Рэйчел казалось, что ей знакомо его имя, что она видела прежде эти глаза, однако она не могла вспомнить, когда это было. К тому же он долгое время находился с Людьми Люка. Что это была за жизнь для молодого парня? И как жили здесь все остальные?
Может, ей нужно заставить его припомнить что-нибудь особенное. Что-нибудь такое, что помогло бы ей узнать, был ли Бобби Рэй мальчиком на побегушках у Стеллы или же, как подозревала Рэйчел, за смертью ее матери, действительно, скрывалась какая-то тайна.
Она уже взялась за дверь, когда та внезапно открылась, и в комнату вошел Люк. От неожиданности Рэйчел вскрикнула.
Черт, до чего же он высокий, даже когда ходит босиком, подумала нервно Рэйчел. Он возвышался над ней, словно башня, и она не сразу заметила, что нелепые длинные волосы Люка намокли от влаги. На его коже блестели капельки воды, туника была не подвязана и свободно свисала с плеч. Рэйчел испуганно застыла на месте, ожидая, что он ее коснется. Вместо этого он прошел мимо девушки и остановился перед очагом, предназначенным согревать комнату в холодные вечера позднего лета в горах Нью-Мексико. Судя по всему, Люк ждал, что Рэйчел покорно последует за ним.
Он закрыл за собой дверь, однако Рэйчел могла легко открыть ее снова и сбежать. Видит Бог, как же ей хотелось сбежать! Рэйчел не хотела сознаться в том, что чувствовала себя в присутствии Люка совершенно беззащитной. Чему же тут удивляться, если она стремилась избежать встречи с врагом, когда все защитные барьеры странным образом рухнули?
— Хочешь сбежать? — проворчал Люк, уставясь на огонь, длинные волосы тяжелым водопадом струились по его спине.
Еще чего, страх это одно, а гордость — совсем другое!
— Нет, — ответила она и сделала несколько шажков к Люку, стараясь соблюдать между ними дистанцию.
— Вот и хорошо, — сказал он, усаживаясь перед очагом. — Я запер дверь.
Она только-только утихомирила расшатанные нервы, а теперь они снова встали на дыбы.
— Зачем?
— Чтобы нам никто не мешал.
Она нервно сглотнула слюну, радуясь тому, что полумрак скрыл румянец, заливший ей щеки.
— Ты же сам говорил, что в Санта Долорес нет запертых дверей!
Он широко улыбнулся, причем в его улыбке не было ни капли святости.
— К моим дверям это не относится. Что же рассказал тебе Кальвин?
— Ничего.
Он поудобней устроился возле очага, скрестив по-турецки ноги.
— Почему? Неужели ты не стала задавать вопросов? Он мог рассказать о том, как мы встретились с ним в тюрьме. Или рассказать о моем детстве.
— На черта мне сдалось твое детство?
— А как же иначе? Неужели тебе не хочется услышать историю о бедном брошенном мальчике, у которого умерла мать, а пьяный папаша только и делал, что колотил сына, как грушу? Впрочем, на самом деле он не был мне папашей, и в этом была вся беда, — он выжидательно посмотрел на Рэйчел.
— Ты не похож на человека с тяжелым детством, — сказала Рэйчел.
— У многих за плечами осталось несчастливое детство, — многозначительно заметил Люк.
— Ты намекаешь на то, что у меня было несчастливое детство?
Рэйчел чувствовала, что он старается подманить ее поближе к себе, но не могла с собой совладать. Пламя отбрасывало на его кожу языческие, колдовские блики. Они таили в себе опасность, и в то же время притягивали ее, словно магнит.
— Да, мне так кажется, — сказал Люк. — Хотя, возможно, ты сама внушила себе эту мысль, и твоей жизни никогда не угрожала реальная опасность. Ты чувствуешь себя оскорбленной и обижаешься на жизнь за то, что она была к тебе несправедлива. И хочешь свалить всю вину на меня, — он загадочно улыбнулся. — Ну так как, подойдешь ближе и сядешь у огня или будешь ломиться в дверь?
По правде говоря, выбор у нее был небогатый. Поэтому она опустилась перед очагом, стараясь сесть как можно дальше от Люка.
— А что случится, если я позову на помощь?
— Сюда прибежит с десяток людей. Но зачем это делать? Ведь я тебя здесь не держу. Ты приехала в Санта Долорес по собственной воле и находишься со мной, потому что сама того захотела. Если ты хочешь уйти, просто скажи мне, и я открою тебе дверь.
