========== Пролог. Шаг в неизвестность ======
- Это точно?
- К сожалению, да. – Голос врача был профессионально бесстрастен. – Но у Вас еще есть время привести свои дела в порядок, попрощаться с родителями…
- У меня нет родителей.
- Простите. Конечно.
- Сколько мне… – Горло перехватило судорогой. Последние силы уходили на то, чтобы держать лицо. Расплакаться в этой юдоли скорби? Не дождутся.
- Месяц, два, все зависит от организма.
Какой молодец, небось, и дату похорон уже знает.
- Мне нужно показываться здесь, или…
- Как Вам будет удобно. Мы не настаиваем. – Значит действительно все.
- Прощайте.
Когда моя жизнь пошла под откос? Месяца три назад? Забавно.
Я всегда знала, что рассчитывать могу только на себя. И в школе, и в университете все подчинялось одной идее: мне нужно образование, чтобы выжить. Какие романы, какое веселье и вечеринки? Я все время училась, училась и работала, потому что мои опекуны четко дали понять – ничего лишнего, что выбивается из понятия первой необходимости. Все, что нужно сверх, нужно мне. И позаботиться об этом должна я сама.
После гибели родителей, когда мне было тринадцать, общественное мнение не позволило двоюродной сестре отца отдать меня в приют. Будучи ревностной прихожанкой, она четко знала, как правильно жить, и искренне верила в непогрешимость своих позиций. Ни жизнь, ни смерть моей семьи к ее огромному сожалению в эти догматы не вписывались. Оставалась я. Но и тут Господь не внял ее молитвам.
Нет, я не бунтовала, не красила ногти в черный цвет, не курила и даже вполне прилично училась, но… придя домой и, повесив в шкаф серую, унылую униформу, я чуть слышно, чтобы, не дай Бог, не потревожить тетю Агату, включала музыку и танцевала. И с этим она ничего не могла сделать. Ритм барабанов, тоскующие нотки флейты и высокий голос ситара были сильнее. Тогда же была достигнута договоренность: я могу танцевать в своей комнате, но крыша над головой у меня будет только до тех пор, пока в обществе я послушно играю роль идеальной племянницы. И я играла. Играла в школе, играла в университете, играла в магазине «Все для леди», где трижды в неделю продавала милым женщинам из церковной общины шелковые нити для вышивания. Надо ли говорить, что реквизитом, то есть моим гардеробом, также заведовала тетя? Я была безупречна.
И лишь вечером, в своей комнате я сбрасывала маску. Я доставала мамины кольца и браслеты с колокольчиками, ее пояс с монисто, пестрые юбки и яркие шали. Мама была из Алжира. Её броская красота колибри пленила отца, когда тот работал по контракту в Аннабе. Жаль, что мне не досталось практически ничего от нее. Я помню шикарные черные волосы, атласным потоком струящиеся по ее спине, бархатисто-карие глаза, всегда лучащиеся весельем. Она так любила смеяться… А отец обожал ее смех. По сравнению с ней я как бледная моль рядом с махаоном, но волосы растила, чтобы хоть этим быть похожей на мать. И распускала их только во время танца.
Надо признать, природа вообще на мне знатно отдохнула. Мать была легкая, изящная как птичка, невысокого роста и с шикарными формами, а я… высокая палка с невразумительными округлостями, тусклыми серыми глазами и РЫЖАЯ! Хорошо хоть без веснушек по всему телу, живой пример генетического сбоя. Ну, еще ресницы может ничего. Как говорили милые барышни Беннет у Джейн Остин: нам нечем похвастаться, кроме обаяния. Но и с этим были проблемы. Вечно закрытая, вынужденная носить маску, иногда я сама забывала себя настоящую, и, глядя в зеркало в ванной, видела незнакомку. Ирония – единственное, в чем я преуспела.
Весны я ждала, как манны небесной, как заключенный до амнистии, я считала дни до выпускных экзаменов, и вот, дождалась. Зимой слишком частыми стали обмороки, и тетя Агата настояла на обследовании. После того, как я раза четыре упала в магазине перед покупательницами. Прогноз оказался неутешительным – неоперабельная опухоль в левой лобной доле головного мозга. Прекрасно.
И вот теперь я стояла на мосту. Ну что вы, я вовсе не собиралась играть в самоубийцу. Это было бы слишком мелодраматично. Я смотрела на текущую воду и думала. Все мое существование было лишь подготовкой к будущему. В моей жизни не было ничего. А скоро не будет и ее.
