цветные карандаши. Я быстро отворачиваюсь от него, прежде чем расплавлюсь от жары его ненавистного взгляда.
«Кто он?» — пытаясь разглядеть его своим периферийным зрением, так, чтобы он не догадался, что я его рассматриваю. — «Возможно, он есть в списках первокурсников».
Я получаю справочник со списками всех первокурсников, он был прислан мне прямо домой, Крествудским материнским обществом. Я нашла там себя и обнаружила свою ужасную фотографию, которую отправила при поступлении в Крествуд. Рядом с фотографией, была моя краткая биография, школьные достижения, которые, полагаю, были собраны представителями университета.
Вероятно, личная жизнь не интересовала материнский клуб, но я могла использовать это в своих целях. Из-за размышлений я едва слышу оглашения плана прогулки к озеру в Арденнском лесу, которая состоится сразу, после ориентации. «Женщина за кафедрой сказала что-то о поиске группы?» — люди в аудитории стали понемногу вставать и уходить.
— Я должна была мечтать об этом весь день, о прогулке к Арденнскму озеру? — спрашиваю я Альфреда, когда мы поднимаемся с наших мест.
Потянувшись, он отвечает, — Да, мы должны найти свои группы, чтобы пойти на озеро, которое находится далеко от кампуса. Это традиция университета, устраивать барбекю у озера для первокурсников. Я думаю, что ты относишься к группе на букву К. Верно? — спрашивает он меня.
Включая обратно свой телефон, я смотрю на группу студентов, столпившихся у выхода из аудитории.
— Да, — говорю я рассеяно, — я в группе К.
Я пропускаю мимо ушей все, о чем дальше говорит Альфред. Вместо этого, все мое внимание обращено на прекрасное лицо парня — которое ранее выглядело рассерженным.
Он небрежно оперся о дверной косяк, окруженный восхищенными лицами. Среди стайки его поклонников стояла миленькая первокурсница, играющая со своими светлыми волосами, и кокетливо касаясь его руки, постукивая по клипборду (прим.: доска с зажимом). Я задаюсь вопросом, не он ли наш гид, который должен сопроводить нас к озеру.
Сделав пару шагов в направлении моей группы, я останавливаюсь, потому что со мной происходит что-то странное. Невесомое, трепещущее чувство в желудке, которое я ощущала с тех пор как приехала, казалось, увеличилось в разы. Внутри меня словно порхают крылья маленькой бабочки.
Подсознательно, я снова делаю еще один шаг в сторону своей группы, но останавливаюсь, когда Альфред говорит: — Думаю, я тоже в этой группе. Я хочу, чтобы мы пошли на прогулку вместе. Может быть, нам взять с собой немного еды, чтобы перекусить у озера? — рассматривая свою обувь и говоря это, он кажется действительно уязвимым. Внезапно, я чувствую, что должна защитить Альфреда.
— Звучит здорово, Альфред… хм, у тебя есть прозвище? Что-то менее формальное, чем Альфред? — спрашиваю его я, когда он поднимает взгляд на меня. Когда он не отвечает, я продолжаю:
— Ты знаешь, как дома тебя называли твои друзья?
— Ммм, все мои друзья называли меня просто Альфред, — хмуро отвечает он.
Прежде чем спросить, я улыбаюсь, округлив глаза: — Никто не называл тебя Аль или Фред?
— Э-э, нет, просто Альфред, — сказал он, улыбнувшись в ответ.
— Ну, думаю, поскольку мы собираемся быть друзьями, и, поскольку я настаиваю, чтобы ты называл меня Эви, а не Женевьева, было бы здорово, если бы ты позволил называть тебя не Альфред… а например Фредди? — дружелюбно спрашиваю я, надеясь, что он будет не против прозвища.
— Да, это хорошо… мне нравится… Фредди, — он улыбается мне, словно в оцепенении.
— Ладно, нам лучше пойти и присоединиться к нашей группе, — говорю я, оглядываясь вокруг.
Моя группа уже готова идти, но, прежде чем присоединиться к ним, я критически осматриваю Фредди. Он выглядит так, как будто собирается пойти в поход с фашистским диктатором, но ни как, ни на озеро. На его белой, оксфордской рубашке воротник плотно застегнут, а шорты цвета хаки доходят до пояса. Повинуясь какому-то внезапному импульсу, я расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке Фредди. Потом немного треплю его волосы, чтобы они не выглядели чересчур прилизанными.
— Так, — вздыхаю я. — Так-то лучше. Теперь вытащи рубашку, и пойдем на озеро.
Он отходит от меня, улыбаясь и делая, как я прошу.
Пока я медленно иду к своей группе, то изучаю прекрасное лицо нашего лидера, пока он стоит у двери все в той же позе. Когда я останавливаюсь рядом с ним, его взгляд задерживается на мне, а лицо искажает гримаса.