— Я останусь, — сказала Рэйчел, с опаской глядя на Люка. — Только пообещай, что не будешь ко мне прикасаться.
— Почему ты боишься, когда к тебе прикасаются?
— Я не боюсь, — не моргнув глазом, солгала она.
— Так ты не боишься чужих прикосновений? Значит, ты боишься меня?
— Нет.
— Нет? — Голос Люка звучал мягко, мелодично, как инструмент всемогущей власти. — Тогда иди сюда.
Он оказался ближе, чем ей казалось, Рэйчел даже смогла рассмотреть капельки воды на его ресницах. Они были длинными и такими темными, что почти скрывали глаза.
— Нет, — сказала она.
— Отвечай на мой вопрос, — голос Люка звучал тихо и настойчиво. — Почему ты боишься чужих прикосновений?
— Я не боюсь. Просто они мне не нравятся.
— Любые прикосновения? Или только мои?
— Не нужно себе льстить, — с горечью рассмеялась она. — Я не люблю, когда меня трогают, и это относится ко всем, без исключений. Тебя касаются, требуют что-то взамен и делают при этом вид, что им есть до тебя дело… — она вовремя спохватилась, хотя понимала, что сказала много лишнего. Поэтому решила пойти в наступление. — А почему ты не любишь, когда к тебе прикасаются?
Он и глазом не моргнул.
— С чего ты взяла?
— Кэтрин сказала, что никому не дозволено к тебе прикасаться. Твой обет воздержания простирается намного дальше сексуальной жизни, ты стараешься избежать любой человеческой близости. Касания, обнимания и даже рукопожатия отменяются.
— А также ласки и поцелуи, — добавил он тихим, чарующим голосом. — Я сам так решил.
— Почему?
Ухмылка, скривившая его губы, была лишена привычной невинной кротости.
— Потому что я люблю власть. Чем больше я отказываю людям, тем большего они хотят от меня добиться. Они охотней идут за мной, готовы ради меня на любые жертвы. Все хотят до меня дотронуться только потому, что я неприкасаемый. Это сводит их с ума.
Она смотрела на него, раскрыв рот от удивления.
— И ты готов в этом признаться?
— Почему бы нет? — пожал плечами Люк. — Ведь это не причинит мне вреда. Все знают, что ты явилась в Санта Долорес, чтобы доставить мне неприятности. Если ты захочешь рассказать правду, тебе никто не поверит.
— А в чем заключается правда? Кто ты на самом деле — новоявленный мессия или на редкость ловкий мошенник?
— То, что тебя гложут сомнения, очень обнадеживает. Как ты считаешь, могу ли я на самом деле быть духовным лидером?
— Нет, — решительно сказала она. — Ты же сам в этом сознался.
— Я ни в чем не сознавался. Рэйчел, все дело именно в этом. Ты не понимаешь основных принципов, на которых зиждется Братство Бытия. Здесь нет святых. У всех нас есть свои недостатки, слабости, душевные изъяны.
— Твои грехи, — резко сказала она.
— Ну вот, ты опять употребила это слово, — скривился он. — У тебя что, нет грехов? Наверное, прекрасно чувствовать себя идеальной в этом несовершенном мире.
— Твои последователи считают тебя верхом совершенства. Они возносят тебя, словно какое-то божество.
— Рэйчел, а что ты обо всем этом думаешь?
Она и представить себе не могла, насколько близко оказались они друг к другу. Рэйчел быстро вскочила на ноги, стараясь оказаться как можно дальше от Люка.
— Я думаю, что ты очень опасен.
— Лишь для тех, кто беззащитен. А как насчет тебя, Рэйчел? Ты беззащитна? — он плавно поднялся, и она поняла, что пропала. — Думаешь, я тебя обижу?
— Нет, — упрямо возразила она.
Бежать к двери не имело смысла, потому что, как сказал Люк, он запер ее на ключ.
— Да, — сказал он.
И приблизился к Рэйчел.
Глава девятая
Он подошел не так уж и близко, сказала себе Рэйчел. Не настолько близко, чтобы коснуться ее рукой, не настолько близко, чтобы она чувствовала тепло его дыхания. И все же он был рядом, окружил ее со всех сторон и, словно воплощенное зло, вторгался в нее, сметая на пути все преграды.
— Бедная богатенькая крошка, — насмешливо прошептал он — Да тебя просто распирает от злости, тебе так и хочется врезать кому-нибудь по роже. Ну давай, ударь меня.
