…Уже теряя над собой контроль, Дима вдруг поймал себя на мысли, что девушка совсем не умеет целоваться. С трудом оторвавшись от её губ, не сказал, скорее выдавил против воли:
— Если скажешь, я уйду…
— Нет… — робко обвив руками его шею, Наташа едва покачала головой и снова закрыла глаза.
* * *
Проснулась она рано, как будто не спала вовсе. Встала с постели и, бросив взгляд на простыню, торопливо накрыла её одеялом… Снова сладко защемило в груди — прошедшая ночь промелькнула в голове… Накинула на себя лёгкий шёлковый халатик… На кухне Дима разговаривал по телефону:
— Мам, прости, что не предупредил… Да, я опять у Сашки ночевал, музыку писали… Мобильник сел, только сейчас на зарядку поставил…
Дождавшись, пока он закончит разговор с матерью, Наташа вышла на кухню и сразу очутилась в ласковых руках. Подхватив девушку, он вернулся с ней в комнату.
— Ку-уда, вставать приказа не было…
— Так прикажи… — она смущённо улыбнулась. Щёки слегка порозовели… Несмотря на проведённую в его объятиях ночь, она всё ещё очень робко дотронулась руками до его плеч.
— А кофе в постель? Я чайник поставил.
— Он уже кипит…
— У тебя такие глаза…
— Заспанные?..
— Нет… как омут… Печальный омут чайного цвета…
— Нагородил…
— Утонул…
— Чайник…
— Ещё не кипит…
— Или уже… не кипит…
Выключить чайник они всё же успели, когда воды оставалось совсем на донышке.
В обед Дима уехал домой — по воле судьбы, он не ночевал дома уже три ночи подряд, заезжая лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и показаться на глаза своим родителям. Оставшись одна, Наташка не знала, куда себя деть. Переполнявшие чувства мешали сосредоточиться, ощущение счастья, свалившееся как снежный ком, заволокло, облепило с ног до головы… Всё, что дремало в ней до сих пор, проснулось в одночасье. Она ни на минуту не пожалела о том, что произошло сегодня ночью, начиная с первых в её жизни мужских объятий… Она даже не думала о том, что с ней будет дальше… что с ними будет дальше, придёт ли он к ней снова или забудет навсегда. Она совершенно не думала об этом, погружённая в сладкие воспоминания… Закрыв глаза, она в мельчайших подробностях вспоминала каждое прикосновение его настойчивых, но удивительно ласковых рук и губ… «Тебе больно?» — выдохнул он, осыпая её лицо поцелуями, когда она негромко вскрикнула. — «Нет…» — едва слышно прошептала Наташа, полностью растворяясь в неведомых ей до сей поры чувствах и ощущениях.
Он звонил без конца… Она даже не могла бы передать, о чём они разговаривали: что-то незначительное, какие-то, ни о чём не говорящие фразы… Счастливая улыбка весь день не сходила с её лица…
Когда вечером Дима снова появился у неё на пороге, уже сама бросилась к нему и, подхваченная его сильными руками, горячо ответила на поцелуй…
Глава 8
— Оба-на… — удивлённо вытаращился куривший на улице Говоров, когда, подъехав к студии, Дима вышел из машины, — Димыч, ты даром время не теряешь…
— В смысле? — Дима вопросительно посмотрел на друга, — Не понял…
— Это кто с тобой? — Сашка кивнул на переднее пассажирское сиденье, — Наташка, что ли, из «Киви»?
— Ну, да, Наташа, — Дима шагнул на ступеньку, ведущую в подвал, Сашка двинулся следом, — мы на минутку, я флэшку свою забыл.
— Ты чё, решил чуть-чуть развлечься? — каким-то нарочито-равнодушным тоном поинтересовался Говоров, — или просто по пути подвёз?
— Много будешь знать… Ну, дальше тебе известно, — Дима засмеялся, — Ты ещё долго тут будешь? Может, тебя подвезти?
— Вообще-то, уходить собирался, так что подвези.
— Ну, сейчас, заодно ещё зарядное заберу от ноутбука, заменить надо… — Дима полез в ящик стола, — Как дела после праздников?
— Да ничё… за неделю всё разрулилось… — Сашка стоял, засунув руки в карманы, — А ты мне восьмого звонил, чтобы я тебя перед матушкой отмазал, типа… Это ты где тогда ночевал? У Наташки, что ли?
