Дебора окинула взглядом книжные полки и машинально задержала его там, где раньше стоял ее альбом. Сердце девушки встрепенулось от радости: он по-прежнему был на своем месте.
— Это ведь ты его сделала, — уверенно сказала Полли, проследив за взглядом кузины. — Реджи нам рассказывал. Он был всегда такой веселый, — добавила она, снова нахмурившись. — А теперь нет, и все из-за этой Миранды.
— Но он помолвлен, и у него сейчас на уме совсем другое.
— Знаешь, они не спят вместе, — заявила Полли, шокируя Деби своей прямолинейностью. — Во всяком случае, здесь. Думаю, это потому, что он не хочет подавать нам дурной пример. — Она состроила забавную рожицу, и Дебора отметила, что шестнадцатилетнюю Полли нельзя назвать неосведомленной в вопросах секса. — Мне кажется, что Реджи совсем не любит эту противную Миранду. Он никогда ее не обнимает.
— Полли, не думаю, что тебе следует рассказывать мне об этом, — слабо запротестовала Деби, тут же представив себе, как Реджи обнимет свою невесту, запускает пальцы в ее темные волосы, разметавшиеся по подушке, зарывается в них лицом…
Она проглотила комок в горле, борясь с фантазиями, которыми мучила себя в юности. Тогда она так погружалась в свои мечты о том, как Реджи занимается с ней любовью, что почти физически ощущала его тело в своей девичьей постели.
— Почему, если это правда? — упрямо возразила Полли.
— Может, все еще наладится, — заметила Деби, еще больше проникаясь симпатией к кузине.
— Будет! Миранда только и ждет, чтобы выставить нас отсюда. Я слышала, как она говорила своей матери, что не собирается терпеть, чтобы «тут болтались эти девчонки». — Девочка сдвинула брови. — А Реджи и женится-то на ней только из-за нас… Я слышала, как миссис Хадсон, жена викария, сказала ему, что «девочкам нужна женская рука», а меньше чем через месяц он обручился с Мирандой.
— Я уверена, что это простое совпадение, Полли, — твердо сказала Деби.
— А я так не думаю. Если бы он действительно хотел жениться, то почему до сих пор этого не сделал? Знаешь, он ведь уже старый, — заявила Полли с презрением юной особы, которая любого старше восемнадцати записывает в глубокие старики. — Ему уже тридцать семь, и он никогда не был помолвлен.
— Был… очень давно, — мучительно выговорила Деби. Она заставила себя сделать это признание, когда увидела в глазах Полли решимость любыми средствами расторгнуть помолвку Реджи.
Нельзя допустить, чтобы он снова страдал, с горечью сказала себе Деби, глядя в хорошенькое, раскрасневшееся от возмущения личико кузины. Вероятно, судьба предоставляет мне шанс искупить свою вину и навсегда освободиться от гнета прошлого, подумала она.
— Когда? — мгновенно заинтересовалась Полли. — Когда ты жила здесь? А что случилось?
— Это было давно, — глухо промолвила Дебора, проклиная себя за неосторожность, и твердо добавила: — Я приехала сюда не за тем, чтобы разговаривать о Реджи…
— Но тебе ведь тоже не понравилась Миранда? — хитро спросила Полли. Деби почти напугало то, что она не может опровергнуть это утверждение. — А у тебя есть бой-френд? — сменила тему девочка, и она, успокоившись, отрицательно покачала головой.
— Нет, и я не намерена обсуждать с тобой свою личную жизнь, дорогая. Ты просила меня приехать, и я постараюсь убедить Реджи оставить вас с Джин дома. Я не уверена, что добьюсь успеха, и ты должна пообещать, что если мне это не удастся, то не будешь пытаться обидеть брата.
— Такого обидишь, как же! — вспыхнула Полли, и Деби припомнила, что когда-то была такой же пылкой.
— Пойми, твои попытки расстроить его помолвку ранят его, — спокойно пояснила она и задумчиво добавила: — А ты уверена, что действительно не хочешь в интернат? Там может оказаться очень даже неплохо…
— Нет, — тряхнула головой Полли, и при виде блеснувших в ее глазах слез сердце Деби растаяло.
Прошло столько лет с тех пор, как они в последний раз виделись. Но сейчас связь между ними воскресла, и для Деби не было ничего более естественного, чем распахнуть объятья, прижать к себе эту угловатую девочку и гладить по голове, пока та всхлипывала на ее плече.
