— Вы слишком быстро изменили свою точку зрения. К тому же ваши слова расходятся с вашими действиями. Вы назначили встречу с доктором Джерриджелом за несколько часов до того, как мы пошли в столовую. Тогда вы ещё не знали ни о каком пищевом мешке и не могли подозревать меня в убийстве. Зачем же вы всё-таки ему звонили?
— Я подозревал вас даже тогда.
— А прошлой ночью вы разговаривали во сне.
Глаза Бейли расширились.
— Что я говорил?
— Вы несколько раз повторяли одно лишь слово — Джесси. Полагаю, это относилось к вашей жене.
Бейли облегченно вздохнул.
— Мне приснился кошмар, — сказал он неуверенно. — Знаете, что это такое?
— По личному опыту я этого, конечно, не знаю. Согласно определению, которое даёт словарь, это дурное сновидение.
— А вы знаете, что такое сновидение?
— Опять же только по словарю. Это иллюзия реальности, возникающая при временном отключении сознания, которое вы называете сном.
— Хорошо. Согласен. Иллюзия так иллюзия. Хотя иногда эта иллюзия может казаться чертовски реальной. Так вот, мне снилось, что моя жена в опасности. Я звал её. В таких случаях это часто происходит. Можете мне поверить.
— Охотно вам верю. Но в связи с этим у меня возникает одна мысль. Как Джесси узнала, что я робот?
Лоб Бейли покрылся испариной.
— Давайте не будем начинать всё сызнова. Слухи. О…
— Извините, что перебиваю, коллега Элайдж, но никаких слухов не было. Иначе бы уже сегодня волнение охватило весь Город. Я просмотрел сообщения, поступающие в департамент: обстановка в Городе спокойная. Никаких слухов не существует. Так откуда же узнала ваша жена?
— На что вы намекаете, чёрт вас возьми? Думаете, моя жена — один из членов…
— Да, Элайдж.
Бейли судорожно сжал руки.
— Всё это вздор! И давайте больше не будем говорить на эту тему.
— Это на вас не похоже, Элайдж. Выполняя свой долг, вы дважды обвиняли меня в убийстве.
— И вы решили таким образом свести со мной счёты?
— Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать. Я, безусловно, одобряю вашу готовность подозревать меня. Вы имели на это основания. Они были ошибочными, но вполне могли оказаться и правильными. Сейчас имеются не менее веские основания подозревать вашу жену.
— Что за чушь вы несете! О господи! Да ведь Джесси не способна обидеть даже своего злейшего врага. Она не смогла бы и шага ступить за пределы Города. Она никогда… Да будь вы живым человеком, я бы…
— Я просто говорю, что она участник заговора и что её следует допросить.
— В жизни своей вы этого не дождетесь! Что бы вы ни называли своей жизнью. А теперь послушайте меня. Медиевисты не собираются с нами расправляться. Это не в их характере. Они просто хотят выжить вас из Города. Это вне всяких сомнений. И для этого они применяют что-то вроде психологической атаки. Они пытаются отравить жизнь вам, а заодно и мне, раз я с вами. Они легко могли узнать, что Джесси — моя жена, ну а дальше — этот ход напрашивается сам собой — поступили таким образом, чтобы до неё дошла нужная информация. Она, как и все люди, не любит роботов. И они прекрасно понимали, что Джесси будет против моего сотрудничества с роботом, особенно если намекнуть, что это опасно. И представьте, их план сработал. Она всю ночь умоляла меня отказаться от этого дела и как-нибудь выдворить вас из Города.
— Вероятно, — сказал Р.Дэниел, — у вас очень сильное желание оградить свою жену от допроса. Думаю, вы сами не верите в те аргументы, которые только что привели.
— Да кто вы такой, чтобы мне указывать? — Бейли не помнил себя от бешенства. — Вы не сыщик. Вы машина цереброанализа, вроде тех электроэнцефалографов, которые стоят у нас в лаборатории. Пусть у вас есть и руки, и ноги, и голова, пусть вы умеете говорить, но вы всего-навсего машина. Думаете, если в вас вставили какую-то паршивую цепь, то вы уже сыщик? Не тут-то было! Так что помалкивайте и предоставьте мне всё решать.
— Я думаю, будет лучше, если вы станете говорить тише, Элайдж, — спокойно сказал робот. — Пусть, по-вашему, я не детектив, мне бы всё-таки хотелось обратить ваше внимание на одну маленькую деталь.
