— Вот уж не знала, что беременность так стимулирует склонность к философствованию, — язвительно заметила Стеф.
Вики попыталась было изобразить испепеляющий взгляд, но не выдержала и рассмеялась:
— Да ладно тебе, Стеф… Ну что ты как маленькая. Думаешь, мы все слепые и ничего не видели, когда ты занималась с Биллом по два раза в неделю? Думаешь, мы не замечали, как ты сходила по нему с ума? Но поскольку ты никому из нас ничего не говорила, все делали вид, что не в курсе дела.
Стеф сникла и закрыла лицо руками.
— Значит, все об этом знали? — тихо сказала она. — А я-то думала, что мне удалось скрыть свои чувства.
— Но у тебя же все было написано на лице, хоть ты и хранила тайну. Ты же вообще была сплошная загадка, Стеф. Иногда я даже чувствовала, как ты отгораживаешься от меня, от нас всех. Ты ведь с нами никогда не откровенничала. Мы всегда делились с тобой своими любовными историями, но ты никогда не отвечала нам тем же. Чтобы узнать о тебе что-нибудь, мне приходилось либо шпионить за тобой, либо подслушивать, о чем ты говоришь во сне.
Стеф встрепенулась, но, увидев смеющиеся глаза Вики, догадалась, что та просто дразнит ее.
— Если я ничего тебе не рассказывала, то лишь потому, что было не о чем, — искренне призналась Стеф.
Вики приблизила к ней свое лицо и заговорщицким тоном предложила:
— Тогда сделай это сейчас. Расскажи мне все как на духу, ведь мы с тобой столько лет прожили в одной комнате. Что ты имеешь против того, чтобы двое людей, которые могли бы полюбить друг друга еще в юности, если бы у одного из них не появился ребенок, теперь снова бы встретились благодаря тому же самому ребенку?
Стеф встала из-за стола и подошла к окну. Ей было не до смеха. Слова Вики всколыхнули в ней чувства, в которых она не решалась признаться даже самой себе. За окном она вновь увидела Билла. Он, смеясь и энергично жестикулируя, что-то рассказывал Эду, который тоже хохотал от всей души.
«Что я имею против того, чтобы снова полюбить Билла?» — спросила себя Стеф. Она медленно повернулась к Вики. Быть может, настало наконец время немного открыться?
— Да, ты права, — произнесла она, обращаясь к сестре. — Странные вещи происходят…
Глава 12
Когда они возвращались домой, Стеф все время не оставляло предчувствие, что должно что-то произойти. Хотя и Билл, и она сама внешне хранили полное спокойствие, оба слишком хорошо помнили о том, что случилось накануне. Не меняя серьезного, почти печального выражения лица, Билл положил руку ей на бедро. Она тут же накрыла его ладонь своей.
— Ну, — мягко сказал он, — что мы будем делать дальше?
От этого вопроса во рту у Стеф пересохло. Она непонимающе и даже испуганно взглянула на Билла.
— Я имею в виду с Джеффом, — поспешно пояснил он, почувствовав, как она напряглась. — Ты сказала, что дисфункцию нельзя устранить, но можно научиться с ней справляться. Хотелось бы знать, как много времени это займет.
Стеф перевела дыхание.
— В случае с Джеффом потребуется год или, самое большее, два года занятий. Помимо обычной учебы в школе, он должен работать со специалистом по индивидуальной программе.
Билл перевел взгляд на дорогу, но Стеф успела заметить, как потемнели его глаза.
— А ты останешься здесь на такой срок?
Хотя вопрос был задан спокойным и даже безразличным тоном, Стеф почувствовала, с каким напряжением Билл ждет ответа.
Глядя куда-то в сторону, она тихо произнесла:
— Это долгий срок. Я… я не знаю.
Дальше они ехали молча. Билл больше не отвечал на взгляды, которые Стеф время от времени бросала на него из-под полуопущенных ресниц. Напряженное выражение не сходило с лица Билла, и одному Богу было известно, что творится в его душе.
«Неужели все так и кончится?» — спрашивала себя Стеф. Неужели она уйдет из жизни Билла Уиндхема, как он ушел из ее жизни тринадцать лет назад? Неужели, когда лето кончится, они просто расстанутся как старые друзья, обменявшиеся несколькими поцелуями, кое-какими воспоминаниями и ничем более?