«Это из-за меня!» — с тревогой думаю я. — «Он ненавидит меня! Может быть, он любит только блондинок». Нервничая, я кручу кончик своих волос и осматриваю толпу перед собой, пытаясь найти высокого человека, за которым я могла бы спрятаться от его взгляда. Наконец, я нахожу такого, довольно высокого парня, и скрываюсь за его спиной.
«Ты просто трусиха», — мысленно ругаю я себя. — «Ты все неправильно поняла. Он не ненавидит тебя, он даже не знает тебя. Возможно, у него сегодня просто неудачный день, или ты просто напомнила того, кого он ненавидит».
Отличительное трепетание в моем животе вспыхивает снова, заставляя чувствовать, слово меня слегка подталкивает вперед, к выходу — в его сторону. Выглядывая из-за спины мужчины, я стратегически маневрирую сзади и вижу, как он идет ко мне. «Стреляйте! Вот он идет!»
Через секунду я стою лицом к лицу с самым потрясающи красивым человеком, которого я когда-либо видела. Хорошо, может быть не «лицом к лицу», так как он, по меньшей мере, на пять дюймов выше меня. Он останавливается так близко ко мне, что я вынуждена вытянуть шею, чтобы увидеть его глаза — они зеленые с серым ободком вокруг края радужных оболочек.
Наклонившись близко к моему уху, его дыхание шевелит мои волосы, когда он тихо говорит: — Это не ваша группа, и вам пора уходить.
Его голос звучит словно шелк, но в нем что-то неправильное. Голос продолжает нашептывать у меня в голове, даже после того, как его губы перестают шевелиться, и дыхание перестает щекотать мои волосы. Небольшая дрожь страха скатывается вниз по моему позвоночнику, а волосы на моем затылкешевелятся.
Отступив, я смотрю в его красивое лицо, видя в его взгляде ожидание.
— Откуда вы знаете, что я ошиблась группой? Мы с вами уже встречались? — смело говорю я, приподняв бровь, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе.
Когда он слышит мой ответ, то на миг его глаза темнеют. Кажется, его это удивляет. Кажется, он не привык получать отпор. Бьюсь об заклад, что женщины выстраиваются в очередь, чтобы угодить ему.
— Как ваше имя? — мягко спрашивает он, снова наклоняясь к моему уху. Я снова напрягаюсь, потому что в моей голове снова раздается незнакомый голос.
Мои глаза сужаются.
— А вы кто? Мефистофель? — возражаю я. — И что у вас с голосом? — спрашиваю я, рассеянно потирая кожу, в попытке унять дрожь. Его голос не раздражает — он
оскорбителен. От него в моей голове зудит, но я не могу его унять.
Я с удовлетворением вижу, что поразила его — хотя он хорошо это скрыл, но было видно, как на мгновение его глаза расширились. Если бы я не была так сосредоточена на его глазах, то не заметила бы изменения. Его лицо меняется, превращаясь в маску. Я забеспокоилась, потому что без каких-либо эмоций, трудно было понять, о чем он думает.
В отчаянии я оглядываюсь вокруг и понимаю, что мы привлекли внимания всей группы.
Симпатичная блондинка, с которой он говорил чуть ранее, смотрела на меня как на соперницу из противоположной команды.
Я снова поднимаю взгляд на него, но он говорит:
— Я просто хочу убедиться, есть ли вы в моем списке. — Его голос звучит мягко и вкрадчиво, без стальных ноток. — Так как ваше имя? — спрашивает он меня, в подтверждение своих слов, помахав клипбордом.
— Эви, — отвечаю я тихо, почти шепотом, заметив, что остальная группа смотрит на нас.
Он изучает список имен, словно вышибала перед входом в модный клуб. Я с осторожностью смотрю на него, прекрасно зная, что имени Эви он там не найдет, и ожидаю его реакции. Когда он наклоняется над списком, прядь его темных волос падает ему на лоб. Мне захотелось прикоснуться и убрать непослушную прядь, чтобы ощутить их текстуру. Как странно, еще минуту назад я ощущала дискомфорт, а теперь я хочу дотронуться до его волос. «Может быть я шизофреничка?»- осторожно думаю я, в то время как в моем животе снова запорхали бабочки.
С самодовольной улыбкой на губах, он отрывается от списка и произносит:
— Я сожалею, но в моем списке нет никакой Эви. Так что, скорее всего вы должны быть в другой группе.
Этот голос должен исходить от кого-то сильного и привлекательного.
— Это потому, что меня зовут Женевьева Клермон, и в списке я нахожусь примерно в середине второй колонки, — спокойно отвечаю я. Он легко находит мое имя. — Но друзья называют меня Эви… — продолжаю я с намеком на улыбку, и замолкаю, когда осознаю, что он снова хмурится.