— И слушать ничего не хочу.
— И всё же прошу меня выслушать. Если я не прав, вы так и скажете, и никому от этого вреда не будет. Дело вот в чём. Прошлой ночью вы вышли из нашей комнаты, чтобы позвонить Джесси. Я предложил, чтобы вместо вас пошёл ваш сын. Вы мне сказали, что у землян не принято посылать своих детей туда, где опасно. Распространяется ли этот обычай на матерей?
— Конечно, — начал Бейли и осекся.
— Вы понимаете, что я хочу сказать, — заметил Р.Дэниел. — Если бы Джесси беспокоилась о вашей безопасности и хотела предупредить вас, она бы сделала это сама, не подвергая риску жизнь собственного сына. Тот факт, что она всё-таки послала Бентли, может означать лишь одно: она чувствовала, что он будет в безопасности, тогда как сама она — нет. Если бы заговор состоял из людей, не знакомых Джесси, она бы не опасалась за себя или, по крайней мере, у неё не было бы оснований для опасений. С другой стороны, как участница заговора, она знала, она наверняка знала, Элайдж, что за ней будут следить и узнают её, в то время как Бентли мог проскочить незамеченным.
— Постойте, — с болью в сердце произнёс Бейли, — всё это красивые рассуждения, но…
На столе комиссара бешено замигал сигнальный огонь. Р.Дэниел ждал, что Бейли ответит, но тот лишь беспомощно уставился на сигнал. Робот включил связь сам.
— В чём дело?
Послышался невнятный голос Р.Сэмми:
— Здесь находится леди, которая желает видеть Лайджа. Я сказал ей, что он занят, но она не хочет уходить. Она говорит, что её зовут Джесси.
— Впустите её, — спокойно сказал Р.Дэниел.
Его бесстрастные карие глаза встретились с полным панического ужаса взглядом Бейли.
Глава 14
ВЛАСТЬ ИМЕНИ
Ошарашенный, Бейли стоял не двигаясь, словно в столбняке, когда к нему, вся в слезах, подбежала Джесси и крепко прижалась, обхватив его за плечи. Его побелевшие губы беззвучно произнесли:
— Бентли?
Она посмотрела на него и затрясла головой, волосы её при этом разлетелись в разные стороны.
— С ним всё в порядке.
— Что же тогда?
Уткнувшись головой в грудь мужа, она произнесла тихим, едва слышным голосом:
— Я не могу так больше, Лайдж. Не могу. Я не могу ни спать, ни есть. Я должна всё рассказать тебе.
— Не говори ничего! — в отчаянии воскликнул Бейли. — Ради бога, Джесси, не сейчас.
— Я должна… Что я наделала?.. Это ужасно! О Лайдж!..
Её слова утонули в рыданиях.
— Мы не одни, Джесси, — безнадёжно сказал Бейли.
Она подняла голову и посмотрела на Р.Дэниела, видимо, не узнавая его. Скорее всего из-за слез, которые потоком лились из её глаз, она вообще вместо робота видела лишь бесформенное расплывчатое пятно.
— Добрый день, Джесси, — тихо сказал Р.Дэниел.
— Это тот… тот робот? — прерывающимся голосом спросила Джесси.
Она быстро провела по глазам тыльной стороной ладони и освободилась от обнимавшей её руки мужа. Несколько раз глубоко вздохнула, и на мгновение на её губах появилась дрожащая улыбка.
— Это вы, правда?
— Да, Джесси.
— Вы не против того, чтобы вас называли роботом?
— Нет, Джесси. Ведь я действительно робот.
— А я не против того, чтобы меня называли дурой, идиоткой, и… агентом, ведущим подрывную деятельность, потому что я действительно…
— Джесси! — простонал Бейли.
— Не надо, Лайдж, — сказала она, — раз он твой партнер, пусть знает. Я больше не могу с этим жить. Я столько пережила со вчерашнего дня. Мне всё равно, пусть меня даже посадят в тюрьму. Сошлют на самые низшие уровни и заставят жить на сырых дрожжах и воде. Мне всё равно… Ты не позволишь им, правда, Лайдж? Ты не дашь меня в обиду? Я так… так боюсь…
Бейли поглаживал её по плечу, ожидая, пока она справится со слезами.
