Меня попросили лечь в большой круг и положить голову на табличку, на грудь мне положили ту фигурку, на голове которой предварительно Нафрини вырезала такой же шрам, как у меня. Одна из ведьм развела в маленьком круге огонь. Судя по размеру и интенсивности горения это было Адское пламя. Оно взвилось столбом, но за границы не вылезло, так и продолжая пылать устрашающим торнадо. Нафрини кинула травы в огонь, затем взяла беззащитную курицу, пошептала над ней, взяла нож и перерезала ей горло прямо надо мной. Кровь стекала из дергающейся тушки и орошала мое тело, глиняную фигурку и песок. Ведьмы шептали заговоры и размазывали по моему телу и лицу куриную кровь, Нафрини тем временем громко к кому-то взывала, тряся куриной тушей над моим телом. Агрессивно выплевывая слова, она выжала из курицы остатки крови и кинула ее в огонь. Завоняло палеными перьями, потом горелым мясом.
Она походила на обезумевшую: кричала, притопывала, смеялась и кружилась вокруг меня, размахивая окровавленным ножом. Особенно я испугался, когда она начала махать им в непосредственной близости от моего лица, словно отрезая части. Сложно подсчитать, сколько длились ее пляски, но вот настал момент, когда она замолкла и остановилась как вкопанная со странным выражением лица. Остальные ведьмы перестали меня растирать, подняли кровавые ладони к потолку и затряслись, Нафрини упала на колени и полоснула ножом по глиняной фигурке, затем упала рядом со мной и тоже затряслась в судорогах, глаза ее закатились и вот тут меня накрыло. Неведомая сила приподняла меня над песком, я тоже затрясся; было очень больно, как будто все кости выворачивает наизнанку, но кричать я не мог. Это не продлилось долго и вскоре меня хорошо приложило о твердую песчаную поверхность. Фигурка с меня свалилась, но, казалось бы обессиленная, Нафрини прытко соскочила, схватила ее и швырнула в огонь. Рев пламени стал еще сильнее, отдаленно слышался человеческий крик, завоняло горелым мясом и я готов поклясться, что видел в огне извивающуюся человеческую фигуру.
Мне помогли подняться. Все тело болело, как будто меня били. В памяти почему-то всплыла садо-мазо парочка, что я видел, пролетая международным камином. Я осмотрелся и заметил, что крови на мне нет ни капли, как и на ведьмах и пространстве вокруг. Это показалось мне странным, но я промолчал. Говорить вообще не хотелось, единственным моим желанием сейчас было поспать. И, как ни странно, меня уложили в кровать в соседней комнате. Отключился я моментально.
-
Проснулся я очень голодным. На столике возле меня стояла тарелка чечевичного супа, лепешка и кувшин с водой. Я накинулся на еду, как бездомный пес, даже ложкой не воспользовался — помогал себе лепешкой. Так же быстро я осушил половину кувшина и утер рот рукой. Хочу еще!
Во всем теле я ощущал легкость, но мышцы все еще ныли и побаливали. Как только я сделал пару шагов, в комнату вошла Нафрини с одеждой в руках. Она усадила меня обратно на кровать и внимательно меня осмотрела, улыбнулась и приказала одеваться. Я стал рассматривать принесенные вещи. Это оказались хлопковые штаны и рубашка — то, что надо при такой жаре. Возле кровати я обнаружил сандалии. Впрочем, на такой жаре в своих ботинках я спекусь.
Как я и хотел мне устроили экскурсию и показали интересные места. Все это время, пока мы осматривали достопримечательности, я скупал у торговцев все, что было похоже на еду, и с жадностью поглощал. Нафрини улыбалась, глядя на все это безобразие, но никак не комментировала. К вечеру мы вернулись в пирамиду. Как оказалось, все те помещения расположены в пирамиде Хеопса, просто обычным людям туда хода нет. И строили все это великолепие волшебники для своих целей, только вот с развитием цивилизации скрывать такие сооружения стало сложнее и из них сделали дополнительный источник дохода. Все фараоны были великими волшебниками и их тела захоронены внутри пирамид и используются в качестве хранителей. Все то, что люди вынесли отсюда — подделки. Это если кратко.