— Саня, много вопросов, — Дима подошёл к дверям, — давай, собирайся, я в машине подожду.
Посмотрев исподлобья вслед другу, Говоров неторопливо оделся и, выключив аппаратуру и свет, вышел из студии. Заперев дверь на ключ, повернулся и, бросив взгляд на Димкин автомобиль, изменился в лице: Дима с девушкой целовались в салоне. Усевшись на заднее сиденье, Сашка со всей силы хлопнул дверью. Сидевшая впереди Димина спутница обернулась к нему. Он не ошибся — это была Наташа, белокурая девушка с красивыми карими глазами, которую он заметил ещё тогда, осенью, на университетском вечере; та, которой он оказывал знаки внимания при каждой встрече на совместных выступлениях. Правда, она не отвечала ему взаимностью, только шутила в ответ. Но она была одна, и он не торопил события. Теперь получалось, что Дима его опередил.
— Привет! — Наташа дружелюбно улыбнулась Сашке.
— Привет, — пробурчал он ей в ответ.
— Привет, — в тон им пошутил Дима, — тебе куда?
— Домой… Хотел ещё в музыкальный салон попасть, да не успею.
— А чего, давай завезу, — Дима посмотрел на него в зеркало, — ещё семи нет, успеем…
— Да ты и так уже везде успел… — тихо произнёс Саша.
— Чего ты там бубнишь себе под нос? — настроение у Димы было хорошее, — Я не понял.
— Говорю, в следующий раз, — уже громче сказал Сашка, — домой поехали.
* * *
Дверь в репетиционную студию Лена открыла изящным носочком модного сапожка. Швырнула на стол сумочку, разделась, посмотрелась в запылённое зеркало в углу. Сёстры Даша и Настя, как по команде, поворачивали головы, следя за её передвижениями. Не было сомнений — девушка была чем-то раздражена.
— Смольниковой ещё не было?
— Не было… Без десяти ещё… — посмотрела на часы Настя.
— Хоть бы она вообще не приходила… — как бы про себя, произнесла Лена.
— А что случилось-то? — эти слова девчонки произнесли одновременно.
— А ничего, — тон девушки становился нервическим, — вас устраивает, как мы работаем в последнее время? Меня — нет, и я скажу об этом Бушману.
— Может, ты сначала нам расскажешь? — проверяя микрофон, произнесла в него Настя.
— А что, сами не видите?! За последний месяц ни одного выступления, нас приглашать перестали, а почему?
— Праздники-то того… тю-тю, при чём тут Наташка, — попыталась успокоить подругу Даша.
Лена села на старый диван, перекочевавший в студию из чьей-то квартиры, закинула ногу на ногу.
— В субботу на шефской базе отдыха был грандиозный тусняк. Знаете, кто выступал? Кошкина и Мельничук с эстрадного. А нас не позвали…
— Да ладно тебе, Лен. Не позвали — в другой раз позовут… Куда они от нас, — Даша многозначительно засмеялась.
— Уже не позовут.
— Почему так думаешь?
— Да из-за этой малолетки… Сука… Я так и знала, что так будет…
— Чё случилось-то, можешь нормально рассказать? — Даша села напротив Лены.
— Чё-чё… Когда мы седьмого там остались ночевать, к ней Боровский полез, прямо в постель…
— Да ты чё… и чё?.. — Даша и Настя с любопытством смотрели на Лену.
— А ничё… Эта дура визг подняла на весь пансионат. Морозов Боровскому «финиш» поставил… В общем, скандал получился. Замяли, правда, но Боровский никогда ничего не забывает, к тому же свидетелей его позора было слишком много… — Лена ухмыльнулась, — Короче, нас туда больше не позовут.
— Да-а-а… прощай, редкий заработок… — Дашка вздохнула, — С новенькими всегда проблемы…
— Маленькая ещё, — беззаботно подала голос Настя.
— Маленькая… — с сарказмом выдавила из себя Ленка, — Вы в курсе, что эта маленькая с Морозовым спит?
— Кто?! Смольникова?! С Морозовым?! — Глаза Насти округлились, — Ты откуда знаешь?
— Уже все знают. Тих-хоня, блин…
— Да уж… А тебе кто-то сказал, или сама видела? — не унималась Настя.