— Она не совсем здорова, — обратился он к Р.Дэниелу. — Её надо увезти отсюда. Сколько сейчас времени?
— Четырнадцать сорок пять, — ответил робот, не глядя на часы.
— Комиссар может вернуться в любую минуту. Слушайте, возьмите дежурную машину, мы поговорим обо всём на мотошоссе по дороге домой.
Джесси резко вскинула голову.
— На мотошоссе? О нет, Лайдж.
Самым успокаивающим тоном, на какой только был способен, Бейли сказал:
— Прошу тебя, Джесси, не будь суеверна. Мы не можем ехать по экспресс-дороге, когда ты в таком состоянии. Будь умницей, успокойся, а то мы не сможем пройти даже через общую комнату. Я принесу тебе воды.
Джесси вытерла лицо влажным от слез носовым платком и печально пролепетала:
— О, что стало с моим макияжем…
— Не стоит беспокоиться насчёт макияжа, — сказал Бейли. — Дэниел, как там насчёт дежурной машины?
— Она уже ждет нас, коллега Элайдж.
— Пойдём, Джесси.
— Подожди. Подожди минутку, Лайдж. Мне нужно что-нибудь сделать со своим лицом.
— Сейчас это не имеет значения.
Но она отступила назад.
— Пожалуйста. Я не могу пройти через общую комнату в таком виде… Это займет буквально секунду.
Человек и робот стояли в ожидании: человек — судорожно сжимая кулаки, робот — бесстрастно.
Джесси начала рыться в своей сумочке в поисках необходимых принадлежностей. (Как-то Бейли торжественно заявил, что, если существует на свете хоть одна вещь, которая не поддалась техническим усовершенствованиям и осталась такой, какой была ещё в среднюю эпоху, так это дамская сумочка. Безуспешной оказалась даже попытка заменить металлическую застежку на магнитные затворы.) Джесси извлекла из сумочки маленькое зеркальце и косметический набор в серебряной оправе, который Бейли подарил ей на день рождения три года назад.
В этом наборе было несколько распылителей, и Джесси использовала каждый по очереди. Содержимое всех распылителей, кроме самого последнего, было невидимым для глаз. Она пользовалась ими с таким изяществом и ловкостью, которые присущи только женщинам и сохраняются в них наперекор всем обстоятельствам.
Сначала Джесси наложила на лицо ровный слой основы; её кожа стала матовой и гладкой, с легким золотистым оттенком, который — она знала это по многолетнему опыту — больше всего подходил к естественному цвету её волос и глаз. Затем налёт загара на лоб и подбородок, легкое прикосновение румян на обе щеки — вверх по скулам, к вискам, — и тонкие штрихи голубизны на верхние веки и вдоль мочек ушей. Наконец, ровный слой Кармина, наложенный на губы, то единственное видимое облачко нежно-розового цвета, которое влажно поблескивало в воздухе, но при соприкосновении с губами сразу же высохло и приняло ярко-красный цвет.
— Ну вот, — быстрыми движениями пригладив волосы, сказала Джесси с видом глубокого удовлетворения. — Думаю, так сойдёт.
Вся процедура заняла больше чем обещанную секунду, но длилась менее половины минуты. Однако Бейли показалось, что прошла целая вечность.
Едва Джесси убрала свою косметику, как Бейли подтолкнул её к двери.
— Идём, — раздраженно сказал он…
Их окутала жуткая, глубокая тишина мотошоссе.
— Так что, Джесси? — начал Бейли. Выражение отрешенности, застывшее на лице Джесси, с тех пор как они покинули кабинет комиссара, начало улетучиваться. Она беспомощно смотрела то на мужа, то на Дэниела, не в силах произнести ни слова. — Не молчи, Джесси. Прошу тебя. Ты совершила преступление? Настоящее преступление? — спросил Бейли.
— Преступление? — Она неуверенно покачала головой.
— Возьми себя в руки. Не надо истерик. Говори только «да» или «нет». Джесси, ты… — Он заколебался. — Убила кого-нибудь?
На лице Джесси мгновенно отразилось глубокое возмущение.
— Ты с ума сошёл, Лайдж Бейли!
— Да или нет, Джесси?
— Нет, конечно же, нет.
У него отлегло от сердца.
— Ты что-нибудь украла? Подделала данные о рационах? Оскорбила кого-нибудь? Что-нибудь испортила? Говори же, Джесси.
