– Я думаю… Тебе лучше встать, если не хочешь промокнуть.
– Промокнуть?
Эмили смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– У меня только что отошли воды.
Шеп резко вскочил на ноги.
– О Боже! Черт побери! Дьявольщина! Началось? Началось, да? Но ведь тебе еще только через неделю. Все в порядке. Ну конечно. Тебе больно? По тебе не скажешь, что тебе больно. Ты просто… вся промокла.
Эмили с трудом поднялась.
– Не суетись, Шеп. Мне надо переодеться. О Господи, я должна застелить постель.
– Забудь про эту чертову постель! – в сердцах воскликнул он.
– Я позвоню врачу и… – Прижав руки к животу, Эмили часто задышала. – Да, началось. Посмотри, сколько времени, Шеп.
– Наплевать мне, сколько времени, – почти закричал он. – Нам надо срочно ехать в больницу!
Схватив Шепа за запястье, Эмили посмотрела на его часы.
– Мы должны засечь время между схватками, прежде чем звонить доктору. Одиннадцать двенадцать. Хорошо. Мне надо переодеться. Пожалуйста, застели постель.
– Да, да, сейчас, я все сделаю, – пробормотал Шеп, заглядывая ей в глаза. – Эмили, ты боишься?
– Еще не знаю. Но скоро тебе сообщу.
Она медленно подошла к туалетному столику, постояла, опираясь на него, потом достала из комода белье и только после этого направилась в ванную.
Шеп сорвал с кровати простыни и бросил их в угол комнаты. Его охватила настоящая паника, и он замер, испуганно глядя на дверь ванной.
– Шеп?
– Что?
– Сколько времени?
Он посмотрел на часы.
– Одиннадцать шестнадцать.
Дверь ванной распахнулась.
– Да, я боюсь. Между схватками пошло четыре минуты. Они повторяются слишком быстро, Шеп. Мы должны торопиться. Позвони доктору. Номер там, у телефона. Я пока соберу вещи.
Шеп не двигался с места.
– Шеп?
Он по-прежнему стоял неподвижно.
– Шеперд!
– Да! – Он наконец вышел из столбняка и схватился за телефонную трубку.
Шеп стоял, засунув руки в задние карманы джинсов, и смотрел из окна больницы на здание напротив. Вот уже больше часа он находился один в комнате для ожидающих и слышал только гул голосов за дверью.
Ему хотелось распахнуть окно и крикнуть копошащимся внизу людям, что они просто не имеют права заниматься своими обыденными делами сейчас, когда Эмили рожает ребенка. А еще ему хотелось выбежать из этой комнаты, носиться вихрем по коридорам больницы, требуя, чтобы кто-нибудь сказал ему, все ли в порядке с Эмили.
Вытащив руки из карманов, он нисколько не удивился тому, что пальцы дрожат. Господи, как ему было страшно. Он пытался хранить спокойствие, пока они ехали в больницу, но всякий раз, когда она хваталась за живот и тихонько вскрикивала, страх пронизывал его ледяными иголками и внутренности Шепа словно сжимали в кулак.
Шеп пытался разговаривать с ней, чтобы как-то отвлечь от схваток, следовавших теперь непрерывно, но скоро понял, что не может связать и двух слов.
Наконец он сдался и сконцентрировал свои усилия на том, чтобы доехать как можно скорее и как можно аккуратнее. Около больницы он припарковался в неположенном месте, подхватил Эмили на руки и внес ее в приемное отделение.
К ним тут же подбежали сестры. Шепа заставили спустить с рук обхватившую его за шею Эмили и осторожно усадить ее в кресло на колесах.
Шеп посмотрел на свою правую руку. Ему казалось, что он до сих пор чувствует, как Эмили судорожно сжала его пальцы, когда их посадили в лифт и повезли на третий этаж. Эмили была бледной, как призрак, глаза ее расширились, она изо всех сил сжимала руку Шепа.
На третьем этаже ситуацию взяла под контроль седоволосая медсестра внушительного роста, с командирским голосом.
– Меня предупредили снизу, что вы едете, – сообщила она. – Итак, мы рожаем сегодня нашего малыша?
«Нет же, ты, сержант в юбке, – хотелось закричать Шепу. – Эмили рожает сегодня нашего ребенка. И это – самый важный малыш из всех, кто родился в вашей больнице».
А Эмили – самая важная роженица, и он хотел бы, чтобы врачи предприняли наконец что-нибудь. Он хотел, чтобы Эмили сию же секунду избавили от боли.
