Они были потрясающе красивой парой. Джек — самоуверенный, дерзкий, а Сара — спокойная, мечтательная, очень общительная. На первый взгляд они казались несовместимы. Может быть, они дополняют друг друга?
Нина вдруг обнаружила в себе интерес к супружеским парам, но старалась не докапываться до причины своего любопытства.
Джек, одетый в теннисный костюм, говорил с кем-то по мобильному телефону, а Сара сидела в шезлонге и что-то рисовала или чертила в большом альбоме. Нина протянула ей карты графства Ольстер и туристические маршруты по горам Кэтскилз.
— Я там отметила несколько мест, которые рекомендовала бы вам посетить в первую очередь.
Сара просияла благодарной улыбкой:
— Как мило с вашей стороны. Нам очень нравится у вас.
Джек с таким видом, как будто ему помешали, отошел подальше, продолжая свой разговор. Нину покоробило, ей показалось, что его поведение было неприлично грубым. Но Сара сказала с извиняющей улыбкой:
— Он никак не может остановиться. Это все работа. Не может расстаться с привычкой, бедняжка.
— Он доктор?
Тогда простительно. Она подумала, что доктору иногда приходится даже на отдыхе спасать человеческие жизни.
— Нет, он инженер-проектировщик. Строитель. Знаете элитный район в Чикаго — Шемрок? Это Джек проектировал.
В это время Джек захлопнул крышку мобильного телефона и подарил Нине такую ослепительную улыбку, подкрепленную взглядом голубых, как небо, глаз, затененных длинными густыми ресницами, что она все ему простила.
— Простите меня. Нельзя было прервать этот разговор.
Джек отлично знал действие своего шарма на женщин и умел добиться своего. Настоящий обольститель. Даже она растаяла, когда он направил на нее свое обаяние.
— Смотри, вот карты, — помахала ему Сара принесенными брошюрами, — мы можем теперь отправляться куда хотим… Скажите, мы действительно близко от того самого Вудстока?
— Конечно, это он, тот самый, единственный и неповторимый, — заверила Нина, — хотя не ожидайте многого, но город сам по себе забавен.
— Если хочешь, поедем туда после обеда, — предложил Джек, — утром у меня теннис, и мне уже пора.
Его партнером по теннису оказалась Кимберли Ван Дорн, она уже стояла наверху у теннисного корта и махала ему рукой. В белоснежном теннисном костюме она выглядела как воплощение мечты любого мужчины и кошмаром для каждой женщины — длинные рыжие волосы забраны высоко в конский хвост, тенниска обтягивала высокую грудь внушительных размеров, длиннющие ноги.
Нина нервно оглянулась на Сару, но та с блаженной улыбкой смотрела на мужа, ничуть не возражая от такого выбора партнера.
— Желаю хорошей игры, но смотри не переутомляйся.
— Но иначе я не могу, — ухмыльнулся он многозначительно, — ты же меня знаешь.
— И все-таки пощади бедняжку.
Нина смотрела, как Джек быстро направился к Кимберли, напоминая послушного добермана. А Сара снова уткнулась в свой альбом. Нина восхитилась ее самообладанием. Или брак настолько прочен, что ее не волновало, с кем муж играет в теннис, или она была просто дурочкой.
— А вы не играете? — спросила Нина.
— О, я не увлекаюсь спортом. Джек им живет, и я рада, что он нашел здесь занятие. Он может играть хоть с самой Пэрис Хилтон, я не возражаю…
Нина растерялась:
— Но я совсем не то хотела сказать…
— Да не беспокойтесь. Знаете, в это трудно сейчас поверить, но еще совсем недавно мы не знали, сможет ли Джек вообще когда-нибудь играть в теннис. — И, помолчав, добавила: — Дело в том, что он только что прошел курс лечения от рака.
— О, простите, я никогда бы не подумала…
— Он был бы рад слышать. Ненавидит, когда его считают больным.
Нина взглянула наверх. Джек галантно открыл калитку на теннисный корт, пропуская Кимберли.
— Он абсолютно не похож на больного.
Сара радостно просияла:
— Это наш первый отпуск после того, как ему поставили диагноз. Мы приехали сюда забыть все случившееся как страшный сон и возобновить наши отношения, подальше от госпиталей, анализов и докторов. И мы хотим снова стать прежней беззаботной влюбленной парой.