— Я ничего не сделала… ничего особенного. То есть ничего такого, о чём ты думаешь. — Она оглянулась. — Лайдж, нам обязательно оставаться здесь, под землей?
— Мы не тронемся с места до тех пор, пока всё не выясним. Итак, начинай с самого начала. Ты пришла что-то сказать нам?
Он посмотрел поверх склоненной головы Джесси и встретился со взглядом Р.Дэниела.
Джесси заговорила тихим голосом, и чем дальше она рассказывала, тем уверенней он звучал.
— Это всё они, медиевисты, ты-то их знаешь, Лайдж. От них с их болтовней просто прохода нет. Так было, ещё когда я работала ассистентом диетолога. Помнишь Элизабет Торнбоу? Она была медиевисткой и постоянно твердила, что все наши беды от стальных Городов и что до их возникновения всё было прекрасно… Я всё спрашивала, откуда у неё такая уверенность, что всё было именно так, особенно после того, как мы познакомились с тобой, Лайдж (помнишь наши разговоры?), и тогда она начинала приводить цитаты из этих роликов-фильмов, которые вечно ходят по рукам. Знаешь, типа «Позора Городов». Этого… как его… не помню его фамилии.
— Огринского, — рассеянно проговорил Бейли.
— Да, только большинство из них намного хуже. А когда я вышла за тебя замуж, она стала просто язвой. Сказала мне: «Полагаю, теперь, когда ты вышла замуж за полицейского, ты станешь настоящей городской дамой!» После этого мы почти не разговаривали, а потом я перестала работать, на этом всё и закончилось. Чего она мне только не рассказывала! И всё, наверное, для того, чтобы меня поразить или выставить себя в романтическом свете. Понимаешь, она была старой девой, так и не вышла замуж до конца своих дней. Многие из медиевистов — обыкновенные неудачники. Помнишь, ты как-то сказал, Лайдж, что люди иногда принимают свои недостатки за недостатки общества и хотят переделать Города, потому что не знают, как исправить самих себя.
Бейли помнил свои слова, но теперь они казались ему пустыми и не заслуживающими внимания.
— Говори по существу, Джесси, — мягко сказал он.
— В общем, — продолжала она, — Лиззи всё повторяла, что настанет день, и людям нужно будет объединиться. По её словам, во всём были виноваты космониты, потому что они хотели, чтобы Земля оставалась слабой и деградировала. Это было одно из её любимых словечек — деградировать. Бывало, она брала меню, которое я готовила на следующую неделю, фыркала и говорила: «Деградируем, деградируем». Джеймс Майерс иногда копировала её на кухне, так мы просто умирали со смеху. Она говорила — это я уже про Элизабет, — что когда-нибудь мы покончим с Городами и вернёмся к земле, а заодно сведем счёты с космонитами, которые стараются навсегда привязать нас к Городам, навязывая нам роботов. Только она никогда не называла их роботами. Она говорила «бездушные монстры», прошу извинить меня, Дэниел.
— Я не знаю значения прилагательного, которое вы употребили, — сказал робот, — тем не менее принимаю ваше извинение. Пожалуйста, продолжайте.
Бейли заерзал на месте. С Джесси всегда было так… Она подходила к сути своими собственными окольными путями, и никакие чрезвычайные обстоятельства не могли заставить её рассказывать по-другому.
— Элизабет всегда старалась говорить так, как будто в этом Движении, кроме неё, участвовала масса народа. Она, бывало, начнёт: «На последнем собрании…», а затем смолкнет и смотрит на меня, наполовину гордая, наполовину напуганная, словно хочет, чтобы я начала её расспрашивать о собрании — вот уж тогда она бы поважничала! — да боится, как бы я не навлекла на неё беду. Конечно, я никогда не спрашивала. Не хотела доставлять ей такого удовольствия… Ну вот, а после того как я вышла за тебя замуж, Лайдж, всё это прекратилось, пока…
Джесси замолчала.
— Продолжай, Джесси, — попросил Бейли.
— Лайдж, ты помнишь, как мы поссорились? Ну, из-за Джезебел?
— Ну, так что же? — Бейли не сразу понял, что речь идёт о полном имени самой Джесси, а не о какой-то другой женщине. Он повернулся к Р.Дэниелу и объяснил, как бы оправдываясь: — Полное имя Джесси — Джезебел. Оно не нравится ей, и она им не пользуется.