— И видела, и слышала… Никита сказал… Да и догадаться нетрудно — она раньше с репетиций на остановку шла… А теперь — в соседний корпус, в подвал, к «патрулям» в студию. А оттуда они уже вместе к ней домой отправляются — дальше… репетировать…
— Ой… Точно… Я ещё как-то подумала — чего это она в другую сторону теперь хо… — Даша не успела закончить фразу: дверь открылась и в студию вбежала Наташа. На ходу снимая короткую курточку с меховой опушкой, бросила взгляд на настенные часы, весело-виновато обратилась к девчонкам:
— Опоздала! Извиняюсь, больше не буду!
— Да, кстати, — Лена сделала вид, что не заметила появления Наташки, обращаясь исключительно к Даше и Насте, — Бушман отправил заявку в какой-то крутой московский продюсерский центр — там конкурс эстрадного вокала будет осенью. Нужно бабки искать. Что-то как всегда профинансируют… А что-то, как всегда — нет… Так что денежки будут нужны.
— А сколько нужно будет денег? — Наташа повесила курточку на вешалку, подошла к девчонкам.
— Представь себе, очень много, — Лена, наконец-то, «заметила» опоздавшую.
— А… если не будет такой суммы? Тогда — что?
— Ничего. Поедут те, у кого будет. Ну, что, начинаем? — Лена взяла микрофон, привычно проверила, — Раз… два… три-четыре-пять…вышел зайчик погулять…
Глава 9
Анна Сергеевна Морозова была из породы тех женщин, возраст которых не определяется даже вооружённым глазом — тридцать пять на все времена… Жена бывшего военного, а ныне бизнесмена средней руки Александра Морозова, сама она работала завучем в элитном лицее и в своём кругу слыла строгой воспитательницей юных папенькиных сынков и дочек. Своему единственному сыну Анна и Александр постарались дать хорошее образование. Интерес к музыке Димка начал проявлять ещё в раннем детстве, к тому же очень хорошо пел, поэтому музыкальная школа, а затем и училище по классу фортепьяно и вокала были ему обеспечены. Анна Сергеевна видела сына студентом консерватории, но, когда на последнем курсе училища Димка и его трое друзей организовали рок-группу, его собственные планы относительно музыки поменялись. Ребята сами писали тексты, делали аранжировки и очень быстро выделились среди других «рокеров».
После окончания школы, когда Диме и Сашке и Витьке исполнилось по восемнадцать лет, она не стали «косить» от армии, а сами, добровольно, пришли в военкомат. Правда, этот ответственный шаг имел под собой определённый смысл: пользуясь старыми связями, Морозов-старший «устроил» им срочную службу в родном городе, на которой они занимались своим обычным делом — музыкой, пока Никита, который был на год старше, но имел отвод от службы, временно работал с другой группой.
В университет культуры поступали всё так же вместе, правда, специальности решили выбрать не совсем творческие — в жизни всё могло пригодиться. В первый год учёбы репетировали, где придётся, но к концу курса осмелели и пришли к небезызвестному Эдуарду Викторовичу Бушману с просьбой выставить их выступление от университета на городском смотре вузовских талантов. Бушман не отказал, и, когда «Ночной патруль» взял первое место в номинации «рок-коллектив», выбил им небольшую каморку в подвальном помещении под репетиционную студию, автоматически обязав при этом быть «визитной карточкой» учебного заведения. Вычистив помещение от мусора и перетащив туда свою аппаратуру, ребята были на седьмом небе от счастья. После занятий, зачастую до самой ночи, в подвале рождались новые тексты и мелодии… А иногда, подметая ранним утром территорию, дворник мог видеть Сашку или Витьку, выходящими из студии с очередной поклонницей.
Димка с Никитой в подвал поклонниц не водили — Никита встречался с Леной, а у Димы была Кристина…
Димкины родители нехотя приняли его увлечение рок-музыкой, в надежде, что «авось надоест», но, к их удивлению, Димке «не надоело», напротив, ребята за несколько лет стали настоящими профессионалами и со временем стали зарабатывать какие-то деньги: выручали ночные клубы, выступления «на заказ» и платные танцполы. К тому же, близкие отношения с Кристиной и их совместное песенное творчество служило залогом помощи её отца — Леонида Лапина.