Они ехали уже в течение получаса. Стеф была так занята своими мыслями, что даже не заметила, когда Билл свернул с шоссе в сторону. Оглядевшись, Стеф вдруг поняла, что они едут по какой-то узкой проселочной дороге. Местность была ей незнакома. Как ужаленная, она подскочила на своем сиденье.
— Куда это мы?
Билл посмотрел на нее с загадочной усмешкой:
— Сиди, сиди, не волнуйся. Через минуту-другую будем на месте.
Его ответ ничуть не успокоил Стеф, но она почувствовала, как изменилось ее настроение. Словно камень спал с души, и она ощутила непривычную легкость. Поддержав его шутливый тон, Стеф с притворной строгостью поинтересовалась:
— А ты уверен, что мне там понравится?
— Даже и не знаю. — Билл сделал испуганный вид. — Но удивлена ты будешь, это уж точно.
Она хотела было потребовать у него объяснений, но Билл уже остановил машину на небольшой, плотно укатанной колесами площадке, за которой дорога обрывалась. Вокруг высился густой сосновый бор.
Выйдя, он обогнул машину, открыл дверь и галантно помог Стеф встать на твердую землю.
— Теперь немного пешком. Здесь недалеко, — ободрил он ее.
Но Стеф продолжала колебаться.
— Если бы я знала, что мы поедем на пикник, то оделась бы соответствующим образом. Не могу же я продираться через лес в юбке и босоножках.
— Сможешь, сможешь, — решительно отрезал Билл, не выпуская ее ладони из своей. — Здесь есть тропка. Ею, правда, мало кто пользуется: только олени и змеи.
— Змеи?! — вскричала Стеф и вдруг, вырвавшись, чуть ли не на метр подпрыгнула над землей, почувствовав, как что-то холодное и влажное прикоснулось к ее ноге.
— Да успокойся ты… — Билл потер кончик носа, чтобы спрятать улыбку. Он и не подозревал, что обычно медлительная Стеф способна на такую стремительную реакцию. Указав рукой на то место, где она только что стояла, Билл поспешил рассеять ее страхи. — Одуванчики не кусаются, даже когда становятся мокрыми от дождя или росы.
Стеф сердито сверкнула глазами, но он, посмеиваясь, только кивнул в сторону леса, приглашая следовать за собой. Женское любопытство постепенно брало верх над опасениями.
— Билл, куда мы идем? — дрожащим от возбуждения голосом тихо спросила она.
— Тсс!.. Потерпи немного — сама увидишь. Пошли скорей, а то будет поздно.
Он направился к тропинке, начинавшейся у противоположного края площадки. Стеф последовала за ним и уже несколько секунд спустя пробиралась между рыжевато-коричневыми стволами сосен, уходившими ввысь, словно колонны гигантского сказочного храма.
— Это — мое потайное место, — прошептал Билл, беря ладошку Стеф в свою огромную руку. — Теперь уже совсем недолго.
Вскоре лес поредел, и легкий ветерок донес откуда-то свежий запах воды. Билл остановился и, обернувшись к Стеф, попросил:
— А теперь для полного эффекта закрой, пожалуйста, глаза. Я тебя доведу до места сам, а там увидишь…
Она закрыла глаза и, улыбаясь, последовала за ним.
Наконец Билл остановился, отпустил ее руку и, зайдя сзади, положил ладони на талию Стеф.
— А теперь смотри, — приказал он.
Стеф открыла глаза и покачнулась от внезапно охватившего ее головокружения. Если бы Билл не поддерживал ее, она, наверное, упала бы. Прямо перед нею раскинулась сверкающая на солнце золотом лазурная гладь тихого лесного озера.
— О-о, Билл, это великолепно! — простонала Стеф, не в силах оторвать глаз от восхитительного зрелища. — Боже, какая красота!
Билл улыбался, зарывшись лицом в ее роскошные густые волосы. Он был счастлив, что его сюрприз произвел на Стеф желанное впечатление.
— Я называю это место Озером теней, — пробормотал он, дрожа от возбуждения, вызванного близостью любимой женщины. — Много лет назад я, отправившись ловить рыбу, случайно наткнулся на него.
Стеф повернулась к нему лицом, посмотрев в упор своими карими, блестящими от волнения глазами.
— А кому оно принадлежит?
Билл засмеялся:
— Какая разница? Сейчас только нам с тобой.