Ветер выбивал слезы из глаз. Луна, в лучших традициях жанра, ныряла в облаках, изредка являя свой бледный лик. Лишь фонарь над моей головой оптимистично сиял.
Господи! Взвыл кто-то внутри меня. Как можно умирать, если еще не жила?! Все время в оковах теткиной морали, даже мои волосы, строго зачесанные в пучок, подчинялись ей. Я сорвала с головы берет, резкими, жесткими движениями выдрала шпильки, распустив огненные пряди. Ветер радостно подхватил их, метнув мне в лицо. Пусть. Пусть хоть они глотнут свободы.
Я запрокинула лицо к небу. Пустота и мрак, как и в моей душе… Внезапно, ослепительно-белый луч полоснул по глазам… И тьма скрыла мир.
====== Глава 1. Боль ======
Боль стала моей сестрой, тьма – лучшей подругой. Лишь иногда яркие всполохи света рождали в мозгу картины, настолько дикие, что я бы сошла с ума, будь хоть вполовину уверена в их реальности. То жар, то озноб охватывали тело. Иногда вдруг накатывало странное оцепенение, и тогда сознание мягко плыло, равнодушно отмечая окружающую обстановку. Обстановка, кстати, была никакой. Светлые тона, отблеск металла, никаких ярких деталей, глазу совершенно не за что зацепиться. И снова тьма… Тьма была предпочтительней, она не пугала фантастическими фигурами, не обжигала болью, нежно баюкая меня в своих объятиях, она что-то тихо шептала на ухо.
В очередной раз, всплыв на поверхность рассудка, я с удивлением обнаружила себя лежащей на чем-то, вроде кровати, в светлой, практически белой комнате. Справа от меня что-то пищало, с трудом повернув голову, я опознала его, как медицинский прибор, наверное потому, что от него ко мне тянулись какие-то трубки и провода. Ничего большего сделать я не могла, сил не было совсем, и сознание вновь соскользнуло в темноту.
Во тьме я с кем-то разговаривала. Не знаю с кем, не знаю о чем, но наши беседы неуловимо напоминали мне лекции. Собеседник попался, кстати, весьма неприятный, на нашего декана похож, столь же высокомерен и исполнен собственного величия, он практически давил своим авторитетом. Мое равнодушие медленно, но верно расползалось в клочья под напором бешенства. Не знаю, чем бы все закончилось, но лектор внезапно исчез из моего мозга, словно редиска, выдернутая из грядки.
В следующий раз очнувшись, и будучи уже не такой слабой, я смогла, едва приподнявшись на локтях, осмотреться получше. Сходство с больничной палатой не пропало, но какое-то все было совсем уж безликое. Дрожащими руками заправив прядь волос за ухо, я откинулась на спину и задумалась. Думалось медленно и как-то неохотно, словно камни ворочая, я моментально выдохлась, и уже сползая в привычно-уютную темноту, успела ухватить кончик мысли. В палате не было окон. Зато была решетка.
И опять темнота и разговоры. Правда теперь лекторов двое, и они чаще спорят между собой, чем учат меня. Непонятно конечно чему учат и какой с этого прок, но слушать их ругань занятно. Один слегка повизгивает, другой напротив, басовит и важен, это уже знакомый “декан”. А потом вновь приходит боль, раскаленными иглами прошивая позвоночник, вздергивает меня словно на дыбе, и обессиленную, с сорванным криками горлом, оставляет лежать, словно мокрую тряпку. Тошнота скручивает внутренности, и вызывает недоумение: неужели я когда-то боялась смерти? Да я бы расцеловала ее сейчас в обе щеки, лишь появись она рядом. И вновь, лучшая подруга тьма успокаивает, укрывает пуховым одеялом безмятежности, заставляя забыть обо всем.
Теперь, очнувшись, я не могу пошевелиться. И слабость лишь одна из причин. Вторая и, безусловно главная, представляет собой мягкие, гибкие ремни, надежно фиксирующие мое тело. Но мне уже было глубоко однофигенственно на все. Воспоминания о пережитой боли возвращало унизительную дрожь в мышцы. И от стыда за собственную немощь было еще более мерзко на душе. Внезапно улавливаю шорох, но не могу повернуть голову, и это несказанно бесит. Вообще, в редкие минуты адекватности с удивлением осознаю, что мой самоконтроль трещит по всем швам. Эмоции захлестывают меня с головой.
