— Не вижу другого выхода. Видимо, мне придется взять бремя ответственности за Эшлингфорд на себя.
— Вы?!
— Если вы согласитесь, я стану управлять баронством от имени Оливера до тех пор, пока он не повзрослеет и не сможет взять дела в свои руки.
Джослин закрыла глаза. Священник прав: она не имела права отнимать у сына то, что ему принадлежало с рождения. Эшлингфорд — это будущее Оливера.
— Хорошо, — согласилась она. — Мы поедем с вами.
Губы Иво сложились в довольной улыбке.
— Итак, в полночь, — напомнил он, направляясь к двери. — У вас есть парадное платье? — спросил он почти у порога, не оборачиваясь.
— Парадное платье?
Священник повернулся и выразительно выгнул брови, напоминая женщине о наряде, в котором она предстала перед его взором впервые.
— Вы должны очаровать короля, леди Джослин, а не шокировать.
Она кивнула головой.
— Да, есть одно.
— Значит, в полночь, — повторил он и приоткрыл дверь.
— Отец Иво! — он снова оглянулся. — А как же люди сэра Лайма? Как вы собираетесь пройти мимо них?
Мужчина положил руку на рукоятку меча, который не подобало носить святому отцу.
— Хоть я и служитель церкви, я не беспомощен.
Боже, неужели он готов пролить кровь? Он, священник?! Нет, она не могла позволить, чтобы ее имя или имя Оливера были запятнаны кровью.
Словно прочитав ее мысли, Иво спохватился и пояснил:
— Разумеется, я не собираюсь пускать в ход оружие и кого-нибудь убивать. Нет, я лишь пригрожу тому, кто захочет помешать нам, — заверил он. — Кровь не прольется.
Открыв дверь, священник выскользнул из комнаты.
Пригрозит? Несколько мгновений Джослин обдумывала услышанное, пытаясь понять, сказал ли отец Иво правду или солгал. Однако, так и не придя ни к какому решению, женщина отогнала прочь мрачные мысли, успокаивая себя тем, что пока он еще никого не убил. Затем, не теряя времени, торопливо подошла к сундуку и подняла крышку.
Священник сдержал обещание и, используя меч как дубинку, нанес стражнику удар плоской стороной клинка. Издав сдавленный стон, тот, будто подкошенный, рухнул на землю.
Сжимая рукоятку меча одной рукой, а клинок — другой, Иво посмотрел на распростертую у его ног жертву. Затем, наклонившись с несвойственной человеку, случайно взявшему в руки оружие, осторожностью, положил меч на землю и достал из-под сутаны веревку и кусок тряпки.
Джослин стояла в стороне и внимательно наблюдала, как отец Иво умело — настолько умело, что казалось, будто он делал это бесчисленное количество раз — связал стражнику руки и ноги, заткнул кляпом рот и оттащил его в кусты.
— Пойдемте, — хриплым шепотом позвал священник.
Осторожно пробираясь вперед, они пересекли лужайку перед домом, залитую зеленоватым лунным светом.
Проходя мимо связанного рыцаря, Джослин, которая несла на руках сладко спящего сына, неодобрительно покачала головой. Иво, убрав с их пути двух стражников, действительно не пролил ни капли крови, но каждый из мужчин получил такой сильный удар по голове, что потерял сознание. Придя в себя, они, несомненно, обнаружат на лбах кровоподтеки впечатляющих размеров и будут страдать от ужасной головной боли.
Женщину начали терзать угрызения совести. Из-за нее и Оливера пострадали невинные люди. Теперь она боялась даже представить себе, в какую ярость придет Лайм Фок.
Еще крепче прижав к себе мальчика, Джослин, боясь оступиться и уронить спящего сына, ускорила шаг, чтобы догнать священника. Однако страхи оказались напрасными: ее ноги сами находили безопасный путь, минуя ямы и бугры. Родившись в Розмуре, она делала первые неуверенные шаги по этой земле, здесь играла в детстве с другими детьми и, повзрослев, прогуливалась, предаваясь юношеским мечтам.
Но время мечтаний, увы, безвозвратно ушло. Горько усмехнувшись, женщина вышла с зеленой лужайки на дорогу. Мейнард Фок и его незаконнорожденный брат похитили ее юношескую беспечность и лишили покоя. В кого она превратилась из наивной беззаботной девушки? Теперь она вдова с ребенком, вынужденная отправиться в рискованное путешествие ради будущего, которого не желала.