– Послушайте, леди… – начал Шеп, угрюмо глядя на великаншу медсестру.
– Да, – перебила его Эмили. – Она действительно родится сегодня. Я… ох! – Она прижала одну руку к животу, продолжая сжимать другой пальцы Шепа. – Скоро. Мне кажется, очень скоро.
– Пусть кто-нибудь сделает что-нибудь, – потребовал Шеп.
– Мистер Темплтон, – сказала медсестра. – Вы можете подождать в отведенной для этого комнате.
– Черта с два! Я иду с Эмили!
– Шеп, – сказала Эмили, потянув его за руку. Он встревоженно заглянул ей в лицо. – Шеп, не устраивай сцен. Я посещала подготовительные курсы, но ты ведь не ходил туда со мной. Ты не знаешь, как помочь мне, что надо делать. Будет лучше, если ты подождешь в комнате ожидания.
– Но, Эмили…
– Шш. Все будет замечательно. Я люблю тебя, Шеп. Эта неделя была настоящим чудом. Я всегда буду вспоминать ее.
Великанша акушерка похлопала его по плечу.
– У нас будет целая вечность таких недель, вот увидишь, – пообещал он, не в силах уйти и оставить Эмили.
– Если вы не уйдете, молодой человек, ребенок родится прямо в коридоре. Ну же, целуйте ее и отправляйтесь в комнату ожидания.
Шеп нежно поцеловал Эмили в губы и выпрямился. Она наконец отпустила его руку.
– Я люблю тебя, Эм. – Собственный голос казался Шепу каким-то странным. Он перевел взгляд на медсестру. – Вы никогда не служили в морском десанте?
Но ответа на свой вопрос он так и не получил.
– О! – протяжно застонала Эмили, и процессия двинулась вниз по коридору.
Оставшись один, Шеп смотрел ей вслед, чувствуя себя как никогда беспомощным.
Теперь, час спустя, он был по-прежнему охвачен страхом. И еще им владело чувство собственной бесполезности. В ушах звучали слова Эмили о том, что его не было рядом, когда она посещала курсы молодых матерей, и поэтому он не знает, как ей помочь. Чувство вины переполняло Шепа.
В конце концов, подумал он в неожиданном припадке ярости, не его вина, что его захватили в плен повстанцы, подстрелили при побеге, а потом, уже после спасения, он не мог покинуть деревушку из-за вызванного муссонами наводнения. Не его вина… Но, черт побери, кого он пытается обмануть? Никто не заставлял его ехать в Патагаму и во множество других горячих точек. Он летал туда просто потому, что хотел. Не считаясь с чувствами тех, кто любил его. Просто собирал вещи и уезжал.
Но ведь он зарабатывал таким образом себе на жизнь. Причем на достаточно обеспеченную жизнь. Нет, и этот аргумент не служил оправданием. На каждый репортаж о его приключениях, который он написал и продал редакции, приходились сотни нерассказанных историй о людях, о детях, о пульсе жизни тех стран, где он побывал. В голове у него зрели проекты книг, которые Шеп мечтал написать, и он много раз повторял себе, что выбросит когда-нибудь свой чемодан, осядет на месте… скоро, очень скоро.
«Но это «скоро» никак не наступало», – признался себе Шеп, меряя шагами опостылевшую ему комнату.
И именно поэтому он потерял Эмили.
Надо было взглянуть в лицо смерти, чтобы понять, как отчаянно он жаждет прожить свою жизнь рядом с Эмили.
Господи, она должна дать ему еще один шанс.
Шеп перестал ходить по комнате и снова засунул руки в задние карманы джинсов. Снова нахмурился, вспомнив слова Эмили перед тем, как ее увезли. Она сказала, что любит его и благодарит за прекрасную неделю, которую они провели вместе. Сказала, что всегда будет помнить о ней, и слова ее звучали как прощание, словно она закрывала дверь, дописывала конец главы, последней главы их совместной жизни.
Обернувшись, Шеп посмотрел на пустой дверной проем.
– Нет! – вслух произнес он.
Разве Эмили не слышала, как он пообещал, что у них будет еще много таких недель? Но даже если слышала, почему она должна ему верить? С чего бы ей доверять человеку, который нарушал обещания с такой же легкостью, с какой давал их?
– Ах, Эм, – Шеп покачал головой, – поверь мне, что я так изменился…
Шепа отвлекло от тяжелых мыслей появление мужчины лет шестидесяти в коричневой форме.