Про ритуал тоже рассказала. Это была часть души того, кто хотел меня убить, то есть Тома Реддла. Она хорошо знала эту кухню, так как шаман, обучавший Нафрини, имел с душами очень тесный контакт и ее научил. Поместить часть души в предмет сложно, а в живое существо еще сложнее, и практикуется редко, но все же, бывает. В вуду эта техника не такая губительная и используется, чтобы сохранить источник знаний, если носитель оных находится в смертельной опасности или при смерти. Душа при этом не делится, а переносится целиком, иначе есть вероятность вернуть не мудреца, а безумца. К тому же если разделить душу, то знания окажутся не полными, а кому тогда вообще нужен будет такой вот полудурок? Уничтожить «крестраж», как назвала его Нафрини, довольно легко, и справиться с этим может даже ребенок. Детям, кстати, это сделать даже легче. Это как-то связано с чистотой души и сердца, именно поэтому ритуал проводила Нафрини, как самая младшая. Не знаю, как это все связано, но меня посетило чувство, что в Тайной комнате я уничтожил не совсем обычный дневник. Скорее всего, я проткнул клыком Василиска крестраж Тома, но тогда у меня вопрос: почему часть души Темного лорда не уничтожилась во мне, когда меня укусила эта средневековая гадюка?
Нафрини перенесла ту часть души, что вселилась в меня, в глиняную куклу, а потом сожгла в Адском пламени. Так что она больше не вернется. Часть была очень маленькая и слабая, она бы не смогла помочь ее владельцу ни восстановиться, ни уж тем более захватить мое тело. Однако кое-что полезное она мне все же давала — я понимал змей, и некоторые знания владельца души использовал чисто интуитивно, но Нафрини удалось выторговать только парселтанг. Хоть что-то. Именно из-за так называемых торгов она и провозилась так долго.
Шрам, кстати, не исчез, но стал не такой багровый. При должном уходе и некоторых косметических мазях он и вовсе станет почти незаметным. Но на это понадобится время. Я с радостью согласился и принял в дар баночку с мазью, крепко пахнущую травами и несколько свитков с рецептами зелий и мазей, которые должен буду применять некоторое время. Строго настрого наказали варить самостоятельно, правда сказали, что будет лучше, если опытный зельевар за мной присмотрит. Ну и на какой обкуренной козе предлагаете мне к Снейпу подъехать, чтобы он мне помочь согласился?! На первых порах мне и дед поможет, но я же не настолько хорош в зельях, чтобы все самостоятельно варить. К тому же за некоторые рецепты предстоит браться только спустя два месяца.
Пора было возвращаться и покидать это чудесное место. Должен признаться, что мне здесь понравилось: и местность, и люди, и Нафрини. Так же как и Камиль, в Англии она чувствует себя не в своей тарелке, зато на родине может быть сама собой. Разговор зашел за мою маску, и она сказала, что не в обиде и понимает, что мы живем и думаем по-разному, на нас сказывается менталитет и вековые традиции. Так же сказала, что раз уж купил не нужно выкидывать, иначе человека убили зря, а так хоть какая-то польза. Я в свою очередь пообещал, что постараюсь не допустить такого варварства по отношению к ней и к кому-либо еще из метоморфов. В ответ она только тихонько посмеялась, должно быть думает, что я слабак.
-
Время бежало вперед, как будто его кто-то плетью погонял. Да так сильно, что я не заметил, как настало тридцать первое августа. К школе уже давно все было готово и упаковано, я даже перчатки из магловского ателье забрал. Не поверишь, но в этот раз я озаботился подарком для Гермионы заранее, а то вечно ей всякую фигню дарю. Этот день я решил провести в доме Блэков, там как раз уже готов кабинет, где я и планировал повесить новенький портрет Сириуса. Картина оказалась чудная, как и сам крестный. Он не просто без умолку о чем-то говорил, шутил и смеялся, но временам перекидывался в большого черного пса. Наколдовывал себе разного рода мебель, выпивку и еду, хотя может он это все таскал с соседних полотен в доме Николаса. Кто его знает? С бумагами Блэков сейчас разбирался поверенный моего деда, так что самому мне не было необходимости там рыться.
