Парень устало вздохнул и перехватил кисти рук Минако, крепко сжав их:
— Поверь, я сам напуган не меньше твоего, но не имею права показывать это тебе. Это все гораздо сложнее наших отношений, — Чиба пристально посмотрел в блестящие от слез глаза Айно. — Я помню только как вышел на балкон. И чувство, будто я должен идти, спасать кого-то. Это как зов Ктулху. А дальше — провал. Ты даже представить себе не можешь, каково это — стоять в одном исподнем посреди улицы, не понимая, что происходит… Если бы я мог рассказать больше… Или хотя бы понять, в чем дело…
Минако порывисто обняла его, прижавшись щекой к груди. Потом, отстранившись, и положив ладони на его плечи, твердо произнесла:
— Никогда больше ничего не скрывай от меня. Что бы ни случилось, просто знай, что я никогда не осужу тебя.
— Обещаю, — последовал ответ, и Айно, вздохнув с облегчением, вновь забыла себя в объятьях любимого мужчины.
====== 10. История Усаги, или воспоминания о том, как плакса стала воином ======
Come on you’re the one to win the fight
All the fear has gone into the light
You’ll beat every single demon now
Come on, Sailor Moon
Sailor Moon!
Super Moonies_Come on, Sailor Moon!
Усаги шла по улице, беспечно размахивая изрядно опустевшей корзинкой. Несмотря на нелестные высказывания Мако и Мамору о ее стряпне, почти все приготовленное было съедено за милую душу, да еще и под дружескую беседу. Остатки девушка сложила обратно по контейнерам — дома братец Шинго доест, когда прибежит голодный из колледжа. Побурчит, поиздевается, бросит свой дурацкий комментарий по поводу качества приготовленного, совсем как тот несносный пижон Чиба, и все равно съест.
Ох уж этот Мамору!
От негодования девушка даже остановилась. Гневная волна поднялась в душе, заливая лицо нежным румянцем, и тут же опала. На смену ей пришло ноющее чувство раздражения. Усаги покачала головой, вздохнула и двинулась дальше, размышляя о прошедшем дне.
После того, как Минако, сославшись на внезапную слабость, вместе со своим парнем покинула пикник, он продолжался недолго, но уже в несколько ином русле. Ами углубилась в чтение какого-то учебника по физиологии, Рей и Мако болтали о чем-то своем, поглощая на автомате сухое печенье Цукино. Усаги пыталась хоть как-то расшевелить честную компанию: то заглядывала через плечо Мицуно, интересуясь содержанием книги, то перебивала девчонок, рассказывая случаи из своей жизни, схожие с теми, что обсуждали Кино и Хино… Гордячка Рей, как про себя окрестила брюнетку Усаги, то и дело бросала на девушку косой снисходительный взгляд, как на невоспитанного соседского ребенка. Мол, жаль, что чужой, иначе устроила бы ему сеанс воспитательной терапии. Ами, напротив, была рада, что кто-то интересуется ее чтивом, а потому принялась кратко пересказывать содержание прочитанного. Через минуту у Цукино уши свернулись в трубочку, а еще через минуту она едва сдерживала зевоту. Хорошо, что Мако выручила, задав ей и Мицуно какой-то незатейливый вопрос.
Заметно заскучав спустя еще несколько минут, девушки, собрав закуски и распрощавшись, разошлись по домам.
Жаль, что Минако ушла, — подумала Усаги, заходя домой. Почему-то с ее уходом пикник сошел на «нет», словно Айно своим присутствием поддерживала дружелюбную атмосферу. Неплотно прикрытая дверь противно заскрипела, и девушка, не оборачиваясь, закрыла ее ногой, оставляя на белоснежной поверхности пыльный след от балетки.
Бросив чемодан на кухне и не потрудившись разобрать его, Цукино двинулась прямиком в свою спальню, выполненную исключительно в розовом цвете. Луна спала в корзинке, свернувшись темным клубочком, и Усаги едва удержалась, чтобы не погладить ее. Лунная кошка не любила, когда ее трогали. То ли дело Артемис! Белый котик был еще тем подлизой и просто обожал, когда его гладили. Как же его сейчас не хватало… Но девушка знала почти наверняка, что он сейчас у Минако, ведет свое расследование.
