Глава 1
— Доброе утро самой неромантичной девушке на свете!
А я была уверена, что он меня не заметил. Когда я проходила мимо, он сидел спиной ко мне и что-то оживленно рассказывал своим соседям по столику. Они хохотали, он выглядел очень довольным. Насколько можно судить по затылку.
А теперь он стоит рядом со мной и радостно ухмыляется.
— Удивительно, что мы уже второй раз случайно встречаемся.
Вообще-то, как минимум третий.
— Город маленький, — буркнула я.
— Но отелей тут достаточно, а мы оказались в одном.
Я пожала плечами, всем своим холодным и равнодушным видом говоря: ну и?
— Как ты после вчерашнего?
— Просохла. А как дела у вас?
Я улыбнулась дежурной приветливой улыбкой, так как заметила устремленный на меня со стороны бассейна взгляд.
— То есть мы на «вы»? — удивился он. — Типа коров вместе не пасли и на брудершафт не пили?
Я продолжала улыбаться.
— Именно, — сказала я. — И, очень вас прошу, держитесь от меня подальше. Минимальное желательное расстояние — три метра.
Он вытаращил глаза. Я его вполне понимаю: то, что я говорила, совершенно не соответствовало выражению моего лица. Но так уж получилось.
Я одарила его прощальной ослепительной улыбкой, развернулась и проследовала в холл отеля. Не сомневаюсь, что он стоял и смотрел мне вслед, забыв подобрать отвисшую челюсть.
Я поздоровалась с Мариной, дежурившей сегодня за стойкой.
— Все в порядке?
— Да, — кивнула она. — Три номера с утра освободились, сейчас там уборка, вечером будет заселение.
— Отлично. А что насчет расписаний и афиши?
— Вон, на стенде. Я с утра распечатала и повесила.
— Замечательно.
Марина — прекрасный работник, никогда ничего не забывает. Я подошла к стенду, окинула взглядом розовые листочки в витиеватых рамочках с расписаниями автобусов, теплоходов и электричек. Афиша на ближайший месяц тоже была в наличии, такая же розовая, с каким-то сложным шрифтом. Я бы, конечно, выбрала что-то более нейтральное, ну да ладно.
Неожиданно я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. В общем-то, я сразу поняла, кто это, но на всякий случай всмотрелась в глянцевую поверхность стенда. Точно, он. Белая футболка с черным принтом, взъерошенные вихры и белые зубы, которые отсвечивают даже в таком сомнительном зеркале. Чему он улыбается, хотела бы я знать?
Не потрудившись оглянуться, я пошла в сторону столовой, но, оказавшись за углом, изменила направление и повернула к подсобным помещениям. Склад прекрасно подойдет для моих целей. Поравнявшись с неприметной дверью, я распахнула ее, вошла и затащила за собой того, кто шел за мной следом.
Он удивленно хлопал глазами, но сопротивляться не пытался. Кажется, он даже обрадовался такому повороту событий.
— Вот, значит, как. Никогда бы не подумал…
Окинув взглядом стеллажи, заполненные пачками порошка, рулонами туалетной бумаги и упаковками салфеток, он выдал:
— А что, обстановка вполне себе романтическая.
— Тебя что, заклинило? — не выдержала я. Получилось почти визгливо.
— Радостная новость: мы снова на ты, — спокойно констатировал он. И протянул руку.
Я мгновенно отдернула свою.
— Без рук!
— Без рук? — удивился он. — Оригинально. Только губы?
— Какие еще губы! Да ты просто дятел. Нет, не просто — романтичный дятел.
Он засмеялся.
— Разве ты не для… — он сделал неопределенный жест рукой, — романтики меня сюда затащила?
— Как ты меня достал с этой своей пошлой романтикой!
— Да я не имел в виду ничего пошлого. И вчера тоже. Только романтичный поцелуй. Один.
Он снова протянул руку к моей руке.
Я знала, что дед с минуты на минуту спустится вниз, чтобы лично проверить работу электрика, менявшего перегоревший кусок проводки. И будет искать меня. Мне бы очень не хотелось, чтобы он застал меня за выяснением отношений с нашим постояльцем. На прошлой неделе он с громким скандалом выдворил из отеля одного озабоченного товарища, который не давал мне проходу, каждый раз при встрече пытаясь распускать руки. Я прекрасно с ним справлялась, руки его оставались без дела, но деду показалось иначе.