Слова Сары Мун напомнили ей, что в жизни возникают обстоятельства и ситуации, которые от нас не зависят. Иногда жизнь становится жестокой, преподносит неприятные сюрпризы, будь то бесплодие или страшный диагноз. И тяжелую ношу легче нести вдвоем. Тогда и радости тоже удваиваются. Жаль, что муж Сары платит ей таким бессовестным отношением. Или она снова придирается?
Сара тем временем закончила рисовать. Это был шарж. Дружеский. Нине он понравился, она выглядела очень неплохо. Ей стало неловко, что она так раскритиковала про себя мужа Сары.
— Фантастика, — восхитилась она, — и вы нарисовали на заднем фоне гостиницу.
— Я вам его дарю. — Сара подписалась внизу и, вырвав из альбома листок, отдала Нине.
— Я вставлю его в рамочку, — пообещала Нина.
Сара стала собирать разложенные проспекты и карты.
— Я так рада, что мы сюда приехали. Здесь просто замечательно, красиво, романтично, кругом дикая природа, просто другой мир.
— Я привыкла считать его своим миром.
— Вы давно здесь живете?
— С самой минуты рождения. И не хочу никуда уезжать.
— И я вас понимаю. Я проснулась сегодня утром и подумала, вот именно здесь, в этом райском уголке, я бы хотела забеременеть. Хотела сказать Джеку, но он уже умчался на утреннюю пробежку. Его самого вряд ли осенила бы подобная мысль.
— Уверяю, ни один мужчина об этом никогда не думает.
Глава 19
Дэзи с увлечением делала снимки окрестностей лагеря «Киога». Она не считала это работой, потому что фотографировать ей доставляло удовольствие, хотя ее действительно наняли Оливия и Коннор. Они были в полном восторге, на них произвели большое впечатление талантливо сделанные снимки гостиницы «Уиллоу» и рекламных проспектов, поэтому они пригласили именно ее в «Киогу». Им хотелось привести в порядок, обновить и открыть на следующий год в «Киоге» семейный курорт. Дэзи получила задание отобразить все великолепие дикой природы — территория лагеря занимала площадь две сотни акров, включая берег озера и окрестные горы с целой сетью туристических троп к вершинам гор, заросших чудесным лесом, к водопадам и каменистым речкам.
Джулиан сопровождал Дэзи, таская за ней большой рюкзак со всем необходимым снаряжением. Они поднялись по тропе к водопаду; он начинался из горной расщелины, падая вниз в водоем, окруженный громадными папоротниками. Дэзи делала снимки крупным планом — то цветов рододендрона, то горного потока, несущегося по камням, то арки старинного каменного мостика над водопадом.
В скалах виднелось множество пещер, каменистые склоны были буквально испещрены ими. В глубинах пещер царил ледяной холод, они никогда не оттаивали, даже в самое жаркое лето. Прошлой зимой Дэзи с друзьями побывали в этих пещерах и даже сделали зловещее открытие в одной из них, обнаружив следы давней трагедии. Вспомнив, она содрогнулась.
Они спускались по затененной пышной летней листвой деревьев тропе.
— Тебе нехорошо? — спросил Джулиан.
Она прогнала прочь неприятные воспоминания.
— Все в порядке. — Дэзи остановилась, разогнула спину, потерла ноющую поясницу и невольно поморщилась от резкой боли.
— Но я вижу, что с тобой не все в порядке, — настаивал обеспокоенный Джулиан.
— Конечно, со мной не все в порядке, потому что я так устала быть беременной, что мне хочется иногда завопить изо всех сил.
— Так и сделай. Давай.
— Это не поможет. Поверь, я уже пыталась. Прости, что жалуюсь, но я действительно устала, временами мне кажется, я останусь такой навсегда.
Они пошли дальше рядом, и Дэзи подумала, что Джулиан был и остается верным другом. Они дружили с прошлого лета, вероятно, он и не догадывается, как многому она у него научилась, например контролю над собой, а еще не догадывался, что он ей ужасно нравится. И, несмотря на свой огромный живот, она не перестает испытывать к нему чувство притяжения, ей никто так не нравился до этого. Впрочем, она не собиралась ничего менять в их отношениях. Дружба сейчас много значит для нее, и, сделав попытку превратить ее в нечто большее, особенно в ее положении, она просто потеряет Джулиана навсегда.