Шорох раздается ближе, к нему добавляется какое-то металлическое звяканье. Тень накрывает меня, и я вижу такое, что однозначно понимаю, у меня предсмертный бред. Правда агония, похоже, затягивалась, ибо то, что мне привиделось, спокойно подойдя и пощелкав языком явно что-то недовольное, приложил к моей шее занятную трубочку. И я отрубилась.
Очередной дрейф в темноте принес любопытную вещь. Я стала слышать, в смысле понимать, то, что слышу. Не скажу, что это что-то прояснило, но сам по себе факт был довольно обнадеживающий. Правда, неясно было, на что конкретно стоит надеяться, но кое-что все же лучше, чем ничего.
И вновь знакомая парочка лекторов.
- Хорошее тело. Из него выйдет прекрасный литус. Амин будет доволен.
Ага, это “декан”.
- Да, нам повезло, Ли Кор. Довольно редкий окрас. Сложно такой спроецировать на геном. А остальное не так важно. Можно подправить.
А это – визгливый.
- Согласен, Ли Дье. Слишком сильное вмешательство на генном уровне может расшатать психоматрицу. А проблемы с амином это последнее, что нам надо.
- В принципе основное дело сделано. Осталась псикоррекция. Но это может подождать. Время еще есть. Пусть пока тело стабилизируется.
Я отстраненно слушала их невразумительный разговор. Толку с него было немного, может позднее что прояснится.
- Что говорят механики?
- Как обычно, Ли Кор. Что завтра, ну максимум, послезавтра все наладят.
- Рогатые шнайцы, а не механики. В таком секторе застряли, что не дай Саол…
- Ну, надеюсь, все будет хорошо. Задерживать заказ амину было бы некорректно. Ли Кор будет смотреть остальные объекты?
- Да, Ли Дье, давайте, раз уж я все равно здесь. Сколько стабильных?
- Семнадцать. Трое в выбраковке.
- Неплохой процент. Можно сказать весьма удачный.
Голоса удалялись, продолжая что-то обсуждать, а мне упорно в мозг стучалась мысль – кажется, я попала.
====== Глава 2. Сюрпризы ======
Из дневника Рива Тонга.
Месяц уже болтаемся в секторе 108#10 798, и хоть бы что интересное попалось, сплошь мелочь. А так хочется подловить сарутского Жука. Хоть планета СС №4 официально и закрыта, но сарутов это не останавливает. Слишком лакомый кус. Генный материал новых миров повышает их доходы на порядок, поэтому, несмотря на риск, они так и лезут сюда. А мы их ловим. И кораблики их, набитые ценной аппаратурой под завязку, повышают на порядок наши доходы. Да и Трибун за возможность щелкнуть по носу Сарут платит очень хорошо. Красавица наша шустрая, и команда операционистов лучшая, защиту взломают на раз, так что Жука мы сцапаем. Сарутский Консул выкупит своих и будет нам еще радость. Результаты генных работ тоже весьма дороги, но при малейшей угрозе захвата, саруты их уничтожают, с чего такая трепетность непонятно, но обидно. Нам бы и они пригодились. Еще у них есть замечательная привычка собирать сувениры с закрытых планет, такие на черном рынке стоят немыслимых денег. Поэтому мы сидим и ждем. Тоска заела. Даже не ломается ничего.
Что-то мешало. Что-то так мешало, что даже вытащило меня в очередной раз из тьмы. Ощущение, как будто комар звенит где-то над ухом. Противно до ужаса, и хочется, дико отмахиваясь руками, прибить надоедливую заразу. Более-менее придя в себя, понимаю что опять неподвижна, даже глаза открыть не могу, а пищит не комар, а как будто радиопомехи, и не над ухом, а в голове. Скотство. Да заткнись уже! Хочется зажать уши руками, и бешенство от невозможности это сделать, захлестывает с головой. Странно, но звук вроде стал чуть тише. Порадовавшись, мысленно представляю себе этого гада и с наслаждением прихлопываю его большой мухобойкой. Звук прекратился. Замечательно. От удовольствия едва не мурлыкаю, и вновь устало сползаю в темноту.