Честно говоря, это становится проблемой. У деда просто мания какая-то по поводу меня и всех окружающих мужчин. Ему кажется, что каждый из них готов подкрасться из-за угла, наброситься и обесчестить. Во-первых, это чушь. Во-вторых, я давно взрослая и у меня, благодаря работе, большой опыт по усмирению всех видов нахалов. А поведение деда вовсе не идет на пользу нашему отелю. Новый скандал нам совсем ни к чему.
Поэтому я сказала пылкому Ромео:
— Вылезешь в окно. Там всего пара метров до земли. Обойдешь здание и вернешься к бассейну.
— Чего? — у него снова отвисла челюсть.
Я убрала с подоконника коробки с резиновыми перчатками и моющим средством.
— Ты хочешь, чтобы я вылез из окна?
— Я вроде все буквы выговариваю.
— Это что, типа, ролевая игра? — обрадовался он.
Я посмотрела на него так, что его иллюзии рассеялись.
— Это немного странно, — он не двинулся с места.
— Да вылезай уже! — в коридоре раздался голос деда. — Ты можешь просто делать, что тебе говорят? — разозлилась я.
— Ладно, ладно.
Он сел на подоконник и свесил ноги вниз.
— Вообще-то, я боюсь высоты. А тут вовсе не пара метра. Как минимум два двадцать.
— Ну и замечательно, — сказала я и толкнула его.
Я успела захлопнуть окно до того, как вошел дед.
— Ты чего тут делаешь? — спросил он.
— Гуляю, — хмуро буркнула я.
Лучшая защита — нападение. А если начать оправдываться, тебя точно в чем-нибудь заподозрят.
Да, получилось, действительно, немного странно. Вообще-то я планировала доходчиво объяснить этому дефективному романтику, что я на работе и приставать ко мне с романтическими предложениями категорически запрещено. Сделать это нужно было достаточно жестко, чтобы у него не осталось сомнений, и при этом так, чтобы дед не увидел. Но в жизни редко все идет по плану, вот и в этот раз вмешались обстоятельства. Придется отложить воспитательную беседу на будущее.
Вчера вечером был сильный ливень, просто сумасшедший. А я возвращалась от Ники пешком — решила прогуляться. Она, конечно, уговаривала меня вызвать такси, мол, нормальные люди при надвигающихся тучах и раскатах грома не гуляют. Но я была уверена, что тучи повисят-повисят над горами, да и уйдут восвояси, как уже было несколько раз на этой неделе. Поэтому от зонта отказалась.
На самом деле, не только поэтому. Я была зла на подругу, но сказать ей об этом не решилась. Зато решилась не брать зонт, который она мне настойчиво предлагала. Ну и кому стало хуже от такого завуалированного протеста?
Не люблю лезть в чужую жизнь с советами, особенно если не просят. А она не только не просила, но и точно обиделась бы, если бы я откровенно высказала бы ей все, что думаю о ее драгоценном Эдуарде и его образе жизни.
— Я чувствую себя такой легкой, воздушной! — восторженно верещала Ника.
— Как безе? — не могла удержаться от сарказма я.
— Сама ты безе. Как балерина Анна Павлова.
Она попыталась встать на цыпочки и покружиться.
— Один в один, — сказала я.
А потом она стала угощать меня ужином. Я ничего не имела против салата с кедровыми орешками, но от пророщенной гречки и неаппетитной зеленой жижи из авокадо категорически отказалась.
— Мне тоже сначала не нравилось, — призналась Ника.
Ни за что не поверю, что сейчас ей это нравится. Особенно жижа. Хотя сама она, похоже, в это верит. Ну что ж, любовь зла, об этом все знают. И можно полюбить какое угодно травоядное животное, и даже самой попытаться стать такой же травоядной.
И пусть бы она себе ела разные сорняки, раз это делает ее счастливой. Я бы не возражала. Вот только я абсолютно уверена в том, что счастье это продлится недолго, и в самое ближайшее время она будет рыдать у меня на плече, проклиная злосчастного Эдуарда, ради которого так старалась, а он не оценил. Я давно поняла — из личного опыта и наблюдения за окружающими — что отношения, в которых один из участников изображает того, кем на самом деле не является, обречены на провал. Природа все равно возьмет свое.