Рэйчел даже не заметила, как ее спина уперлась в стену. Она почти перестала дышать, только чувствовала, как в груди бешено бьется сердце, но ничего не могла поделать, только беспомощно смотреть в его проницательные загадочные глаза.
— Чего ты боишься? Что, по-твоему, я могу с тобой сделать? Может, ты думаешь, что я обладаю некими магическими силами, могу затуманить людям мозги и превратить их в своих рабов?
— Судя по всему, ты с этим отлично справляешься, — дрожащим голосом сказала она.
— Неужели?
— А то сам не знаешь, — она отчаянно пыталась взять себя в руки. — Ты можешь подчинить себе, кого хочешь.
— Но только не тебя.
Он был так близко. Его завораживающий голос прозвучал тихо, словно легкое дуновение ветерка.
Она заставила себя поднять на него глаза и постаралась успокоить свое обозленное испуганное сердце. Для тех, кто искал лишь внешнее проявление красоты, Люк был, действительно, хорош собой. Его серебристо-голубые глаза завораживали таинственной глубиной, а губы, находившиеся так близко возле губ Рэйчел, странным образом тревожили ей душу.
— Ты меня не хочешь, — бесстрастно сказала она. — Тебе хочется… хочется…
— Чего? Завоевать тебя? Уничтожить? Соблазнить?
Последнее предположение было настолько пугающим, что Рэйчел тут же бросилась в атаку.
— Ты такой же, как все мужчины, стремишься доказать свое превосходство. В общем, я поняла. У тебя особый дар совращать людей, сбивать их с толку.
— Я тебя совращаю? Сдираю с тебя ханжеские запреты, которые сковали твое тело, словно стальной корсет?
— Ну вот, ты снова толкуешь о сексе! — запальчиво выкрикнула она.
— О, Рэйчел, — прошептал он низким, воркующим голосом. — Но ведь именно в нем все дело. — Он прижался лбом ко лбу Рэйчел, парализовав все ее мысли. — Разве ты этого не знала? Вот почему ты испугалась.
— Я не… — хотела возразить она, но Люк не дал ей закончить.
— Закрой глаза, — сказал он, и ей почудилось, что его голос проник в самые отдаленные уголки ее души. — Перестань сопротивляться, хотя бы ненадолго. Обещаю, больно не будет. Просто прислонись к стене и позабудь обо всем на свете.
Рэйчел готова была подчиниться. Господи Боже, до чего же ей хотелось поддаться на уговоры Люка. Она закрыла глаза, не найдя в себе сил сопротивляться настойчивому призыву его колдовского голоса.
— Рэйчел, ты обретешь здесь покой. Никакой борьбы. Всю свою жизнь ты с чем-то боролась, но сейчас в этом нет нужды. Просто выкинь из головы все тревоги, дай волю чувствам. Покорись неизбежному. Нельзя выиграть все битвы на свете. Нельзя истребить всех драконов. Позволь кому-то другому сделать это вместо тебя. Всего один лишь раз.
Его голос завораживал сильней, чем слова. В кожу словно впились мелкие иголочки, и Рэйчел почувствовала, как против воли начинает подпадать под магическое воздействие голоса Люка.
— Рэйчел, ты можешь все это обрести. Подумай только. Никакого страха. Никакого гнева. Тебе нужно просто расслабиться. Ты чувствуешь? По твоим венам струится спокойствие. Оно растворяет боль и уносит ее с собой. А ты, свободная, паришь в воздухе, словно пушинка. Ты чувствуешь, как началось исцеление? Как тело и душа, чувства и эмоции сплавляются воедино, обретая гармонию и покой?
Она не могла открыть глаза. Она полностью подпала под чары его голоса. Она не могла вымолвить ни слова, тело перестало ее слушаться. Рэйчел словно попала в какую-то порочную сладостную сеть, и, что самое странное, ей не хотелось спасаться бегством.
— Скажи мне Рэйчел, ты уже моя? Стал ли я владыкой твоей души, твоего тела?
Ей хотелось сказать «да». Больше всего на свете ей хотелось сказать это короткое слово. Но голос отказывал повиноваться, и проклятые слова так и остались невысказанными. Она заставила себя раскрыть глаза и встретилась с циничным взглядом Люка.
— Черта с два, — процедила она сквозь зубы, и все очарование разлетелось вдребезги.
