— Как ты меня дотащила? — спросил Рик, решив оставить игру в догонялки.
— Дотащила, — он увидел, как хозяйка дома пожала плечами.
— Я тяжелый.
— Заметила, — усмехнулась она.
Лорд немного помолчал, раздумывая, что спросить в первую очередь, и главное, как спросить, чтобы получить ответ, а не отговорку или очередную насмешку.
— Ешь, — велела Фиалка.
— Может дашь что-нибудь, что я могу накинуть на себя?
— Стесняешься? — ровно спросила женщина, но Рик уловил нотку ехидства.
— Опасаюсь тебя смутить, — ответил он с ответной иронией.
— Я уже нагляделась, — сказала спасительница. — Даже прискучило. Ничего необычного. Мужик, как мужик.
Не удержавшись, Риктор рассмеялся. Несмотря на нелюбезный тон и колкости, Фиалка ему нравилась все больше. И дело было не только в ее красоте, обладавшей необычайной притягательностью. Уже то было приятно, что на него не смотрели с затаенным восторгом и вожделением, не пытались приворожить, соблазнить, залезть к нему в постель, или надеть на него брачные одежды. Отсутствие раболепия, смущения и, напротив, вульгарного выпячивания своих достоинств — все это в Фиалке нравилось Риктору. На удивление рядом с ней он чувствовал себя спокойно и уютно, не раздражаясь ее грубостью и непочтительностью. И все же волновавшие мужчину вопросы никуда не делись.
— Когда ты нашла меня…
— Нашла? — в ее голосе послышалось возмущение. — Да ты вывалился на меня из перехода, еле успела увернуться, когда падал. Так бы придавил и не заметил.
— Я один на тебя выпал? Может, еще кто из перехода вышел?
— Нет, — Фиалка отрицательно покачала головой. — Переход сразу закрылся, я только крик с той стороны услышала. Больше никто не появился.
— Значит, погибли, — прошептал Рик.
Голод, которого он и так толком не чувствовал, исчез окончательно. Лорд встал из-за стола. На Фиалку он больше не глядел, молча вышел за дверь, ища уединения. Маленькая надежда на то, что спасся не он один, исчезла. Небо уже посветлело, предвещая рассвет. Мелькнула мысль, что он обманул Гора, и дракон непременно расстроится. Может даже обидится и будет вредничать. Рик прижался к бревенчатой стене и закрыл глаза, подставляя лицо прохладному ветру. Восемнадцать человек погибли меньше, чем за ночь. До этого была Нэми, до нее дракон Дальгарда, Ноэль, Давейн отравлен ядом камгала. Да и сам Илейни выжил лишь благодаря амулету, Гору и Расследу, теперь вот благодаря Тэду Родосу и Фиалке. Сколько еще жизней на совести поганого колдуна? А сколько он еще возьмет?
— Аниторн, — дверь открылась, и Фиалка позвала его. — Похлебка стынет. Тебе нужно есть.
— Дай мне пару мгновений, — ответил он, не открывая глаз.
Она протяжно вздохнула и осталась стоять рядом.
— Не отстанешь? — невесело усмехнулся Рик.
— Мой дом — мои правила, — ответила затворница.
Илейни развернулся к ней, приваливаясь плечом к стене дома. Ветер трепал красноватые пряди, бросая в лицо женщине. Неожиданно появилось навязчивое желание протянуть руку и убрать волосы с лица, чтобы не мешали рассматривать свою хозяйку.
— Ты со всеми так неприветлива? — спросил Риктор с нескрываемым любопытством.
— Нет, только с аниторнами, которые пытаются сначала раздавить меня, а потом душат, обидевшись, что я все еще не мокрое место, — она хмыкнула, и отвела в сторону волосы, открыв едва заметную улыбку. Затем открыла дверь и более миролюбиво произнесла: — Идем, ты слаб. Если замерзнешь, свалишься с горячкой. Тебе только кажется, что ты уже здоров. Хочешь быстрей вернуться, лучше слушайся меня.
Лорд кивнул, соглашаясь, что его спасительница знает, что говорит, и вернулся в дом. После сел к столу и потянул носом ароматный запах похлебки. Фиалка убрала со стола котелок и вновь села напротив, уже не прячась.
— Ешь, — негромко сказала женщина.
Рик взялся за ложку, зачерпнул ложкой похлебку и отправил в рот. Варево оказалось вкусным, и желудок живо напомнил, что он пуст. Фиалка спрятала улыбку, но лорд успел ее заметить. Теперь он молчал, продолжая наслаждаться простой пищей под одобрительным взглядом хозяйки дома. Лишь когда миска опустела Риктор поискал глазами салфетку, не нашел и обтер губы ладонью.