Ника обожает итальянскую кухню, а итальянцы отнюдь не сыроеды. Без пиццы и спагетти она долго не протянет. Да и не в пицце дело. Клевать зернышки, глядя на закат, а потом в девять вечера ложиться спать — это точно не ее. Моя подруга любит веселиться до утра, спать до обеда, а после обеда, в промежутках между интенсивной работой над проектами, писать мне сообщения с умопомрачительными планами на ближайшие и следующие выходные.
В общем, уходила я от Ники не в лучшем настроении, без зонта и без мира в душе. На полпути меня застал дождь. Если бы я не была так погружена в мысли о Нике и ее будущих разочарованиях, то, может, заметила бы, что тучи сползли с гор и угрожающе нависли над городом. Но я проморгала тот момент, когда еще можно было зайти в ближайшее кафе или спрятаться на остановке и вызвать такси.
Дождь шел всего полминуты, а я уже была абсолютно мокрая, как лягушка в пруду. Платье прилипло к телу, волосы к лицу и спине. Пока что мне было тепло, но я знала, что очень скоро начну стучать зубами. Дождь хотя и летний, но довольно прохладный, да еще и ветер дует с моря. Зря я все-таки не взяла зонт.
Как назло, поблизости не было никакого укрытия — я как раз дошла до пустынного начала набережной, где нет ни одной, даже самой захудалой, кафешки и вообще ничего с крышей. Хотя… кое-где спрятаться все же можно. Я вспомнила, что над одним из спусков к морю есть навес, небольшой, но вряд ли там сейчас аншлаг, так что для меня местечко должно найтись.
До навеса было еще метров двести, так что я побежала, хлюпая босоножками по лужам и мечтая о горячей ванне, в которую я непременно залезу, как только окажусь дома. И возьму с собой большую чашку чая с медом. Нет, лучше бокал с горячим глинтвейном. Литровый.
Дождь, как будто обидевшись на мои мысли, припустил еще сильнее. Стена из воды была такой плотной, что я ничего не видела на расстоянии вытянутой руки. Поэтому и его заметила только в тот момент, когда с разбегу влетела под навес. Вернее, даже не увидела, а почувствовала — я попросту в него врезалась. Он издал какой-то звук, вроде «ой», видимо, не ожидал моего стремительного появления из-за пелены дождя.
— Извините, — пробормотала я, переводя дух.
— Да ради бога, — он уже не только пришел в себя, но и успел, не особо скрываясь, окинуть взглядом мое прилипшее платье.
Я тоже его оглядела, безо всякого смущения. Почти сухой, высокий, в белых кроссовках, художественно рваных штанах и джинсовой куртке. Самоуверенная улыбка властелина мира, элегантно взъерошенные волосы, бледная кожа. Видимо, приехал отдыхать совсем недавно.
Я отвернулась, чтобы полюбоваться морем. С таким же успехом можно было смотреть в любую другую сторону, видно все равно ничего не было. А куда девать глаза, когда оказываешься на крошечном сухом пятачке посреди бушующей стихии, лицом к лицу с незнакомым человеком? В лифте люди обычно смотрят в стену или достают из кармана телефон.
— Прекрасная погода, не правда ли? — О, похоже, он решил начать светскую беседу. Главное, тему выбрал самую традиционную.
— И не говорите, — отозвалась я в том же тоне. — Замечательно освежает. А вы давно приехали на отдых? — Теперь моя подача. Нет, ну а что? Не молчать же, насупившись, как сыч.
— А почему вы так уверены, что я приезжий?
— О, это совсем не трудно определить. У вас брюки в носки заправлены. Местные так не носят.
Он опустил глаза вниз и рассмеялся.
— Один-ноль.
Я, вообще-то не играю.
Дождь в центр площадки под навесом не попадал, зато ветер гулял беспрепятственно. Еще немного — и я начну стучать зубами вовсе не в переносном смысле. Может, снять босоножки и рвануть бегом домой? Добегу минут за пятнадцать, а там — горячая ванна… Я мечтательно вздохнула.
А потом вздрогнула — от его прикосновения. Он накинул мне на плечи свою почти сухую джинсовую куртку. Я так замечталась о горячей ванне, что даже не заметила, как он ее снял. А руки у него теплые. Значит, еще не замерз, так что отказываться не буду.
— Не стоило беспокоиться, — вежливо произнесла я. — Я начну синеть не раньше чем через пять минут.