– Мистер Темплтон? – спросил он.
– Да?
– Я охранник со стоянки, – сказал мужчина, входя в комнату. – Я видел, как вы торопились, и все понимаю. Когда вы не вернулись, я поставил вашу машину как положено и отдал чемодан с вещами на пост медсестер на этом этаже. Я сразу догадался, где вас искать. Вот ключи от машины. Она в первом ряду справа от главного входа.
– Большое спасибо, – кивнул Шеп, беря ключи. – Позвольте отблагодарить вас за беспокойство.
– Нет-нет. – Мужчина протестующе поднял руки. – Мне часто приходится так поступать. Будущие отцы почти все ведут себя одинаково. Помню одного парня, который пулей влетел в больницу, а потом так же быстро вылетел обратно, потому что забыл в машине свою жену. – Охранник усмехнулся. – Вы – большие, крепкие парни – всегда теряете голову, когда на свет должен появиться малыш. Это ваш первенец?
– Да, – подтвердил Шеп. – Никто ничего мне не говорит. Я тут с ума схожу. Сколько времени требуется, чтобы родить ребенка?
Охранник пожал плечами.
– Никогда не знаешь заранее. Некоторые появляются на свет довольно быстро, а другие заставляют себя долго ждать.
– О Боже! – воскликнул Шеп. – Я не хочу, чтобы Эмили проходила через все это.
– Теперь уже ничего не изменить, – пожал плечами разговорчивый охранник. – Позволь сказать тебе кое-что, сынок. Моя жена родила шестерых ребятишек. И всякий раз я говорил себе, что никогда больше не заставлю ее проходить через это. И каждый раз она сообщала, что боль тут же забывается, как только берешь на руки маленький сверток с младенцем. Потрясающие существа эти женщины. Ни за что не захотел бы жить на этом свете без своей жены. Считай себя везунчиком, парень. У тебя есть жена, а скоро вас станет трое. Как ты сказал, ее зовут?
– Эмили.
– Эмили. Красивое имя. Так вот, у тебя есть твоя Эмили, и ты в любую минуту можешь стать отцом. Скоро закончится твое ожидание, и вы будете вместе – вы трое. Ну ладно, мне пора возвращаться к работе.
– Спасибо вам еще раз, – сказал Шеп ему вслед.
«Вы будете вместе – вы трое». Но будут ли они вместе? Даст ли ему Эмили еще один шанс или отошлет прочь, позволив только навещать ее и ребенка, отошлет жить жизнью одинокого человека?
– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все закончилось хорошо, – вслух произнес он, глядя на потолок, и принялся снова вышагивать по комнате.
Следующие полчаса тянулись настолько медленно, что Шепу показалось, будто его наручные часы, часы, висящие на стенке, весь земной шар – все остановилось. Он был словно заключен в зону призрачного света, где не существовало больше ничего. Все забыли о том, что он томится в этой комнате. Пройдут годы, и постаревший Шеп Темплтон будет так же мерить нетвердыми, шаркающими шагами эту комнату.
Ему показалось, что он теряет рассудок. Необходимо было успокоиться, взять себя в руки. Но, черт побери, если в ближайшие десять минут никто не скажет ему, как Эмили, он разнесет здесь все к чертовой матери.
– Мистер Темплтон?
– Что? – почти закричал он, резко вскинув голову. – То есть, я хочу сказать, да, я Шеп Темплтон.
Перед ним стоял доктор лет сорока в голубой хирургической одежде.
– Я – доктор Формен, врач-акушер Эмили.
Шеп в одно мгновение оказался рядом с ним.
– Как она, доктор? Ее увезли, и с тех пор никто не разговаривал со мной. Я с ума схожу. С Эмили все в порядке?
– С ней все замечательно, просто замечательно. Она настоящая героиня и заслужила хороший крепкий сон после своих трудов.
– Слава Богу! – Шеп закрыл лицо руками. – С Эмили все в порядке, все в порядке.
– Вы ни о чем больше не хотели бы узнать? – спросил, усмехаясь, доктор. – Например, о младенце?
– Младенец? Господи, младенец! Я совсем рехнулся, доктор. Я так беспокоился об Эм и… Скажите, как ребенок?
– У вас родился сын.
– Ура! – закричал он. – Я знал. Я говорил Эмили, что это мальчик, а она была абсолютно уверена, что девочка. Сын. У меня есть сын!