— Так вы… Женевьева, — повторяет он с вежливым спокойствием, убирая клипборд. — Мы должны немедленно идти, а то задерживаем всю группу.
Затем он поворачивается и направляется к группе студентов стоящих у двери. Все начинают выходить. Я следую за ними в сторону заходящего солнца, шаркая ногами позади всей группы и молясь, чтобы все это закончилось как можно скорее.
Глава 3
Лесное озеро
Я слышала, что если очень долго стоять на одном месте, то, в конце концов, весь мир проходит мимо тебя. Я не верю в это, но если у тебя впереди четыре мили до озера, а ты тащишься позади кучи девчонок-подростков, то услышишь достаточно сплетен о Крествуде и его студентах. Я уже достаточно узнала, о Рид Велленктон, старосте второго курса, склонному к грубости. По словам Кристи, брюнетки в босоножках, Рид, член Крествудской команды по бегу. Он не состоит ни в одном сообществе университетского городка, но иногда посещает вечеринки в доме Дэльт.
Здесь у него нет подружки, но он думает, что она у него есть в его родном городе, потому что он слишком горячий, чтобы не иметь пары. Его дом находится за городом, он переехал туда откуда-то с Востока. Его семья очень богата, у них несколько резиденций по всему миру, но никто ничего толком о них не знает, потому что они никогда не приезжают в Крествуд, чтобы навесить его.
Я прислушалась к фан-клубу Рида, они обсуждали грязные сплетни, и распускали их вокруг, словно городскую легенду. Девушка в босоножках украшенных стразами сваровски, слышала, что на деньги семьи Рида оборудовали научное крыло Крествуда. И добавила, что декан настаивает, чтобы Рид стал послом от университета.
Услышав это, я фыркнула. Посол это чья-то злая шутка? Думала я.
Я почувствовала толчок, как если бы шедший рядом со мной человек дал мне локтем под ребра. Я посмотрела вверх на парня, который сидел в аудитории на задних рядах и наблюдал за мной.
— Выстрел, говорит он, растягивая слова и, выдавая свои южные корни, — если они и дальше продолжат в том же духе, то к концу этой прогулки Рид может оказаться в опасности…, и я имею ввиду не физически, если ты понимаешь, что я имею ввиду.
Он улыбнулся мне, демонстрируя ямочки на щеках и искорки в теплых карих глазах.
— Кстати, меня зовут Рассел, и прежде чем ты спросишь, я из Эшвила, штата Северной Каролины, — проинформировал он меня.
Потерев то место, где я уверена, будет синяк от удара, я усмехнулась над его утверждением.
— Северная Калифорния да? Что привело тебя так далеко на север? Дай угадаю, ты просто хочешь ощутить на себе Мичиганскую зиму? спрашиваю я, увидев, как он съежился от моего сарказма.
— Я имею в виду, что они не возились со мной, когда говорили про груды холодного белого вещества, падающего с неба? — спрашивает он с блеском в глазах. — Где вербовщик? оглядываясь с притворной злостью, говорит он.
— Я боюсь, что вожусь с тобой не меньше. Так ты новичок в Крествуде? — спросила я.
— Да, на стипендию игрока в футбол. В противном случае, я бы не смог поступить сюда. Мне дали шанс, потому что я гоняю мяч. Так здесь снега будет больше чем в Северной Каролине? — невинно спрашивает он.
— Давай посмотрим, что ты скажешь через четыре месяца, когда закончится футбольный сезон, и ты замерзнешь по пути в класс, — сказала я с кривой усмешкой.
— Ну, Красная звучит как-то пессимистично, по отношению ко мне, и я не сомневаюсь, но я принимаю твое пари, — сказал Рассел.
— Красная? — удивилась я.
— Ну, я точно не выкрикивал твое имя, и я видел только твои волосы — когда мы были в аудитории, мне показалось, что они коричневые, но сейчас, когда мы снаружи при свете солнца, я вижу что они больше красно-рыжеватого оттенка, это довольна симпатично, заикался Рассел, а его щеки покраснели.
— Эм… спасибо, я Эви, — отвечаю я, чувствуя, как мои щеки покрываются румянцем. — У нас с тобой много общего, — говорю я, пытаясь скрыть неловкость момента. — Я здесь тоже на стипендию. Иначе бы я не смогла приехать сюда, — говорю я, пытаясь повторить за ним и, терплю неудачу.
— Ты прошел курсы по подготовке в высшее учебное заведение.
— Теперь я знаю о тебе что-то особенное, Красная. У меня нюх на такие вещи, — улыбаясь, говорит он, указывая на свой слегка искривленный нос, как будто он был сломан один или два раза, но при этом добавляет отличий его лицу.
После его комплимента, я залилась краской. Курсы по подготовке в высшее учебное заведение — это как экстремальные температуры,