Мы рассмеялись.
— Что же делать? — сказал Брендан.
— Думаю, время все расставит по своим местам, — сказала я.
— А если будет поздно и ты станешь тем, кем не хочешь быть? — лукаво спросил он.
— Ну что ты, — улыбнулась я, — поздно в этой жизни не бывает никогда, это я уже точно знаю. В этой жизни все приходит вовремя. Кстати, мы взяли салфетки?
— О да, вот, конечно, взяли.
— Вот видишь как вовремя.
Мы вытерли руки салфетками.
— Могу поделиться своей подушкой, — улыбнулась я.
Мы с ним легли на подушку. Над нами было темное небо, полное огромных звезд, которые величественно наблюдали за нами.
Брендан все-таки взял плед и укутал меня.
— С тобой хорошо, — сказала я.
— Почему? — сказал он.
— С тобой можно разговаривать. И с тобой можно молчать. Это здорово.
Он улыбнулся в темноте.
— А как на тебя действуют мои прикосновения?
Я покраснела.
— Еще не поняла, — тихо сказала я.
Тогда он сделал так, как я потом очень полюбила. Он легко взял пальцем мой подбородок, мягко развернул к себе мое лицо и нежно-нежно поцеловал в уголок губ.
Он сделал это воздушно и слегка коснувшись. А мое сердце совершило кульбит куда-то вниз живота.
— Все равно еще не поняла, — совсем тихо сказала я.
По его дыханию я поняла, что он смеется.
Когда Брендан Файлер принес меня домой целую, невредимую, но в растрепанных чувствах, бабушка Аманда и тетя Бетси ждали нас на веранде. Вернее они делали вид, что пьют там чай.
И наверняка они уже упились его. К двум-то часам ночи.
— Ой, а у Нас бессонница, — сказали они, старательно подавляя зевоту, — мы подумали, все равно ты вот-вот подойдешь, решили немного подождать.
— Вы меня тут три часа преданно и терпеливо ждали.
— Ой, а мы и не заметили.
Я вздохнула.
— Я бы и сама прекрасно справилась, — сказала я.
— Ну а вдруг бы понадобилась какая-никакая помощь двух старух? — сказала бабушка Аманда.
Тетя Бетси от такого заявления чуть со стула не упала. Ну вот, она уже и старуха.
— Неси ее сразу в дом, — сказала бабушка Аманда Брендану.
Так Брендан Файлер удостоился чести отнести меня прямо в мою комнату и бережно усадить на кровать.
— А у Доминик вчера было настоящее свидание, — хвастались на следующий день Ванессе тетя Бетси и бабушка Аманда, — на одеяле, с сандвичами и картошкой фри.
А Ванесса делала круглые глаза, радовалась за меня и ужасно мне завидовала.
16
Когда фирма Брендана закончила благоустраивать детский парк, он повез меня на машине показать эту красоту. Там были маленькие водопады, каменные гроты, причудливые дорожки между экзотическими растениями.
Мы подъехали на машине туда, куда можно было подъехать, и полюбовались на все это издалека. Я сидела на переднем сиденье и ела мороженое, которое мы купили в киоске возле дороги.
Я не выходила из машины, ходить на костылях по городу я так и не решалась. Мое сиденье было отодвинуто далеко назад, поэтому несгибающаяся нога прекрасно поместилась в машину.
А еще через некоторое время Брендан все-таки уговорил меня пойти с ним в ресторан. Он убедил меня, что это будет выглядеть нормальным и не слишком вызывающим, когда он войдет в ресторан со мной на руках, пронесет через весь зал и усадит за столик.
— Мы закажем самый отдаленный и неприметный столик, — сказал он мне.
— Ага, — сказала я, — и ты будешь тащить меня к нему через весь ресторан.
Он рассмеялся.
После некоторых споров и разногласий мы решили пойти в ресторан моей семьи. И недалеко, и кругом свои люди.
Тетя Бетси, разумеется, тут же сообщила, что именно в этот вечер она тоже просто обязана там быть, потому что у нее как раз полно дел скопилось. И даже у бабушки Аманды именно в тот вечер скопилось в нашем ресторане полно дел, хотя она никогда там ничем особым не занималась.