– И дочь, – сказал, улыбаясь, доктор Формен.
Шеп открыл было рот, потом закрыл его, потом снова открыл.
– Простите?
– Близнецы, мистер Темплтон. Мальчик и девочка. Эмили предпочла не делать ультразвук, чтобы определить пол ребенка, а я не настаивал, поскольку для этого не было причин. Я никогда не слышал второго сердцебиения из-за расположения младенцев. Они удивили нас всех. Это до сих пор случается даже в век современных технологий. Примите мои поздравления.
– Простите? – Шеп никак не мог прийти в себя.
– Здоровые ребятишки, – продолжал доктор. – Маленькие, но не такие маленькие, чтобы было о чем тревожиться. Мальчик весит пять фунтов шесть унций. А юная леди чуть легче своего брата. Вы меня понимаете, мистер Темплтон?
Шеп растерянно заморгал.
– Простите?
Доктор рассмеялся.
– Хотелось бы мне иметь фотографию вашего лица в этот момент. Вот что я скажу вам. Идите вниз по коридору в детское отделение и по дороге взгляните на себя в зеркало. Я хотел бы, мистер Темплтон, чтоб вы подождали до вечера, прежде чем повидаться с Эмили. Она очень устала, и я рассчитываю, что она проспит весь день. Примите еще раз мои поздравления. У вас теперь большая семья.
– Да, – сказал Шеп, и лицо его медленно расцвело в улыбке. – Настоящая семья, правда? Эмили, сын, дочь. Боже мой! Никак не могу поверить.
– Так-то лучше, – сказал доктор. – А то я боялся, что вы вот-вот упадете в обморок. Идите посмотрите на детей, а Эмили сможете навестить сегодня вечером после обеда.
– Да, да, спасибо. – Шеп энергично затряс руку доктора. – Вы прекрасно справились. Эмили такая молодец. И я молодец… Близнецы… Спасибо, доктор.
– Вам по коридору налево, – сказал врач, освобождая руку. Он вышел, помахав на прощание Шепу. – Удачи вам, папаша! Теперь начинается самое тяжелое. С близнецами много хлопот. Наслаждайтесь жизнью!
– Сын… Дочь, – прошептал Шеп. – О Эмили, спасибо тебе, любовь моя!
Он довольно легко нашел детское отделение, подошел к большому окну, занавешенному бледно-зеленой шторой. На стене висело какое-то устройство, рядом с которым было написано, что надо нажать на кнопку и сказать свое имя. Трясущейся рукой Шеп проделал все необходимое.
Секунды казались бесконечными.
Потом штора медленно отодвинулась, и Шеп увидел медсестру, стоящую по ту сторону окна. На сгибе локтя одной руки она держала маленький сверток, завернутый в синее одеяльце. Сверток в другой руке был розовым.
Сердце Шепа так бешено забилось, что он почувствовал даже боль в груди. Перед ним, с темными волосиками, торчащими во все стороны, был его сын. А с другой стороны, с легким белым пушком на голове, – его дочь.
Чудеса. Они с Эмили создали эти маленькие существа. Их любовь произвела на свет двух красивых человечков, которых не было раньше. Неправдоподобно.
Медсестра исчезла, штора задвинулась. Шеп успел бросить еще один взгляд на детей. Их с Эмили детей.
Когда штора перестала колыхаться, он порывисто вздохнул, и только тогда понял, что щеки его мокры от слез.
6
Эмили лежала на высоко взбитых подушках, глядя на туалетный столик, заставленный цветами. Весь последний час медсестра так и сновала туда-сюда, и Эмили улыбалась всякий раз, когда она вносила очередной букет.
Сейчас Эмили снова улыбнулась. Должно быть, Шеп сразу сел на телефон. Клер прислала чудесный букет свежесрезанных цветов, Мэрили – фиалки в плетеной корзиночке. Эмили была приятно удивлена, получив нарциссы от родителей Шепа. А Шеп заказал самый огромный букет из розовых и фиолетовых гвоздик, прекраснейших из всех, какие приходилось видеть Эмили. Все цветы были такими чудесными, что, глядя на них, Эмили чувствовала себя какой-то особенной.
Она осторожно пошевелилась и решила, что у нее все болит, но не до такой степени, чтобы жаловаться врачу. Она прекрасно выспалась, потом ей принесли повидать малышей, после этого Эмили проглотила, сколько смогла, малоаппетитной больничной пищи.