Цукино буквально доползла до кровати и упала на нее, не раздеваясь. Глядя широко распахнутыми глазами в потолок, она в меру своих возможностей анализировала прошедший день. В голове то и дело мелькали сюжеты с пикника, но почему-то именно Минако Айно и Мамору Чиба занимали в них главенствующую роль. Именно их лица сейчас стояли перед ее мысленным взором.
Во время отдыха Усаги порой ловила на себе изучающие взгляды блондинки. Васильковые глаза Минако в такие моменты были словно подернуты туманной дымкой, и тогда по коже Цукино ползли мурашки. Создавалось впечатление, что Айно заглядывала ей прямо в душу, читая по глазам, как по открытой книге. Неужели Минако знает о ее маленьком секрете? Нет, это невозможно, она не могла видеть Сейлор Мун. А может, Минако уже стала одним из воинов? Но тогда бы Артемис сообщил бы об этом. Но кот уже давненько не выходил на связь с Луной, так что этот вариант отпадал.
Калейдоскопом пронеслись картинки из прошлого: потрясенный взгляд девушки там, на сцене, за секунду до потери сознания; полный страха и ненависти в кабинете менеджера; настороженный и подозрительный вчера, в клубе. Айно однозначно что-то знала. Иначе откуда такой спектр эмоций?
А может, все дело в тех снах?
Усаги закусила губу. Как утверждали Луна и Артемис, такие сны должны были сниться всем Сейлор воинам. Как и ей, воину Луны. Именно они изменили спокойную и размеренную жизнь Цукино, перевернув ее вверх тормашками. Картинки из прошлого и сейчас являлись ей в сновидениях. Они были неизменными: кварцевый полумрак, лучи лунного света, тихое дыхание ночи. Принцесса в белом платье, похожая на нее, и прекрасный принц. Каждую ночь Усаги следила за тем, как распускается их любовь. Ее сердце замирало в романтическом экстазе, когда она становилась свидетельницей их клятв в вечной любви и тайных свиданий. Каждый сон начинался одинаково: принцесса спускалась на Землю, словно сотканная из бледных лунных лучей, к тосковавшему вдали от любимой земному принцу. А дальше — сладкие поцелуи и нежные объятия. Клятвы и признания. Но конец… он был воистину ужасен. Вихрь, что нес хрупкие тела влюбленных, их сомкнутые руки… Дикая боль, пронзающая тело сотней раскаленных игл… И темнота.
Девушка всякий раз просыпалась в холодном поту — такие сны словно вынимали из нее всю душу своей контрастностью. Самое время тронуться умом. Ночь за ночью одно и то же, словно послание из далекого прошлого хотело что-то ей раскрыть. Но что бы это значило?
Неужели Минако Айно видит такие же сны? И нежную принцессу, и мужественного принца? Или ее ночами мучает нечто иное?
Вздохнув, Усаги поднялась с кровати и направилась в ванную. Открыла кран, вылила в воду несколько колпачков пены с ароматом роз и принялась вяло раздеваться. С тех пор, как она стала Сейлор Мун, блондинка перестала высыпаться, и это сказалось на ее былой активности. К концу дня Цукино была похожа на сонную муху и мечтала только об одном — о нормальном сне. Но ночные кошмары не давали ей впасть в желанное забытье, и Усаги не высыпалась даже тогда, когда не надо было стоять на страже добра и справедливости.
Обкрутив хвостики вокруг оданго и зафиксировав их шпильками, девушка шагнула в горячую воду и, удовлетворенно вздохнув, расслабилась, положив на лоб пропитанное водой полотенце. Из крана равномерно капала вода, в воздухе витали сладкие ароматы роз. Пар легкими облачками витал по ванной комнате, оставляя на кафеле и зеркале влажные дорожки конденсата.
Расслабление, уют, гармония…
Перед мысленным взором девушки вновь возник Мамору Чиба, и Усаги вяло поморщилась. Этот тип отчего-то вызывал у нее слабое раздражение, хотя она не могла не отметить, что одна из струн души начинала сладостно дрожать, стоило ему появиться на горизонте. Конечно, он был парнем Минако, но разве у нее был патент на взгляды в сторону Мамору? То-то и оно, что нет. Впервые встретив Чибу в клубе, Цукино увидела в его лице черты принца из снов. Только с тем условием, что черты Мамору были несколько тверже и грубее, чем у влюбленного Эндимиона. И вообще, он был язвительным пижоном, в то время как принц был нежен по отношению к своей любимой. Глупо было их вообще сравнивать. Вот кто и был похож на прекрасного земного принца, так это таинственный незнакомец в плаще и маске, что спас ее прошлой ночью.