— Вы слишком самонадеянны. У вас губы уже синие. Меня это тревожит.
— Большое спасибо.
Его лицо с самого начала показалось мне знакомым, но последние сомнения рассеялись после того, как я увидела татуировки: на одном плече какая-то извилистая загогулина, возможно, хвост существа, скрытого футболкой, на другом — угловатые узоры, образующие широкий браслет. Точно, это наш постоялец из люкса на шестом этаже. Я бы сразу его узнала, если бы при предыдущей встрече смотрела в лицо, а не разглядывала художественные изображения на руках. Правда, я видела его только сбоку и со спины, но, тем не менее.
Значит, я не ошиблась. Он, действительно, приехал только вчера. А еще я знаю, что он живет в Москве, а родился то ли в Самаре, то ли в Саратове. Все это мне пришлось самой переносить из журнала в компьютер, так как Светлана, сменщица Марины, отпросилась вчера к стоматологу. Правда, я точно не помню, как его зовут. То ли Алексей, то ли Александр. То ли вообще Афанасий.
— А вы тоже здесь отдыхаете? — спросил он.
— Вроде того. Давайте лучше поговорим о вас.
— Обо мне? — он искренне удивился.
— Вот, например, откуда вы приехали? Я легко могу это угадать.
— По носкам?
— Почти. По кроссовкам. В белых кроссовках «Reebok» ходят преимущественно москвичи.
— Да ладно.
Он снова уставился на свои ноги.
— А вы, наверное, из Питера. Только питерцы испытывают к москвичам такую ничем не прикрытую неприязнь.
А что, он почти угадал. Я, и правда, училась в прекрасном городе на Неве четыре незабываемых года.
— Но только не я и не к вам. Вы же не настоящий москвич.
— Почему это?
— Потому что родились вы в другом месте. В городе на большой реке.
Вроде, и Самара и Саратов стоят на Волге.
— Вы гадалка или ведьма? — поразился он.
Я только хмыкнула. Что-то меня понесло. Надо притормозить. Этот дождь собирается когда-нибудь заканчиваться? Я нетерпеливо посмотрела на небо. Потом достала из сумочки телефон, который, к счастью, не промок и нормально функционировал. Так, прогноз погоды. По часам. В восемь дождь, в девять сильный дождь, в десять тоже дождь.
Я изо всех сил старалась отодвинуться от него подальше, но как только расстояние между нами увеличивалась, у меня начинала мокнуть спина, или бок — навес не мешал брызгам лететь со всех сторон. Видимо, он все время наблюдал за моими тщетными попытками. Хоть я и не поднимала глаз от телефона, зарывшись в соцсети, но слышала с его стороны что-то вроде приглушенных смешков. Ну все, пора уходить. Обычно такие сильные ливни долгими не бывают, но этот, видимо, какой-то особенный. Его куртка, поначалу приятно теплая, давно намокла от брызг и совершенно не греет. Надо собраться с духом и бежать домой.
Засунув телефон в сумку, я подняла глаза и чуть не отпрянула назад. Потому что он в один шаг преодолел разделявшую нас нейтральную территорию. Через мгновение я почувствовала его дыхание на своем лбу, а руки на талии.
— Ты совсем замерзла, — прошептал он мне в ухо.
— Это не повод меня лапать, — я попыталась освободиться от его рук.
— Да ладно тебе. Я теплый, а тебе нужно согреться, иначе дело может дойти до воспаления легких.
Он, и правда, был теплый. Даже горячий. А я, и правда, очень-очень замерзла.
— У меня не бывает воспалений легких, — сообщила я.
Еще минутку погреюсь и пойду.
Но он не дал мне минутки. Его руки поползли вверх, дыхание участилось, и, кажется, губы уткнулись в висок.
Я отстранилась и посмотрела на него, вложив во взгляд все доступное мне возмущение.
— Да ладно тебе, — его руки не перестали двигаться. — Это же так романтично. Ты, я, дождь.
Я засмеялась. Не мило захихикала, а издевательски загоготала. Тоже мне, романтик. Мелодрам насмотрелся или ходил на курсы пикапа? Я выскользнула из его куртки, оставив ее в его руках, и ступила прямо в лужу, под упругие струи дождя. Не такой уж он холодный, этот дождь. А даже если и холодный, мне не помешает остыть.