежения. — Он ухмыльнулся. Этот парень, может, уже отключился, но мы его все равно зацепим. Здорово, правда?
Она кивнула, не отрывая глаз от постоянно меняющегося экрана.
— А что там такого важного в файле ОПУС? — спросил он.
Начальница пожала плечами.
— Поняткя не имею, — пробормотала она, — но одно я знаю наверняка. — Она продолжала следить за экраном. — У этой программы защита посильнее, чем у пентагоновских.
ВХОД ЗАКОДИРОВАН ВВЕДИТЕ НОМЕР ОПУСА
Аарон Кляйнфелдер, не веря своим глазам, уставился на мигающий экран.
— Что за черт? — пробормотал он и немедленно извинился.
Винетт улыбнулась.
— Вы не сказали ничего нового для меня.
Он рассеянно кивнул, взял еще одно печенье и автоматически сжевал его. Еще никогда ему не отказывали в доступе к каким-либо файлам ПД. Он не имел ни малейшего представления, что значит «Номер опуса», черт его побери.
Кляйнфелдер нахмурился и почесал подбородок.
— Я бы сказал, очень любопытно, — пробормотал он про себя. — Даже очень прелюбопытно.
— Что такое? — с волнением посмотрела на него Винетт. — Что-то не так?
Он махнул рукой в сторону экрана.
— Моя малышка не хочет давать нам сведений о вашей малышке. И в этом вся проблема.
— Так что нам теперь делать? — голос Винетт стал высоким, резким.
Аарон положил в рот еще одно печенье и засучил рукава.
— Теперь я подойду к этому творчески. — Он взглянул на Винетт. — Но я должен вас предупредить, это может занять много времени.
Винетт посмотрела ему прямо в глаза.
— У меня много времени, мистер Кляйнфелдер, — заверила она, сидя абсолютно прямо. — То есть, если вы не против. Мне бы не хотелось отрывать вас от вашей семьи…
— Ничего, — он махнул рукой. — Дети уже взрослые, а жена со мной развелась. Она сказала, что мне не помешает знакомство с другой женщиной, но кто может выдержать конкуренцию с моей любовью к работе? — Он криво улыбнулся. — Такова жизнь! Так что времени у меня теперь сколько угодно. Но мне надо сосредоточиться. Не хочу вас обидеть, но в одиночестве я работаю лучше и быстрее.
Винетт кивнула.
— Я прекрасно понимаю, господин Кляйнфелдер. — Она спокойно поднялась с кресла.
В это время в дверь постучали. На пороге появилась помощница Аарона. Она была похожа на выросшую «Аннушку-сиротку»: рыжие мелко вьющиеся волосы и круглые старушечьи очки.
— Пять тридцать, босс, — сообщила она. — Можно мне закончить? Или вам чем-то помочь?
Аарон взглянул на нее.
— Да, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, Лиза. Ты не могла бы найти для мисс Джонс какой-нибудь отель недалеко отсюда и разместить ее как гостью пашей компании?
— Понятно, босс, — Лиза улыбнулась и в британской манере отсалютовала начальнику.
Аарон усмехнулся, но глаза его оставались серьезными. Он уже был в миллионах миль отсюда, его сознание поглощено битами, байтами, кристаллами.
В своем спартанском офисе на острове Ильха-да-Борболета полковник Валерио выслушал далекий голос на другом конце линии и спросил:
— Вы уверены, что это та самая женщина, которая подняла вонь в офисе в Вашингтоне?
Он сидел на сером виниловом вращающемся кресле, закинув ногу в походном ботинке на серый металлический стол.
— Абсолютно. Но здесь ее не отшили. Фактически они ее выслушали.
— Понятно. — Валерио выщелкнул сигарету «Кэмел» из пачки. — Где она сейчас?
— Ее поселили в «Гранд Хайатт». Я не знаю, имеет ли это значение, но…
— Это не имеет значения, но вы правильно сделали, что сообщили мне. — Валерио повесил трубку. Он взглянул на свой стальной с черным циферблатом хронометр, затем набрал номер престижного нью-йоркского Юнион-клуба.
— Юнион-клуб, добрый вечер, — ответил приятный баритон. — Могу ли я быть для вас полезным?
— Думаю, можете, — ответил полковник, прикуривая от высокого столба пламени, выскочившего из его зажигалки. — Я бы хотел поговорить с мистером Томасом Эндрю Честерфилдом Третьим. Он сейчас как раз у вас на коктейле.
11 Нью-Йорк
Лили пела, Стефани предавалась размышлениям. Даже Уальдо, что редко с ним случалось, помалкивал, когда звучал великолепный голос Лили Шнайдер. Как будто из динамика выпустили какое-то трепетное живое существо, и теперь оно свободно парило, наполняя комнату самой сутью вокальной красоты.