— Милая, я сделаю все, что смогу… но ведь твой опекун Реджи, а не я.
— Ты можешь остаться здесь и присматривать за нами, — сказала Полли, шмыгая носом и откидывая упавшие на глаза волосы. — И тогда у Миранды не будет предлога отослать нас из дома.
— Остаться здесь? — растерялась Деби. — Но, детка, я не могу…
— Почему? Ты будешь работать здесь точно так же, как в Лондоне, и поскольку у тебя нет бой-френда и ничего такого…
Слушая девочку, Дебора поняла, что та давно продумала весь план до мелочей, и посмотрела на нее с невольным уважением. Она забыла, что подростки не способны вставать на точку зрения другого человека, а ей следовало бы помнить, как опасно бывает такое простодушие.
— Полли, это невозможно.
— Но тебе не нужно оставаться навсегда… Только на несколько месяцев, пока Реджи не найдет подходящую домоправительницу, которая станет присматривать за нами. Знаешь, с тех пор как миссис Кросби ушла, никто не хочет у нас работать, потому что Реджи вечно пребывает в скверном настроении, а Миранда всюду сует свой нос. Останься, Деби. Ты нам так нужна…
«Ты нам нужна». Какое сладкое искушение было в этих словах. В глубине души Дебора знала, что больше всего на свете хочет остаться здесь с…
Со своей семьей, уговаривала она себя, стараясь не замечать, как предательски затрепетало ее сердце. Но она не может этого сделать. Да и Реджи никогда не позволит ей остаться, а даже если и смирится с ее присутствием, то лишь на время. Рано или поздно они с Мирандой поженятся и…
Заблудившись в лабиринте своих мыслей, Деби услышала, как Полли что-то сказала, и машинально кивнула головой.
— Ты согласна? У-ра-а-а! — раздался восторженный возглас. — Я так и знала, что ты согласишься! Подожди, я только скажу Реджи.
И не успела Дебора остановить девочку, как та мигом выскочила из комнаты и помчалась вниз по лестнице. Дебора бросилась вслед за ней и, добравшись до двери кабинета, услышала, как Полли, задыхаясь от счастья, крикнула:
— Реджи, угадай, что я тебе скажу! Деби остается присматривать за нами. И нам не надо ехать в интернат! Правда, здорово?!
— Ах вот как? — раздался из глубины комнаты низкий голос. В нем прозвучали гнев и неясная угроза.
— Да, — обреченно сказала Деби и вошла в кабинет, дрожа от переполняющих ее эмоций. — Придется тебе с этим смириться, Реджи. Это все еще мой дом, мой и девочек.
Полли изумленно посмотрела на брата и уже открыла рот, чтобы что-что сказать, но тот удержал ее.
— Полагаю, мне не удастся повлиять на твое решение?
— Совершенно верно, — резко ответила Деби и, как только звук ее голоса растаял в напряженной тишине, осознала, что намеренно отрезала все пути к бегству, сама себя загнав в ловушку.
А как иначе можно было назвать жизнь с Реджи под одной крышей? Она так долго старалась избежать этой ситуации, и вот… Страх промелькнул в ее глазах, и циничная усмешка, появившаяся на его губах, говорила, что он заметил это.
— Мне нужно позвонить, — холодно заявила Деби, вскинув подбородок. Только гордость удерживала ее от постыдного бегства.
Если бы Реджи узнал, что она ввергла себя в эту пучину из желания защитить его… спасти от вторичного расторжения помолвки… Поверил бы он в это? Судя по тому взгляду, который он бросил на нее, вряд ли.
4
Из двух сестер Полли явно побойчее, машинально отметила про себя Деби, слушая болтовню девочек, помогавших ей готовить ужин, но не вникая в ее суть.
Судя по всему, с того времени, как с Реджи случилось несчастье, вся семья питалась консервами и полуфабрикатами из супермаркета, которые требовалось только разогреть. Оказалось, что ни одна из кузин не умеет готовить, и Деби решила как можно скорее исправить этот недостаток. Она искренне считала, что представительницы прекрасного пола могут и должны занимать передовые позиции в бизнесе, науке и искусстве, а не ограничиваться ролью матери и хозяйки дома, но не видела ничего хорошего в том, что современные девушки не способны приготовить элементарный обед.