Прихожу в себя внезапно, как будто вылили на голову ведро холодной воды. Сознание кристально ясное, чувство сильного, отдохнувшего тела приятно радует, но глаза открывать не спешу, играю в шпионку на задании. Слишком много непонятного творится со мной в последнее время. Надо все обдумать. И тут два варианта. Либо болезнь дала такой забавный результат, и все это выверты сознания, либо… и вот тут разумные объяснения заканчиваются. Потому что адекватно объяснить все это я не в силах. Начинаю припоминать все по порядку, и результаты совсем не радуют. Последнее, что помню нормального, свое стояние на мосту под фонарем. А дальше… дальше все чудесатее и чудесатее, как говаривала незабвенная Алиса. Нестерпимо хочется открыть глаза и оценить обстановку, но годами выпестованная настороженность, не позволяет это сделать. Лежу и продолжаю думать, потихоньку прислушиваясь. Вот тут меня и поджидает сюрприз, я понимаю, что у меня посетители. Причем знакомые уже посетители.
- Объект С-14 физически стабилен, Ли Кор. Но его психоматрица мне не нравится, слишком неравномерное излучение кито-волн. Активность то зашкаливает так, что стандартный блокиратор не справляется, уже два из строя вышли, то затухает до такого состояния, что вообще не высвечивается на мониторе. Причем это началось после прямого вмешательства в мозговой отдел. Была угроза потери объекта из-за патологических изменений, но мы это устранили.
Лекция визгливого только сильнее меня озадачила, а хотелось услышать пояснения. Поэтому на всякий случай я затаилась как мышь под метлой.
- Речевую коррекцию провели?
- Да, Ли Кор, с этим все прошло хорошо.
- Это радует, но психоматрицу надо стабилизировать, иначе псикоррекция не даст нужных результатов. А нам нужен идеальный литус, Ли Дье, чтобы амин был доволен и принял подарок. У него обширная коллекция и он весьма разборчив. Укрощенный литус из закрытого мира должен быть послушен и покорен хозяину, а без псикоррекции мы этого не добьемся. Слишком много возни с этим материалом, если бы не редкий окрас…
- Ли Кор, было бы расточительно пускать такой геном в расход, можно попробовать полное стирание личности, возможно, это стабилизирует психоматрицу…
- Чему Вас учили, Ли Дье? Кому нужен такой литус? Объект должен быть целостным, но добровольно покорным, только тогда он стоит своих денег. Я подниму вопрос на Совете о Вашей компетенции и Вашем проценте. Возможно, он завышен.
“Декан” в своем репертуаре, вежливо и величаво смешивает оппонента с грязью. Не нравится мне тема их разговора, почему-то упорно кажется, что и меня это касается.
- Пусть Ли Кор извинит меня. Я сказал не подумав. Вы будете смотреть остальных?
- Да. И пусть проведут тесты на адаптацию тела объекта С-14. Чтоб все работало правильно. Не должно возникнуть никаких подозрений о нашем вмешательстве. Не хотелось бы упустить выгодную сделку. Что говорят механики?
- Как обычно, Ли Кор.
Их голоса удалялись, потом звякнуло что-то металлическое и стало тихо. В смысле, совсем тихо. Не было слышно ничего. Абсолютная гулкая тишина.
Я медленно приоткрыла глаза. Мягкий, рассеянный свет струился с потолка, правда, ничего похожего на лампы не видно. Потолок был обычный, без ничего. Хотя нет, в левом углу было какое-то маленькое отверстие, забранное сеткой. Я аккуратно приподняла голову и огляделась. Ничего интересного, стены бледно-серого цвета, вдоль них какая-то аппаратура и никого.
Я села, в теле чувствовалась еще легкая заторможенность, но надеюсь, это пройдет. Осторожно спустив ноги с кровати, я чуть тронула пальцем пол. Теплый, но все равно, по чужому полу – босыми ногами, брр… Ну, что ж, проведем эксперимент. Соскользнув на пол обеими ногами и для верности подержавшись за койко-место, я попыталась сделать шаг. Удивительно, но потолок не упал, и сирены не завыли, а вот я пошла. Правда, на полусогнутых, но пошла. До стены. Силы малость не рассчитала. И вот как древняя бабка, по стеночке, я доползла до той самой детали интерьера, что меня уже давно интересовала.
Решетка, как много в этом звуке… Ой, не к добру меня на хи-хи пробрало, совсем нервы ни к черту стали. Так вот решетка. Прутья толщиной в два моих пальца, тускло-серый металл, держатся крепко. Да, я подергала. Решетка отделяла мою тюремную палату от коридора, в котором опять-таки никого, по крайней мере, до того угла, что мне было видно. Рискуя свернуть себе шею, я попыталась оценить открывающуюся перспективу, но получалось плохо. Уши мешали пролезть между прутьев, а иначе было не видно.