— Поторопитесь, — не оглядываясь, приказал Иво.
Несмотря на то, что на них были одеты темные накидки, их фигуры отчетливо выделялись в неярком лунном свете. Каждый шаг давался Джос-лин с трудом. Неся в одной руке узелок с вещами, а другой крепко прижимая к себе Оливера, она еле успевала за священником. Наконец, они достаточно далеко удалились от дома и вышли на деревенскую улицу. Отец Иво замедлил шаги.
— Где лошади? — переведя дыхание, спросила женщина.
— У ворот. Отец Пол обещал позаботиться о них.
От удивления Джослин резко остановилась.
— Отец Пол?!
Несмотря на безграничную преданность отца Пола Гемфри Рейнарду, в рискованных делах он всегда проявлял предельную осторожность. Она никак не могла поверить в то, что священник тайком увел лошадей из конюшен Розмура и привел к воротам, да еще сделал это так ловко, что его не заметили люди Лайма. Невероятно!
Иво будто снова прочел ее мысли.
— Отец Пол готовил лошадей не один, — объяснил он.
Его слова прояснили ситуацию, но не до конца, так как священник Розмура не относился к числу людей, способных рисковать жизнями других.
— И все же не понимаю, как он мог согласиться.
— Он осознал важность происходящего и не захотел допустить, чтобы будущее Оливера зависело от Уильяма.
— А-а, но…
— Вам еще предстоит узнать, когда мы попадем на прием к королю, что я умею убеждать людей, леди Джослин.
Женщина подумала о том, что они, отец Пол и отец Иво, совсем не похожи друг на друга. Более того, с трудом верилось, что дядя Мейнарда служит церкви. Но вполне возможно, что она заблуждается, ведь ей еще никогда в жизни не приходилось покидать отцовское поместье, и она не видела ничего другого, кроме Розмура, и не знала других священников, кроме отца Пола.
Миновав спящую деревню, они подошли к воротам, где их ждал отец Пол. Он держал в руке факел, и в его свете Джослин увидела еще двух мужчин, деревенских жителей. Один из них, Бартоломей, удерживал за уздечку боевого коня Иво. другой, Карл, — серую в яблоках ездовую лошадь, принадлежащую Джослин.
Заметив беглецов, священник Розмура шагнул им навстречу.
— Все готово, — сообщил он, обеспокоенно взглянув на молодую вдову. — Но меня до сих пор мучают сомнения. Не лучше ли было подождать возвращения отца леди Джослин. Он бы сам мог уладить дело. Ему уже передали сообщение о смерти барона и…
— Нет, дело не терпит отлагательств. Мы не можем ждать возвращения хозяина Розмура, — решительно заявил Иво. Если сейчас мы не покинем поместье, то завтра Уильям заберет ребенка и отправится с ним в Лондон.
Хотя лицо отца Пола все еще выражало неуверенность, он неохотно согласился.
— Наверное, вы правы. — Повернувшись к Джослин, он добавил: — Если вы не встретите отца по дороге, я отправлю его вслед за вами.
Джослин в знак согласия склонила голову.
— Я бы хотела помолиться перед дорогой, святой отец.
Отец Пол шагнул к ней, готовый исполнить ее просьбу, но вмешался Иво.
— Мы должны отправиться в путь немедленно, — нетерпеливо заявил он. — Так что давайте поскорее сядем в седло и покинем Розмур.
Выхватив уздечку из рук Бартоломея, дядя Мейнарда с ловкостью искусного наездника вскочил на коня.
На лице отца Пола на мгновение мелькнула тень раздражения, однако он не решился возразить.
— После вашего отъезда я непременно прочту молитву и попрошу Господа, чтобы он защитил вас, леди Джослин, и вашего сынишку.
— От всей души благодарю вас, — отозвалась женщина и передала Оливера Карлу.
Отказавшись от помощи Бартоломея, она попросила его подержать узел с вещами и, вставив ногу в стремя, села в седло. Как только вещи были привязаны, Карл передал ей ребенка. В этот момент мальчик неожиданно проснулся.
— Мама!