Вспоминая, как ее мать, а потом тетя Элиза терпеливо учили ее вести хозяйство, Деби могла лишь пожалеть девочек, у которых не было таких замечательных наставниц. И почему ей раньше не приходило в голову, что она нужна здесь? Что может хоть в какой-то мере отплатить за любовь и доброту, которой в свое время окружили ее тетя и дядя?
Потому что ты не замечала ничего вокруг, кроме собственных страданий и страхов, пытаясь найти хоть какое-то разумное оправдание своему поступку, сказала она себе.
Все эти годы ее мучили ночные кошмары, принуждая вернуться в прошлое, к Реджи, к тому, что с ним связано. И вот она здесь, но он не имеет к этому возвращению ни малейшего отношения. Даже наоборот, предпочитает забыть о том, что случилось. А она никогда не сможет избавиться от этих воспоминаний… Никогда.
— А что ты делаешь? — удивленно спросила Полли, прерывая ее невеселые размышления.
— Тесто для пирога, — ответила Деби, стараясь, чтобы голос ее не дрогнул.
Она нашла в буфете банку консервированного мяса и, решила, что из него выйдет неплохая начинка. Тетя Элиза пекла восхитительные пироги, Реджи просто обожал их, и когда Деби впервые представила на суд родных свое произведение кулинарного искусства, расхваливал его на все лады, несмотря на то, что ей было еще очень далеко до шедевров его матери.
— А это зачем? — вступила в разговор Джин, увидев, как Деби покрошила на тесто кусочки масла и начала его раскатывать.
— Так готовят слоеный пирог, — ответила Деби и, задумавшись, спросила: — Разве миссис Кросби не пекла вам?
— Она всегда покупала в супермаркете замороженное тесто, говоря, что возиться с ним самой означает только понапрасну терять время, — пожала плечами Джин и добавила: — И вообще она готовила не очень вкусно. Правда, Полли?
— Нормально, — хмуро отозвалась ее старшая сестра. — Уж получше, чем миссис Кэрри и, тем более чем эта Миранда…
— Кто такая миссис Кэрри? — поинтересовалась Деби, старательно игнорируя упоминание о Миранде и вызов, промелькнувший в глазах Полли.
У Деборы вдруг возникло неприятное ощущение, что та очень умно и тонко манипулирует ею, но она отбросила эту мысль, приписав ее своим расходившимся нервам.
— Она была у нас экономкой после того, как ушла миссис Кросби, но тоже не задержалась надолго, — ответила Джин.
— А кто тут сможет жить? После несчастного случая у Реджи совершенно испортился характер. И когда он сделал миссис Кэрри выговор по поводу плохо смолотого кофе, она заявила, что ноги ее не больше будет в нашем доме, — язвительно подтвердила Полли.
— И с тех пор никто не занимался хозяйством?
— Реджи давал объявления, но не нашел никого подходящего. Вермонт-хаус расположен довольно далеко от деревни, и к нам неудобно добираться. К тому же Реджи хочет, чтобы экономка не только занималась хозяйством, но и присматривала за нами, — рассказывала Полли, с интересом следя, как Деби снова и снова складывает тесто и раскатывает его. — А зачем ты так делаешь?
— Потому что… потому что так меня научила ваша мама.
— Мама? Расскажи нам о ней, Деби. Какая она была? — попросила Полли.
— Пожалуйста, расскажи, — эхом вторила старшей сестре тихоня Джин.
Деби изумленно посмотрела на кузин.
— Разве Реджи вам не рассказывал? Я ведь прожила с тетей Элизой всего несколько лет.
— Рассказывал, — вздохнула Полли, — но ты ведь знаешь, какой он. Мужчины, по-моему, вообще ничего не понимают в жизни, — добавила она тоном многоопытной матроны, и Деби прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Я не сомневаюсь, что он все рассказал бы вам, если бы вы объяснили, что именно вас интересует, — заметила она.
Дебора знала, что Реджи обожал свою мать, но когда родились его сводные сестры, был уже совсем взрослым. А его память хранила черты юной женщины, которая принадлежала ему одному.
Сама Деби запомнила тетю Элизу мудрой сорокалетней женщиной, прекрасной матерью, безупречной женой и замечательной хозяйкой. Ее любви, тепла и заботы хватало на всех членов семьи. Она увлекалась коллекционированием старинного фарфора и прекрасно в нем разбиралась.