Я, конечно, понимаю, что им хотелось поумиляться хотя бы издалека очередным свиданием своей любимой Доминик. Но не до такой же степени.
— Ах и у бабушки Аманды тоже именно в этот вечер в нашем ресторане полно дел скопилось? — сказала я.
Бабушка Аманда почувствовала подвох, надулась и никуда не пошла.
Брендан Файлер действительно пронес меня через весь ресторан к самому отдаленному столику. Он осторожно посадил меня на стул, мою ногу мы прикрыли скатертью.
Я утешала себя тем, что через несколько минут все забудут о моем существовании и переключатся на собственные проблемы. Но как бы не так, такое не забывается.
Весь вечер люди все равно как можно незаметнее сочувствующе оглядывались в нашу сторону на предмет: как мои дела, как я себя сейчас чувствую и не нужна ли мне срочно какая-нибудь помощь.
Но все равно мне было очень хорошо. Я сидела на стуле за столом, как нормальный человек, аккуратно отрезала от бифштекса маленькие кусочки и запивала их вином.
Напротив меня сидел Брендан Файлер, большой, добрый и заботливый, и улыбался мне одними глазами. А у него очень красивые глаза.
Мимо нашего столика иногда пробегала страшно занятая тетя Бетси и не забывала приветливо помахать нам рукой. Все было просто здорово.
Брендан был старше меня, и мне это нравилось. Он был спокоен и надежен. Он знал, что ему нужно, и не спешил жить.
Это тебе не Маркус, который пытался нестись по жизни как оглашенный и при этом плохо понимал, зачем это ему вообще надо.
— Мама написала мне в письме, что тут где-то неподалеку живет ее любимый режиссер Санди Хоггард, — сказал Брендан Файлер. — Она обожает его фильмы, у него никогда до самого конца нельзя понять, кого именно любит главная героиня или главный герой.
Я чуть бифштексом не подавилась.
— Он живет в доме справа от нас, — спокойно сказала я.
Брендан Файлер удивленно поднял вверх брови.
— А я все время хотел спросить, кто живет в доме справа от вас и почему он там никогда не живет.
Я вздохнула.
— Он сейчас снимает фильм на другом конце земли.
— И он что, никогда не приезжает отдохнуть?
— Приезжает.
— Давно его не было.
— И еще долго не будет.
— Почему?
— Бабушка Аманда выгнала его из нашей жизни.
Брендан Файлер очень удивился.
— Это как? — спросил он.
— Так получилось.
Мне было грустно об этом говорить. И он это видел.
— Не хочешь — не рассказывай, — сказал он.
— Так получилось, что бабушка Аманда имела право выгнать его из нашей жизни.
Брендан молчал.
— Так получилось, что мы его семья.
— Правда?
— У него нет другой семьи, только мы.
— Если твоя бабушка сделала это, значит, у нее были веские причины?
— Она посчитала, что у нее были такие причины.
— И он ушел?
— У него не было другого выхода.
— Всегда бывает выход.
— А у него не было.
— Он был сильно в чем-то виноват?
— Он вообще не был виноват.
— Но твоя бабушка решила, что он виноват?
— Она считает, что это именно из-за него разбился вертолет.
Брендан Файлер замолчал. И молчал он очень долго.
— Так вот что с тобой случилось, — сказал он через время.
Я молча допила вино.
— Я читал в газетах, что Санди Хоггард поломал жизнь своей племяннице. И что из-за этого теперь в его блистательной биографии появилась большая прореха.
— Но я не его племянница… С чего они все взяли, что я его племянница? Мы даже не родственники.
— Но вы его семья?
— Но мы его семья.
Брендан Файлер налил нам еще вина.
— Все бывает в жизни, — сказал он.
— Да, — сказала я.
— Давай выпьем за то, чтобы все было хорошо.
— Давай, — согласилась я.
— Ведь все хорошо окончилось?
— Еще неизвестно, может, я на всю жизнь с хромой ногой останусь, — беззаботно сказала я.
— Но окончательно еще неизвестно?
— Да, еще неизвестно.
— Выходи за меня замуж, — сказал он.
Я чуть вином не поперхнулась.
— Что? — сказала я.
— О мой бог, — сказал Брендан Файлер, — наверное, это не так произносят.