* * *
— Анюта, дорогая, здравствуй! — школьный товарищ Александра Морозова, Леонид Лапин, удобно устроился с телефоном в огромном кожаном кресле.
— Лёня, здравствуй, дорогой, вот не поверишь, только сегодня с Сашей о тебе вспоминали! — Анна Сергеевна машинально поправила причёску перед зеркалом.
— Что ты говоришь! Не забыли, значит, не забыли…
— Ну, что ты, Лёнечка, кто же друзей забывает… — Анна неслышно усмехнулась: после разрыва Кристины и Димы семьи Морозовых и Лапиных какое-то время почти не общались — одним было неловко, другим — обидно, — Как сам, как Мила, Кристина?
— Всё нормально… И я, и Мила… Кристина вот только…
— Что такое? — Анна Сергеевна улыбнулась уголком красиво очерченных дорогой помадой губ. После измены Кристины она переживала за сына, но Дима достойно перенёс расставание с любимой девушкой, и теперь Анна Сергеевна с чувством удовлетворения поняла, что у дочери Лапина что-то не клеится в жизни.
— Аня, я хотел бы с тобой поговорить, с глазу на глаз… Ты как, не против?
— Лёня, ну, конечно, мог бы и не спрашивать… Приезжай к нам.
— Лучше, я за тобой заеду, посидим где-нибудь, по старой памяти… А? — Лапин засмеялся. Анна Сергеевна слегка смутилась… Когда-то, много лет назад, между ней и Леонидом вспыхнула взаимная и далеко не безобидная симпатия, едва не переросшая в более серьёзное чувство, но, к счастью для обеих семей, их «лав стори» быстро закончилась. И вот теперь Лапин зачем-то явно намекал на те недолгие любовные отношения, которые их когда-то связывали…
— Ну-у-у… Хорошо… Заезжай, я тебя жду…
* * *
Небольшой ресторанчик, в который Лапин привёз Анну, встретил их уютной, даже интимной обстановкой. Сделав заказ, Леонид Борисович с улыбкой пристально посмотрел на свою спутницу:
— Помнишь, Аня, как когда-то… вот в таком же ресторанчике…
— Лёнечка… Что было, то было… Ты ведь не об этом хотел поговорить? — в ответ улыбнулась Анна Сергеевна.
— Да, Аня… Не об этом… — Лапин вдруг посерьёзнел, — это всё приятные воспоминания… Дела давно минувших дней… А вот дела сегодняшние совсем другого толка.
— Я внимательно слушаю тебя, Лёнечка…
— У меня с Кристиной проблемы, Аня, и я к тебе сейчас обращаюсь как отец… Помоги.
— Лёня, ты знаешь, мы с Сашей всегда готовы помочь… Но чем?
— Аня, в том-то и дело, что ни Саша, ни Мила не должны ничего знать. Тут, чем меньше народу знает, тем лучше.
— Да что случилось-то, объясни! — с беспокойством произнесла Анна.
— Понимаешь, она, конечно, виновата перед Димкой… Связалась с этим Мухаммедом… Но я был против, Аня, клянусь чем хочешь! — Лапин прижал руку к сердцу, — Да разве они нас слушают?.. В общем, Мухаммед этот свалил благополучно в свой Египет, Кристинка сначала ему всё звонила… а потом, видимо, он ей что-то такое сказал… Ну, короче, нервный срыв у девчонки…
— Да что-то на Кристину не похоже, — с сомнением в голосе произнесла Анна.
— Вот и я так думал, а оно вот как вышло… Таблеток наглоталась каких-то…
— Лёня, ты меня прости, конечно… но ты сейчас не про свою дочь рассказываешь.
— Про свою, Анечка… про свою… Кое-как успокоилась… А недавно она призналась Миле, что жалеет, что с Димкой порвала, что поняла, что любит его, что ошиблась… Молодёжь, ну что с них взять?.. Ветер в голове.
Слегка опустив голову, Анна Сергеевна искоса посмотрела на Леонида Борисовича:
— Лёня… а чем я-то могу помочь твоему горю?
— Анечка… ты — замечательная мать… Дима тебя уважает и даже слушает, это такая редкость в наше время. Может, ты как-нибудь поговоришь с ним… Ну, ты — женщина, и сама знаешь, какие нужно найти слова… Ну, может, не всё потеряно? Он же порядочный парень у вас… Может, и он Кристинку не забыл…