Мысли Усаги тут же потекли в другом направлении.
Такседо Маск… Как сладко сжимается сердце, когда повторяешь раз за разом это имя. Такседо Маск, Такседо Маск… Каждая буква словно тает на языке, как изысканное пирожное. Перехватывает дыхание, душа замирает… Это ли называют влюбленностью? Если да, то сомнений нет — я влюблена! Как же хочется проникнуть за эту маску, раскрыть тайну, что хранит этот таинственный герой. Мой личный ангел-хранитель. Кто же ты? .. Кто?
С этой мыслью Цукино задремала в ванной. И снился ей уже не принц Эндимион, а Такседо Маск, что нес ее, Усаги, на руках, словно самое ценное сокровище…
…Пробуждение было внезапным.
— Усаги! Ты там утонула что ли? — раздался недовольный голос матери. — Выходи оттуда, ты живешь не одна.
Девушка испуганно села, всколыхнув вокруг себя изрядно остывшую воду с редкими ошметками пены.
— Уже иду! — дрожащим голосом крикнула Цукино и провела ладонью по лицу, прогоняя наваждение и томную полудрему.
— Давай быстрее, — послышалось из-за двери, и звук удаляющихся шагов подсказал Усаги, что мама ушла.
Закутавшись в нежно-розовое полотенце, девушка вышла из ванны и, протерев ладонью стекло от конденсата, вгляделась в свое порозовевшее лицо. Изучила глубокие синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, чуть подмокшую светлую челку, чуть вздернутый нос… После чего скинула полотенце и рассмотрела тонкую фигуру с осиной талией, длинные стройные ноги, высокую грудь…
— Эх, где же в реальной жизни набраться принцев… — вздохнула Цукино и потянулась за халатом. — Неужели все это пропадет или достанется какому-нибудь зануде?
Легкая меланхолия и недавний пикник никоим образом не повлияли на аппетит блондинки, и она с огромным удовольствием прикончила свою порцию салата с оливками и рис карри. Поблагодарив родителей за ужин и выслушав материнские нравоучения по поводу собственной халатности (мол, не убрала закуски с пикника в холодильник, пропадут ведь!), Усаги вернулась к себе в комнату.
Луна уже не спала, и теперь сидела на подоконнике, вымывая лапку.
— Привет, Усаги, — промурлыкала кошка, спрыгивая на кровать. — Как день прошел?
— Замечательно.
Девушка упала на кровать, чуть не придавив Луну, и та, зашипев, отпрыгнула в сторону. Она никак не могла смириться с тем, что один из найденных воинов в матросках — девчонка с упрямством осла, ленью пчелиного трутня и полным отсутствием каких-либо манер.
— Осторожнее! — прошипела кошка, но Цукино пропустила это мимо ушей.
— От Артемиса есть новости?
— Нет. С тех пор, как он ушел, от него нет никаких вестей. Странно.
Усаги вздохнула:
— Это плохо. Мне не помешала бы помощь. Или компания, на худой конец. Не очень-то легко уничтожать демонов в одиночку.
— Тут я тебя поддерживаю, — Луна рискнула подойти поближе и положить голову на плечо девушки. — Нам нужно найти принцессу и ее воинов как можно скорее.
— Кстати, а как ты нашла меня? — Усаги приподнялась на постели и, подложив под спину подушку, выжидающе уставилась на кошку.
— Я просто услышала твой телефонный разговор с твоей подругой.
— Точно… — глухо произнесла Цукино, прикрывая глаза. — Как раз в тот день, когда мне накануне приснился тот сон… Как же все хорошо начиналось!
- Алло, Нару? Привет. Не отвлекаю?
Усаги шла по улице, разговаривая со своей лучшей подругой. Ее хвостики подпрыгивали вместе с ней, точно живые. Настроение у девушки было просто отличным — и окружающий ее мир, казалось, поддерживал ее. Яркое солнце, безоблачное небо, ветерок, что нежно обдувал лицо, перебирая пряди волос. Девушка представляла себя героиней кино — все в лучших традициях: красавица, что идет спасать мир, а ей вслед смотрят восхищенные мужчины. Ветер развевал тонкое платье, небрежные пряди обрамляли нежное личико. Весь мир у ее ног.
— Все нормально, Усаги. Ты что-то хотела?