Я была ошарашена, но тем не менее стала утешать его.
— Как произносят, так и произносят, — сказала я.
— Нет, все делают немного не так, — улыбнулся он.
— Как хотят, так и делают.
Мне было весело. Ох, как мне нравилась эта непонятная ситуация! Такой фейерверк чувств и эмоций. И всё за один вечер.
— Ты мне ответишь? — сказал Брендан.
— Все так неожиданно. — Я помолчала. — Давай не в этот раз?
— Обычно все и бывает неожиданно, — улыбнулся он.
— Ну-у, бывает по-разному.
— Хорошо, не в этот раз.
И мы с ним стали делать вид, будто ничего не произошло.
Но он все-таки сделал мне сегодня предложение. А это значило, что с этого дня в наших отношениях появилась тайна, которая сближала нас еще больше.
Чуть позже к нам подошел Кевин Данг, управляющий нашим рестораном. Он поздоровался с Бренданом и поцеловал меня в щеку.
— Познакомьтесь, это Брендан Файлер, а это Кевин Данг, мой друг детства.
— Очень приятно, — сказал Брендан.
— Мне тоже, — сказал Кевин. — Все хорошо? Ничего не нужно?
— Все просто прекрасно, — улыбнулась я.
— Если что, я тут рядом, — сказал Кевин.
Он еще раз кивнул Брендану и ушел.
— Еще один друг детства? — улыбнулся мне Брендан Файлер.
— Это совсем просто друг.
— Совсем просто друг?
Мы рассмеялись.
— Родители хотят, чтобы я к ним на Рождество приехал. Поедешь со мной?
— Бабушка Аманда и тетя Бетси… — начала я.
— Понятно, не отпустят, — докончил он.
— Может, конечно, и отпустят, — сказала я.
— Но не так, как хотелось бы?
— С концертами и мелодраматическими вариациями.
— Какими-какими вариациями? — рассмеялся он.
В ресторане играла музыка. Люди танцевали. Приятно было на них посмотреть.
Брендан накрыл мою руку своей ладонью. Я перестала смотреть по сторонам и посмотрела ему в глаза.
Он смотрел на меня внимательно и серьезно. И улыбался одними глазами.
— Твои родители ведь сами к тебе в гости собирались, — вспомнила я.
— Они пока не могут приехать, у папы много работы.
— А кем он работает?
— Лесником.
— Самым настоящим? — Я была в восторге.
— Самым настоящим. — Брендан улыбался. — Там же заповедная зона, у него сейчас горячая пора.
— И чем он сейчас так занят?
— Помогает зверям делать запасы на зиму.
— Брендан, ты шутишь!
— Шучу? Да я в жизни не был так серьезен, как сейчас!
Я запустила в него лист салата, мы еле сдерживались, чтобы не начать смеяться на весь зал. На нас радостно оглядывались люди и видели, что у нас все хорошо.
17
На следующий день к нам в дом пришел Маркус. Он был строг, суров и без цветов.
А ведь, как намекнули бабушке Аманде и тете Бетси его родители, когда они все накануне встретились в ближайшем магазине, он собрался делать мне предложение.
Маркус пришел со всеми нами серьезно обо всем поговорить. Так он сказал еще с порога. Мы должны были отнестись к этому со всей серьезностью.
Так как мне в последнее время было очень весело наблюдать за собственной жизнью, то я никак не могла заставить себя быть серьезной и хотя бы на пару минут перестать улыбаться.
Бабушка Аманда устроилась в своем любимом кресле, а тетя Бетси стала подавать на стол.
Маркус грустно повел рукой. Мол, не надо ничего подавать на стол, нам всем сейчас будет не до этого. Тетю Бетси это тут же выбило из привычной колеи, и она тоже упала в ближайшее кресло.
Маркус взял стул. Грустно и торжественно сел на него.
— В последнее время мне очень тяжело, — сказал Маркус.
— Нам всем в последнее время нелегко, — сказала ему бабушка Аманда.
Маркус сбился с торжественной ноты. Он вспомнил, что мне в последнее время должно быть хуже всех, хотя я сейчас как ни в чем не бывало и улыбалась глупо в своем инвалидном кресле.
— Да, я понимаю, о чем вы говорите, — сказал Маркус бабушке Аманде, — но я хотел бы поговорить немного о другом.
