13
Было жаркое июльское утро. Рейни распахнула ставни, и солнечный свет сверкающим потоком хлынул в комнату. Немного погодя ставни придется снова прикрыть, чтобы защититься от полуденного зноя, но сейчас Рейни с радостью подставила солнечным лучам лицо и руки. Она уже неплохо загорела и чувствовала себя превосходно. Ночью она спала лучше обычного. Ее нервы успокоились, и она была рада, что не поддалась эмоциям и не уехала из Шани. Слава Богу, Рейни прислушалась к мольбам Армана и осталась у бабушки.
Перед ней, как на ладони, мирно дремал раскинувшийся посреди гор городок — словно выплыл из сказки. Внизу под окнами старый садовник Бертил поливал из шланга виноградные лозы, и струи воды рассыпались в воздухе ослепительными брызгами. Ручной полив доставлял старику неописуемое наслаждение. Он еще помнил времена, когда каждая капля влаги была здесь на вес золота и воду нужно было в поте лица черпать из колодца ведром.
Окно ее спальни выходило прямо на посадки лаванды, и воздух был напоен райским ароматом прекрасных цветов. «В этом году особенно хороши будут персики», — подумалось Рейни. Вчера на это обратила внимание и бабушка, с которой Рейни часто гуляла по садам Шани. Рейни с детства помнила, как графиня, надев белое льняное платье и соломенную шляпку, любила обойти сады и огороды.
Что и говорить, Рейни всегда чувствовала себя в Шани счастливой. Особенно если оставалась здесь вдвоем с бабушкой — без матери. Сейчас миссис Оливент тоже была в отъезде. Она отправилась в Лондон, поскольку у нее накопились неотложные дела и нужно было встретиться с банкирами и адвокатами. Она, естественно, не предложила Рейни ехать с ней, довольная, что в своем втором доме дочка будет вдали от Клиффорда, а значит, в безопасности. Сама же Рейни ничего не сказала матери о своем решении порвать с ним. Впрочем, обе пожилые леди знали, что девушка больше не пишет Клиффорду писем, а те многочисленные письма, которые приходили от него, прямиком доставлялись верным почтмейстером графине. В конце июня пришло одно необычное письмо — со штемпелем Норвегии. Графиня не смогла побороть любопытства и распечатала его. Письмо не содержало обычных страстных излияний, но было полно упреков и горечи.
— И никогда не надоест, — заверил он. — Ты такая прекрасная натурщица. Главное, сидишь спокойно.
Произнося последнюю фразу, Арман вдруг вспомнил, что в свое время у него была еще одна натурщица — Ивонн, которая теперь носила фамилию Тибо. Мысль о ней слегка омрачила настроение. Перед тем как уехать в Шани, он получил от нее записку.