Ей не пережить потерю своего верного и единственного друга. Теперь, когда Сонет уехала, у нее не осталось человека, которому она может доверить свои мысли.
Некоторое время они шли молча, но молчание их не тяготило, им было легко в обществе друг друга.
— Знаешь, я решила, — сказала она вдруг, — ну, насчет того, помнишь? О чем мы говорили раньше.
— Ты хочешь уехать.
Она кивнула:
— Не сейчас, конечно. Но… скоро. Может быть, когда ребенку исполнится несколько месяцев. Но я еще не говорила об этом родителям.
— Почему ты не хочешь им сказать?
— Да ты что! Если бы ты лучше знал моего отца, ты понял бы — почему.
— Он не хочет, чтобы ты уезжала.
— Вот именно. Я никогда не думала, что буду приклеена к дому после того, как окончу школу. Что будет так тяжело оставаться дома, когда все разъехались.
— Но если принять во внимание, что тебе предстоит, очень хорошо, что ты будешь сейчас дома. Ты не сможешь обойтись без помощи близких.
— Это все так, но я должна иметь планы, как строить свою жизнь дальше, а не сидеть на шее отца.
— И ты хочешь сказать, что план уже придуман?
— Ну, в общих чертах.
— Твоего отца не устроит такая формулировка. Он захочет знать конкретно.
— Да ему не понравится никакой план, кроме его собственного. Но меня успокаивает, что выход есть. И наметился недавно. Знаешь, почему я не могла покинуть дом? Не из-за себя. Из-за папы и Макса. Они были так подавлены после развода. Макс с папой иногда ведет себя грубо. И я боялась, что если я уеду, оставлю их одних, то страшно даже представить, до чего они дойдут. Конечно, я не вообразила себя незаменимым пупом земли и что без меня их мир рухнет, но, когда мама уехала, я почувствовала, что нужна им, что должна быть рядом.
— И что изменилось?
— Папа больше не нуждается во мне, как раньше. Мне кажется, он встречается с Ниной.
— Ого…
— Нет, выслушай. Это важно. Я и раньше видела, что они неравнодушны друг к другу. Но сейчас думаю, они уже больше чем друзья, в какой-то момент, я пропустила в какой именно, что-то между ними произошло. Они, конечно, стараются скрывать, что между ними что-то происходит. Но отец меняется в присутствии Нины, выглядит таким оживленным, даже счастливым. Он стал тщательно одеваться, следит за собой как никогда, хотя и раньше он умел одеться. Например, уделяет много времени своей прическе, всяким деталям, галстукам в цвет ботинок или еще что-нибудь в таком роде… В последний раз, когда мы ездили за покупками, он целых пять минут выбирал дезодорант.
Реакция Дэзи в отношении Нины была на удивление положительной. Грег иногда встречался с женщинами, но Дэзи каждый раз не одобряла его выбор. Но с Ниной было иначе, может быть, потому, что Нина была мамой Сонет, ее лучшей подруги, и всегда ей нравилась. С Ниной она могла поговорить о будущем ребенке и обо всем на свете. И еще потому, что Нина одна вырастила дочь и добилась всего самостоятельно. Нина могла служить ей жизненным примером. Хотя она еще не слышала ни разу, чтобы отец говорил о ней, о том, что она ему нравится. Может быть, ждал случая, когда сама Дэзи заговорит о Нине, ведь он видит, что она ей доверяет и даже советуется, например, о будущем ребенке, как с близким человеком.
— Но я не понял, — удивился Джулиан, — если у твоего отца появилась женщина, почему он не хочет тебя отпустить? Теперь ты спокойно можешь его оставить.
— Но я не уверена. Я сказала, если бы он остался с Ниной, я бы не беспокоилась.
— Ты должна перестать беспокоиться в любом случае.
Разговор с Джулианом всегда приносил ей облегчение. Он понимал ее, как никто другой на свете. И причину ее беспокойства понимал.
— Спасибо, что выслушал. — Она взяла его руку, на секунду прижалась к нему, что, вероятно, выглядело смешно в ее положении, и вдруг отстранилась с виноватым видом.