— Тяжело без этикета, аниторн? — с ноткой ехидства спросила Фиалка.
— Выживу, — усмехнулся мужчина. — Похлебка была изумительной. Благодарю.
— А теперь в постель…
— Как ты вернула меня из Тьмы? — спросил лорд.
Не ожидавшая этого вопроса женщина, едва заметно вздрогнула и встала из-за стола. Она подошла к очагу, поворошила поленья, затем гремела посудой, что-то переставляла, упорно не поворачиваясь к Риктору лицом.
— Фиалка.
— Что? — буркнула она, теперь расчесывая волосы большим гребнем.
— Как ты вернула меня к жизни?
Риктор подошел к ней сзади, накрыл ладонями плечи, Фиалка вывернулась, но все-таки посмотрела на него. Лицо женщины было спокойным, взгляд открытым. Если что-то и взволновало ее, то хозяйка лесной избушки уже успела с этим справиться. Она пожала плечами.
— Не знаю. Ты ледяной был, так я горячий настой тебе в рот влила. Ну, заговор еще на здоровье сказала. Растерла, теплой шкурой укрыла. А там уж, как вышло. Значит, все верно сделала…
— Врешь, — беззлобно ответил Рик, отрицательно качнув головой.
— Врет знать, а простому люду врать не зачем, — ответила она, глядя честным взглядом, приправленным толикой возмущения и превосходства.
Лорд короткое мгновение изучал Фиалку, понимая, что правдивого ответа от нее не добьется, по крайней мере, сейчас. Затем кивнул, делая вид, что принимает сказанное ею, и направился к лежанке. Ему нужно было подумать, и бессмысленный спор с лесной затворницей казался пустой тратой времени. Женщина проводила мужчину рассеянным взглядом, после налила в глиняный стакан травяной отвар из кувшина, накрытого дощечкой, и подошла к нему.
— Держи, аниторн, — сказала она, протягивая стакан.
— Что это? — полюбопытствовал Риктор.
— Яд, разумеется, — округлила глаза Фиалка. — Неужто на тебя нектар тратить буду?
— Чей яд? — деловито спросил Илейни, забирая стакан и принюхиваясь.
Женщина озадаченно посмотрела на лорда, но вскоре усмехнулась и ответила:
— Тростниковой рогры. Слыхал про такую тварь?
Рик одобрительно хмыкнул, сделал глоток, чуть поморщившись от легкой горечи. Затем поднял взгляд на Фиалку и широко улыбнулся:
— Ты, как знала, что я люблю. Яд тростниковой рогры чрезвычайно бодрит, особенно, когда кровь начинает идти горлом. Прекрасная отрава, просто замечательная! Напомни, чтобы я выдал тебе за нее сто золотых аргенов.
— Жмот, — дернула плечиком женщина и направилась к двери. — За рогру дают не менее двухсот. Если ты не знаешь, аниторн, то ядовитые железы, вырезанные из этой твари, стоят уже триста золотых аргенов, а яд, очищенный и готовый для использования — все пятьсот. Так что ты жадина, аниторн, и я жалею, что угостила тебя таким изысканным ядом.
— Я оказал тебе честь своим отравлением, неблагодарная! — крикнул ей вслед Риктор и рассмеялся.
Но уже через пару мгновений смех оборвался, и мужчина устало потер лицо. Для веселья поводов не было, совершенно. Илейни допил травяной отвар и вытянулся на лежанке, закинув руку за голову. Однако усмешка снова скользнула по мужским губам. Он приподнялся на локте, полуобернувшись к двери, но Фиалка не спешила возвращаться. Рик снова лег, уже окончательно расслабляясь. Взгляд лорда вскоре стал рассеянным, и мысли его устремились обратно в Изумрудную долину.
Колдун, должно быть, сразу почувствовал, когда потерял свою добычу, и теперь может смело опасаться, что аниторн вернется на Побережье, сообщив королю много любопытного и опасного для него. Чего теперь ждать? К чему готовиться? Будет ли колдун спешить в своих неизвестных намерениях, или затихнет на время? Что вообще ему нужно от Побережья?! Столько вопросов и ни одного ответа.
Однако стоит признать, черный колдун не дурак. Сколько же времени он таился и готовился? Если бы не глупость Ингер, то о нем бы не узнали до тех пор, пока колдун не объявился явно, угрожая не только Побережью, но и всему королевству. И вновь Риктор задумался над тайной своих земель. Но сколько не вспоминал все, что ему рассказывал отец, ничего значительного не нашел, кроме своих славных предков.