В доме кипела работа: шум, пыль и фривольные песенки местных работяг. Должен признать, что атмосфера лично меня к работе не располагала, так что я отнес портрет в кабинет и, зацепив бутылку вина и виски из погреба (его мне удалось разыскать с подсказки Кикимера), вместе с Эмили и Ярославом, отправился осматривать оранжерею. Стеклянная крыша помещения и хмурая погода за окном подталкивала к пьянству и душевным разговорам, чем мы незамедлительно и занялись. Домовик приволок нам бокалы, салфетки и фрукты. Интересно, где он их взял?
Мы устроились со всеми удобствами и принялись отмечать мой скорый отъезд в школу чародейства и волшебства, где в этом году меня непременно снова попытаются убить или жестко покалечить. Ярик заприметил кустик травы, которая, по его словам, не даст нам завтра загнуться от похмелья. Короче говоря, мы втроем оторвали по длинному листочку и зажевали. Трава оказалась почти безвкусной, так что после глотка виски я уже и забыл, что она побывала у меня во рту. Ярослав ударился в воспоминания о годах учебы в Колдовстворце. Было интересно узнать, что они умудрялись играть в квиддич не на метлах, а на целых деревьях, выдранных из земли с корнем. Как объяснил Ярик, в дальние времена в эту игру позволялось играть только самым сильным колдунам, так что, чтобы доказать, что он достоин, кандидат в команду должен был вырвать из земли дерево без помощи магии, а потом заколдовать его так, чтобы оно летало. Принятого игрока отныне называли «Богатырь»; ясное дело, что девушки в эту игру не играли — силы не те. Сейчас в России играют на метлах, но первая игра сезона традиционно разыгрывается на летающих деревьях — дань предкам. Правда добывают деревья при помощи магии — перевелись все богатыри на Руси.
Так же было интересно узнать про фееричный праздник «Иван купала». Это древний праздник летнего солнцестояния.
— О, это было нечто! — воскликнул Ярослав. — Прежде всего, из-за того, что все ученики съезжались в школу во время летних каникул — что само по себе чудо чудесное. Кто на чем: в ход шли метлы, пегасы, некоторые девушки прилетали в ступах — это такое транспортное средство русской ведьмы. Кто-то просто трансгрессировал к школе, те, кто жил близко шли пешком или на велосипедах добирались. Лично я, со своими двоюродными братьями и сестрами, всегда приезжал на телеге, запряженной двумя вороными. Короче, все собирались в школе, переодевались в ритуальные льняные рубахи самотканки, надевали заранее изготовленные венки и лапти. Потом мы всей толпой шли к речке в лучах заходящего солнца, где учителя разжигали костры вдоль берега, при помощи трения сухих палок друг о друга. Такой огонь считался «живым» и горел до самого рассвета. На свет от многочисленных костров приплывали речные русалки, и мы устраивали обмен — они нам водоросли, речных ракушек, цветы и прочую лабуду, пригождающуюся в зельях и колдовстве, а мы им украшения, ножи, веревки, в общем, мелочь всякую, у кого что есть. Потом мы шли купаться, после такого мена можно было не опасаться, что русалка утащит, так что плескались все. Это нужно было сделать пока солнце окончательно не село. После купания младших уводили собирать кое-какие травы, а те, кто постарше, шли в лес искать цветок папоротника.
— Погоди, разве папоротник цветет? — удивилась Эмили.
— Нет, конечно! — рассмеялся Ярослав. — «Цветок папоротника» — это Дар предков, который можно было получить в эту ночь, шатаясь по лесу. Это своего рода инициация, проверка. Чаще всего кровные родственники получали одинаковые Дары, но бывали и исключения. После таких ночных скитаний некоторые начинали понимать язык животных, перед другими отворялись любые замки, даже сложно заколдованные. К другим начинало липнуть золото — они его на ровном месте находили, а другие не замечали. Кое-кто после этого мог бесами управлять, так же некоторые получали дар управления водой или землей. Мой брат, например, после очередного гуляния мог становиться невидимым по своему желанию. Те, кто имел способность к анимагии, становились иногда многоликими и могли принимать любое обличие. Вариантов Даров великое множество.
— А ты получил какой-нибудь Дар? — спросил я.