— Вот же мы тебя и слушаем, — сказала ему тетя Бетси.
— Нас все в округе знают, — сказал Маркус.
— Это верно, — согласилась бабушка Аманда.
Бабушка Аманда и тетя Бетси собьют кого угодно с торжественной ноты и даже не заметят этого. Мне было очень весело.
— Поэтому мне очень неловко слышать от людей, что моя девушка ходит в рестораны неизвестно с кем, — поведал нам Маркус.
Мне была очень интересна реакция бабушки Аманды и тети Бетси на такое заявление. Вроде бы они всегда уговаривали меня, что Маркус — моя судьба и мне от этого никуда не деться.
Но сейчас в их глазах явно выигрывал Брендан. И поэтому бабушка Аманда и тетя Бетси очень растерялись.
— Я все-таки подам на стол, а то мы все давно проголодались, — сказала тетя Бетси.
Бабушка Аманда посмотрела на нее с благодарностью, как будто она действительно давно проголодалась. Хотя мы только недавно встали из-за обеденного стола.
Маркус не дал им так просто улизнуть от серьезного разговора.
— И если вы считаете, что все так уж безобидно и несерьезно, — сказал он, — то это не так.
— Почему же с кем попало, — заступилась за меня бабушка Аманда, — мы все знаем этого человека. Это наш сосед слева.
— И вы его уже достаточно хорошо узнали? — язвительно спросил Маркус.
— Да, он очень хороший человек, — заступилась бабушка Аманда за Брендана.
— Но Доминик моя невеста, — сказал Маркус.
Ко мне он и не обращался, словно я была вообще тут ни при чем.
— Ты ей еще предложение не делал, — сказала тетя Бетси.
— Я собираюсь это сделать, торжественно и официально, когда она встанет на ноги… — Он осекся. — Ну когда она совсем поправится и сможет надеть красивое платье. А я смогу надеть костюм. И приглашу всех наших ближайших родственников на это торжество. — Маркус задумался, что бы он мог еще прибавить к такому великолепию.
— Маркус, скажи, о чем ты думаешь, когда просыпаешься по утрам? — спросила я.
— Что? — не понял он.
— О чем ты думаешь, едва проснувшись? Простой вопрос, Маркус.
— Ну, — Маркус задумался, — я думаю, какой сегодня день. — Он еще подумал. — А потом, когда вспомню, какой сегодня день, думаю, который сейчас час и не проспал ли я на лекцию.
— А потом? — сказала я.
— Потом думаю, за сколько времени я смогу почистить зубы и успею ли позавтракать.
— А дальше?
— Я представляю, как иду в гараж и пытаюсь угадать, сколько в баке бензина. А когда угадываю, то думаю, что день будет удачным. Это шутка.
— Мы поняли, — кивнула бабушка Аманда.
— А потом, Маркус? — сказала я.
— Сажусь в машину и представляю, как я выеду за ворота и не перекрыт ли выезд из квартала машиной какого-нибудь соседского идиота.
— Дальше.
— Вспоминаю, на каком этаже лекция, и, если это скучная лекция, начинаю думать, что все знания когда-нибудь пригодятся.
— Еще.
— Ну-у, хватит ли на день сигарет и о том, что у меня будет хорошая профессия.
— А в который момент ты вспоминаешь обо мне? — сказала я.
— Ну это несерьезно, — сказал Маркус. — Ты думаешь, я не понял, что это был подвох?
— Нет, мы думаем, ты этого не понял, — сказала ему тетя Бетси.
— Разумеется, я все понял, — сказал Маркус. — Разумеется, я думаю о тебе, как и о моих родителях, как и обо всех дорогих моему сердцу людях.
— Я тоже думаю о тебе, Маркус, как и обо всех дорогих моему сердцу людях, — сказала я. — Но мне не хочется просыпаться и петь от счастья от того, что ты есть в моей жизни.
— Это еще зачем? — не понял Маркус.
— Мне не хочется вдыхать запах твоих волос. Мне не хочется рассказывать тебе о том, что мне приснилось этой ночью. Мне не хочется ощутить твои поцелуи по утрам.
— А его поцелуи тебе ощутить уже хочется? — сказал Маркус.