Стефани и сама не знала, почему она вставила именно этот диск в лазерный проигрыватель, но еще никогда ария «Er weidet seine Herde» из «Мессии» Генделя не звучала так чисто и возвышенно, так одухотворенно.
К сожалению, душу Стефани эта ария не возвысила, ее дух не подняла. Ничто не могло это сделать — после похорон деда. И словно для того, чтобы к боли потери добавить яд оскорбления, — ее использовал Джонни Стоун. Да, именно использовал — буквально ездил на ней верхом — оттрахал просто как кусок женской плоти, чтобы дать возможность какому-то жалкому журналистишке, не брезгующему ничем, поиметь ее в своем интервью. Сукин сын!
В ней поднялось отвращение ко всему вообще — к нему, к себе, к смерти и жизни. Она поднялась и выключила музыку. Внезапная тишина в гостиной казалась неестественной.
Может, поваляться в ванне? Может, станет полегче? Она подумала о целительных свойствах горячей, расслабляющей ванны, о холодном напитке в высоком запотевшем бокале.
Ее размышления нарушил телефонный звонок.
— Вот черт!
Она взглянула на нахальный аппарат. Затем, вздохнув, направилась к нему, но звонки прекратились, и ее собственный голос произнес:
— Алло? Да… Угу…
Несмотря на свое траурное настроение, она не могла удержать улыбку, возвращаясь к дивану. На этот раз она почти купилась: Уальдо так точно имитировал звонки микроволновой печки, телефонов и ее собственный голос, что порой становилось жутковато.
— Проклятая птица, — с чувством выругалась Стефани.
Уальдо прогуливался по своей клетке, заливаясь счастливым хохотом. Телефон опять затрезвонил — и на этот раз это был не Уальдо. Звонили по-настоящему. Стефани выжидательно посмотрела на аппарат. Наверняка этот мерзавец Джонни Стоун — звонит принести гаденькое извинение — думает, наверное, что она опять в него влюбилась. На четвертом звонке она сняла трубку. Но это был не Джонни. Звонил Тед Уарвик, ее продюсер.
— Ну как ты, держишься? — спросил он.
— Все в порядке, — ответила Стефани. — Не беспокойся обо мне, Тед, правда.
Щелкнула вторая линия — кто-то еще звонил. Может быть, это Джонни?
— Подожди минутку, Тед, ладно? — она переключилась на другую линию. — Алло?
И опять это оказался не Джонни. Звонил какой-то незнакомый мужчина.
— Мисс Мерлин?
— Д-да? — в голосе ее появилась осторожность. — Кто говорит? — Меньше всего ей сейчас нужны назойливые журналисты. Или сумасшедшие.
— Надеюсь, я не побеспокоил вас своим звонком, мисс Мерлин, — говорил незнакомец. — Вы не знаете меня, но я был знаком с вашим дедушкой. Меня зовут Алан Пепперберг.
Стефани, наморщив лоб, на ускоренном просмотре промчалась через свои мысленные файлы, но это имя ей ни о чем не говорило.
— Вы не могли бы подождать, — попросила она. — Я сейчас говорю по другой линии.
Она опять переключилась к Теду, сообщила ему, что не может больше говорить, затем переключилась обратно.
— Мистер Пепперберг? — спросила она. — Не могли бы вы еще полминутки подождать?
— Хорошо, — ответил тот.
Положив трубку на стол, она помчалась в кабинет деда. Старый, разбухший Ролодекс лежал на столе, поверх высящейся стопки справочников. Она быстро просмотрела все фамилии на странице «П». Пеппербергане было.
Она сняла трубку параллельного телефона в кабинете деда.
— Извините, мистер Пепперберг. Я не нашла вашего имени и номера в книжке деда.
— Это неудивительно, — ответил он. — Мы с ним недавно пересеклись — вообще-то мы только по телефону и беседовали: мы договорились, что я ему перезвоню. А потом я прочитал о его смерти.
Она ждала объяснений.
— Причина, по которой я первоначально вышел на него, — это имеющаяся у меня запись Лили Шнайдер. Он сказал, что хотел бы прослушать ее.
— Мистер Пепперберг, — сказала Стефани устало. — Насколько я знаю, в его коллекции были все существующие записи Лили Шнайдер. Почему вдруг он захотел прослушать копию записи, которая у него уже есть?
— Запись, о которой идет речь, не является копией, мисс Мерлин. И она никогда не публиковалась. Это пиратская запись.
Стефани поймала взглядом свое бледное отражение в висящем напротив зеркале.
— По-моему, я не совсем вас поняла.
— Я с удовольствием вам объясню. Можно ли нам поговорить об этом при личной встрече? Может быть, за обедом?
Она подавила вздох.
— Мистер Пепперберг, — она старалась сохранять терпение. — Биография Лили Шнайдер умерла вместе с моим дедом.
— Мисс Мерлин, — мягко возразил Пепперберг, — вы знали, что ваш дедушка стоял на пороге величайшего из всех своих открытий?