Нужно было возвращаться в Бриллант, чтобы доложить королю обо всем, что ему известно. Нужно помириться со жрецами, их помощь теперь необходима. Да и Гор будет тревожиться. Дракон не привык подолгу обходиться без своего человека…
— Вот выродок! — вдруг воскликнул Рик, порывисто усаживаясь на лежанке.
Его мысли снова свернули к колдуну. Как не хотелось думать о том, что тот мог распоряжаться телом аниторна по своему усмотрению, но воображение помимо воли рисовало Нэми, чье тело подчинялось черной твари. Стало быть, и он, последний потомок славного рода, мог превратиться в безвольную игрушку для врага. Чтобы натворил колдун, обладая таким трофеем? Тело аниторна открывало ему немалую власть. И в то время, пока колдун покрывал бы грязью имя последнего лорда Илейни, сам Рик находился бы во власти Тьмы. И ни душа матушки, ни Расслед уже не смогли бы вытащить его.
А после мужчина подумал о своем драконе. Он был уверен, что Гор разгадал бы обман. А если не сразу и подпустил бы к себе нечисть в облике своего драконоправа? И вновь перед внутренним взором появились Дальгард и его издыхающий дракон. Скрипнув зубами, Риктор поднялся на ноги, но голова его закружилась, и лорд тяжело осел на лежанку. Потерев лицо, мужчина посмотрел перед собой и охнул.
Мир перед его глазами всколыхнулся, словно марево в зной день. Зачадил очаг, наполняя дом лесной затворницы сероватой дымкой. Удушливый запах коснулся обоняния Рика, сжав в тиски легкие. Мужчина отчаянно закашлялся, вскочил на ноги, но те, вдруг налившись тяжестью, не сдвинулись с места. Лорд-аниторн, взмахнув руками, полетел на пол. Амулет с душой матушки тут же нагрелся, жаля Риктора в попытке вернуть угасающее сознание.
Илейни мотнул головой, подтянулся на руках и сдвинул свое тело с места. Цепляясь за прорехи между досками, Рик боролся с тошнотой и собственным сознанием, все норовившим оставить его. Медленно, но он продолжал ползти к двери, отчаянно цепляясь за жизнь. Дым все сильней заполнял дом, разъедая глаза, превращая дыхание в свистящий хрип, царапавшим горло.
И когда до спасительной двери осталось совсем немного, взревел огонь в очаге, вырываясь из каменного ложа. Яростные языки жадно лизнули полки, висевшие рядом с очагом, тут же пожрав их. Пламя разрасталось на глазах, перекрывая выход. Оно расползалось по стенам, охватывая лорда пылающим кольцом. Уже задыхаясь и теряя сознание, он поднял голову, стер с глаз едкие слезы и с изумлением уставился перед собой, глядя, как из переплетенья огня и дыма выходит женщина. Тоненькая беловолосая фигурка посмотрела на Илейни большими черными глазами, протянула к нему руки и позвала знакомым, ставшим родным за несколько лет голосом:
— Рик, идем со мной.
— Нэми, — просипел мужчина. — Ты…
— Я пришла, чтобы спасти тебя, мой любимый. Идем.
— Ты во Тьме, — прошептал Риктор. — Нэми…
Тело его бессильно распласталось на полу, устав бороться. Но уплывающее сознание успело уловить, как распахнулась дверь. Лорд снова приподнял голову, и увидел, как в дом ворвалась Фиалка. Волосы ее развивались от жара огня, соперничая с ним в красоте и яркости. Руки женщины взметнулись, и кольцо огня разлетелось в стороны, освобождая проход. Призрачная фигура Нэми пошла рябью, лицо ее исказилось злобной гримасой, а после инверна исчезла, смешавшись с черным дымом.
— Чтоб ты сгорел! — в сердцах выкрикнула затворница, то ли Рику, теряющему сознание, то ли тому, кто наслал пожар.
Женщина стремительно приблизилась к мужчине, лежавшему на полу, содрогаясь от надрывного кашля, упала на колени и со всей силы отвесила пощечину, приводя в чувство.
— Шевелись, аниторн, шевелись! — выкрикнула Фиалка. — Я долго не удержу огонь.
— Чем ты меня опоила? — прохрипел Рик, пытаясь подняться на ноги.
— Всего лишь сонное зелье, — зло ответила она, оглядываясь на огонь. — Чтобы не шатался, а спал. Вставай же, аниторн, вставай!!! — в отчаянии закричала женщина, глядя, как огонь вновь начал захватывать их в ловушку.
— Меч… мой, — Илейни сумел подняться, наваливаясь всей своей тяжестью на хрупкое женское плечо.