— Т-ш-ш, малыш, — ласково прошептала Джослин. — Ты видишь сон.
— Я сплю?
— Да, мой хороший. А-а-а.
Глубоко вздохнув, Оливер сладко зевнул, прижался к груди матери и снова погрузился в сон.
Закутав сына в одеяло и прикрыв своей накидкой, чтобы защитить его от ночного холода, она посмотрела на Иво.
— Мы готовы.
— Открывайте ворота, — приказал священник.
Неопределенно хмыкнув, Бартоломей отодвинул одну из створок огромных ворот.
Лошадь отца Иво мгновенно сорвалась с места и спустя несколько секунд вынесла всадника за ворота.
Джослин собралась было последовать за ним, но ее задержал отец Пол. Быстро подойдя к ее лошади, он накрыл ладонью руку женщины.
— Да хранит вас Господь! — напутствовал он. — Но опасайтесь человека, скрывающегося в тени церкви.
Джослин нахмурилась.
— Отца Иво?
— Не только сэр Лайм жаждет получить то, что принадлежит другому.
Ей хотелось узнать больше, но не успела она открыть рот, как священник повернулся и зашагал прочь, поспешно скрывшись под покровом ночи.
Раздумывая над загадочными словами отца Пола, женщина пришпорила лошадь и последовала за Иво.
— Господь с вами, госпожа, — крикнул ей вслед Карл.
— Господь с вами, — как эхо повторил Бартоломей.
Лайм стоял на пороге спальни Джослин и ее сына. Он едва сдерживал ярость. Такие же чувства испытал он в тот момент, когда Мейнард рассказал ему о существовании наследника.
Итак, леди Джослин с Оливером сбежали. И сбежали не одни, а вместе с Иво.
Проснувшись рано утром, Лайм сразу заметил отсутствие священника. Хотя дядя обычно не поднимался рано, племянник почувствовал, что случилось неладное и, не теряя времени, поднял тревогу. Пока рыцари обыскивали дом, он поднялся по лестнице на второй этаж, где и убедился в справедливости своих подозрений: ночью Иво и Джослин тайком увезли Оливера из поместья. Они, несомненно, направились в Лондон, где попытаются добиться аудиенции у короля и передать прошение.
Его снова обвели вокруг пальца! Снова предали!
— Боже Всемогущий! — взмолился незаконнорожденный сын Монтгомери Фока.
Как глупо было надеяться, что горстка рыцарей сможет помешать Иво привести в исполнение его коварный план! Как глупо было думать, что Джослин не попытается получить Эшлингфорд и титул барона для сына! Как…
Неожиданно что-то странное, лежащее в куче стружек, привлекло взгляд Лайма. Отогнав от себя мрачные мысли, мужчина пересек спальню и, остановившись у кровати, поднял с пола волчок. Когда-то он тоже играл с такой же игрушкой, а затем подарил ее подросшему Мейнарду. Он до сих пор все помнил…
Тряхнув головой, Лайм усилием воли развеял воспоминания о былом и, повернувшись, направился к двери. Но не сделав и нескольких шагов, замер на месте, как вкопанный. Что-то в этой комнате показалось ему знакомым и заставило его остановиться и осмотреться по сторонам.
Нахмурившись, рыцарь снова вернулся к кровати. Хотя постель не была убрана, он знал, что Джослин не спала в ней прошлой ночью. Скорее всего она сидела, опираясь на подушки, и нетерпеливо ждала прихода Иво.
Глубоко вздохнув, Лайм уловил тонкий аромат, исходящий от белья. В мгновение ока ярость сменилась любопытством. Взяв край простыни, мужчина поднес его к лицу. Тот же самый завораживающий аромат роз, который он услышал при первой встрече с Джослин в саду! Только теперь он сочетался не с запахами дерева и земли, а со сладостным благоуханием тела женщины. Женщины, которая ненавидит его и которая его обманула.
Выронив край простыни, Лайм решительно зашагал к двери. Пришло время отправляться в путь.
Глава 5
— Ты хочешь знать, как умер Мейнард? — раздался под сводами церкви тихий вкрадчивый голос.
Джослин, полагавшая, что находится в святом храме одна, невольно вздрогнула от неожиданности.
— Отец Иво?
— Да, это я, дитя мое.