— Я просто хотела поделиться с тобой одним своим сном. Думаю, тебе понравится. Ты же любишь всякие душещипательные истории любви? — девушка села на скамейку возле одного торгового центра и изящно закинула ногу на ногу и встряхнула головой.
— Я заинтригована.
Цукино, захлебываясь от восторга и перескакивая с события на событие, во всех подробностях пересказала свой сон, не забыв упомянуть и то, что лунная принцесса была похожа на нее, как две капли воды. Нару слушала очень внимательно, не перебивая или возражая. Но Усаги не знала, что у нее есть еще один слушатель — черная кошка с полумесяцем на лбу. Она сидела аккурат под той скамейкой, на которой разлагольствовала Усаги, и держала ушки на макушке, впитывая каждое слово блондинки с оданго.
— Ну, как тебе?
— Очень романтично, — ответила Нару. — Жаль, что мне такие сны не снятся.
Девушки одновременно вздохнули. Они были очень романтичными натурами и до сих пор мечтали встретить того самого, единственного и неповторимого героя своих грез.
Они болтали и болтали, пока телефон Усаги полностью не разрядился. Бросив бесполезный девайс в сумочку, она поднялась с места. Раздался тихий треск, и девушка ощутила легкое натяжение под коленом. Посмотрев туда, она не сдержала возгласа: тонкие капроновые колготки зацепились за шероховатую шляпку чуть выпирающего гвоздя, и теперь от того места и до самой щиколотки шла тонкая «стрелка».
— Ну, блииииин, — простонала Цукино, высвобождая колготки и сквозь слезы рассматривая нанесенный ущерб. Представив на мгновение, как она будет идти по улице в таком виде, Усаги не смогла сдержать слез. Ее взяла такая злость, что она в сердцах пнула скамейку, вымещая на ней свое раздражение. Но сделала себе только хуже, больно ударившись мизинцем. — О-о-о!!! Больно!!!
— Вот дурочка! — тихонько вздохнула Луна и отползла поглубже в траву — на всякий случай.
Слезами горю не поможешь, и девушка, пару раз всхлипнув, бочком двинулась к торговому центру. В примерочной кабинке или в туалете можно было незаметно снять испорченную вещь, да и, при желании, купить новую. Луна тенью проскользнула за ней, следя в оба за охранниками. Животным ход был воспрещен — доказывай потом, что ты жрица храма погибшего королевства Серебряное Тысячелетие и работаешь под прикрытием.
Усаги чуть ли не бегом двинулась к дамской комнате, нервно оглядываясь — не заметил ли кто ее драные колготки? И только когда белая пластиковая дверь захлопнулась за ее спиной, она вздохнула с облегчением. Луне едва не прищемило хвост, но она ловко юркнула за корзину с мусором и затаилась, пока Цукино приводила себя в порядок.
Она выбросила колготки в мусор и достала пудреницу, чтобы скрыть следы от слез. Еще немного — и мир снова обретет яркие краски.
Внезапно раздался дикий грохот. Взвизгнув, Усаги отскочила к стене и выронила пудреницу, уставившись во все глаза на чудовище, что вынесло дверь в одной из кабинок. Это была двухметровая красноглазая женщина с литыми мускулами, как у атлета тяжеловеса. Волосы ее были стянуты на затылке в один большой пучок, сквозь губы отчетливо выступали клыки.
Увидев окаменевшую от ужаса Цукино, демон двинулась прямо к ней, тяжело ступая до дрожи в стеклах.
— Я ждала тебя… Отдай мне свою душу… — прохрипело чудовище, и девушка в ужасе закричала. Усаги обдало смрадом дыхания чудовища, и ей на мгновение показалось, что это все, конец. Лучше бы она вообще сюда не заходила!
— Возьми это! — раздался рядом чей-то голос и девушка, опасливо покосившись, увидела черную кошку с полумесяцем на лбу, а на полу, рядом у ее лап, лежала круглая брошь.
— Иди сюда… — протянула демонша, сделав еще шаг к Усаги, но та, извернувшись, бросилась к броши. Упав на колени и больно ударившись о кафельный пол, она подумала, что это, возможно, самая последняя безумная выходка в ее жизни. В голове пролетела еще сотня мыслей: «Эта кошка разговаривает!», «Хоть бы еще раз увидеть родителей…», «Я еще так молода…» Более того, перед глазами пролетела вся жизнь, когда чудище, нависнув над ней, протянуло когтистую лапу.