— Пожри тебя…
Она не договорила и бросилась к одному из сундуков, стоявших у стены. Откинула крышку и достала оттуда объемный сверток и меч, сверкнувший голубым камнем. Затем вернулась к лорд, бредущему к дверям, подхватила его и потащила прочь из дома. И как только они оказались снаружи, Фиалка отпустила Риктора, вскинула кулак и погрозила в пустоту рассветного неба, прошипев:
— Ненавиж-шу.
Илейни, упавший на колени и вновь зашедшийся в надрывном кашле, повернул голову и посмотрел на женщину покрасневшими глазами. Никаких вопросов он не задавал, не было ни сил, ни желания о чем-то спрашивать затворницу, спасшую его уже второй раз. Краем сознания лорд устыдился, что успел заподозрить Фиалку в том, что это она пыталась его извести.
— Сейчас отпустит, — услышал он, и горячие ладони сжали голову мужчины.
Он закрыл глаза, а когда открыл, исчезла резь, горло перестало саднить, и сила вернулась в тело. Судорожно выдохнув, Риктор мотнул головой и поднялся на ноги. Фиалка удовлетворенно кивнула и указала на брошенный сверток. Там оказалась одежда: штаны, рубаха, даже сапоги. Все это было завернуто в камзол с серебряным шитьем.
— Одевайся. Должно подойти. Твое тряпье сгорело. Только быстрей.
Илейни кивнул. Вскоре он уже стоял одетый, осматривая себя. Одежда ему подошла, даже сапоги. Все была чистым, но явно ношеным. Фиалка жила когда-то с мужчиной, иначе откуда было взяться всему этому добру, которое никак не могло принадлежать женщине? Впрочем, оно могло принадлежать отцу или брату затворницы, но ткань и крой указывали на то, что прежний владелец был, если и не знатен, то далеко и не беден. И уж никак не принадлежал к простому люду, к которому Фиалка старалась себя отнести, несмотря на то, что от нее разило знатным происхождением.
— Что застыл? Уходим, — она дернула лорда за рукав.
Рик сжал в руке меч своего предка и поспешил за женщиной. Она подбежала к деревьям, за которыми начинался лес, оглянулась на догонявшего ее лорда и метнулась за широкий ствол.
— Скорей, — услышал Риктор. — Не думаю, что это конец. Нужно убираться подальше.
Фиалка вновь остановилась и обернулась к мужчине, стукнув его по плечу кулаком:
— И зачем я подобрала тебя? Все насмарку, все!
— Что насмарку? — спросил Илейни, пробираясь следом за сердитой женщиной через плетенку из древесных корней.
— Все, — коротко ответила она. — Жила себе в уединении, видела людей, едва ли раз в год, и вдруг ты.
— Не я открывал переход, не я себя в него заталкивал, — сухо ответил Рик и остановился, прислушиваясь.
— Это Лоэль, — сказала Фиалка, не оборачиваясь. — Мой каяр.
— Огненные, — пробормотал мужчина, оглядываясь с опаской. — Это же кровожадная тварь.
— Сам ты… — она полуобернулась, бросив на лорда хмурый взгляд. — А он моя семья.
— Мой дракон мне тоже, как семья, — улыбнулся Рик, представив себе могучего летуна.
— У тебя есть дракон? — Фиалка остановилась ненадолго, уже более внимательно всматриваясь в Риктора. — Если тебя принял дракон, значит, ты не так уж и плох.
Сказав это, женщина снова устремилась вперед. Илейни поспешил следом.
— Почему я должен быть плох? — не удержался он от вопроса.
— Из-за тебя я лишилась дома, — буркнула Фиалка. Опять остановилась и резко обернулась. — Кстати, откуда ты знаешь язык северных таглаев?
— Кого? — опешил Рик.
— Когда я вбежала в дом, ты на их языке просил помощи, — пояснила женщина, но лорд все еще недоуменно смотрел на нее, и Фиалка, начиная сердиться, продолжила: — Нэми — помоги. На языке северян это слово означает призыв о помощи.
— Помоги? — Риктор окончательно растерялся. — Так звали мою… близкую мне женщину…
— Нэми — не имя, — отмахнулась Фиалка. Илейни открыл рот, чтобы ответить, но женщина вдруг накрыла его рот ладонью и насторожилась.
Риктор, потрясенный словами своей спасительницы, осознал, что, каждый раз обращаясь к наложнице, он просил ее о помощи. А следом пришло и понимание. Инверна хотела быть ему нужной, хотел быть значимой, и, не назвав своего настоящего имени, она слушала призыв о помощи, получая то, что ей было необходимо. Вместо заветного — люблю, она слышала — помоги, и второе заменило первое, потому что Нэми спешила сделать для своего возлюбленного все, что было в ее силах, и даже больше. Он говорил: «Нэми». Она слышала: «Ты нужна мне».