Разжав сложенные в молитве руки, женщина подняла глаза на мерцающее в полутьме пламя свечей.
— Я думала, что я здесь одна, — проронила она, встретив взгляд священника, устремленный на нее поверх горящих свечей.
— Человек никогда не бывает один в храме Господнем, леди Джослин.
Молодую вдову помимо воли охватило беспокойство, по спине пробежал холодок. Косясь на фигуру отца Иво, черным пятном застывшую в тени, она поднялась с колен и отошла от места, на котором провела в молитвах целый час.
— Конечно, вы правы.
— Я вижу, вы напуганы. Я почувствовал ваш страх, как только переступил порог церкви.
— Разве у меня нет причин для беспокойства?
Иво склонил голову.
— Есть. И даже больше, чем вы думаете, леди.
Видимо, он пришел сюда именно для того, чтобы рассказать ей об этих причинах, решила Джослин. В дороге — они скакали до Лондона без остановок — у нее не было возможности расспросить о смерти мужа. Теперь же, когда они наконец расположились в доме старого знакомого отца Иво, вдова надеялась услышать правду и узнать о роковой роли, которую сыграл Лайм Фок в жизни Мейнарда.
— Расскажите мне о муже, — попросила она.
Шагнув к ней, священник вышел в освещенное пространство.
— Присядьте, леди Джослин.
Она предпочла бы стоять, однако послушно опустилась на скамью.
Иво неторопливо пересек зал и сел рядом с ней.
— Должен признаться, что мой племянник, ваш муж, был не без греха, — начал он издалека. — Как вы, наверное, знаете, он любил выпить и тратил слишком много денег.
О, Джослин знала это слишком хорошо!
— Однако Мейнард не виноват в том, что жил во грехе. Его подтолкнули к распутной жизни.
— Подтолкнули?!
— Да. Уильям беззастенчиво поощрял страсть Мейнарда к выпивке и азартным играм. Так как ваш муж становился уязвимым и зависимым, когда выпивал, ему приходилось выпрашивать деньги из своей собственной казны. Такое положение дел как нельзя лучше устраивало Уильяма, ведь он получал неограниченную власть над баронскими владениями. Вы же сами знаете, как он стремится завладеть Эшлингфордом сейчас.
Эту же историю Джослин уже слышала от Мейнарда, когда он несколько раз приезжал в Розмур перед их свадьбой. Униженный и оскорбленный старшим братом, ее муж был вынужден передать Лайму бразды правления в родовом поместье отца. С каждым днем его влияние в Эшлингфорде все более и более ослабевало, пока у него не осталось, наконец, ничего, кроме бесполезного баронского титула.
— Я никогда не понимала, почему Мейнард не обратился с прошением к королю и не попросил избавить его от брата.
— И вы еще спрашиваете, почему? После встречи с этим негодяем и самозванцем?
Да, верно, Лайм Фок, появившись в Розмуре верхом на боевом коне, поверг ее в ужас. Но неужели и король боялся его?
— Он опасный человек, леди Джослин, — продолжал Иво. — И именно поэтому Мейнард держал рождение Оливера в тайне.
Женщина прекрасно помнила, что ее муж действительно опасался за жизнь сына, но никак не могла взять в толк, почему он даже не попытался избавиться от незаконнорожденного сводного брата.
— Но какое отношение это все имеет к смерти Мейнарда?
— О, самое прямое! Как я уже говорил, Уильям не убивал брата собственноручно, однако именно он виноват в его смерти. — После непродолжительной паузы священник продолжил: — Перед смертью племянник признался мне в том, что они с Уильямом заключили договор накануне вечером. Именно поэтому ваш муж и напился. Дело касалось денег. Уильям отобрал все, что принадлежало Мейнарду. Все до последнего гроша. — Иво раздраженно тряхнул головой. — С горя барон выпил лишнего, а затем потребовал подать ему лошадь. И Уильям вместо того, чтобы удержать брата от столь безрассудного шага, позволил ему отправиться в дорогу. Ночью. Одному. И к тому же, пьяному.
— И что же случилось потом?
— Отъехав совсем недалеко от замка, Мей-нард упал в овраг. Хотя он сумел выбраться на дорогу и пешком добрести до Эшлингфорда, его раны оказались смертельными.