Продолжая заниматься приготовлением пирога, Дебора пересказывала кузинам впечатления своей юности.
— Тетя Элиза любила возиться в саду, — рассказывала она, — и много времени проводила в огороде. Помню, она выращивала овощи и ягоды. Каждую осень мы варили джемы и варенье, она даже умела готовить мармелад…
— Мне тоже нравится заниматься этим, — вставила Джин, — но садовник Сэм, который приходит к нам дважды в неделю, не любит, когда мы вертимся у него под ногами.
— Рассказывай дальше, — теребила Деби Полли.
Она поставила локти на стол и, подперев подбородок кулачками, не сводила с кузины глаз. Обычно бледное, ее личико разрумянилось, и непокорный локон упал на глаза. Деби машинально потянулась и заправила кудрявую прядь за ухо, уловив вспыхнувшую в глазах девочки радость.
Как, должно быть, недостает им женской ласки, которая ей самой в свое время казалась само собой разумеющейся, вдруг устыдившись, подумала Деби. Да, она лишилась родителей, но переехав к тете, снова была окружена заботой и вниманием, ни разу не усомнившись в их искренности. Тепло, вспыхнувшее в глазах Полли, красноречивее всяких слов говорило о том, как ее кузины истосковались по нежности, как мечтают, чтобы она осталась… чтобы любила их.
— Я должна была вернуться раньше.
Деби не сообразила, что произнесла эту фразу вслух, пока не услышала знакомый голос.
— И что же тебе помешало сделать это?
Она резко обернулась и увидела в дверях Реджинальда.
— Не мешай, Деби рассказывает нам о маме, — сердито бросила Полли. — Про мамин огород… и варенье…
— И показывает, как мама делала тесто, — добавила Джин.
Увидев выражение глаз Реджи, Деби всей душой потянулась к нему. Ей вдруг отчаянно захотелось объяснить, что он не понимает, как важны для его сестер такие мелочи. Ведь мужчины никогда не придают значения умению женщины превращать дом в настоящий семейный очаг, в нечто большее, чем просто уютное, комфортабельное жилище.
Но Деби подавила это желание и спокойно сказала, намекая на то, что у него самого перед глазами был пример отчима:
— Знаешь, не только мальчикам нужно влияние взрослых. — И вдруг побледнела, припомнив, как Реджи говорил ей когда-то, что его жена будет примером для Полли и Джин.
Интересно, что сталось с той девушкой, на которой он когда-то собирался жениться? Увы, она не смела задать этот мучивший ее вопрос. Знала ли первая невеста Реджинальда об истинной причине скоропалительного бегства Деби?
Оглядываться в прошлое — пустое занятие, оборвала она себя. Теперь уже ничего не исправишь, как бы она того не хотела.
— Скоро ужин, — Деби тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и сосредоточенно занялась пирогом.
— Отлично, — кивнул Реджи. — После ужина поговорим у меня в кабинете.
Напряженную тишину нарушил тревожный голосок Полли:
— Но ведь Деби останется с нами, правда, Реджи? — Он не ответил, и девочка с вызовом продолжала: — Мы с Джин хотим, чтобы она осталась. Поэтому я и написала ей. Господи, ну почему со взрослыми всегда так трудно? — в отчаянии воскликнула Полли. — Всем прекрасно известно, что когда-то ты поссорился с Деби и она уехала, но кого бы я об этом ни спросила, все притворяются, что впервые слышат эту историю. Неужели вы не можете помириться? Во всяком случае, нам ты всегда даешь подобный совет!
Нужно что-то сказать, лихорадочно думала Деби, найти какие-то правильные слова. Она не могла видеть, как Реджи вдруг побледнел и, словно окаменев, молча глядит на нее.
— Мы не ссорились, Полли, — спокойно сказала Деби. — Просто когда-то я поступила очень, очень плохо… и…
Она с надеждой повернулась к Реджинальду, безмолвно моля о помощи.
— Ты права, Полли. — Он, прихрамывая, подошел к столу и обнял сестренку за плечи. — Я давно хотел, чтобы Деби вернулась, и обещал вам, что так и случится. Теперь она здесь, и я не собираюсь уговаривать ее уехать. Кстати, не пора ли вам заняться уроками? — сухо закончил он.