Ярослав многозначительно улыбнулся и кивнул. Я приподнял брови в немом вопросе. Эмили нетерпеливо переводила взгляд с одного на другого, глаза ее горели от предвкушения разгадки очередной тайны.
— Угадай, — сказал Ярослав и, посмеиваясь, отпил еще один глоток горячительного.
Я задумался. Что там дед про него рассказывал? Превосходно владеет магией, но предпочитает убивать ножом, проникает в любое помещение, сумел найти Каркарова и убить, хорошо играет на гитаре и поет. Вот черт! Да вариантов же масса! Хотя, если его брат становился невидимым, Игорь Каркаров долгое время успешно скрывался от Пожирателей, а Ярослав может пробраться в любое помещение, орудует ножом и смог найти дядю, значит… Точно, вот оно! Он невидимка.
— Дар невидимости! — выкрикнул я и аж привстал, расплескав из бокала немного виски.
Ярослав отсалютовал мне бокалом и осушил его, а после этого просто исчез. Чеширский кот, не иначе! Эмили засмеялась и захлопала в ладоши, такой счастливой я ее еще не видел, хотя допускаю мысль, что алкоголь играет здесь не последнюю роль. Мы заозирались вокруг, пытаясь найти глазами место, где сейчас притаился русский. Эмили приложила палец к губам, призывая к тишине. Мы прислушались, я даже дыхание задержал, Эмили, похоже, тоже. Под наше дружное молчание бутылка виски исчезла со стола и появилась в руке Ярослава, сидящего в кресле.
— Афигеть! — воскликнула Эмили. — Да ты еще и бесшумный.
— Пф, — прыснул Ярик. — Ну ты балда! Палочка-то тебе на что? Одно невербальное заклятие и можешь хоть за королевой Англии подглядывать — никто не увидит и не услышит тебя.
— А бутылка? — не унималась Эмили.
— Предметы и люди могут исчезнуть по моему желанию, если я к ним прикоснусь.
Мы снова наполнили бокалы и пригубили. Что у меня, что у моих собутыльников взгляд немного расфокусировался от выпитого, но останавливаться было еще не время.
— Так значит, твоя семья всегда получает в Дар невидимость? — спросил я.
— Нет, не всегда. Вот, например, моя сестра — многоликий анимаг. У нас это считается показателем очень сильной ведьмы. Такой Дар не передается по крови, его можно получить только в день Ивана Купалы как доказательство своей исключительности, но случается это нечасто. Видишь ли, в этот день все вокруг — земля, вода, воздух и огонь наполнены магией. Травы, заготовленные в это время, считаются самыми лучшими и сильными, особенно если их собирали дети или старики. Так же в этот день бесплодная пара способна зачать дитя, если ночью займется любовью на голой земле в лесу. Малыш в таком случае родится абсолютно здоровым и не возьмет на себя никаких родовых проклятий и долговых обязательств. Такой ребенок считается благословленным самой магией и всегда становится сильным волшебником. Взрослые же, чтобы избавиться от всевозможных сглазов и порч, прыгают через костер. Так же принято бросать в огонь старые вещи и венки, чтобы избавиться от негатива и несчастий. В эту ночь огонь обладает подобными свойствами, так что в России все маги, без исключения, прыгают через костры. А если не могут в силу возраста или немощи, то их «качают» над огнем.
Ближе к рассвету появлялась роса — ею мы умывались, прося магию дать нам здоровья. Потом тоже шли собирать травы, только уже другие, которые по росе собирать надо. Часть было принято отдавать школе, часть домой вести. Часто мы менялись или дарили друг другу найденные растения, иногда сплетая из них венок. Когда небо светлело, все начинают завтракать, но это недолго продолжается — все к этому времени уже уставшие, так что кушали чисто символически. А вот когда солнце восходило, и костры начинали угасать, мы зажигали от них факелы и везли домой, чтобы разжечь от него очаг — это тоже традиция.
— Действительно интересный праздник, — подытожил я.
— Да, у нас даже маглы его празднуют. Только у них он больше развлекательного и романтического характера. Они играют, поют, купаются, гадают, травы тоже собирают, пиры устраивают. Развлекаются короче. Для магов же это сакральный праздник.