Губы Люка скривились в усмешке, но сам он не двинулся с места. Рэйчел по-прежнему оставалась зажатой между стеной и его поджарым гибким телом.
— А ты твердый орешек, Рэйчел, — проворчал он.
— Так вот как ты вербуешь себе учеников? — спросила она дрожащим голосом. — С помощью гипноза?
— Только самых упрямых. Можешь быть довольна, с тобой я впервые потерпел неудачу. Хотя какое-то мгновение ты все же была у меня в руках.
— У меня иммунитет на тебя, — запальчиво сказала она.
И совершила ошибку. Они оба знали, что это неправда.
— Хочешь, я заставляю тебя взять свои слова обратно? Я могу это сделать, ты знаешь. Причем довольно легко.
На этот раз ей хватило ума промолчать. Люк не показал виду, что разочарован ее молчанием.
Он наклонился к Рэйчел, так что губы коснулись ее щеки, и прошептал на ухо:
— Беги.
Она не могла сдвинуться с места. Потом поняла, что это страх парализовал ей мышцы, и ощутила странную тянущую боль в низу живота. Закрыв глаза, она ощутила холодную влажность его щеки.
— Рэйчел, дверь не заперта. Беги.
Легче сказать, чем сделать. И он об этом знает, с горечью подумала Рэйчел. Чтобы сбежать, нужно к нему прикоснуться. Она должна добровольно положить руки ему на грудь, чтобы оттолкнуть от себя. Это было выше ее сил.
— Отойди, — прошипела она, все еще не раскрывая глаз.
Она почувствовала, как Люк замер на месте. Затем он отошел в сторону, освобождая путь к двери. Она не могла избавиться от мысли, что вся ситуация здорово его забавляет.
Рэйчел снова могла вздохнуть свободно. Она открыла глаза и свирепо уставилась на Люка.
— Я не люблю прикасаться к людям, — процедила она сквозь зубы. — И мне не нравится, когда другие прикасаются ко мне. Я не люблю целоваться, не люблю обниматься, не люблю мужчин и не люблю заниматься сексом. А тебя я просто терпеть не могу.
Пока Люк слушал тираду Рэйчел, его лицо приобрело серьезное выражение.
— Я могу тебя научить, — просто сказал он.
Она посмотрела на мужчину, которого ненавидела так яростно, что готова была убить, и поняла, что он прав. И это открытие ужасно ее напугало.
— Я ухожу, — сказала она.
Он кивнул головой, будто не ожидал услышать ничего другого.
— Я покидаю не только твою вельможную особу, но и Санта Долорес.
Он живо откликнулся на ее слова.
— Вот уж не думал, что победа достанется мне так легко, — буркнул он. — Я ожидал, что встречу более достойного противника.
В душе Рэйчел произошла короткая борьба между гордостью и страхом. Победил страх.
— Та, что сегодня дала отбой, завтра снова ринется в бой!
— Значит, победа не за мной?
— И не надейся! — заявила она. — Можешь считать это маленькой стычкой.
Его улыбка была просто сокрушительной. Рэйчел не могла оторвать от нее глаз. Неудивительно, что люди выстраивались в очередь, чтобы вручить ему свое состояние. Такая замечательная улыбка могла склонить саму Рэйчел встать в очередь вместе с остальными.
К сожалению, ее денежки уже находились в руках у Люка. К тому же ей не нравилось, что мужская улыбка могла оказать на нее столь разрушительное воздействие. Тем более улыбка такого мужчины, как Люк Берделл.
— Как правило, тем, кто слишком быстро покинул Санта Долорес, не разрешается вернуться сюда обратно, — лениво протянул он.
Рэйчел замешкалась у двери, обернулась и посмотрела ему в глаза.
— Но ты ведь позволишь мне вернуться, — сказала она.
На миг ей показалось, что в глазах Люка мелькнуло удивление.
— Конечно.
Он чуть помедлил.
— Но потом я стану соблазнять твой разум и душу до тех пор, пока ты не станешь совсем беспомощной. Затем я так тебя трахну, что ты будешь просить еще и еще. Рэйчел, я сделаю так, что это тебе понравится. Ты не сможешь без этого жить.
Она с треском захлопнула за собой дверь и побежала по безлюдному коридору, ожидая, что ее будет преследовать смех Люка. К тому времени, когда она добралась до своей комнаты, ее тело покрылось холодным потом. Не успела она забежать в ванную, как ее тут же вывернуло наизнанку.