Несмотря на все старания Билла держать себя в руках, голос его слегка вибрировал. Он страстно хотел ее, свою любимую женщину, которую ждал столько лет и теперь наконец держал в руках, ощущая ладонями теплоту и упругость ее тела. Билл не отрываясь смотрел на прекрасное и такое родное лицо, но краем глаза также замечал восхитительную округлость ее небольших, но четко очерченных грудей, плотно обтянутых тонкой кофточкой. Желание до краев переполняло его, но все же что-то мешало сделать последний, решающий шаг. Быть может, он ждал ее слишком долго и теперь боялся поверить, что то, о чем мечтал все эти годы, становится реальностью?
— Стеф, я люблю тебя, — словно через силу произнес Билл неожиданно охрипшим голосом. — Я всегда любил тебя и всегда… — Он на мгновение запнулся и, потупившись, все-таки продолжил: — Всегда хотел тебя. Даже тогда, когда мы учились в школе. Но тогда это было невозможно. Меня останавливали и твой юный возраст, и твоя невинность. Но теперь… — Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Теперь мы уже взрослые люди. И свободные. Нам больше ничто не мешает делать то, что мы хотим.
Стеф слышала, как гулко стучит его сердце, и видела, как тяжело вздымается грудь. Она понимала, что Билл прав. Ничто им больше не мешало. И хотела того же, что и он.
Глядя в потемневшие от желания глаза ярко-василькового цвета, Стеф мягко высвободилась из объятий Билла и отступила на несколько шагов, оказавшись почти у самой кромки воды. Дрожащими, непослушными пальцами она расстегнула молнию юбки, и пестрая шелковая материя с легким шуршанием скользнула вниз по ее ногам.
Биллу показалось, что сердце его сейчас лопнет от возбуждения, разлетевшись мириадами докрасна раскаленных осколков. «Боже мой, как же она красива!» — мысленно повторял он, пожирая глазами стройные ноги совершенной формы, пленительный изгиб бедер, словно выточенных из слоновой кости, нежнейший атлас кожи ее живота, открывшийся над тонкой полоской трусиков.
Билл перевел взгляд на лицо Стеф и был поражен тем, как оно изменилось. Ее прежняя стыдливость словно сгорела в пламени неистового желания. Теперь в лучах заходящего солнца ему предстала пылающая вожделением лесная нимфа с рассыпавшейся по плечам копной волос и глазами, сверкающими от страсти.
Будто во сне, Билл смотрел, как медленно, шаг за шагом, она входит в воду, взглядом приглашая следовать за собой. Когда вода дошла до пояса, Стеф протянула ему руку, зовя к себе.
В одно мгновение он скинул с себя одежду и бросился в теплую, как парное молоко, воду. Словно зачарованный, Билл не видел вокруг себя ничего, кроме манящей руки. Когда их пальцы соприкоснулись, Стеф вздрогнула, как от электрического разряда.
— О-о!.. — тихо простонала она, когда Билл заключил ее в свои объятия. — Умираю, как желаю тебя!..
Подняв руки к лицу любимого, Стеф ласкала кончиками пальцев его губы, глаза, лоб. Никогда прежде ей и в голову не приходило, что столь невинные прикосновения могут так возбуждать. Стеф, как женщине, побывавшей замужем, приходилось испытывать влечение, занимаясь любовью. Но лишь теперь она впервые узнала, что такое настоящая страсть, когда все тело бьет неистовая дрожь только оттого, что прикасаешься к телу любимого человека. К телу Билла, ее Билла, самого дорогого для нее мужчины на свете.
А он целовал Стеф в губы, в глаза, мокрые от счастья, целовал нежный шелк шеи, плеч и рук. Его пальцы, не зная ни мгновения покоя, сквозь тонкую, прилипшую к телу ткань ласкали ее отвердевшие соски. Стеф застонала и выгнулась, плотно прижав маленькие упругие груди к его широким горячим ладоням.
Теряя голову от страсти, Билл рванул намокшую материю и, наклонившись, покрывал обнаженную грудь Стеф поцелуями. А его руки тем временем скользнули вниз по ее животу и еще дальше по ногам, увлекая за собой скрученную жгутом узкую полоску трусиков. Когда ловкие и умелые пальцы Билла пустились в обратный путь по внутренней стороне бедра Стеф и стали, поглаживая ее нежную кожу, медленно, но неуклонно подниматься все выше и выше, Стеф почувствовала, что голова у нее плывет, а колени подгибаются.
Он подхватил на руки ее обмякшее, податливое тело и отнес почти к самому берегу, положив на песок, едва прикрытый тонким слоем воды. Здесь, на границе трех стихий — земли, воды и воздуха, при свете последних лучей опускающегося за лес солнца Билл и Стеф слились воедино и одновременно достигли пика наслаждения. И когда недвижную тишину лесного озера разорвал пронзительный женский крик восторга и благодарности, эхо подхватило его, и еще долго в вершинах сосен звенело замирая:
— О-о-о, Билл!..
Домой они возвращались уже в темноте. Стеф ощущала себя девочкой-подростком, только что преступившей грань дозволенного и впервые вкусившей запретный плод. Он держал руль одной рукой. Другая уже привычно лежала на плече Стеф, наполняя ее спокойной уверенностью, какая прежде была ей неведома. Она склонила голову Биллу на плечо и задремала, убаюканная мерным звуком работающего мотора.
— Э-эй, приехали, — ласково прошептал ей Билл, прикоснувшись пальцем к щеке.
Стеф подняла голову и обнаружила, что машина стоит уже перед его домом.
— Давай оставим ее здесь, а я отвезу тебя к Айрин на своей, — предложил Билл.
Стеф грустно вздохнула:
— Ну нет. Давай уж лучше простимся здесь.
Он откинулся на спинку сиденья.
— Стеф, я просто без ума от тебя. Ты это знаешь?
Легкая улыбка скользнула по ее губам.
— Ты сегодня мне это продемонстрировал вполне убедительно.
Он еще раз поцеловал ее.
— Что ж мы так и будем всю ночь целоваться в машине? — шепотом спросила она.
— Это — непростая работа, — засмеялся Билл, — но ведь кто-то должен ею заниматься.
Стеф выпрямилась и оправила одежду.
— Если я немедленно не поеду, боюсь, Айрин позвонит шерифу, — решительно заявила она.
Оба выбрались из машины. Бросив короткий взгляд в сторону дома, Стеф вдруг заметила свет в комнате Джеффа.
— Билл, — удивленно окликнула она. — Посмотри-ка, Джефф, оказывается, дома. А ты вроде говорил, что он собирался сегодня ночевать у Тома.
— Наверное, передумал, — нахмурившись, предположил Билл. — С этими детьми никогда ничего не знаешь наверняка.
Подойдя к Стеф вплотную, он спросил:
— А завтра я тебя увижу?
У них уже было оговорено дать Джеффу время, чтобы отдохнуть после нескольких недель интенсивной работы. Да и, честно говоря, Стеф пока еще не определилась относительно дальнейшего репетиторства.
Она легонько провела пальцем по вороту его рубашки.
— Ты этого хочешь? — спросила она, игриво скосив глаза.
Билл запечатлел у нее на лбу жаркий поцелуй.
— Очень хочу, ты же знаешь.
— Ты мне позвонишь?
— Конечно. Что бы ни случилось!
Он обнял ее и, прижав к груди, поцеловал в губы.
А в доме Билла несколькими минутами раньше Том Маккиган сидел у окна, когда его внимание привлекли отблески фар подкатившего автомобиля.
— О, глянь-ка, твой папаша приехал, — сообщил он Джеффу, отодвинув штору и выглянув на улицу. — Извини, конечно, старик, но мне кажется, ты не совсем правильно оцениваешь ситуацию.
— Что ты имеешь в виду?
— Взгляни-ка сам…
Джефф подскочил к окну как раз в тот самый момент, когда отец подарил Стеф долгий прощальный поцелуй. Кровь бросилась в голову мальчика, щеки запылали огнем, и он, резко развернувшись, пулей вылетел из комнаты.
Мгновением позже Билл уже входил в дом.
— Джефф, где ты? Я уже пришел.
Но Джефф не слышал его. Запершись в ванной и включив воду, он горько плакал от обиды и злости. Если у отца получится что-нибудь со Стеф, что будет с ним? Неужели у этих взрослых всегда так? Почему отцу недостаточно его любви? Неужели ни мать, ни отец так никогда и не смогут полюбить его постоянно?
Билл заглянул в комнату Джеффа и нашел там только Тома, растерянно сидящего на полу.